***
На кухне работа кипела, в прямом и в переносном смысле. Суп доготавливался на медленном огне, а маленький поварёнок дореза́л оставшиеся овощи в импровизированный салат. Алан наблюдал за его стараниями, следя, чтоб не порезался. – Почему Мелс не может приехать? Она обещала остаток отпуска быть только со мной – Печально спросил Питер, покончив с готовкой. – Мэг уже взрослая, за ней следить не надо, зачем ей Мелс? – Это сложно объяснить... – Алан пытался выиграть время, чтобы что-нибудь придумать, но времени было слишком мало. – Я ей надоел? Мелс больше не хочет со мной дружить? Питер говорил тихо, опустив взгляд в стол, будто не спрашивал, а утверждал, уже смирившись. Сердце кольнуло как иголкой. – Мелс тебя любит. Дружить с тобой она точно не перестанет. Просто... Мэг сейчас очень нужно внимание и поддержка, Мелс не может оставить её одну, тем более наедине с Джерардом. – Почему? Алан сдался почти без боя. Что ещё сказать, если не правду? – Мэг... Она беременна. Ей нельзя волноваться, а с Джерардом в одном доме иначе. Если он узнает об этом, убьёт Мэг и меня заодно. Питер совсем не удивился, только поднял бровь. – Ну и что? Пусть аборт тогда делает. Алан приоткрыл рот от шока. Спокойствие брата его почти пугало, но что-то внутри подсказывало, что спокойствие лучше, чем истерика, угрозы уйти из дома или избавиться от ребёнка Мэг, как только тот родится. Впрочем, избавиться от ребёнка можно и до рождения: толкнуть беременную или подмешать что-нибудь в еду или воду. Так что пусть уж лучше Питер будет спокоен, а не кричит о том, как ненавидит Мэг и её ребёнка. – Она не хочет. Собирается рожать. Питер насупился и, откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди. – Питер, тебя никто не заставит возиться с её ребёнком. Не факт, что вы вообще в одном доме будете жить, с этим есть почти год времени, чтобы разобраться. Алан тяжело вздохнул, хаотично обдумывая возможные варианты. Опеку выбить получится наверняка, беременность Мэг тут только в плюс: суд явно не встанет на сторону отца, который даже не в курсе о таком интересном состоянии дочери. Останется только выгнать Джерарда из дома на все четыре стороны, как только он лишится права на опеку, отдать дом молодой семье, если Уокер всё ещё будет настроен растить ребёнка... Не так уж плохо, только Питера с Нилом всё-таки придётся подружить, иначе все с ума сойдут от скандалов. Алан и без того с ума сходил от ежедневных скандалов с тех пор, как Питер говорить научился. В надежде отвлечься мужчина помешал суп и выключил плиту. – Только не рассказывай ни о чём Джерарду, умоляю. Я собираюсь заново подавать заявление на опеку, а Джерард, если узнает про беременность, будет мешать с удвоенным упорством. – Не расскажу, – пообещал мальчик. Шантаж действовал на него безотказно. – Можешь наливать себе порцию, – Алан достал из шкафчика несколько тарелок. Кухню явно обставляли люди без маленьких детей, всё, что могло понадобиться, находилось вне зоны досягаемости Питера. – Я пойду позову Нила. – Не надо, – поморщился мальчик. – Он и потом может прийти, когда я отсюда уйду. – Ты же понимаешь, что тебе с Нилом придётся жить в одном доме ещё не один год? Я разводиться с ним не собираюсь и когда получу опеку, ты будешь жить с нами. Ты не сможешь игнорировать Нила до самого своего совершеннолетия, а то и дольше, если в колледж не уедешь. – Могу, – упрямо заявил Питер. – И буду. Алан тяжело вздохнул. – Почему ты так его ненавидишь? Он тебе ничего плохого не сделал. Вместо ответа Питер фыркнул, закатив глаза, и принялся наливать суп в тарелку. – Ты до сих пор злишься за то, что я переехал? Молчаливый кивок в ответ. – Боже, Питер, Нил в этом не виноват. Логичнее злиться на Джерарда, это он меня вынудил выходить замуж. Мальчик также молча сел за стол и опустил глаза в тарелку. И что с ним делать? Это Мэг совершенно не интересовало внимание младшего брата, а Нил не выдержит восемь лет молчаливой односторонней войны. – Я не заставляю тебя его любить, но прошу, веди себя прилично. Сказать "привет" или "пока" не сложно. Хотя бы просто не игнорируй его и не груби. Хорошо? – Хорошо, – нехотя пообещал мальчик. Одной проблемой меньше, подумал Алан. Может, с годами Питер поймёт, что Нил не злодей, укравший у него брата. Оставалось только надеяться.***
В доме царила тишина. После того, как Питер с возмущениями, торгом, шантажом и угрозами наконец лёг спать, мужчины ходили на цыпочках, лишь бы его не разбудить и не повторять ритуал заново. Даже разговоры велись тихо, полушёпотом, хотя стены всё же были не настолько тонкими, чтобы пропускать разговоры на обычной громкости. Новостей от Мелоди и Мэг почти не было. Мелоди взяла на себя решение всех возникающих из-за беременности проблем, улаживала ссоры с Джерардом и возила двух влюблённых подростков встречаться где-нибудь подальше от посторонних глаз, чтоб никто ничего не заподозрил. Теперь же Мелоди просто занимала себя болтовней по видеосвязи, Мэг уже давно спала, вымотанная за день тайными свиданиями. – Ромео и Джульетта прям, – усмехнулся Нил, с закрытыми глазами слушая рассказ. Алан сидел рядом, на кровати, рисуя в планшете, к радости мужа — не порнографию. Семейство Уокеров, как оказалось, тоже были не в восторге от отношений Стивена, и парень скрывался от родителей и брата так же, как скрывалась Мэг. – Ага, только Джульетта в книге не беременела. – Отозвалась Мелоди, выпуская изо рта клуб сигаретного дыма. – И давайте обойдёмся без двойного суицида, – фыркнул Алан, не отрываясь от планшета. – Лучше Джерарда прибить, от него только лишние проблемы. – Угу, если бы так можно было... – мечтательно вздохнула Мелоди и затушила сигарету. – Спокойной ночи, мальчики. "Мальчики" хором пожелали того же и окончательно расслабились. В глубине души оба ждали от Мелоди плохих вестей, например, что Джерард как-то узнал обо всём или что Уокер уже решил оставить ребёнка безотцовщиной, но пока что всё было на удивление оптимистично. Вне поля зрения девушки можно было наконец раздеться, обогреватель не работал уже пару часов, но в комнате было жарко настолько, что под одеждой выступал пот. Нил любовался полуобнажённым мужем, который, стянув с себя футболку и штаны, продолжал пялиться в экран. Если бы не Питер в соседней комнате, можно было бы не ограничивать себя одним только сном... – Ты до полуночи рисовать будешь? – Почти обиженно произнёс Нил, стараясь добиться от мужа внимания. После целого дня забот о доме хотелось отвлечься на что-нибудь приятное, но Алан и не думал отвлекаться от работы. – Могу себе позволить, – усмехнулся Алан, глядя в планшет и выискивая в рисунке возможные косяки. – Мне рано вставать не надо. И не хочу я пока спать, Питер говорит, вечером спать скучно, спать нужно утром, так интереснее, особенно вместо школы. Нил фыркнул и перевернулся с боку на спину. – Ага, вставать рано не надо, а кто его повезёт в школу завтра? Сам же его уложил в девять, чтоб выспался перед учебным днём, и забыл, что каникулы кончились? Алан одними губами прошептал красноречивое "блять" и отложил планшет на тумбочку, стараясь при этом не опрокинуть букет. Герберы до сих пор стояли словно только срезанные, но уже не пахли. – Может ты его отвезёшь? – Обречённо произнёс омега. Но Нил озвучил его собственные мысли: – Я не против сделать крюк, вот только Питер будет не в восторге. Альфа не спешил забираться под одеяло — и без того жарко, продолжал лежать на спине, глядя в потолок, чтобы вид омеги не возбуждал. С этой задачей неплохо справлялись и запахи с феромонами. – Я не хочу никуда вставать! И спать не хочу. Я вообще вряд ли усну... – Алан искал способы решения проблемы, но не находил. Увы, Питера за руль не посадишь, такое даже с Мэг не выйдет, у неё до сих пор водительских прав нет. И пешком отправить слишком далеко. И с Нилом его не отправишь, и Мелоди не попросить, ей чтобы кого-то отвезти, сначала придётся полчаса идти по морозу до автомобиля, чересчур жестоко. Значит, завтра придётся примерить роль зомби и невыспавшимся тащиться несколько миль туда-обратно. – От одного прогула же ничего серьёзного не будет? – С надеждой спросил омега. Он прижался к мужу, обвивая того руками. Жарко, но рядом лежать приятнее, чем по раздельности. – Алан... – Ладно-ладно, понял. Но я всё равно так рано не усну. Лучший способ быстро уснуть — вымотаться до предела. Физически это сделать проще и приятнее, но... беговая дорожка в комнате Питера, а другой активности не придумать в домашних условиях. Разве что... Алан навис над мужем и не успел ещё ничего сказать или сделать, Нил понял всё по взгляду. – Питер может услышать. – Он спит, – фыркнул омега. – Но может проснуться от твоих стонов. – Я буду молчать, обещаю. Можешь меня хоть кляпом заткнуть, я согласен. Нил задумчиво провел пальцами по ключице мужа. Разум боролся с похотью и пока что проигрывал. – Во-первых, кляп не мешает стонать и громкость не убавляет, он только не позволяет членораздельно говорить. – Вздохнул альфа, положив ладони себе на живот. – Во-вторых, хочешь быть снизу? Уверен? После сцепки не так много времени прошло, может быть больно. – С тобой больно не бывает. Можешь делать со мной всё, что захочешь. Похоть победила, окончательно завладев телом альфы. – Осторожнее со словами, я много чего могу захотеть... Может, свяжу тебя и кляп в рот вставлю, чтоб не просил остановиться? Алан рассмеялся. От какого-нибудь другого альфы это определённо звучало бы как угроза, но не из уст Нила. Из его уст это звучало как заманчивое предложение. – Делай со мной всё, что захочешь. Можешь даже связать, просить остановиться я не буду. – Алан... Не нарывайся. Я не железный, могу и согласиться. Алан перекинул ногу через альфу и уселся на его бёдра, сохраняя невозмутимое выражение лица, хотя сидеть было крайне неудобно — что-то твёрдое упиралось ровно между ягодиц. – Трахни меня. – Уверен, что сможешь молчать? Омега широко улыбнулся. – Уверен. Нил ощутимо толкнул мужа в грудь, тот упал, не удержав равновесие, покорно лёг на спину и с предвкушением следил за альфой. Перспектива быть связанным и полностью беспомощным его не пугала, Нил совершенно не внушал страх. Он ни разу не воспользовался зависимым положением омеги, даже когда был пьян или зол, ни разу не заставил усомниться в том, что остановится сразу же, как об этом попросят. Нил достал верёвку и, подумав, несколько презервативов. – И ленту возьми, – смущённо попросил Алан. Нил достал из тумбочки широкую белую ленту и осторожно завязал её на глазах омеги. – Всё ещё хочешь, чтобы тебя связали? – Хочу. – Чуть дрогнувшим голосом ответил Алан. Нил заставил его вновь лечь на спину. На языке вертелся прежний вопрос, но произносить его вслух альфа не собирался — ответ от нескольких повторений вопроса не изменится, только Алан начнёт раздражаться и источать сарказм. Если всё же передумает — тут же об этом уведомит, сколько раз уже такое было. – Руки вытяни, – Нил сел на бёдра мужа и обвязал оба запястья красной верёвкой. Давно не приходилось вязать эти узлы, но пальцы двигались быстро, будто сами по себе, навыки, пригождавшиеся почти каждую ночь на протяжении стольких лет так быстро не забываются. Свободные концы верёвки прошли под изголовье кровати, туда, где рядом с матрасом был удобный для этого выступ. Алан на пробу дёрнул руками, но верёвка надежно фиксировала запястья прижатыми друг к другу и не давала отвести их далеко от изголовья. – Я развяжу, как только попросишь, не забывай. Омега только фыркнул. Ощущения ему нравились, какой дурак попросит прекратить то, что нравится? Лёгкий страх покалывал конечности и растекался холодом по телу, несмотря на жару в комнате. Странно было осознавать, что больше не можешь двигаться — ни встать, ни сесть, ни руки поднять, ни самостоятельно снять ленту с глаз. Ещё странее было то, что страх не собирался перетекать в панику; Нил не воспользуется его беспомощностью, не сделает больно. Альфа стянул с мужа бельё, омега, не дожидаясь просьб, раздвинул ноги пошире, но ничего не происходило. Пальцы гладили икры, бёдра, живот, но не спускались между ног и не тянулись к паху. – Хватит дразнить, трахни меня уже! Нил усмехнулся нетерпеливости мужа и провёл кончиком языка по его члену. С губ омеги тут же сорвался протяжный стон. – Ты обещал вести себя тихо, – напомнил альфа и вернулся к занятию, от которого так нехотя оторвался. Алан ёрзал на кровати, извивался, дёргал руками, отчаянно пытаясь зажать себе рот ладонями, но узлы на запястьях только сильнее натягивались, все попытки были обречены на провал. Приходилось задерживать дыхание и до боли закусывать губу, чтобы не издать ни звука. А Нил издевался, наслаждаясь своей властью; он давно изучил омегу вдоль и поперёк, наизусть выучил все слабые места и теперь пользовался этим. Алан дрожал от накапливающегося напряжения, лёгкие горели от недостатка кислорода, а белая лента намокла от слёз. Омега пытался толкнуться бёдрами, но Нил не позволял сдвинуться с места, давил своим весом, прижимая мужа к постели. Напряжение сводило с ума, каждый раз, когда оргазм был совсем близко, Нил замедлял темп или вовсе прекращал двигаться, полностью приняв член в рот. Настоящая пытка. – Нил... – Всхлипнул омега, отчаявшись. Альфа не стал ждать, когда омега сможет озвучить то, чего так страстно хочет и не получает, он перестал изводить мужа, ускорил темп, и жалобные всхлипы превратились в сдавленные стоны удовольствия. Алану хватило меньше минуты; он выгнулся в спине, вновь дергая связанными руками и рухнул обратно, получив долгожданную разрядку. Нил снял с мужа белую ленту и поднялся с кровати, на столе стоял графин с водой и стакан — в такой жаре даже среди ночи хотелось пить, но сейчас альфа был рад воде больше, чем проснувшись ночью от жажды. – Я... думал... – Задыхаясь проговорил Алан. – Ты меня трахнешь. – А с чего ты взял, что я этого не сделаю? – Усмехнулся Нил, возвращая опустевший стакан на место. – Я просто не хочу тебя случайно повязать. И может хватит уже использовать одно и тоже слово? Отвратительно же звучит. Алан промолчал, экономя кислород, которого и без того не хватало, но в голове крутились подколки и даже угрозы. Альфа вернулся на кровать и провёл пальцами по щекам омеги, утирая слёзы. – Ты в порядке? Развязать? Алан согласно кивнул и сразу же замотал головой, говорить всё ещё было тяжело. Зачем задавать сразу два вопроса? Неудобно отвечать, когда ответы на них прямо противоположные. Нил лёг рядом, плотно прижавшись к мужу, тела разделяла только тонкая ткань боксеров. Алан старался не обращать внимание на каменный от возбуждения член, упиравшийся в бедро, но не получалось. Так же как не получалось не думать о том, что через несколько минут он окажется внутри... Тело ещё не отошло от оргазма, но в животе заново растекался приятный жар. – Ты сволочь, – произнёс омега, восстановив дыхание. – Я думал, что сдохну! – Извини. – Слов в качестве извинений мало. – И что тебе нужно? Алан раздвинул ноги и устроился поудобнее. – Трахни меня и мы в расчёте. Нил засмеялся, и не думая двигаться. Слишком приятно было ощущать полную власть над кем-то, и отказываться от неё, пока Алан ещё связан и не может сопротивляться, не хотелось. Хотелось выжать из этой ночи максимум. – А другие слова ты знаешь? Ты не в том положении, чтобы приказывать, а просить лучше что-нибудь не настолько грубое, как "трахнуть". – Нил потянулся к мужу за поцелуем, но Алан успел отвернуться, и губы скользнули по его щеке. – Ты чего? – Я ещё помню, что ты делал этим ртом. Фу. Нил чувствовал себя последней сволочью, но не мог с собой совладать. Алана хотелось не просто взять, хотелось его подчинить, заставить просить, умолять. Заставить забыть, что такое отказ. Альфа навис над мужем, заставляя того раздвинуть ноги ещё шире. Кожа на шее омеги солёная от пота, даже самую маленькую ранку будет щипать, Нил осторожно прикусил кожу, стараясь не травмировать, не прокусить насквозь, но показать, кто сейчас главный. – Раньше тебе это не мешало меня целовать. – Ну не сразу же после такого! – Искренне возмутился омега. Он вновь проворно отвернулся, стоило альфе потянуться к его губам. – Ни за что! – Секс без поцелуев — неинтересно... Алан фыркнул. – Это шантаж? Не станешь меня трахать, если я тебя не поцелую? – Вроде того, – улыбнулся Нил. – Так что? Развязать тебя или поцеловать? – Сволочь... – Вздохнул омега. Нил играл нечестно, подталкивая мужа к тому выбору, какой нравился ему, целовал в шею, ключицы, живот, спускался ниже, словно вновь собирался отсосать, а после обводил языком соски, прекрасно зная, что от таких ласк омега готов на всё, что скажут. Алан метался между возбуждением и брезгливостью, всё сильнее склоняясь к первому. Вряд ли же спустя столько времени остался привкус спермы? Оставалось надеяться. – Хер с тобой, целуй. – Уверен? Алан закрыл глаза и приподнял голову, покорно подставляясь под поцелуй. Нил хотел в тот же миг впиться к тонкие губы, проникнуть языком, заставить принять себя полностью. Но что-то останавливало, какая-то невидимая преграда не давала пройти вперёд. Альфа вздохнул и лёгонько коснулся губами щеки омеги. Алан вздрогнул, но не открыл глаза, продолжая ждать большего. Ничего больше не происходило, никаких поцелуев, наоборот, вес сверху перестал давить, послышался знакомый шорох упаковки от презерватива. – Это всё? – Удивлённо спросил омега. – А ты чего ждал? – Усмехнулся альфа с лёгкой грустью. Желание подчинить себе омегу разбивалось о нежелание его насиловать. – Поцелуй был. – Я думал, поцелуешь по-нормальному. – Не хочу заставлять тебя делать то, что тебе неприятно. По телу Алана вновь пробежали мурашки, страх растекался по телу быстрее, чем кровь бежала по венам. Несмотря на слова Нила и собственное возбуждение, вид полностью голого альфы заставил дрожать и мечтать о побеге. Алан дёрнул руки к себе, но крепкие узлы не поддались. – Развязать? – Забеспокоился Нил. Как на зло, ножниц рядом не было, разрезать верёвку в случае панической атаки не получится. – Нет, я... – Сердце стучало в горле, говорить получалось с неимоверным трудом, словно горло вдруг отекло как при аллергии. – Всё нормально. – Не бойся, – прошептал Нил, стараясь успокоить. Он целовал мужа в шею, продолжая шептать всё, что приходило на ум, все привычные фразы о том, что больно не будет, что будет приятно, и прекратится, стоит об этом попросить. Дрожь постепенно стихала, Алан расслаблялся, позволяя себя целовать, трогать, гладить, ласкать. – Поцелуй меня, – попросил он. Брезгливость окончательно отступила под натиском альфы. – Нормально, а не как было. И трахни уже. – Уверен? – Ты это всю жизнь спрашивать будешь? – Фыркнул Алан. – Уверен я, уверен. Трахни меня. – Я не об этом спрашивал, но ладно... Нил устроился между разведёнными ногами омеги и, не торопясь, осторожно ввёл пальцы. На третьем Алан заёрзал, пытаясь отодвинуться. – Больно? – Нет, – соврал омега. Нил молча добавил смазки из тюбика, чтобы облегчить проникновение. Если и это не поможет... Тело омеги почти вернулось в то же состояние, в каком было до течки, возможно, до следующей течки проникновение без боли не получится. Похоть внушала неуместное в такой ситуации разочарование — если Алан беременный, следующая течка будет только года через полтора... Алан дёрнулся от холода внизу, мысленно ругаясь, но смазка согревалась от температуры тела, пальцы альфы проникали легко, не причиняя боли, зато распаляя жар в животе. – Если станет больно — не терпи, – предупредил Нил. Альфа осторожно толкнулся, внимательно следя за реакцией. Расслабленное после оргазма тело принимало альфу легко, но Нил боялся торопиться, он игнорировал короткие приказы омеги — таким тоном озвучивают не просьбы, приказы — двигаться быстрее, не осторожничать, а трахнуть. Алан сам пытался насадиться, оказаться ближе, но верёвка не позволяла отдалиться от изголовья, оставалось только сдерживать рвущиеся от каждого толчка стоны и просить. Полностью войдя внутрь, Нил лёг на мужа, стараясь не давить на грудь и не мешать дышать, но не позволяя больше пошевелиться. Похоть твердила, что не надо было доводить омегу до оргазма, нужно было повязать, заставить принять узел. Удовольствие от оргазмов при сцепке невозможно было забыть, но не получалось и повторить. Нил злился на себя самого одновременно за то, что сделал всё, чтобы не повязать Алана, и за то, что так желал сцепки, которая в прошлый раз приносила удовольствие только ему самому и грозила в этот раз вновь причинить Алану боль. Алан ждал, пока тело полностью привыкнет — разум подсказывал, что такое физическая невозможно, но омега чувствовал, что ещё немного и член достанет до горла. И как с такими размерами у Нила получалось трахать альф и бет, если даже омега, который к подобному физиологически приспособлен, едва может его принять? – Поцелуй меня, – попросил Алан. – Тебе же противно, – усмехнулся Нил, но наклонил голову так, что между их губами осталось не больше дюйма. Алан рефлекторно дёрнул рукой, чтобы толкнуть его в плечо за хреновые подколки, но верёвка в очередной раз не позволила. – Да иди нахер, – обиженно отвернулся омега. Без поцелуев секс казался неправильным, не таким, как должен быть и каким был. Если бы не верёвка, это можно было бы и не заметить, но лишённый малейшей свободы движений Алан потихоньку сходил с ума. Нил силой заставил мужа повернуться к нему лицом и, не отпуская, приник к губам, осторожно проникая языком внутрь, не торопясь, а после с радостью отмечая, что Алан живо отвечает на поцелуй, явно наслаждаясь процессом. И не только этим... Нил едва сдержал смех, чтобы не испортить момент и не получить от мужа новых обид — омега настойчиво двигал бёдрами, без слов давая понять, что готов. Уже через несколько секунд пришлось зажать ему рот — Алан стонал так, что легко услышать с улицы, не то что из соседней комнаты. Нил чувствовал себя насильником, зажимая связанному омеге рот, но удовольствие от процесса это не убавляло, достаточно было взглянуть в синие глаза, чтобы убедиться, что Алан получает не меньше удовольствия. А может и больше. Алан отчаянно забился под альфой, будто надеясь сбежать, Нил понимал, что это значит, но продолжал двигаться, эгоистично надеясь, что успеет. Собственный оргазм был близок, надо лишь успеть вытащить сразу после, узел не успеет сформироваться. – Не бойся, никакой сцепки. Обещаю. Нил прижал мужа к постели, не прекращая зажимать ему рот, и вновь прикусил тонкую кожу на шее, пусть метка Алана была совсем свежей, хотелось поставить новую. И не одну. Алан кончил, обмяк, больше не пытаясь вырваться, даже не пытался укусить или сбросить ладонь со рта, только зажмурил глаза, готовясь к сцепке. Не получалось верить обещанию альфы — после оргазма омеги есть всего секунд двадцать, прежде чем узел набухнет достаточно, чтобы невозможно было вытащить. Но Нил, кончив следом, в последний раз оставил на белой коже красноватый след от укуса и вышел, не дав узлу времени налиться кровью. Альфа лёг рядом, приходя в себя. Возбуждение и похоть уже не затмевали здравый рассудок и совесть кричала, что нельзя было так рисковать. – В следующий раз я не поведусь на враньё о том, что ты можешь вести себя тихо. – Нил вытирал салфетками сперму, стараясь не дать ей стечь с живота омеги на простынь. – Развяжи меня, а не болтай, – фыркнул Алан, – у меня руки уже затекли. Верёвка соскользнула на кровать, и альфа уставился на глубокие борозды на коже, отпечатки каждого тура. Слишком сильно затянулись узлы. Освободившись, Алан растирал запястья и ладони, кровь приливала к похолодевшим пальцам, появилось неприятное чувство, будто кожу кололи сотни иголочек. – Не жалеешь, что согласился? – Виновато спросил Нил. – Не жалею, – немного подумав, ответил Алан. – Но больше я на это не соглашусь. Так себе ощущения. – Прости, знал бы, что ты будешь так рваться на свободу — завязал бы другие узлы. – Я не про это, – омега глазами указал на запястья, с которых ещё не сошли следы верёвки, зато уже виднелись кровоподтёки и местами содранная кожа. – Не нравится мне лежать бревном. Со свободными руками было интереснее. Он улыбнулся мелькнувшим перед глазами воспоминаниям — как притягивал Нила к себе для поцелуя, как Нил возмущался насчёт царапин на спине... В те разы секс приносил куда больше удовольствия. – Ну, может если только по праздникам, – усмехнулся Алан, заметив как альфа резко загрустил от перспективы забросить "хобби". – На день рождения или на Рождество... Ты сам говорил, что из подарков у меня лучше всего получается дарить себя. – Будешь терпеть ради меня? Спасибо, не надо. Не понравилось, значит, заставлять не буду. – Как будто тебе бы понравилось, если бы тебя к кровати привязали, – фыркнул омега, растянувшись на кровати. Приятная усталость расслабляла мышцы и мысли, если бы альфа не стоял в стороне, а лежал под боком, сон пришёл бы мгновенно. – С тобой такого не делали. Нил пожал плечами. – Вообще-то делали. Мне нравилось, я сам это и предлагал обычно. Не смотри так, связанным меня никогда не насиловали. – Извращенец... – Вздохнул Алан. Напоминание о прошлом Нила слишком сильно ударило под дых, выбило весь воздух из лёгких. Стало стыдно, но не понятно, за что. Нил приоткрыл дверь, чтобы хоть немного охладить комнату; хотелось встать под прохладный душ и смыть с себя пот и остатки того, что влажные салфетки могли не конца стереть с кожи, но идти куда-то сил не было. – Я бы и сейчас не отказался бы оказаться связанным... – Задумчиво пробормотал альфа. – Извращенец! – Упрямо повторил Алан. – Кто бы говорил. Ты и сам особо не возражал, когда надевал на меня наручники. Или это опять другое? Алан всерьёз задумался. С каждой секундой он всё отчётливее понимал, что извращенец тут не один. Почему бы не попробовать, раз Нил так этого хочет? Может, мозг толком не соображал от усталости, а может это успело войти в привычку, но ничто внутри не противилось мыслям об альфе в наручниках. Какая разница, кто снизу или кто из них в наручниках, если обоим нравилось? – Дверь закрой, дует. – Алан демонстративно накрылся одеялом, но не ради спасения от холода, смущали взгляды, которые Нила бросал на полностью голого мужа. – Ладно, будешь хорошо себя вести, сделаю всё, что захочешь. Нил рассмеялся, забираясь под одеяло. – Кто ты такой и куда дел моего мужа? Алан бы так легко не согласился, скорее начал бы снова нести чушь про то, что альфа чего-то там не должен. – Да иди ты! Алан попытался толкнуть мужа в плечо, но Нил проворно перехватил его запястье. – А, нет, это всё-таки ты. Алан хотел вновь возмутиться, но не успел — его вновь заткнули, но на этот раз не ладонью. Возмущение таяло, как кубик льда под солнцем. Обоих сморило быстро, стоило лишь разорвать поцелуй и лечь поудобнее, отбросив одеяло куда подальше, чтобы не умереть от жары — в объятиях и без него было слишком горячо.