Муж на два года

      Солнечный свет заливал комнату. Нил, щурясь и загораживая солнце ладонью, вспомнил, почему выбрал для собственной спальни комнату, окна которой выходят на запад; восточная сторона в ясную погоду приносит больше проблем, чем эстетического удовольствия от рассвета. Алан же не обращал внимание на яркий свет, бьющий в лицо, продолжал спать, раскинувшись по своей стороне кровати и закинув одну ногу на мужа.       Нил провёл пальцем по щеке омеги, тот даже не поморщился, слишком крепко спал. А вчера в какой момент он уснул? Он что-нибудь соображал, когда признавался в любви? Хотя, признался это громко сказано, так, просто ответил на вопрос, и не факт, что правдиво. Может, он даже не расслышал, что Нил ему говорил, а может, согласился с какими-то своими мыслями...       Неважно, даже если Алан ничего к нему не чувствует, ничто не мешает представлять это, пока он спит. Представить, что Алан действительно влюблён.       Альфа сел на кровати, любуясь полуголым мужем. Стоп. Полуголым? Свитер и джинсы валялись на полу. Одеяло скрывало тело омеги ниже груди, и проверить, есть ли на том хотя бы бельё, нельзя, как минимум, на полу оно не лежало. И когда только успел раздеться?       Обнажённый Алан выглядел соблазнительно. Слишком соблазнительно. К тому же, он всё равно спит, так что... Нил засунул совесть поглубже и осторожно стянул одеяло пониже, чтоб оно открывало грудь полностью и пресс. Омега легко поёжился от прохлады, но не проснулся. Совсем убирать одеяло альфа не решился, вместо этого он наклонился над мужем, поставив для лучшего равновесия руку по другую сторону от спящего. В нос ударил запах перегара, мужчине мгновенно расхотелось целоваться. Он и до этого момента не собирался лезть прямо к губам омеги, так, лишь в щёку, но до этого момента альфу изнутри сжигало желание прикоснуться к тонким губам, скользнуть языком внутрь и не позволять Алану прервать поцелуй, как бы он не вырывался, проснувшись.       Поступить так с мужем в реальности, а не в мыслях, Нил не мог, и теперь был рад, что желания притупились. Он нагнулся ниже и легонько коснулся губами лба. Если вчерашнее "да" окажется ложью, можно будет успокаивать себя этим коротким невинным поцелуем в лоб. – Интересно... – Прошептал мужчина так тихо, что сам не расслышал.       Щёки Алана заливал яркий румянец, явственно говоривший о том, что спящим омега только притворяется. В голове крутилось два вопроса: зачем и как давно?       Алан лежал, не двигаясь, дыхание Нила щекотало шею и сдерживаться с каждой секундой становилось всё сложнее, но Алан не осмеливался даже открыть глаза. Всё тело горело, и в особенности лоб; Алан по-прежнему ощущал на коже осторожный поцелуй. Нил его поцеловал. И сейчас продолжал нависать над мужем; Алан не видел его лица, но был уверен, что Нил внимательно его рассматривает. Почему он вообще вдруг решил его целовать?..       Тем временем альфа снова наклонился и осторожно поцеловал мужа в висок, затем в щёку, и в угол челюсти. Алан соврал бы, если бы сказал, что ему это не нравится. Это точно не сон?       Совесть выглянула оттуда, куда Нил её засунул, и во всё горло кричала, что он позволяет себе слишком много. Мужчина хотел спуститься дальше, на шею, ключицы и ещё ниже, пока Алан наконец не выдержит и не прекратит делать вид, что спит. Но вместо этого Нил лишь шумно выдохнул и встал с кровати, спасаясь бегством. Через пару секунд хлопнула дверь.       Алан понял, что это не сон. Он приподнялся на локте и кончиками пальцев провёл по лицу от лба до края челюсти, будто надеялся почувствовать следы поцелуев. Что это вообще было? Нил к нему даже прикасаться не всегда рискует, а сейчас... Мужчина сел и с замиранием сердца осознал, что одежды на нём нет. Вообще. Вся одежда нашлась на полу, а нижнее бельё под кроватью. Вместе с ним Алан достал из-под кровати голубой костюм, который валялся там с первого дня после свадьбы, и покрылся за месяцы слоем пыли. Омега не открывал глаз, пока рядом был альфа, и теперь не знал, насколько одетым проснулся он.       Алан успокаивал себя тем, что Нил не стал бы пользоваться его опьянением, и тем, что никаких новых ощущений в теле не было, даже колени не ныли. Гребанный абсент! Алан не мог вспомнить, в какой момент отключился; он не помнил ничего после фразы Нила о том, что пока они в браке, пить омеге не позволят.       Мужчина бросил грязные вещи в корзину и остался в ванной на час. На мытьё ушло не больше пятнадцати минут, остальное время Алан стоял под горячей струёй воды и пытался понять, что вчера было. А вчера определённо что-то было, иначе сегодня Нил не стал бы его целовать. Альфа ведь не мог его трахнуть? Нил, в отличие от мужа, был трезвым.       Размышления продолжались ещё полчаса, пока Алан сушил волосы. Обычно он просто заворачивал их в полотенце, чтоб в него впитались излишки влаги, и занимался в это время делами по дому, а сняв полотенце, завязывал на затылке волосы узлом — таскать с собой резинки ему надоело ещё в школе, когда волосы едва доставали до плеч, поэтому Алан быстро научился заплетать волосы без помощи посторонних предметов, — и продолжал рассекать по дому без затруднений. Теперь же мужчина сушил их феном, чтобы как можно дольше не выходить из уютной ванной и не встречаться лицом к лицу с Нилом.       Но на кухню спуститься всё же пришлось: голода Алан не чувствовал, но желудок начинал болеть от долгого отсутствия еды. Альфа, к несчастью, был там, разбирал пакеты с продуктами. Взглянув на мужа, он нахмурился: – С тобой всё хорошо? Бледный весь. – Я в порядке, – соврал Алан. Он сел за стол, чтобы желание сбежать прочь от альфы немного поутихло. Нил продолжил разбирать покупки. – А что...что вчера было? – Ты напился, и мне пришлось тащить тебя до кровати, – без особого веселья усмехнулся альфа, раскладывая фрукты по полкам холодильника. – И всё? – Недоверчиво переспросил омега. – Если ты думаешь, что я воспользовался твоим телом, пока ты был в отключке, то ошибаешься. Я тебя не трогал. – А с тобой в одной постели голым я проснулся просто так. – Съязвил Алан, понимая, что слова Нила его ни капли не убедили. – Разделся ты сам. Когда я уснул, ты ещё был в одежде. – Какого чёрта ты вообще остался у меня в кровати?! – А ты уже не помнишь, что вчера говорил? – Осторожно поинтересовался Нил.       Алан готов был снова напиться. В голову лезли предположения одно хуже. Что он вчера мог сказать такого, чтобы на утро Нил внезапно стал его целовать? Идея была только одна, и ничего хорошего она не предвещала. Но Нил, не дождавшись ответа, продолжал: – Но я так и не понял, правда это или пьяный бред. – Что я сказал? – Обречённо прошептал омега. – Признался мне в любви. – Спокойно ответил Нил.       Нет, нет, нет, нет, нет! Это не может и не должно быть правдой! Алан, не раздумывая, вскочил со стула, и тут же схватился за стол, чтоб не упасть — нога зацепилась за что-то, и мужчина потерял равновесие. Альфа появился как из ниоткуда и подхватил мужа. – Отпусти, – прошептал Алан, оказавшись в крепких объятиях. Это всё неправда, он ни в чём ему не признавался, нет. Дышать трудно, будто в горле что-то застряло, сердце пропускает удары, а в голове только мысли о побеге, но сил, чтобы вырваться из рук Нила почему-то нет, тело словно из желе сделано. – Успокойся, – мягко произнёс Нил, проводя рукой по спине омеги. – Всё хорошо. Дыши глубже.       Алан пытался вырваться ещё несколько раз, с каждым разом всё слабее. Наконец, он с шумом вдохнул и, закашлявшись, осел на пол, Нил, мысленно матерясь, осторожно усадил его спиной к стене. – Ты в порядке?       Вместо ответа омега молча повернул голову в сторону. – Ты меня слышишь?       Утвердительный кивок в ответ. Нил убрал пальцы с запястья мужа — и без этого понятно, что сердце бьётся слишком быстро, а прикосновения омегу не успокаивают, руки всё также дрожат. Алан подтянул колени к груди. – Мне уйти?       Алан продолжал молчать. Слышит, но не хочет отвечать, и что с этим делать? Уйти и дать ему самому прийти в себя или остаться и успокоить? – Посмотри на меня. – Произнёс Нил, стараясь, чтобы это не звучало как приказ.       Алан, по-прежнему молча, поднял на альфу затравленный взгляд. Будто перед ним маньяк, собирающийся его убить, а не законный муж. По щеке скатилась слеза, но Алан не обратил на неё ни малейшего внимания, он продолжал смотреть на Нила, не моргая. – Поэтому ты полез меня целовать? – Безжизненным голосом спросил Алан и добавил с резко накатившей злобой. – Мог бы сразу изнасиловать, чего мелочиться...       Омега закрыл глаза ладонью. Почему всё каждый раз одинаково? Почему все альфы, едва узнав, что они ему нравятся, тут же лезут ему под одежду? Каждый гребанный раз! – А, точно, ты же говорил, что не хочешь тратить силы на принуждение.       Сдержать смех не получилось. Алан заржал в голос, до слёз и боли в животе. Похоже Нил всё же готов терпеть его сучий характер ради секса. – Проваливай! – Заорал Алан, и Нил ушёл без малейших возражений.       Спустя час Нил стучался в комнату мужа. Панические атаки Алана начинали его раздражать. Ни о чём с этим омегой поговорить нельзя, чтобы не начался очередной приступ паники. Но то, как Алан после любой вспышки эмоций запирается у себя в комнате, прячась, как улитка в раковину, раздражало ещё сильнее. Сколько проблем можно было быстро решить, если бы этот придурок не огрызался на любое предложение поговорить и разобраться, и не игнорировал бы мужа, запираясь в комнате. Но Алану проще всё скрывать! Вечно приходится информацию из него клещами тянуть. И сейчас на стук в дверь никто не отвечал, Алан игнорировал мужа даже в этом, поэтому, наплевав на всё, Нил вошёл без разрешения. – Проваливай. – Произнёс Алан, едва дверь открылась, Нил не успел и шагу сделать.       Омега ёжился от холода, стоя вплотную к открытому окну. Восточный ветер задувал сигаретный дым в комнату, а не уносил на улицу, так что с тем же успехом Алан мог курить, не открывая окно вовсе. – Я не уйду, пока мы не поговорим. – Я не стану ни о чём с тобой говорить. – Алан отвернулся от мужа и выдохнул в окно очередную порцию сигаретного дыма.       Нил прошёл вперёд, не тратя время и силы на то, чтобы закрыть дверь, сел на кровать. В глазах Алана читалось желание разбить Нилу голову пепельницей, но омега стоял недвижимо. – Наглости тебе не занимать... Слезь с моей кровати! – Пока мы не поговорим, я не уйду. – Спокойно ответил Нил.       Алан затушил сигарету об язык и достал из пачки новую. – И о чём ты хочешь поговорить?       Нил хотел прижать этого идиота к себе и никогда не отпускать, но весь вид Алана кричал "оставь меня в покое", и приходилось держать дистанцию. – О том, что было утром, и вчера вечером.       Омега несколько раз промазал мимо сигаретой мимо губ, пытаясь её прикурить, и, взбесившись, смял её и выбросил в окно вместе с зажигалкой. – Успокойся. – Вздохнул Нил. – Успокойся?! Издеваешься? Ты утром до меня домогался, а я должен успокоиться? – Прости. – Нил не поднимал глаза с пола. Вина сдавливала грудь, не давая дышать, но мужчина продолжал говорить. – Целовать тебя без твоего согласия было плохой идеей. Очень плохой, признаю, я поступил как мудак. И больше такое не повторится, обещаю. – Ага, конечно, – фыркнул Алан. – Сильно сомневаюсь, что ты жалеешь. Если и жалеешь, то только о том, что не сделал со мной ещё чего-нибудь. По-твоему, если я влюбился, можно делать со мной что угодно?!       Алан покачнулся и схватился за оконную раму, второй рукой оттягивая воротник свитера. Воздуха не хватает, очередная паническая атака. Нил не стал дожидаться, пока Алан упадёт, подхватил его и усадил на кровать. В случае чего, падать спиной на кровать будет мягко. Не то что на пол. – Холодный весь... – Пробормотал Нил себе под нос. Алан напоминал вампира из Сумерек, весь бледный и кожа ледяная. Неудивительно, чёрт знает, сколько он простоял у настежь открытого окна, а погода пасмурная, дождь вот-вот начнётся. – Алан, ты меня слышишь? Вот и отлично.       Альфа говорил мягко, одной рукой держа запястье мужа и считая пульс, другой придерживая его за плечо. Алан скользил пустым взглядом по комнате, не фокусируясь ни на чём. На этот раз хотя бы не пытался вырваться из рук Нила, уже неплохо. Теперь надо отвлечь его, чтобы приступ паники не разошёлся на всю катушку. Нил убрал руку с его плеча. – Алан, сколько пальцев я показываю? Алан? А теперь? – Отъебись, – пробормотал Алан, отталкивая ладонь мужа, мельтешащую перед лицом.       Альфа вздохнул с облегчением, если огрызается, значит, пришёл в себя. Омега сгорбился и закрыл лицо руками. – Тебе лучше прилечь. – Предложил Нил, продолжая считать пульс — тот немного замедлился, но сердце всё равно ещё билось быстрее нормы. – Решил закончить то, что утром начал? – Алан хрипло засмеялся, мелко дрожа всем телом и не поднимая головы. – Я не стану тебя насиловать. Ни при каких обстоятельствах. И утром я ничего не собирался с тобой делать. А тебе всё же лучше лечь, панические атаки неслабо выматывают, а у тебя уже вторая за сегодня.       Придерживая за плечо, Нил уложил мужа на спину. Алан не сопротивлялся, только смотрел всё тем же затравленным взглядом, будто ожидая в действиях альфы подвоха. – Закрой окно, – попросил омега, оказавшись лежащим на спине.       Алан никак не мог отдышаться, он хватал ртом воздух, и то и дело царапал горло — естественная реакция на удушье. – А теперь, пока ты никуда от меня не денешься, тебе придётся меня послушать. – Нил обошёл кровать и сел на противоположной стороне, чтобы не давать Алану лишних причин для беспокойства о возможном изнасиловании. – Я поступил как мудак, да. Но я не собирался тебя насиловать, ни спящего, ни пьяного, ни течного. Я тебе уже говорил, что не трону тебя, пока ты не попросишь. А утром... Я сомневался, что вчера ты сказал правду, хотел спросить, когда проснёшься, а потом вдруг подумал, если всё окажется пьяным бредом, я хочу хотя бы ненадолго поверить, что то признание — правда. А потом понял, что ты не спишь и захотелось проверить, как долго ты ещё сможешь притворяться.       Алан сел, опираясь спиной на изголовье кровати. Он молчал и смотрел на мужа с подозрением, не понимая, верить его словам или нет. – Прости. – Прервал молчание Нил. – Мне уйти? – Нет.       Альфа придвинулся к мужу, скользя рукой по поверхности кровати, и положил её ладонью вверх. Алан усмехнулся, глядя на это, а через секунду, закатив глаза, вложил свою ладонь в неподвижную ладонь Нила. – Но попробуешь опять что-нибудь такое сделать, я тебе руки сломаю.       Остаток дня омега провёл в своей комнате, вытолкав оттуда мужа. Нил не противился, понимая, что Алану нужно время, чтобы осознать и принять случившееся. А Алан даже спустя несколько часов не мог поверить, что это действительно случилось. Чересчур странно было понимать, что их брак так внезапно перестал быть фиктивным.       Алан вышел из комнаты только вечером, и, изо всех сил давя внутри себя смущение, увёл мужа спать к себе. После двух ночей сна бок о бок с тёплым мягким альфой, Алан не представлял, как спать в одиночестве. Тем более, что рядом с Нилом не приходили кошмары.       Нил сидел на кровати и любовался омегой. С распущенными волосами Алан выглядел ещё красивее; чёрные пряди обрамляли лицо, а не прятались в косе, и голубые глаза на их фоне выглядели светлее, будто сделанные изо льда. – Ты красивый. – С искренним восхищением произнёс Нил.       Алан посмотрел на мужа, приподняв бровь. Слишком глубоко погрузился в мысли и не сразу понял, что ему что-то сказали. – Сомневаюсь. – Вздохнул омега и достал из ящика стола гребень с широкими зубцами.       Нил покачал головой. Иронично, что наибольшие комплексы встречаются именно у очень красивых людей. Один из преподавателей в университете водил студентов в больницы, показывая, как те или иные расстройства влияют на больных. Нил видел анорексичек в крайней стадии истощения, когда они похожи скорее на иссохшие мумии, с которых сняли бинты, чем на живых людей, а после преподаватель передавал по рукам их фотографии, сделанные до болезни. Таких красивых девушек и на конкурсе красоты не всегда встретишь... Но они убивали себя диетами, потому что сами видели в зеркале только недостатки. И ровно тоже самое происходило с Аланом. – И что тебе не нравится, кроме веса?       Алан ответил, не задумываясь ни секунды: – Всё.       Нил потянулся вперёд и забрал из рук омеги гребень, а после похлопал по участку кровати перед собой. – Садись и рассказывай, что именно тебе не нравится. – И зачем тебе это знать?       Алан уселся, сложив ноги по-турецки. Нил отложил гребень в сторону и обеими руками провёл по чёрным волосам, перебросил их за спину омеги. Мягкие, гладкие, блестящие. Как они могут ему не нравиться? Как Алану вообще хоть что-то в себе может не нравиться? – Надо знать, в чём тебя придётся переубеждать. Ты невероятно красивый, и я заставлю тебя в это поверить.       Алан только фыркнул. Рассчёсывать его оказалось сложнее, чем Нил ожидал; пряди путались и приходилось распутывать вручную, откладывая гребень в сторону. Неудивительно, что у омеги такие мышцы, попробуй такую копну самостоятельно рассчесать, а потом ещё и в косу заплести, ежедневная тренировка рук. – Так что тебе не нравится?       На этот раз Алан ненадолго задумался. – Растяжки.       Нил вздохнул. Ему растяжки мужа нравились, но ненависть Алана к ним хотя бы можно было понять. – И что в них некрасивого? Они же выглядят как морская пена. Ты как морская дева или Афродита у греков — родился из морской пены, но та оставила на теле следы. – Следы морской пены, серьёзно? – Омега усмехнулся и опустил голову. – Это просто разрывы кожи, клетки которой не успевали делиться вслед за увеличением жировой ткани, и в итоге эти разрывы заросли соединительной тканью. По сути, те же самые шрамы, только выглядят ещё хуже. Да и что-то мне подсказывает, что я родился так же как и все нормальные дети.       Нил плёл из трёх прядей косу, стараясь не забыть правильный порядок. Длинноволосых парней рядом давно не было, так что навыки угасали, как стаявшая свечка. – Как нормальные дети? Это как? – Усмехнулся альфа. Строить из себя дурака бывает весело. – Ты прекрасно знаешь, как. – Вздохнул Алан, и Нил никак не мог разобрать, что не так с его тоном, с такими словами должно идти раздражение или усмешка, но Алан говорил с непонятно откуда взявшейся грустью. – И в теории и на практике.       Нил не дошёл и до середины длины, зафиксировал оставшийся кончик косы резинкой и, держа мужа за талию, развернул его к себе лицом; одеяло и простынь скрутились от этого движения, но заострять внимание на таких мелочах альфа не стал, потом можно будет поправить. Важнее было понять, что так внезапно расстроило Алана. Ревнует к тем, кто был у Нила до него? Или жалеет о собственном опыте? – В теории да, а на практике... Спорно. Альфы и беты не могут забеременеть, вряд-ли это можно считать. Так что практика впереди... Даже интересно, насколько сильно это отличается.       Алан заметно напрягся и с испугом опустил взгляд на кровать, мышцы под пальцами Нила будто окаменели. Резко поняв, как это прозвучало для омеги, альфа поспешно добавил: – Я не принуждаю. И сегодня явно ничего такого не будет. – Нил поднёс подрагивающую от нервного напряжения руку омеги к своим губам. К удивлению мужчины, от поцелуя дрожь мгновенно прекратилась, на такой быстрый эффект Нил не рассчитывал. – Не надо считать меня похотливым животным, я не стану давить на тебя или торопить, я буду ждать, пока ты будешь готов.       Алан поднялся с кровати и вдруг хитро улыбнулся. – Сочувствую, ждать тебе придётся долго.       Нил не смог сдержать смех. Неважно, он может и несколько лет подождать, главное, чтобы не напрасно.