Королевский голубой

«…Мы продолжаем наш репортаж из королевского дворца. Прекрасное завершение чудесного февральского дня. Напомню, что всего несколько минут назад во дворец прибыли премьер-министр с супругой. Все министры, военные и судьи уже во дворце…» Камера показывает просторный холл, стены которого облицованы бежевым мрамором, на полу лежит бордовый ковер. К подъезду по пандусу подъезжает сверкающий своей чернотой Ауди. Из него выходят молодой человек, высокий и стройный, в смокинге. Его темно-русые полосы касаются плеч. На девушке платье темно-вишневого цвета с прозрачными рукавами. Такие же темно-русые волосы заколоты украшением с бриллиантами. «Мы видим принцессу Маргарету и принца Эрика. Они подходят и приветствуют гофмейстера короля. А в это время подъехали… подъехали… да! Это принц Бертиль с супругой, принцессой Мари-Луизой и их юный сын Карл. Как тепло Маргарета и Эрик приветствуют отца. Отрадно видеть, что семья по-прежнему дружна, не смотря ни на какие невзгоды». Принц Бертиль был высок, даже худощав. И он, и его супруга были брюнетами. Все прибывшие сдержанно целуются. Принц Бертиль явно немного волнуется, словно не в своей тарелке. «А вот и еще один автомобиль. Да-да! Это принц Юхан с сестрой Астрид!» В холл дворца вошел статный молодой человек, брюнет с красивым, чуть угловатым и достаточно холодным лицом. Его темные волосы подстрижены по-модному, сзади практически все выбрито, зато спереди приличная челка. Смокинг так и обтекает его спортивную фигуру. Принцесса скорее чуть угловатая. Прическа-каре и достаточно сильно подведенные глаза выдают девушку-подростка, не закончившую бунтовать. «А вот и принцесса Бригитта с женихом, Виллемом ван Уденом, их свадьба состоится в середине лета, просто восхитительная пара!» На брюнетке, очень привлекательной, платье стального цвета, отделанное кружевом и стразами. В волосах сверкает бриллиантами диадема. Жених, угловатый и атлетичный шатен в очках почтительно держится за девушкой. А с улицы доносится громкий шум и на пандус въезжает солидный лимузин. «И мы видим кронпринцессу Кристину с супругом, принцем Августом. Этот год важен для наследницы нашего королевства, пусть это и не совсем тактично, говорить о возрасте женщины, но… мы все знаем, что в августе она отметит пятидесятилетие. Вообще, как много красочных событий было за последнее время: несколько лет назад восьмидесятилетие короля, а в прошлом году сорокалетие его правления, в прошлом же году кронпара отметила серебряный юбилей свадьбы, а годом ранее золотую свадьбу отмечали король с королевой. А сколько торжеств нас еще ждет?! Жаль только принц Юхан пока предпочитает свободу…» В холл дворца входит моложавая высокая и стройная дама. На ней платье темно-оранжевого цвета, бриллиантовое ожерелье на шее и бриллиантовая диадема, словно кружево, в волосах. Супруг – основательный господин в смокинге, чуть полный и в очках. Хоть он и держится позади жены, но в нем чувствуется уверенность, никакого чувства неловкости. Перездоровавшись, все начинают подниматься по лестнице, сначала кронпринцесса с супругом, потом Юхан с младшей сестрой, Бригитта с женихом. Бертиль с Мари-Луизой ведут восьмилетнего мальчика за руки между собой, Эрик и Маргрет замыкают процессию. Поднявшись на второй этаж и пройдя роскошную приемную, процессия проходит по невероятно красивому и кажущемуся еще более высоким и просторным танцевальному залу, периметр которого украшают два яруса колон. Пройдя золотую гостиную, члены королевской семьи проходят в банкетный зал, где за столиками уже собралось около ста пятидесяти человек. Эти принцы и принцессы рассаживаются в разных местах зала. «Нам показывают двери знаменной. Лакеи берутся за ручки, створки красного дерева распахиваются и в сопровождении гофмейстера и гофмаршала двора появляются король с королевой.» Король высок и даже строен. Его орлиный профиль вызывает восторг. Волосы монарха совершенно седые и он явно тяжело опирается на изящную трость. На королеве темно-синее платье, расшитое синими нитями и такого же цвета стеклярусом. В красиво убранных платиновых волосах диадема – сапфиры в бриллиантах, как и в ожерелье на шее, как и в серьгах. Пройдя через танцевальный зал и золотую гостиную, они входят в банкетный зал и садятся за центральный столик. После звуков фанфар, встает подтянутый господин в золотых очках. - Ваши Величества, Ваши Высочества, дамы и господа. Позвольте мне, от имени правительства, выразить свое искреннее восхищение нашим королем, все эти годы беззаветно служащим стране и ее народу. В день рождения короля мы особо чувствуем преемственность поколений, ту зримую нить веков, что связывает нас с предками… Все внимательно слушают поздравительный тост в честь короля, или делаю вид, что слушаю. По крайней мере принц Эрик краем глаза поглядывает на чуть полноватого парня, что сидит через три человека от него. Это Маттиас… фамилии его никто особо не помнит, но все знают главное, он партнер Густава Вассера, министра внутренних дел, главное же, пройдет всего ничего, и они сочетаются законным браком. Этому Маттиасу двадцать пять, прям как Юхану, кузену, а министру сорок, и их считают красивой парой, по крайней мере, гей-парой. Всякий раз, как они куда-то выходят… да что уж там, просто гуляют или идут в магазины, их фотографируют. Эрику страшно интересно, что они ощущают. Да, в 2018 году, да еще в таком спокойном североевропейском государстве как Ливония, быть геем и не страшно, и не стыдно, но… даже тут есть и гомофобы, и… семьи, друзья, коллеги. Каково это, сделать шаг, совершить каминг-аут?! Как они на такое решились? Чуть далее за столиком сидел принц Юхан, он просто ласкал взором девушку в красивом золотистом платье. Ее каштановые волосы были аккуратно уложены. Но взору была открытая спина с бархатистой кожей. Ему так и хотелось ее погладить, и он аж закусывал губу, наслаждаясь видом красавицы. - … Дамы и господа. Я провозглашаю тост за здоровье и долголетие нашего короля Эрика Седьмого! Все встают и зал наполняется звуками гимна. Едва он завершился, как раздается перезвон бокалов. - Дамы и господа, - начал король свой ответный тост, когда все сели. – Для меня моя жизнь и служение Ливонии неразделимо связаны. Так меня воспитывали с раннего детства, и я счастлив, что мне выпала честь все эти году служить стране и ее гражданам… Король говорил медленно и прочувствовано. Но принц Бертиль смотрел не на отца, он смотрел на супругу, молодую и желанную. Их браку скоро десять лет, но он любит ее так же, как тогда, в первый раз. Молодая секретарша в его секретариате. От нее всегда веяло заботой и любовью. Она просто любила, скромно, тихо, так как он того хотел. Закручивая роман, они и не предполагали, что поженятся. Она скорее казалась приятной отдушиной в море бурь, а стала настоящей землей спасения. Он ради нее решил взять под контроль пристрастие к вину, по счастью ничего более крепкого он тогда употреблять не начал, а мог бы, жизнь, казалось, его подталкивала. Но он этого избежал… Как же ему повезло! Кронпринцесса несколько задумчиво, в пол оборота, смотрела на отца. Но ее беспокоил муж. Как же это тяжело быть мужчиной на вторых ролях, особенно, если на первых женщина, особенно, если она твоя жена. Она по прежнему его любила, а их секс, не смотря на годы, был просто восхитителен, но… что-то ломалось… или вот-вот могло сломаться. Она это чувствовала. Она – да, но вот отец… Человек неплохой, но с воображением ему не повезло. Он обрел простое счастье и считает, что так же могут прожить жизнь и другие. О, сколько раз она просила отца доверить какие-нибудь важные дела Августу, тем более что последние пару лет старик часто хворал, да и теперь ему тяжело ходить. «Моя наследницы ты, а не Август» - спокойно отвечал он и никак старика переубедить было невозможно. - … Дамы и господа, я поднимаю этот бокал за процветание нашего королевства, за благополучие народа, за стабильность! Все опять все встают и звон бокалов прокатывается по залу. *** - Да, - весело произнес король, тяжело усаживаясь в кресло. – Староват я стал для такого. Вот, всего пол одиннадцатого, а уже притомился. - Тогда, пора на покой, - весело заметил Бертиль. - Оу! Берти, - недовольно изрекла королева, севшая на диван под ручку с дочерью. - Нет! – с наигранной суровость произнес король. – Как бы я тебя, милая, не любил, - и он с нежностью взглянул на Кристину. – Но я считаю, что мы должны следовать традиции. Короли должны править до гробовой доски, и точка! Впрочем, не долго мне осталось… - Даже не думай об этом! – строго произнесла Кристина. - Деда, ты умрешь? – у юного Карла глазки так и расширились. - Что ты, милый, что ты! – заворковала королева. - Ну, приятель, сдается мне, этой участи я не избегу, но… постараюсь подержаться еще. И король мягко улыбнулся, а все весело подняли за него бокалы. Кто с вином, кто виски или коньяком. - Спасибо, спасибо! – король расчувствовался, и слеза чуть не потекла по его морщинистой щеке. – Впрочем, подарок мне сделал и премьер. Он согласился представить на подпись закон об однополых браках на следующей неделе. А то пришлось мне веселиться в обнимку с радужными флажками. - Что поделать, таков социальный прогресс, - спокойно заметил Август. - Я не спорю, но… как-то мне не нравиться, что всякие извращенцы, получают права за правами. - Папа! Так нельзя говорить, - упрекнула отца Кристина. - Я человек старой закалки. Во времена моей молодости их сажали, а теперь все расшаркиваются, вот, браки им заключать разрешают. - Кошмар, - едва слышно, себе под нос, произнес Август. – Вот и негров перестали линчевать, куда мир катится?.. Король несколько неважно стал в последнее время слышать, все в его присутствии говорили чуть громче обычного, так что он, скорее всего ничего не расслышал, а вот Эрик, да и Кристина… Жена неодобрительно взглянула на супруга. Эрик едва сдержал улыбку. - А где Юхан? – спросил монарх. - Со своей зазнобой, - ответила Астрид. Все удивленно уставились на нее. – Ну… у него девушка, он попросил гофмейстера прислать ей приглашение. - Ого! А парень-то не промах! – рассмеялся король. – Немедленно приведи их, хочу взглянуть на нее, вдруг не успею… - Эри! – строго произнесла королева и даже погрозила ему пальцем, а старик только рассмеялся, показывая, мол, какая строгая у него жена. Через пять минут в гостиную вошел Юхан, кажется, впервые его видели стеснительным. Он вел красивую девушку в золотистом платье. Увидев короля и королеву, она присела в реверансе. Масса пристальных взоров устремилась на нее, от чего она еще сильней конфузилась. - Это Алекс, - смущенно произнес Юхан. – Александра Розенфельд. - Боже! Как он смог вас скрывать от всех, - восхищенно произнес король. - И как давно вы встречаетесь? – как можно мягче спросила Кристина. - Уже год, - произнес Юхан. - Ну ты и партизан, - весело заметил Август и хлопнул сына по спине. Бригитта и Маргарета, сидевшие на диванчике, немного подвинулись и усадили девушку между ними. - Чем вы занимаетесь? – спросила королева. - Бабуля, это форменный допрос! – с легкой иронией завила Бригитта, чей жених еще совсем недавно прошел через такое же испытание. - Мне просто интересно с кем встречается Джонни. Девушка Юхана немного смутилась, не понимая, о ком идет разговор. - Мы так в шутку называем Юхана, ну, на английский манер, - уточнила Маргарета. *** - Да, подустал я, - произнес король, снимая смокинг. - Что говорит доктор? – спросил Бертиль. Они были одни в роскошной спальне. Король сел на диванчик, что стоял перед кроватью с балдахином. - Что, если буду вести правильный образ жизни, доживу до ста лет. Глупости это. Тут хоть бы годик протянуть… - Отец… - Ерунда, - и король дернул за черную бабочку, распуская галстук. – Я чего попросил тебя сопроводить меня. Хочу поговорить об Эрике. - А что с парнем не так? - Да все так, - монарх был явно расстроен. – Просто, парню скоро стукнет восемнадцать, он закончит школу. Куда он пойдет дальше? - Не знаю, - спокойно ответил Бертиль. – Мы это не обсуждали. - Я на днях говорил с премьером. Это субъект собирается осчастливить педиков, но обобрать нас. - Нам урезают финансирование? – Бертиль сел в кресло напротив. - Не совсем. Он… он считает, что нас слишком много, понимаешь. Раньше это никого не смущало, а теперь… Все трясутся за каждый долбаный евро, считают наше каждое движение, не дай бог мы мало работаем. Он хочет лишить твоих детей статуса принцев. - Ну уж дудки! – Бертиль вскочил. - Не кипятись, - король примирительно махнул рукой. – Когда имеешь дело с этой публикой, надо сохранять спокойствие, пусть истерят они. Эрик… он должен сделать правильную карьеру, тем более что у Криси кроме Джонни девочки, а они разлетятся по разным странам. И останутся только Джонни да твои парни. И их карьера должна быть такой, чтобы у этих пращелыг не было шансов лишить нас чего-либо. Карьера, направленная на служение стране, а не себе, как вон, в Дании, где все только и рвутся на подиум, задницей вертеть. Тут потерять статус принцев и деньги можно на раз-два. Понимаешь?! *** Было около полуночи, когда Эрик и Маргарета вошли в квартиру. - Вы уже вернулись? – спросила женщина в свитере и пижамных штанах. Ее русые волосы были распущены. - Да, дед чувствует себя неважнецки, потому так быстро и закруглились, - заметил Эрик. - Ма, прикинь, Джонни представил свою пассию, - весело заметила Маргарета. - Да?! И кто она? - Ее отец какой-то фермер. Сейчас покажу. Мы немного пофотографировались. И дамы заходят в гостиную, усаживаясь на диван. - Милый, ты с нами? – женщина кричит в коридор. - Я ее уже видел, - парень выглядывает из-за косяка двери. - Как отец? – спрашивает дама. - Как обычно, - замечает Маргарета. - Я смотрела по телевизору приезд… - Ма!.. – Эрик недоволен. - Да ладно. Я уже не бешусь, но эта его выдра, все такая… тю-тю-тю, сю-сю-сю… - Не преувеличивай, - улыбается Эрик. - Этот засранец должен был идти за вами. - Ма, - Маргарета смеется. – Карл еще маленький! - Ну да, ползает на четвереньках и гадит в памперсы. - Ладно, - Эрик машет рукой. – Пойду спать. - Милый! - Да-а? – он снова выглядывает из-за косяка. - Ты завтра вернешься в пансион? - Да, но после обеда. - А ты? - У меня рейс в Берлин в двенадцать, - отвечает Маргарета. - Отлично! Я опять останусь одна, - недовольно фыркает женщина. Эрик слышал это уже тысячу раз, потому просто уходит к себе в комнату. Она пустынна и неуютна. Последние четыре года он тут бывает наездами, а все время он проводит в школе «Химмель», очень дорогой, с проживанием учащихся. Это поначалу ему там было одиноко, но, потом он обзавелся друзьями. Кроме того, учебу в «Химмель» отменить было невозможно, значит, ее надо принять. Умыв лицо холодной водой и почистив зубы, он надел широкие боксеры, едва болтавшиеся на его юношеских бедрах и лег спать. Он слышал, как в соседнюю комнату вошла сестра и стала раздеваться, потом пошла в ванную, которая была общей на двоих. Эрик устал и потому легко заснул, не прикладывая никаких усилий. *** Солнце разрезало комнату тонкой желтой полосой, будто лазером. Свет так и струился между штор. Он проходил даже сквозь веки и казалось, что шторы раскрыты. Эрик потянулся и зевнул. Приятно поспать подольше, верней, столько, сколько захочется. В будни подъемы ранние, иначе опоздаешь на занятия, а в выходные… все равно соседи долго спать не дадут. Встав, Эрик зашел в ванную и, приблизившись к двери сестринской комнаты, постучал. - Мэг! Ты еще тут? Из комнаты не донеслось ни звука. - Маргарета уже уехала, - раздалось через стены. Голос был старческий. Домработница. Значит мать отправилась по магазинам, как она это называла. На самом деле она встретится с подругами, посидит в кафе и поболтает, погуляет по парку, почитает глупый женский роман, что очень не вязалось с образом жесткой, даже стервозной женщины. А, потом, может и по магазинам пройтись. Эрика это очень устраивало. Стянув боксеры и запустив их в свою кровать, он стал умываться, чистить зубы, а потом вошел в душевую кабину. Теплая вода стала струиться по его телу, он стал растирать по телу гель для душа, покрывавшего его легкой пеной. Рука сама собой опустилась к паху и стала массировать член, увеличивающийся с каждой секундой. Второй рукой он продолжал скользить по намыленному торсу, увлажнять ягодицы. Эрик сел на корточки, и правая рука стала намыливать промежность, то и дело обхаживая дырочку. Парень закрыл глаза, его чуть пухлые губки приоткрылись. Очень быстро он стал массировать дырочку. Его дыхание стало глубоким, он стал чуть слышно сопеть. Вот он надавил, и пальчик внутри. Эрик не ждет ни секунды. Он тут же начинает им двигать, вверх-вниз, вверх-вниз. Пальчик едва согнут и потому словно массирует стенку прямой кишки, обращенную к члену. С губ парня уже слетают легкие стоны. И он вводит второй пальчик. Теперь он просто трахает себя, быстро, уверенно. Его вторая рука обхватила член с мошонкой у самого основания и сжимает, не сильно, но ощутимо. По всему телу юноши растекается сладостная истома, она окутывает его с ног до головы. Ему нравиться ощущать это приятное чувство томления, когда пах словно немеет, когда пенис изнывает от желания угодить по полной. - Да, да, - едва слышно шепчет Эрик. – Выеби меня, да, да, еще! Все естество парня словно очутилось внизу живота, и он просто изнывает от желания. Пенис будто ноет от страсти, все его тело погружается розовый туман. И тут капли начинают вылетать из головки, украшая пол душевой. Эрик вытаскивает пальцы из попы, он без сил и приваливается к стенке кабинки. Его ладонь начинает скользить по все еще увесистому достоинству, выдавливая влагу страсти до последней капли. На губах юноши счастливая улыбка. Отдохнув с минуту, Эрик встает и смывает пену со своего тела, а потом и следы со дна кабинки. Единственное, о чем он жалеет, что такие моменты у него крайне редко случаются, именно потому он и благодарен судьбе за них. *** Автомобиль летит по шоссе вдоль вековых сосен. Они стоят угрюмо черными, даже не зелеными, а именно черными. Снег еще везде лежит, но уже не таким толстым слоем, как в январе. Конец февраля, все в природе словно предощущает весну, зарождение новой жизни. Эрик так и не поговорил с матерью, постаравшись уехать пораньше. Она опять стала бы говорить, что отец «гондон», что он ее бросил ради этой «тупой сучки». Странно, но она не мучила Мэг этими излияниями. Может та ей дала понять, что не желает это слышать. Боль ушла, уже давно. Он не единственный ребенок, чьи родители развелись. Он просто это принял, глядя на друзей, чьи родители были так же разведен. Так почему она не может этого принять? Почему она выплескивает свою желчь на него? «Химмель» вынырнул из-за голых деревьев тонкой белой полосой. Окна школы блестели в лучах уже заходящего солнца. Последние месяцы учебы. Он еще не выбрал себе будущее, отец заметил, что они вскоре это обсудят. Он этого хотел и не хотел одновременно. Эрик банально не знал, в свои семнадцать лет, чего хочет. Кем ему быть. Он хотел бы получить год на раздумье, просто для того, чтобы не решать это сейчас. Впрочем, он не был уверен, что и через год будет готов. С другой стороны, решение отца может не понравиться, но его придется выполнить. Это конечно звучит некрасиво, за тебя все решают родители, это чужой выбор, но… может им и в самом деле лучше знать, по крайней мере в этом вопросе… - Мы подъезжаем, - бесстрастно произнес шофер. «Ауди» остановился возле широких ворот. - Спасибо, - улыбнувшись ответил парень и, взяв небольшую сумку, вышел из авто. Он пошел по длинной заасфальтированной дорожке прямо к главному корпусу. Ему попадались знакомые, которым он махал рукой, с кем-то он поздоровался за руку. Это и был его привычный мир, не идеальный, но привычный. Немного не дойдя до главного корпуса, он свернул вправо и вскоре оказался возле длинных трехэтажных зданий. Именно тут и располагались комнаты учащихся. Корпус «Б», третий от главного здания, второй этаж. Комната Эрика располагалась пятой от лестницы, окнами на деревья. Он распахнул дверь и очутился в своем мирке. Своем, потому что привык к нему. Неладное он заметил не сразу. Пока кинул сумку, снял обувь, пока повесил куртку. Это и привлекло внимание парня. Тут не было вещей его соседа. Быстро выйдя из комнаты, он постучал в соседнюю. Дверь открыл коротко стриженный парень в черных футболке и шортах. - О, Рик, ты уже?! - Привет Аксель, - они стукнулись кулаками. – А где Микка? - Хм! А-а! Ты же ничего не знаешь! – и Аксель заулыбался. - Чего не знаю? - Его выперли! – Аксель кивнул и Эрик зашел в комнату. – Фрейлих, этот мудила, застукал его со спущенными штанами, прикинь! - И с кем? – спросил Эрик. - В том-то и дело! Этот тот педик, из параллельного класса, Фици, кажется. У Эрика рот так и открылся. Именно на такую реакцию Аксель и рассчитывал. - Вот уж не думал, что он гей, - искренне удивился Эрик. - Да у него на роже все написано, - опешил Аксель. - Да нет, я про Микку! - А-а! Вряд ли. Это Фици отсасывал Микке, а не наоборот. - Ну да, с парнем. Тут вон, девчонок полно… Аксель зашёлся смехом. Эрик смотрел на него ничего не понимая. - Говорят, - Аксель немного успокоился. – У нашего Микки с мизинчик, вот он и компексует, а педику что, лишь бы отсосать. - Да ладно! – Эрик не верил. - Я тебе говорю! Акселя никто не считал трепачом, возможно оттого, что этот парень каким-то непостижимым образом все знал точно. Верней, учился он средне, и его усердие в спорте, сплетнях и загулах, да на пользу делу, но… отец Акселя венчурный миллионер, а потому парень учился как придется и единственное что хорошо знал, кто с кем и где. Сильней приключений Микки Эрика интересовало – что Аксель знает о нем, об Эрике. Но спрашивать было боязно. И потом, не хочешь услышать правду, не спрашивай. Этим вечером Эрик устроил себе маленький праздник плоти. Предварительно заперев дверь, он разделся и лег на кровать, задрав ноги. Обслюнявив пальчики, он легко ввел их в дырочку и стал уверенно скользить в попке. Он закрыл глаза и представил Петера, одного из парней, что тут учился и уже год как закончивший «Химмель». Эрик был в него тайно влюблен, и если ему нужно было представить парня, который бы его оттрахал, то это без сомнения был бы Петер. «Да! Да! Сильней! – кричал Эрик внутри себя. – Еби же меня!». Его пальчики легко скользили в дырочке и по всему телу растекалось наслаждение. Его пенис, слегка возбужденный, лежал на животе, с его розовой головки стекали капельки смазки. - Рик! Ты тут? – это был Берт. Они еще не общались и теперь он стучит в дверь. По счастью, дверь была закрыта и войти он не мог. - Fuck, - шепотом выругался Эрик. Всякое желание вмиг испарилось. Он вынул пальчики из попы и посмотрел на сочную головку. Берт все стоял и стоял под дверью, то и дело спрашивая: «Вы не видели Рика?», «Рик тут или ушел?», «Говорили, что он уже вернулся». Какой-то остряк брякнул: «дай парню подрочить» и заржал. Только через четверть часа Берт удалился и Эрик на цыпочках проскользнул в ванную. Дрочить так же желания не было, потому легко подмывшись, он лег в кровать и открыл детектив. Правда, он вставил наушники, ведь Эрик был из тех молодых, кто умудрялся и музыку послушать и почитать. Впрочем, детектив – чтиво не самое сложное, потому особо париться не требовалось. На следующее утро Эрик пошел на занятия. Парни уже не задирали его тем, что накануне видели в выпусках новостей, зато девчонки глаз не сводили. В этих глазах так и читалось: «Какой хорошенький», «А в смокинге еще лучше», «А уж голенький…». Эти томные взоры его немного донимали, главным образом потому, что он не хотел на них отвечать. Его порой спрашивали, почему он не гуляет с какой-нибудь девочкой. По правде, сказки многих парней об утрате девственности были именно что сказками. Но Эрик всегда отговаривался желтой прессой, мол, та его сфотографирует с кем-то и тому человеку житья не будет. По правде, он не знал, так ли это или нет, но отмазка работала. Школа «Химмель», основанная в 1832 году как школа исключительно для мальчиков, десять лет назад сдалась под напором борцов за равенство и стала принимать девочек, ровно поровну. И если вначале казалось, что столько не наберется, то теперь ясно, что не промахнулись и руководство радовалось, в кое-то веке выглядели прогрессивными и им не придется на глазах у всех еще раз отступать. Девочек было много и симпатичных хватало, так что имей Эрик желание, у него легко сложилось бы, учитывая, кто он, но ему этого не хотелось. Впрочем, он экспериментировал. Как-то включил на планшете порнуху с тетками и стал дрочить. То ли юность, когда хочется всегда, то ли и в самом деле он мог бы… он кончил, может и не бурно, но кончил. Жизнь в школе была самой банальной – утром уроки, потом занятия спортом или кружки. Эрик особо к спорту любви не питал, хотя умел играть и в футбол, и в баскетбол. Для фигуры от предпочитал пробежки и выездку. Ну и для интеллектуального развития ходил в кружок по литературе и истории. «Читать – не формулы выводить», - говаривала его бабушка, по маме, если что. И это у парня получалось легко, вот он и пошел. Кроме того, у данного выбора был и еще один плюс, так как именно успехи в гуманитарных дисциплинах позволяли поступить в университет и изучать либо право, либо экономику. Остальное для принца было если не заказано, то считалось не совсем удачным выбором. А он и не был борцом. О себе все он понял лет в пятнадцать. Живи он на четверть века раньше, это было бы проблемой, но теперь, да еще в Ливонии, прекрасном североевропейском королевстве это точно была не проблема. Сотни если не тысячи геев и лесби совершали каминг-ауты и получали поддержку родственников, даже если те и не горели желанием, просто так принято. Это для многих молодых гей – норма, или, скорее, часть большой нормы, чем исключение. Старшее поколение во многом догоняло. И чем старше человек, тем труднее догонять. Хотя… вот дед Эрика догонять и не собирался. Наверное, могло возникнуть ощущение, что Аксель гомофоб. Эрик и сам порой так думал. Хотя, возможно, тот просто корчил из себя крутого взрослого, а может, так же был геем и потому нарочито выпячивал свою натуральность. По крайней мере, того же Фици он не трогал, но и не общался. Эрик тоже не общался. Фици был немного женственным, у него все было написано не только на лице. А главное, что тот явно не смог сделать с Эриком то, что тому хотелось, то есть, банально трахнуть парня. Ну, и будем честными, пока принц был не готов дружить без секса. Верней, не умел и слегка побаивался, ведь тот же Фици общался исключительно с девочками-подружками.