Я рядом, или как променять Флаффтобер на Райтобер

Ульфина с великим неудовольствием разглядывала горе-кавалера. Ну да, воистину подлый кайзер-осквернитель подъездов, по совместительству уборщик в Рейнской государственной галерее Франсуа. Если честно после того случая с консулом она была готова при встрече прибить раба швабры и ведра, но почему-то не прибила. Почему-то даже наоборот — прикрыла перед начальством и помогла спасти его седушку от выпинывания сапогом из храма искусства, который он по древней традиции люмпенов потомков революционеров осквернил и ни капли не стыдился этого. Может даже тайно гордился тем, кхм, пятном, тенью, в общем которую бросил на всю организацию месяц назад как раз в день конца выборов. Вот что ей помешало? Эти пасмурные плутоватые глаза, щербатая улыбка, или же седалище в мешковатых штанинах комбинезона? Нет. В таком ключе она даже не хотела о нём думать, а пришлось… Ну вот кто просил её спорить? — Ты как джентельмен мог бы и отказаться! — просипела Вейнлесс, разглядывая стрелки на его брюках, оказалось что вне рабочего времени он умел выглядеть прилично и вполне себе смешиваться с благостной толпой на площади отцов революции… Ах, тонкие журавлиные ноги, только хвоста фалд не хватало для полной картины, а там хоть в театр, хоть на кладбище. Хотя какой журавль? Олень! Да! И рога бы очень подошли к его старомодной плоской кепке. — Мог, но за пузырь я готов пожертвовать жентельменством! — мило улыбнулся Франсуа, поправляя узкий пиджак, откашлявшись, добавил: — Мамзель, вы очаровательны! — Спасибо! — попыталась изобразить не кровожадный оскал Ульфина, про себя проклиная и Жанну, и мадам Дюрси и тот галерейный вечер когда они всем коллективом, приняв лишнего, наспорили на слишком многое. «ЫЫЫ, выходные кайзеру под хвост. А могла бы монографию маршала Рауля читать!» — про себя всхлипывала студентка, но почему-то не так трагично. Франсуа подкупал искренностью и протянутый им локоть смотрелся как вполне надёжная опора в толпе состоящей преимущественно из счастливых воскресных парочек. — Сто лет не был на свиданиях, предлагаю такой план — просто прокатимся пару остановок на трамвае, а потом засядем в одном надёжном местечке, где нам никто не помешает… — глаза уборщика засверкали азартными огоньками, умел значит быть инициативным. Ульфина пожалела что в пьяном угаре спорила что легко может оплачивать не только свои покупки, но ещё и партнёра. В галерее конечно хорошо платили, особенно после выяснения что она опытный искусствовед-очковтиратель с навыками демагога-педагога, но у уборщика явно был недюжинный аппетит на горячительные. «Этак мы ещё наспорим на целый служебный роман…» — хихикающий внутренний голос был настолько ехидным что студентка в очередной раз пообещала себе больше не пить. Только молоко там, ну и компот с клубникой… Вообще всё происходящее напоминало не смешной анекдот, рассказанный дедом революционером свидетелем баррикад на Шансельском проспекте и маршала Рауля на престоле консула-диктума, такой неловко сладкий, что аж противно, но приятно. Дилемма созрела давно — без Франсуа в тот день у неё бы не вышло ничего из того что получилось. Ни тёплого места экскурсовода, ни стабильности в сие неспокойное время, когда кайзеры ростом с гладильную доску раздухорились не на шутку. Собственно по отношению к уборщику — лишь странная благодарность и чуть-чуть здорового азартного гуманизма. — Вы сатрап, вы слуга лесетрического капитала, вы пролетариат давите! — шумел на контролёра в трамвае Франсуа, во всю уворачиваясь от локтя Ульфины, которая, краснея от стыда, пыталась оторвать ему руку. — Впервые вижу человека который пытается проехать по жетону из метро на трамвае… — обижался контроллер, но беззлобно, явно сочувствуя студентке, пунцовой как роза, пришитая к её берету. — Нас много! Нас таких миллионы и мы победим! — урезонил кондуктора Франсуа и горделиво подставил бок под локоть Вейнлесс. «Кто на свидания на спор ходит, того в цирке показывают…» — Ульфине всегда казалось что профессия клоуна требует выдержки, у неё её не было, хотя то что пассажиры смотрели сочуствующе немного раздражало. Она сама решает с кем на спор на трамвае по жетону из метро катается! Вот! Франсуа явно был опьянён не только прогулкой и весенней толпой, но и чем покрепче, но однако Ульфина жутко удивилась когда оказалась на пороге вполне приличного ресторанчика, а не какого-нибудь полуподвала с названием «Бочка Диогена». — Удивил… — выдохнула Вейнлесс, присаживаясь за чистый столик и пряча взгляд в сумочку. Ну вот откуда в ней было это предательское будоражещее чувство? Может уже стоило перестать строить из себя непонятно что и честно признаться что сама последний раз была на свиданиях в прошлый срок консула, кстати тоже сразу после выборов, и кончилось это плохо… потому что кайзер-осквернитель в Рейне один и он сейчас сидит перед ней, а прыщавых озабоченных недоумков много и такие тюрбаны из тряпок они делать не умеют, и так пить, и так спорить. — Это мы ещё не танцевали! — интеллигентно высморкался в салфетку Франсуа и, напустив на себя строгости, взглянул на подскочившего юного официанта, как смотрел маршал Рауль на первый сенат. — Никакого вина, мы из общества трезвенники-Руана, — вдруг выдал он и, нежно обхватив пальцы Ульфины своей шершавой мозолистой рукой, так же нежно добавил: — Мамзели мороженого, а мне салата и содовой, у нас месяц коллегии… Тоже придумал как обозвать их знакомство… пьяный бесстыжий уборщик носивший имя верлинского кайзера. И вот почему она краснела не от стыда, а от смеха? Он обманул её как и тогда, и конечно тут же оправдался: — Про трезвенников правда, я бросаю с понедельника! — довольно своевременное заявление для вечера воскресения, но Ульфина одобрительно кивнула, а потом про себя пища ела мороженое и слушала политические анекдоты. Франсуа похоже тоже решил быть гуманистом, свидание прошло конечно ни как по учебнику маркиза де Засада, но более чем приемлимо, и более того, более — счёт он оплатил сам. Это было очень странное свидание на спор, особенно для людей так странно познакомившихся, так странно сблизившихся и так странно перепивших до споров о романтике из которого и вышел этот вечер. Эх, а как должно кончаться настоящее свидание? — Я заслужил… — его губы тоже оказались шершавыми, щека загорелось, казалось, ещё до самого прикосновения, ещё когда его чистое огуречно-помидорное дыхание коснулось её. Нет! Ну это было против правил! А ещё врал что отвергает жентельменство! Кайзер-осквернитель! Ульфина исподлобья взглянула на Франсуа. Нет. Дерек ему в подмётки не годился, не только из-за тюрбанов и анекдотов, но ещё и поэтому. Поэтому искреннему даже скорее дружескому поцелую в щёку. — Заслужил большего! — выдавила Вейнлесс и приподнялась на носочки. Нет, конечно Руанский поцелуй был бы слишком, но вот обычный, мгновенный, бархатно-безумный как и творчество художников-примитивистов-дантистов из галереи… — А спорим не сможешь так ещё раз! — ухмыльнулась Ульфина, глядя на опешившего Франсуа, который выпучив глаза, похоже и не успел понять что произошло. «На их одну атаку мы ответим контр-атакой и массированным наступлением со всех сторон, если поднадобиться из воздуха» — цитата из монографии Рауля пригодилась. Брат Ульфины как раз занимался аэромоделированием. — Спорим! — оскалился Франсуа прикасаясь своими шершавыми пальцами к губам, словно пытаясь сохранить поцелуй на подольше. Рукопожатие разбил проходивший мимо жандарм. Одно свидание на спор вылилось во второе. «А говорят от выпивки отвадить нельзя!» — думала ночью лёжа на подушках в холодной квартире студентка, в очередной раз клянясь себе что больше пить не будет, а вот целоваться. Тепло. Просто тепло и шершаво.