Этаж №473

■■■■ Сычëв, ■■■■ цикл, охраняемая территория — 440—475 этажи

      Очередной шумный день. В суматохе звонкой сигнализации и ора бригадира мои товарищи второпях надевают своë снаряжение и готовятся выйти на очередной вызов. А куда спешить? Ведь всë в жизни нашей настолько поочерëдно и даже предсказуемо, что сил не стоит куда-либо торопиться. Вот казалось бы, прозвенит сирена, оденься спокойно, настройся, так нет же, всем нужно поскорей, побыстрей, только я один, как дурак, сижу с заспанными глазами и пытаюсь прогнать гул из ушей и понять, что вообще происходит.       А происходит, в общем-то, обыденная, сказать даже, житейская вещь — прямо в начале нашей смены начался самосбор. Неудачно, конечно, но что поделать, такова жизнь ликвидатора. — Сычëв?! Сычëв, мать твою… — сквозь шум раздевалки прозвучал ворчливый голос бригадира, — Не время спать, Сычëв! Так и жизнь свою проспишь… И должность, ага!       Должность… Ха, какое интересное слово. Ни работа, ни уж тем более призвание, а именно должность. Всегда я всем и всему должен. А за жизнь уж не беспокоюсь, у меня еë и так нет.       Но всë же нужно потихоньку собираться. Костюм, экипировка разная и… И противогаз. Ах, этот наш вонючий резиновый символ. Никогда не любил эту маску, сказать честно, за ней ведь не видно чувств и настроения, человека не видно, будто мы какие-то бездушные роботы, коими, впрочем, мы удачно пытаемся казаться. Да, существа без чувств и настроения, всегда готовые к службе народу. Красиво звучит, наверное, да и для кого-то мы являемся примером для подражания, что забавно, учитывая то, что нашей личной жизни не позавидуешь… Хотя, какая там личная жизнь, мы же бездушные роботы.       Сигнализация прекратила петь свою песнь и теперь на сцене звучал лишь наш дорогой бригадир. — Товарищи, дело серьëзное, по пути подробности передам, а сейчас берëм жернова и быстро на 73 этаж.       Сердце моë ëркнуло. Семьдесят… Какой? По всему телу пробежали мурашки, стало вдруг очень холодно, будто за отопление не заплатил, желудок заныл, глаза стали мокрыми, руки, тянувшиеся к закреплëнному на стене жернову, начали трястись. — Доложили, что осталось много аномалий. Работаем максима… Нет, МАКСИМАЛЬНО быстро и по уставу, всем ясно? — Так точно — хором ответили ликвидаторы.       Кто-то опередил меня, взяв жернов рядом со мной, пришлось быстро схватить другой, даже не заметил какой взял. Да и не о том сейчас мои мысли. 473 этаж… Господи, если ты есть, пусть Она будет жива! Пусть жива будет моя Е■от■■а, прошу! Сохрани Еë молодую жизнь, Еë прекрасное лицо, руки, нежность, сохрани Еë обаяние, что б хоть раз ещë Еë я увидел… Ах, о чëм это я вообще думаю, нам же запрещено иметь какие-либо связи с гражданскими. Ох, но нет, не смогу я без Неë! Не смогу я выжить без Еë ласки и приятных слов, не могу…       Так, ладно, надо сосредоточиться, всë таки не на вечеринку иду, а на серьëзное дело. А… А что за дело-то? Пока я купался в своих грустных мыслях бригадир уже успел рассказать всю важную информацию. И как я еë только мог прослушать? У нас же в ушах это всë звучало, по рации, все дела… Нет, не могу ничего вспомнить, мысли только о Ней… — Товарищ ■■■■■■, а в какой квартире мне работать? — спросил я через наушник. — Аргх, — проворчал бригадир, — Ты чем слушал, Сычëв? В ■■■■ квартире ты, запомнил?       Сердце снова зазвенело. Это ведь квартира Е■от■■ы! Да что ж за день-то такой?! Вся жизнь к чëртовой матери катится!       Спустились на этаж, начали разбегаться по своим целям, и я подошëл к Еë квартире. Гермодверь была… На ней не было никаких повреждений, ни царапины, она была открыта изнутри. Ох, ну что ж ты за дура?! Повелась на простые уловки, что б тебя…       Вошëл в квартиру, дыхание участилось, я почти ослеп от шторма надвигающихся слëз, всë было перевëрнуто и разрушено. Быстро начал рыскать в поисках девушки… Нет, не девушки, а потенциально выжившего гражданского. А быть может и заражëнного… Снова сильный гул, я почти оглох, снова зима прошлась по всему телу. Стекло противогаза начало запотевать, надо ж так! Да и весь я вспотел.       В прихожей нет, в спальне тоже… Ладно, осталась кухня. Врезаясь в стены и двери ворвался на кухню и…       И увидел Е■от■■у в луже концетрата. С пеной во рту скреблась Она ногтями по полу. Левая нога сильно опухла, а правая вовсе привратилась в жижу, которая наполовину смешалась с лужей пищи. — С-сычëв? Это ты? — подозрительно и странно нежно, несмотря на своë состояние, спросила Она.       Сквозь льющиеся реки слëз и противных соплей я ответил: — Да, Е■от■■а, я. — А… Ну ясно. А я тут упала… Случайно. Подняться не могу. И почти ничего не вижу, представляешь? — вдруг засмеялась девушка. — Какая же ты растяпа, Е■от■■а, — в ответ попытался я ей засмеяться, доставая взятое впопыхах оружие и взглянув на него. Это был грави-жернов. — И не говори… А не поднимешь меня? — Нет, извини, по уставу нельзя, — приготовил оружие к выстрелу. — Ну, устав, — недовольно пробурчала девушка, — по уставу мы с тобой вообще не знакомы. А мы ведь знакомы, так? И не по уставу общались с тобой так долго, — Она попыталась сесть и широко развела руками, но вскоре снова рухнула на пол, — ой, опять упала… — Может ты устала за день? — Может и устала, поспать что ли…       Прозвучал тихий писк, оружие готово к действию. — Ой, а ты аномалии, как там… Ликвидируешь? — Да, я ведь ликвидатор, сама знаешь, — слëзые заполнили нижнюю часть гермитичной маски и начали попадать в рот. — Ну да, знаю… Тут, кстати, не так давно, ты ко мне заходил, представляешь? — И неужели ты мне открыла? — Да, открыла, только это был не ты, а кто-то другой, — Е■от■■а закашляла и из рта Еë вылилась какая-та блевотная масса с кровью, — да-а-а, Сычëв, мне пора спать… — А мне пора заканчивать работу.       Девушка чуть засмеялась. — Я тебе всегда хотела сказать, что я хочу на тебе жениться! Представляешь, даже кольца приготовила, они родительские, думала, что и нам подойдут… Они там, в комоде… Поищи, как закончишь работать. — Обязательно поищу, — вот-вот произойдëт выстрел, — обязательно, слышишь? — закричал я, — Слышу, Сычëв, слышу… — Хорошо, хорошо… Спи спокойно…       Дальше… Сказать честно, не помню что было дальше. Всë, как в тумане,       какие-то оры, крики, взрывы, говор по рации. Какофония горя и страданий.       Внезапный хлопок по плечу вывел меня из полусонного состояния. Как и всегда, я сейчас в раздевалке, только в отличие от своих коллег, не раздеваюсь, а просто уныло сижу. — Ну, — возбуждëнно начал бригадир, — Ну Сычëв, ну даëшь! Товарищи говорят, гуля победил! Да описывают-то как! «Лежит обессиленный, так как встать не встаëт, будто все кости переломаны! Битва походу жëсткая была!» Да-да, так и говорили! — засмеялся бригадир, — «А как кулаки сжимает, наверное, всë ещë отойти не может». Ну, герой ты сегодня, Сычëв, кто знает, что бы эта тварь успела наделать, если бы не ты, — и снова похлопал по плечу, — Ладно, ха, ладно… Отдыхай.       И ушëл. И все ушли. Один я, как дурак, остался, рыдая под маской бесчувственного робота, сжимая в руке пару обручальных колец.