***
Оставив готовую еду на плите, Алан налил себе кофе, чтобы хоть чем-то заглушить урчание в животе. Голодать не выход, но после цифр на экране телефона Алан просто не мог заставить себя съесть хоть что-то. Уж лучше просто ничего не есть, это не так вредно, как в очередной раз вызывать рвоту. Кофе помогал забыть о голоде, но ненадолго. После шестой кружки Алана начало мутить, пришлось искать другие способы отвлечься. Рисуя очередной заказ, мужчина не сразу понял, что непонятный фоновый шум это стук в дверь. – Входи, – сказал Алан, откладывая графический планшет в сторону. – Что надо? Нил опешил, явно не ожидал услышать столько пассивной агрессии в такой короткой фразе. Алан не хотел быть грубым, но хреновое настроение не располагало к милой беседе. – Просто хотел спросить, откуда в моей комнате появилось столько книг. – Из кладовки. Там ещё полсотни осталось, не знаю, куда девать. Нил удивлённо поднял брови. – Чёрт, знал бы, давно бы разобрал бы все коробки. – Тебе ничего не мешает это сделать, – пожал плечами Алан, ожидая, когда Нил наконец свалит из его комнаты. – Там ещё много хлама, а я в этом копаться не горю желанием. – Хорошо, – ответил Нил и закрыл дверь. Алан вздохнул с облегчением и вернулся к рисованию. Через несколько минут он вновь отложил планшет, не давала покоя мысль, что Нил действительно пошёл разбирать вещи в кладовке. Алан уже и не помнил, какие из его вещей остались в этом доме, и не хотел думать, что Нил может найти. Не выдержав, мужчина поднялся с кровати и направился к кладовке, надеясь, что не увидит там Нила. Но Нил был здесь, стоял спиной к двери и крутил в руках какую-то футболку, а затем бросил её в сторону. У стены успела скопиться горка тряпья. Алан обошёл альфу и встал напротив. Нил отскочил, подняв взгляд от содержимого коробки. – Твою ж мать! – Альфа приложил руку к груди. – Зачем так пугать? – Извини, – буркнул Алан, совершенно неискренне, так, из вежливости. – Крадёшься как призрак. – Вздохнул Нил и бросил какую-то тряпку, которую достал, перед тем как увидел мужа. – Зачем ты вообще тут? Сам же сказал, что не хочешь больше с этим разбираться. – Решил всё же помочь. – Соврал Алан и потянулся к содержимому коробки. Первыми ему попались чёрные узкие джинсы и короткий топ телесного цвета. Мужчина, к своему несчастью, до сих пор помнил, что сквозь этот топ всё так просвечивало, что не было особой разницы, в нём Алан или без. И как он только в этом ходил? И дело не только в том, что ходить в таком попросту неприлично, но и в размере одежды. Эти джинсы бы и на Мэг не налезли, а она полнотой не страдала, скорее балансировала на нижней границе нормы, скинуть ещё пару фунтов и будет недовес. А топ и подавно, порвался бы на ней при попытке надеть. Джинсы и топ так же оказались в куче у стены, Алан встряхнул коробку, судя по всему, ничего кроме одежды в ней не было, беспокоиться пока что не о чем. – Лучше сразу это складывать в пакеты, удобнее будет. – Предложил омега. Он положил ладони на край коробки тыльной стороной вверх. Нил почему-то удивлённо уставился на его руки. – У тебя ногти накрашены? – Не отводя взгляда, спросил альфа. Алан, неожиданно для самого себя, заржал. Мозг, устав от эмоционального напряжения, зацепился за возможность разрядить обстановку. Вопрос Нила словно стал удачной шуткой; для Алана так и было, ну нельзя же такой нелепый вопрос задавать всерьёз. Но Нил был серьёзен. – Издеваешься? – Сквозь смех переспросил омега, но Нил опустил голову, будто обиделся, и продолжил доставать вещи. Просмеявшись, Алан вытер выступившие из уголков глаз слёзы. – Тебе бы зрение проверить, – усмехнулся он и поднял руки на уровень лица, повернув их тыльной стороной к альфе. – Я их уже лет десять крашу, с тех пор как курить начал. Ногти от курения желтеют, некрасиво выглядит. Конечно, в яркие цвета Алан их не красил уже очень давно, отдавая предпочтение оттенкам бежевого и светло-розового, чтобы не так в глаза бросалось. Что ж, действительно, в глаза не бросается, раз за два года Нил не обратил на это внимание. Нил вздохнул. – А бросить курить не проще? – Проще, – тут же согласился Алан. – Бросить курить очень просто, я раз сто бросал. Нил покачал головой, но всё же слегка улыбнулся. Почему-то осуждение во взгляде Нила задевало, и Алану захотелось объясниться. – Я правда пытался. Бросить легко, сложно не начать снова. – Достаточно не курить месяц, и организм приспособится к отсутствию никотина. Алан грустно усмехнулся. Он прекрасно понимал, что зависим совсем не от никотина. Мистер Коллинз ещё семнадцатилетнему Алану объяснял природу зависимостей, надеясь отучить школьника от вредных привычек. Химическая зависимость от каких-то веществ проходит достаточно легко, надо только перестать употреблять, переждать ломку, и дальше с каждым днём будет всё легче. С психологической зависимостью сложнее, она никогда не уйдёт полностью, на всю жизнь останется глубоко на подкорке мозга. И проблема Алана заключалась именно в том, что его зависимости были психологическими. Сам по себе никотин его не интересовал, ему был важен сам ритуал, огонёк зажигалки, медленно тлеющая бумага, дым, приятно греющий изнутри и уходящий высоко вверх тонкой белой струйкой... Алан даже какое-то время курил сигареты без никотина, в их составе были травы, шалфей и ещё с полдесятка других; никакого вреда для организма. Их ему после лекции о вреде зависимостей выдал Коллинз. Никакой ломки от недостатка никотина Алан тогда не ощущал, безвредные сигареты помогали избавиться от стресса ничуть не хуже обычных. Увы, достать их в этом городке больше нельзя, единственная точка продажи закрылась, когда Алану было девятнадцать. – Я продержался полгода. Рекорд, – хмыкнул Алан. – Может, продержался бы и дольше, но... Мужчина запнулся. Не нужно Нилу знать о причинах срыва. Ему вообще не нужно ничего знать про Алана, и уж тем более про Коллинза. – Но? – Неважно. – Резко ответил омега, положил руки на пояс, чтобы не было так заметно, как они дрожат. – Схожу за пакетами. Нил только молча кивнул, но Алан спиной чувствовал его взгляд, идя к двери. В первую очередь мужчина направился к себе, покурить. Ничего, кроме одежды в тех коробках нет, можно оставить Нила с ними наедине. Можно. Но всё же из головы не шли навязчивые мысли о других вещах, которые сохранил Коллинз. Рисунки? Да и чёрт с ними, Алан их не подписывал, кто поймёт, что это именно он их нарисовал? А вот записи... Личные дневники Алан подписывал, и теперь об этом жалел. Хрен его знает, что там написано, за десять лет это полностью стёрлось из памяти мужчины, но ничего хорошего в них не было, это уж точно. И Нилу ничего из написанного в дневниках знать не нужно. Ни про Дрейка, ни про остальных. Достав из шкафа несколько больших зип-пакетов, Алан направился в кладовку. Гора вещей у стены стала ещё больше, Нил зря времени не терял. – Я думал, ты с концами пропал. – Улыбнулся Нил, Алан отвернулся. Омегу раздражало выражение лица Нила, его спокойствие. Его присутствие. – Не бросать же тебя одного. – Фыркнул Алан. Мужчина присел на корточки и стал аккуратно складывать небрежно брошенные вещи, чтобы легче было уместить в пакеты. Монотонные механические действия успокаивали, Алан постепенно начал жалеть о своём поведении. Нил пытается быть дружелюбным, а он ведёт себя как неблагодарная сволочь. В конце концов Нил не виноват в том, что поселился именно в этом доме, откуда он мог знать, что у Алана здесь хранятся скелеты в шкафу? Вернее, в коробках. – Интересно... – Вдруг протянул Нил. Алан обернулся и чуть не поседел. Альфа достал из коробки толстую тетрадь; листы в ней пожелтели от времени, будто их в кофе макнули. Обложка с изображением рыжих котят поблекла, видимо, до того как попасть на дно коробки, тетрадь долго лежала на солнце. Нил открыл тетрадь где-то посередине. Алан тут же выхватил её из рук альфы и закрыл, не желая и краем глаза увидеть знакомый почерк. – Ты чего? – Нил смотрел на омегу, как на буйного сумасшедшего: с непониманием и некоторой долей страха. Алан не знал, что на это ответить. Во взгляде Нила всё сильнее виднелось беспокойство. – Алан? Ты меня вообще слышишь? Сердце стучало в ушах подобно грому, но Алан всё отлично слышал. Но ответить не получалось, воздуха перестало хватать. Свободная рука дрожала, и скрыть это Алан даже не пытался. Он не смотрел на Нила, не хотел видеть его взгляд; он хотел забиться куда-нибудь в угол, где его никто не тронет, и не вылезать оттуда никогда. Алану казалось, будто всё это происходит не с ним, а с кем-то другим. Это всё нереально, это происходит не с ним, он не в доме Коллинза и он не сжимает в руке чёртову тетрадь. Мышцы ослабели в одно мгновение, тетрадь выпала из руки, но Алан не слышал звука падения. Ноги подкосились. Мужчина попытался ухватиться за что-нибудь, хотя бы за стену, но даже её не было рядом. Пол ушёл из-под ног, но вместо того, чтобы рухнуть вниз, Алан почему-то плавно опустился на что-то мягкое. Спиной он почувствовал твёрдую стену и наконец вспомнил, как дышать. Прохладный ветер дул в лицо, и сознание постепенно прояснялось. Всё та же кладовка, картонные коробки, окно и двери открыты, а сам Алан сидит на куче из вещей, привалившись к стене. И за запястье его крепко держит Нил. Омега не стал вырываться, не было на это сил, а через несколько секунд Нил сам убрал руку. – Как себя чувствуешь? – Спросил Нил, внимательно взглядываясь в глаза Алана. Алан прикрыл глаза и судорожно вдохнул воздух полной грудью. – Отъебись. – Прошептал он на выдохе. – Видимо, всё не так плохо. – Альфа поднялся на ноги. – Если что, я буду на кухне. Алан проводил его взглядом. В голове мелькнула мысль — всё-таки надо было сжечь эти коробки, не разбирая.***
Успокаивающий чай с травами совсем не успокаивал. Нил просидел на кухне больше получаса, выпивая кружку за кружкой. Мэг определённо была права, когда говорила, что уже была в этом доме, теперь Нил ничуть в этом не сомневался, реакция Алана говорила сама за себя. И что такого написано в той тетрадке, что у омеги паническая атака началась при виде её? Нил успел открыть её всего на пару мгновений, но этого хватило только чтобы увидеть исписанные корявым почерком страницы, мужчина не успел прочесть ни слова. Кто вообще это писал? Алан? Или кто-нибудь из его знакомых? Может, Мелоди, а может ещё кто-то. Голова шла кругом. Нил надеялся, что Алан ему всё объяснит, но омега, скорее всего, курил в своей комнате и спускаться к мужу не спешил. Нил решил подождать, торопиться ему некуда —ещё не время спать, и просидел на кухне ещё полчаса, заняв себя социальными сетями. Ожидание оправдало себя; Алан молча вошёл на кухню и направился к чайнику. Нил ничего не говорил, просто отложил телефон в сторону и смотрел на мужа. Алан заметно нервничал, избегал смотреть Нилу в глаза, руки дрожали, альфа даже хотел сам налить кипяток в кружку, опасаясь, что омега может случайно опрокинуть на себя чайник. Но Алан спокойно заварил кофе, не пролив ни капли мимо кружки. Повисло напряжённое молчание. Нил сидел за столом, Алан стоял, спиной облокачиваясь на холодильник. – И долго мы будем молчать? – Омега поднял взгляд на Нила. Нил поразился тому, каким безразличным было его выражение лица, мало того, что альфа уже отвык от такого Алана, холодного и отстранённого, так и перемена в поведении была слишком резкой. – Зависит от тебя. Это у тебя какие-то тайны в этом доме, не у меня. Алан шумно выдохнул и с тоской посмотрел на кружку, которую держал в руках. Говорить он явно не собирался, поэтому Нил заговорил вместо него. – Мэг вчера говорила, что помнит этот дом, но не помнит, когда именно была здесь, но она точно была здесь с тобой. Как минимум однажды, когда с дерева на заднем дворе упала. Алан кивнул, не поднимая взгляда с пола. Нил продолжил. – А ещё та тетрадь из коробки. Не знаю, кто и что там писал, но ты, очевидно, знаешь. И не хочешь, чтобы знал кто-либо ещё. Что же у тебя за тайны, связанные с этим домом? Ты даже не упоминал, что был здесь. Алан усмехнулся. – Я здесь практически жил с семнадцати лет. Ночевал тут чаще, чем у себя дома. – Он отставил кружку в сторону и сложил руки на груди. – Ты никогда не интересовался, кто здесь жил до тебя? – Много кто, люди здесь особо не задерживались. – Мысленно Нил уже прикидывал, что семнадцать Алану было десять лет, в те времена дом ещё не был своеобразной собственностью школы, но кто тогда владел домом, Нил не знал. – Дом давно принадлежит директору школы, он, по сути, сдаёт его в аренду, только не за деньги. Бесплатное жильё в обмен на работу, удобно. Нил усмехнулся. – Это даже было основной причиной, почему я приехал в этот город. В другом месте пришлось бы тратить почти всю зарплату на аренду. Алан вдруг засмеялся, весело и громко. Так же, как и в кладовке, когда Нил спросил его про ногти. – Что с тобой? Нила начинало пугать состояние Алана. Если до этого он даже улыбался изредка, и то, только вспоминая Мелоди или мелких, то теперь за один вечер уже второй приступ смеха. Алан перестал смеяться, но какая-то полубезумная улыбка осталась на его лице. – Странно осознавать, что я, оказывается, живу в доме Смита. – Почему? – Неважно, – лицо Алана вновь стало бесстрастным, будто статуя, высеченная из мрамора. – Важно то, что до Смита этот дом принадлежал предыдущему директору, мистеру Коллинзу. Услышав фамилию, Нил вспомнил. Самого Коллинза он не застал, конечно, и к сплетням был равнодушен, но речи директора не слушать не получалось. Мистер Смит не редко вспоминал предшественника, уверяя всех, что вот теперь школа в надёжных руках, не то, что при Коллинзе. Из всех грехов бывшего директора Нил помнил только один, самый главный. И от этого стало ещё более неловко, чем раньше. – Знаешь, из-за чего Коллинз уволился? – Спросил Алан. – Из-за скандала. Он спал с одним из учеников и даже не скрывал этого. – Проговорил Нил, не глядя на Алана. Нил произнёс это вслух, но так и не мог в это поверить. Всё было так просто: директор школы воспользовался положением какого-то школьника из не самой любящей семьи; подобных историй по всей стране тысячи, они уже давно не удивляли. Но теперь этот школьник стоял перед Нилом. Нил общался с ним не один год. Чёрт возьми, Нил был на нём женат! И до этого момента не подозревал о таком его прошлом. Алан взял в руки кружку с кофе и сделал глоток. Нил не мог разобрать его выражение лица. Омега будто был разочарован. – Ну и чего ты на меня так смотришь? Не можешь поверить, что я спал с мужчиной на двадцать лет меня старше? – Честно говоря, я думал, что мужчины тебя не интересуют. – С тех пор и не интересуют, – усмехнулся омега. Он вновь сделал большой глоток кофе, а затем с интересом посмотрел на мужа. – Странный ты всё-таки человек. Нил удивлённо поднял брови. Это Алан так тему разговора пытается перевести? – В каком смысле? – Обычно, когда люди узнают, что я жил с Коллинзом, у них в голове проносится слово на букву ш... И относится они ко мне начинают соответственно. А ты смотришь так, будто... – Алан водил свободной рукой в воздухе, словно пытался поймать нужные слова. – Не знаю, будто жалеешь меня. – Так и есть, – согласился альфа. Осуждать Алана он не мог. Слишком хорошо знал, какого это, быть ненужным собственным родителям, какого оказаться на улице и не знать куда идти. И знал, что на свете достаточно людей, которые с радостью воспользуются безвыходным положением подростка. Алан закатил глаза, теперь он нервничал гораздо меньше, единственное, что выдавало его волнение — слегка дрожащая рука. – В жопу себе засунь свою жалость. – Фыркнул омега и сел за стол. – Мне она не нужна. – Она нужна всем, но не все готовы в этом признаться. Алан фыркнул и отвёл взгляд в сторону. С мнением Нила он, конечно же, был не согласен, но не нашёлся, что возразить. – Не надоело ещё строить из себя каменную глыбу, которой не нужны ни жалость, ни любовь? – Вздохнул альфа. – Я ничего из себя не строю. – Алан поднялся из-за стола, явно намереваясь уйти прочь. Нил хотел поймать его за руку, но вовремя себя одёрнул. – Тогда, что в той тетради? Сработало, Алан остановился как вкопанный. Он даже оборачиваться не стал, стоял спиной к Нилу, сжав ладони в кулаки. – Если бы ты на самом деле был куском камня, которому чужды человеческие слабости, ты бы не впадал в панику от напоминания о прошлом. Нил старался быть мягким, ни в коем случае не давить. Алан был слишком уязвим из-за бури эмоций, словно улитка, высунувшаяся из раковины. – Я не стану копаться в твоём прошлом, раз тебе это не нравится, не волнуйся. Я не стану читать, что в этой тетради и в те коробки больше не полезу. Но... ты хоть сам с этим разберись. Сбежать от прошлого невозможно, можно делать вид, что его нет, но оно всё равно будет напоминать о себе, как сегодня. Алан чуть покачал головой, не в качестве ответа, скорее, пытаясь в чём-то убедить самого себя. Омега молча ушёл, Нил не стал его останавливать. На столе осталась кружка с недопитым кофе.***
Алан буравил взглядом тетрадь. Он унёс её из кладовки в свою комнату, на всякий случай, чтобы у Нила точно не было соблазна прочитать. Почему-то рука не поднималась её сжечь, хотя очень хотелось уничтожить всё это раз и навсегда. Наверное, Алана останавливало то, что в соседней комнате есть ещё несколько коробок, в которых скорее всего лежат ещё несколько таких тетрадей и сжечь лучше все одновременно. По крайней мере, мужчина так себя успокаивал. Он встал с кровати и медленно подошёл к столу. Мистер Коллинз говорил, что котята, как и другие милые животные, поднимают настроение. Видимо, с Аланом было что-то не так, если, глядя на выцветшую картинку, вместо положительных эмоций он чувствовал желание разрыдаться, и плевать, услышит ли Нил. Омега поддел обложку тетради, открывая первую страницу, дальше незачем, большую часть тетради исписал он сам, но на первой странице всегда писал Коллинз. Первая страница всегда была своеобразным посланием в будущее, обычно Коллинз рассчитывал на несколько месяцев, но это послание продержалось десяток лет. Аккуратным ровным почерком было выведено всего несколько строчек по центру страницы, прямо как посвящения в начале книг.Сейчас ты так не думаешь, но через годы ты поймёшь, как тебе повезло остаться в живых.
Ты будешь счастлив, будешь радоваться жизни. Вполне возможно, что однажды ты поблагодаришь меня за то, за что сейчас проклинаешь.
Даже если меня не будет рядом.
Алан швырнул тетрадь в стену и заплакал, как ребёнок, сев на край кровати. Чёртов Коллинз был прав, спустя столько лет Алан был ему благодарен. И Коллинза уже не было рядом. Мистер Коллинз умер прошлым летом, чуть меньше года назад. И даже в тот момент, когда Алан узнал о его смерти, ему не было так больно, как сейчас. До него только теперь в полной мере дошло осознание, что Коллинз мёртв. Мистер Коллинз лежит под шестью футами земли на местном кладбище. Он никогда больше не придёт в этот дом, где жил когда-то, не позвонит, не напишет. Он никогда не узнает, как сложилась жизнь Алана. Он даже не узнает, что спустя столько лет Алан вновь живёт в этом доме. Алан заржал как сумасшедший, представив лицо Коллинза, если б тот узнал о свадьбе. Наверное, он был бы сильно удивлён, но всё же рад. И плевать, что брак фиктивный, Коллинз был бы рад одному только факту, что Алан способен кому-то настолько доверять, чтобы жить в одном доме. Когда тело перестало трястись, как в припадке, Алан поднял тетрадь с пола и положил в нижний ящик стола, а затем вышел из комнаты. Свет в ванной он включать не стал, не хотелось видеть свои красные глаза. Умывшись ледяной водой, мужчина вернулся в комнату и подошёл к открытому окну. Курить хотелось, но Алан смотрел на пачку сигарет и не решался даже просто взять её в руки. Коллинз никогда не одобрял его вредные привычки. Ночной воздух приятно холодил кожу. Алан сидел на подоконнике, заплетая волосы в косу, чтоб не запутались во сне. Обычно в такие моменты он скучал по Мэг, раньше именно она заплетала ему волосы, так гораздо удобнее, чем мучиться самому, но теперь Алан был рад, что Мэг здесь нет. Вряд-ли ей бы хотелось видеть, как старший брат бьётся в истерике. Закрывать окно Алан не стал, в прохладной комнате уснуть проще. Мозг выключился, едва мужчина лёг. Растревоженный воспоминаниями разум не создавал нормальных снов, глупых и нелогичных, только кошмары. Наручники, мерзкий смех, собственные крики. Всё так реалистично, слишком реалистично. Алан изо всех сил пытался вырваться, но не получалось даже приподняться, чужое тело с силой прижимало его к кровати. – Это сон. – Прошептал Алан. Он привык к таким кошмарам, и в один момент легко осознавал, что всё это нереально. Обычно для осознания достаточно было увидеть лицо Дрейка – даже во сне Алан всегда помнил, что Дрейк давно мёртв. На этот раз осознание, что всё происходящее — сон, пришло, когда Алан понял, что лежит на своей кровати. Тело над ним замерло, но хватка на запястьях только усилилась. Ухо обожгло дыханием. – Ты так в этом уверен?Хриплый голос. Голос Нила.
Алан дёрнулся всем телом, но Нил снова придавил его к кровати. Альфа перехватил его запястья одной рукой и потянулся освободившейся рукой к паху омеги. Алан пытался найти что угодно, любую деталь, которая выдаст, что это сон. Но всё было реально. Лицо Нила не расплывалось, комната вокруг была чёткой, Алан даже чувствовал боль в запястьях и, к своему огромному стыду, знакомый жар внизу живота. Это не должно его возбуждать! Не должно! – Будь хорошим мальчиком, не сопротивляйся. – Прошептал Нил и просунул ладонь под штаны омеги. Всё тут же прекратилось. Алан подорвался на кровати, прижимая руки к груди, где бешено колотилось сердце. Мужчина жадно хватал ртом воздух, в ужасе оглядываясь по сторонам. Нила в комнате не было, не было даже его запаха, значит альфа сюда не заходил. Это был просто сон. Алан откинулся на кровать, и только теперь понял, что замёрз. Пришлось встать и закрыть окно. Возбуждение не уходило, вставший член тёрся о бельё. Чтобы закурить, надо открыть окно, но Алан слишком замёрз, и решил обойтись без сигарет. Возбуждение постепенно усиливалось. Алан вздохнул с облегчением, это просто течка началась, а не он извращенец, который возбудился от угрозы изнасилования. Омега принял две таблетки блокаторов, и лёг, надеясь, что на этот раз приснится что-нибудь получше.