Слюна отлично заживляет раны

От Эсперии снова спряталось светило, что означало – мир погрузился в тьму ночи, и героям стоит где-то укрыться, чтобы ночлег реально выгоядел как покои. Пока Распен куда-то улетел, оставив Бадена и Тейна один на один – за что, кстати, они оба были разгневаны на молодого хранителя – эти двое глядели друг на друга, как вкопанные, а иногда и занимались своими делами. Бесцельно шло время вдаль, растягиваясь как нервы Тейна, который всё это время нервничал. Он за сегодня познал всю свою ничтожность, когда увидел своего мёртвого побратима... полу-живым. Как ещё можно назвать человека, которого воскресили буквально обрубкой, без целостной челюсти, а вместо человеческих рук какие-то... длинные культяпки, на конце которых одна лодонь и одно копье. От таких представлений даже голова идёт кругом, а в животе неприятно крутило. Но зачем Тейну вообще думать о свём рассудке и благоразумии, если Баден – его предмет воздыхания? О котором он мечтал на службе, куда попал будто бы самой богиней было предрешено, о котором он парень с молоду оплакивал до сегодняшнего дня, и из-за которого обязан был жизнью всему роду Рэйнов. Он тихо, чуть ли не молча плакал у себя в покоях, как только стал руководить домом Рэйнов, а от вмда маленькой племяшки Бадена хотелось отвернуться, чтобы не видеть в её взгляде Бадена. От этого мурашки шли по коже, от этого хотелось по привычке ухватиться за близ лежащий меч, хотелось просто быть в беспамятстве, лишь бы больше не чувстовать этого. Не чувстовать лёгкий трепет в груди со страхом. Он не хочет чувстовать, как его тело начинает пускаться в манжраж, не хочет вообще прямо сейчас видеть мвоего мёртвого друга. Не хочет, но в него лезут навязчивые мысли, которым он не смеет сопративляться, только не сегодня, не сейчас и не в этой жизни. Баден украдкой наблюдает, как его друг сидит на бревне совсем неподвижно, не посмев себя даже чем-то занять. Он на вид был опустошен, но почему на вид был? Он пустошен. Это не смеет отрицать никто, и не будет даже заикаться о том, что у Тейна есть проблемы. Баден же может полностью это опровергнуть, например как сейчас, подхожя совсем рядышком. — Тебя что-то беспокоит? — невинно спрашивает Баден, хотя знает, какого же сейчас Тейну. Сам он не чувствовал никогда того же – он не чувстовал такой апатии, он не был так опечален. Он дворянин, из знатного рода Рэйнов, а значит с детства был сластно воспитан, не проливая ни слёз, не чувствуя обреченную горечь. — Да... А, стоп. Что?! — спохватился Тейн, когда его окликнул могилорождённый, хлопая своими тёмными глазками.. Тремя глазами, о Дара. — Нет. — Ты сказал, что да. Первое слово дороже второго. — Ты детство и сегодня не спутал? — Тейн выравнивает голос, прочищая его. Мужчина смотрит так же расчётливо, как и до этого мог. Да и во взгляде читался полный контроль птд ситуацией, хотя на самом деле оно таковым не было. — Нет. Я вижу, что тебе не хорошо, вот я и захотел тебе помочь. — слова звучали очень нежно, как будто этоговорил самый дорогой для каждого ребёнка человек – мама. Хотя, Тейн такой, что даже не знает о том, какие бывают мамы. Безродный, а значит, что причин для печали может быть ещё больше. — Расскажи мне, своему другу, что тебя так печалит? Тейн ничего не находит, что сказать. Он устало глядит вниз, растягиваясь не то под плачем, не то под ужасным кряхтеньем. Рядом на корточки присел Баден, пытаясь заглянуть в серые глазёнки, но так и не нашёл их, спрятавшихся под перчаткой. Это невыносимо чувстовать – для Тейна – и невыносимо на это смотреть – для Бадена, и поэтому Рэйн делал первые шаги навстречу другу. Он ухватился за его колено уцелевшей рукой, сжимая его, но.. Колено вмиг было отдёрнуто, как будто по рефлексу, и на могилорождённого уже смотрел испуганный мужчина, совсем уставший, измотанный, а главное – по лицу видно, что он ужасно был в замешательстве. — Ты чего? — всё ещё, как-то невинно, спрашивает Баден, наклоняя голову. Какая же жуть... — Могилорождённый.. — шепчет Тейн, но затем он понимает, что сейчас нужно подбирать слова куда осторожнее. — Ты могилорождённый. — Ты переживаешь, что я из враждуещей фракции, Тейн? — он как будто зрит в самую суть, но и это не так. Где-то в глубине души у Бадена зарождается тревога, будто бы Тейн сейчас скажет, что могирожденные омерзительные. Он и так это считает, и не хочет слышать это от своего друга. Только не от него. Тейн видит, как Баден невольно сводит брови, выглядя довольно обеспокоенным. Даже хуже, чем было до этого. Тейну обычныо хватает и минуты, чтобы подобрать какие либо слова, но здесь он бессилен, он не может ничего сказать. Его главный страх – перед ним. То, ради кого Тейн готов умереть, и ради кого он готов был отдать свою жизнь в следующий раз, как только появится возможность, но его постоянно что-то отталкивало.. Наверное, страх того, что он либо канет в летту, либо же станет могирожденным. Страх принимает Тейна, и что видит Баден, так это то, как его непоколебимый друг прямо сейчас сгорит либо от стыда, либо же начнёт безутешно плакать. Он же не находит ничего лучше, чем раздвинуть ноги своего друга, пристраиваясь у них, а затем обнять его за талию, да покречпе. Мужчина сверху вздрагивает, глядя вниз, видя только белую, седую макушку. В воспоминаниях это была очень светлая макушка, как у маленькой Эстрильды, которая могла прятать её за шлемом, оставляя одни только локоны волос, либо же волнистые полу-кудри Бадена, свисающие по плечи, когда-то очень давно. Грудная клетка растижимо вздрагивает, чуть ли не взывая от только что нагрянутых эмоций. В голове смешались страх, тоска и неоткуда взявшаяся теплота. Наверное, она появилась из-за того, что его так тепло обняли. Бвден, хоть и могирожденный, но всё ещё тот самый светоносец, как и все носители света в Эсперии! На лице затеплилась улыбка, а Тейн аккуратно приобнял рукой макушку друга. Такое ощущение, что от туда мог слезть скальп, но этого не было. Не было того, о чём читал мужчина. Кажется, что могирожденные не такие уж и зомби.. Это было приятно даже, почему-то.. Наверное, где-то внутри Тейн о чём-то желал, о чём-то очень сокровенным, ведь он наконец-то воссоединился со своим другом! — Не смотри на меня так омерзительно.. Я всё ещё я, и я в своём уме. — Баден зарывался вглубины жилетки, чуть ли не мурлыча приятные слова, но где-то внутри у парня были плохие представления о себе. Действительно считает себя омерзительным, совсем не похожим на когда-то человека. — Я вижу, Баден Рейн.. — в голоче слышится хрипца. В отличие от Бадена, Тейн совсем уж начал стареть. От этого осознания Баден криво улыбнулся, совсем поддавшись горьким воспоминаниям, казалось бы, вчерашним грёзам. — Не нужно меня называть так. Наверное, Рейны уже в упадке.. — Эстрильда повзрослела, и стала новой главой Рейнов. — гордо рассказал Тейн, когда на него резко взглянули чуть ли не радостными глазами. Глаза же мтоут улыбаться, не так ли? Могирожденный будто бы был бы на седьмом небе от счастья, узнав о счоей племяннице хоть толику информации, но горькая мина Тейна выдавала какой-то подвох.. — Правда? Я так рад.. Она, видимо, выросла красивицей.. — Не знаю как, но она точно самая красивая дама во всём дворянстве, и самая лучший воин. — Да?! — голос будто бы дрожал от улыбки, от слёз счастья, но тут явно есть подвох.. — Но.. — только не это. — Она слегла недавно от неизвестной хвори. Мне нужнонайти лекартсва.. Мир схлопнулся, а почледняя ниточка надежды в роде Рейнов разорвалась с омерзмтельным треском. Глазницы Бадена смотрели на Тейна, который что-то рассказывал, но он лишл ловил имя любимой племянницы да и только. Увидев отрешённое лицо своего товарища, он прекратил свои рассказы, упираясь об руку на бревно. Видимо, пары минут им хватает, чтобы кануть в забыение времени, обдумать всё что они узнали за пару минут. Такое ощущение, что время идёт ну так медленно, что каждяй бы сошёл с ума, а на деле мир движется до невозможности быстро, до невозможности мучительно и невыносимо. Но, не смотря на разногласия, мужчины не отлипают друг от друга, а лишь слушают ритм дыхания. Огонь медленно тлел и молебно плакал – ну дайте вы в огню ещё деревяшку – а сверчки пели, казалось бы, незамысловатую песню о любви после прекрасного дара лорда Квейдама, но в случае Бадена будто бы проклятье кукловода. Как будто волк в цирке, ей богу. Так могло бы продолжаться всю вечность, пока Баден не решил, что он смертной скуки можно позволить себе намного больше. Он провёл человеческой рукой провести по брюкам товарища, пока от таких ощущений сверху фигура не вздрогнула, начиная шипеть от боли — Всё в порядке? — обеспокоенно сказал Баден — Не т-трогай меня! — встревоженно говорит Тейн под лад словам Бвдена. Повисла жуткая тишина, а густая краска, нахлынувшая на лицо старшего, дала знать о том, что это было.. Довольно интимно. Баден обеспокоенно взглянул, уже понимая что сотворил лишнего, в потому ему стоит прямо сейяас либо отступить, либо же продолжать настаивать. — Можно взглянуть? — он до конца верил, что он прямо сейчас не увидит вставший срам, из-за которого Тейн так сильно покраснел, но тот отвернул лишь голову. — Тейн, я беспокоюсь о тебе. — Я не хочу, чтобы ты это видел. — он попытался так же ровно сказать, как он разговаривал до этого, но нияего не выходило. — Тейн! Вдруг ты ранен? Слова будто бы ударили в самое сердце, и тот оттолкнул рукой лицо Бвдена, чтобы встать. Тот, сидя на коленях, смотрил снизу вверх на длинноволосого мужчину без одной руки. Удивительно, но он мечник, и ещё что более удивительно – так каждый из них выглядит так же юолее интимно, чем можно было себе придумать. Баден и не мог даже знать парц лет назад, что прямо сейчас, его боевой товарищ будет смотреть на него так, а Тейн даже не представлял, что фантазии воплотятся в жизнь. Хотя, такие фантазии не переходили в другой контекст, такой же сокровенный, как и то, что он с самим собой делал в укромных местах, тихо плача. Он отвёл свой взгляд подальше от Бадена, куда-то в кусты, а у самого Тейна рука в перчатке скользнула к ремню, а затем брюки спустились будто бы по-велению хозяина, а удивлению Бадена.. Нет. Ахую Бадена не было предела: внутренние части бедра все покрыты красными шрамами. Бывали розоватые рубцы на белоснежной, бархатной коже, где-то покрытой пушком на тыльной стороне. Совсем новые шрамы краснели, кололи от хооодного ветра Тейна, от яего тот мог только терпеть, пока из пореза могла чуть ли не начать сочиться кровь, как из смертельно ранненого солдата. Всё это Баден видел собственными глазами, видя как Тейн прикрвл едиственной рукой рот, лишь бы скрыть свои эмоции. Всё было очевидно.. — Зачем ты это делал? — всё так же спокойно говорил Рейн, когда Тейн на него смотрел с округлыми глазами. Он даже присел обратно, присаживаясь ягодицами на плащ, наверное чтобы их не исцарапал неровный рельеф бревна. — Я не хотел этого.. — начал тихо мечник дрожащим голосом. — Мне жаль, что тот громила тебя.. — Нет, тихо. — механический голос из под маски говорил с такой невообразимой нежностью, что это было представить невозможно. Он тронул рукой коленку Тейна, а сам говорил утробно, спокойно.. — Всё теперь хорошо, и я рядом. Тейн, теперь мы есть сейчас друг у друга.. — Друг у друга? — спохватился старший, всполыхая невообразимым румянцем. — Э... А это разве не так? — неуверенно переспросил могилорожденный, на что получил теплейшую улыбку, и самые приятные поглаживания по голове... Это действительно было приятно, и мужчина даже не ожидал таких ласк — Если ты ну уж так сильно хочешь, чтобы в нашем “бромане” мы убрали букву “Б”, то... — Хочу. Однорукий мечник хитро взглянул на товарища, нет.. Не товарища. На того, о ком мечтал все эти годы совсем не по-товарещнски. Баден, возможно, тоже таил в себе не только чувства к побратиму, но и надеждц на хотя бы какое-никакое будущее, хотя бы где-то за гранью реальности, вдали от всех бед. Взор снова упал на ненавистные порезы на бедрах, и мужчина на них засматривается.. Можно понять, что некоторые из порезов сделаны совершенно недавно, даже чуть меньше чем день назад. Это максимум, который Рейн мог дать, и потому приблизился к коже, вспоминая какие-то там уроки о том, что “слюна хорошо заживляет раны”. Как только Баден прикоснулся к коже Тейна своим языком, старший тут же схватился рукой за плащ, выпячивая взгляд вниз, на Бадена. Сознание туманилось и скапливалось жгучим напором, как только влажный, холодный язык прикосался к горячей плоти. От такого могли.. Полезть совсем стыдливые мысли, от которых хотелось то-ли спрятаться, или отдаться с головой в экстаз. В боксерах начинало по особому становиться мокро, совсем тесно, от чего красное лицо так и горело от стыда. Баден всё это понимал, как мужчина прямо сейчас самого себя сдерживает, но он хочет помочь другу с ранами, а не со всем остальным.. Возможно, когда нибудь потом, если и ему похотливые мвслишки не вдарят в голову, начиная расползаться по всему телу как вирус, и сводить ноги вместе – совсем как Тейн – прямо сейчас. Язык умело проводил по каждой ранке, меняя ногу, наверное, каждые пары минут, а если и присмотреться, а не летать в облаках, можно было почувствовать лёгкие поцелуи, от которых Тейну хотелось пархать как бабочка от чувств, трепещущих от каждого прикосновения органа из мышц по его “чувствительных” зон. Рейн взглянул вверх, заставив словить взглядами Тейна друг с другом, а сам мечник прямо сейчас чуть ли не оргазмировать, причём “бесконтактно”. Баден мог незримо улыбаться своей проделанной работе: сделал приятно своему “брачному кандидату”, и помог с царапинками от лезвия. От такой маленькой крупицы помощи, которую мог дать могилорожденный, душа лепетала от счастья. Можно сказать, что Баден добрый саморетянин. — Тейн, тебе помочь? — такой же утробный тон звучит так же нежно, как и до этого. Мужчина будто бы был каким-то заботливым отцом, зв что Тейн так влажно расстаял под воздействием Бадена. Нц а затем приходит Распен, с ещё брусками досок, которые он, видите ли, сам начал искать потому что этих двоих, по его словам, нцжно было оставить наедине. Там он, даже, привёл двух каких-то женщин, которые выглядели совсем не как обычные горожанки, но это совсем другая история. Для Бадена и Тейна сейчас важно то, что у них появился новый секрет, который они будут вместе нести, даже когда жизнь их двоих будет на волоске от смерти, и даже когда им придётся всю жизнь провечти в битвах и сражениях. Зато бок о бок, вместе и навсегда. Тейну даже лучше стало, и кажется его тупые желания о собственной смерти ушлм в небытие, и теперь он свободен от вселенских мук.