David Bowie – Space Oddity A Flock of Seagulls – I Ran (So Far Away) Metallica – Disposable Heroes The Doors – People Are Strange
‒ 1985, 14 июля. – с насмешливо-снисходительной улыбкой отвечает официантка. Пьяные постояльцы, не помнящие порой и собственного имени, ‒ для неё не в новинку. Лишь бы не стали приставать. Она ставит поднос с аппетитно пахнущим завтраком на тумбочку и выходит из комнаты. ‒ Подождите, мисс. – в последний момент обращается к ней Стив. – Это ведь розыгрыш такой? Этот… ‒ он переводит взгляд на Эдди, сидящего на кровати в полнейшем недоумении. Сам Эдди сказал бы, что он в ахуе, может, даже придумал бы что-то похлеще. – это же его проделки? Просто скажите, что он вам заплатил… ‒ Извините, не совсем понимаю, о чём речь. Приятного аппетита, мистер Харрингтон, мистер Мансон. – она делает попытку номер два побега из злополучного номера. ‒ То есть, мы вчера сказали свои имена? Почему я этого не помню? – Мансон в ужасе смотрит на Харрингтона, медленно переводит взгляд на девушку. Стив, поджав губы, ждёт чего-то. Будто она сможет дать ответ на все вопросы, сводящие его с ума. ‒ Конечно, нам сообщили, что въедет группа Corroded Coffin. Увы, у нас оставался только один двухместный номер. Если из-за этого возникли какие-то проблемы, вы можете обратиться к менеджеру… ‒ Нет-нет, всё в порядке. – дежурно лыбясь, отвечает Эдди. – Благодарим за завтрак. Хорошего вам дня, мисс. ‒ Взаимно. – бросает она вслед, спеша убраться куда подальше от этих умалишенных. ‒ Ну? – выдаёт Эдди сразу же, как дверь закрывается с тихим щелчком. ‒ Что «ну»? Что ты хочешь услышать? – Стив, сложив руки на груди, бросает недовольный взгляд на Мансона. – Доволен? Дошутился, придурок? ‒ От болвана слышу. Зря я с тобой связался вообще. – Кайфолом хренов. Стив подрывается с места, напяливает на себя первые попавшиеся шмотки. Он больше ничего не говорит. А что сказать? «Вау, господин Эдвард Мансон, вы были так щедры в момент, когда поделились со мной мудростью»? Чёрт, да он, кажись, опылился от Мансона и теперь сам язвит по поводу и без. Напоследок Стив забирает свой бесполезный телефон и уходит. ‒ Ну и проваливай, болван. – вымученно шепчет Эдди, зарываясь пальцами в волосы. Хочется дёрнуть со всей силы, так, чтобы выбраться наконец из этого пьяного бреда. – Как, блять, так можно? За что? – падает он на кровать, уставившись в потолок. Белоснежный, идеальный. С винтажной люстрой по центру. Эдди о такой и мечтать не мог, всю жизнь обходился крохотным ночником и фонариком на телефоне. На телефоне, который приобрёл на какой-то барахолке. И вот он в наикрутейшем номере в предположительно дорогом отеле. Не такой уж лузер, получается? Он достаёт очередную сигарету. Поджигает. Вдыхает много. Блаженно выдыхает. Он уже и не помнит, когда в последний раз курил самые обыкновенные сигареты так часто. Это всё из-за Стива. Этот красивый болван ещё поплатится за то, что втянул Эдди в передрягу вселенского масштаба. Иначе и быть не может.***
Стив с трудом выходит из отеля. Нет, дело не в алкоголе и не в наркотиках, а в людях, собравшихся поглазеть на него. Какая-то девушка визжит, что желает увидеть автограф самого Стива Харрингтона у себя на ключицах; другой парень цепляется за рукав куртки, не желая ослабить хватку. «Простите», «извините», ‒ только и может сказать ошарашенный Стив. Он всеми возможными способами старается избегать толчков, криков, окружающих его. Голова раскалывается; настолько шумно, настолько всеобъемлюще вокруг. В конце концов он срывается на бег и сначала получается не так уж плохо: он спотыкается всего пару раз, в итоге оказывается в каком-то сквере. Парень находит удалённый уголок за развесистым клёном. Рухнув на скамейку, пытается отдышаться. ‒ У Вас всё… в порядке? – спрашивает девушка, чудесным образом оказавшаяся на той же скамейке. ‒ Боже, Вы одна из них? – паникует Стив. Он бегло осматривает девушку. Она нервно постукивает ногтями по книжке, лежащей у неё на коленях. ‒ И я рада знакомству. – она наигранно улыбается. Не показывать же внешне, что вынужденный собеседник немного не в себе. ‒ Там… за мной гнались какие-то психи. Еле отбился. – откинувшись на спинку скамейки, продолжает Харрингтон. – Они, должно быть, меня спутали с кем-то. ‒ И за кого же Вас приняли? За сутенёра? Наряд подходящий. ‒ Нет, за какого-то музыканта. Да я только на гитаре немножко играть умею. Ну и на пианино, хоть это и скука смертная. – Стив почти добавляет: «И в душе пою». – Ничего не понимаю. ‒ Музыкант, значит. Круто. – хмыкает. – Меня Робин зовут. А Вас как, звезда? ‒ Стив. Да, в этом году все что ли короли и королевы сарказма? – отвечает он, глупо лыбясь. Да, Робин посчитала его каким-то клоуном. Причём несмешным. Несмешной безумный клоун. Попахивает дешёвым ужастиком. ‒ В этом году? Что? – девушка замирает, так, будто решает в уме сложное уравнение. И единственным правильным, но не самым разумным ответом представляется возможность расположить к себе нового знакомого. Нужно постараться; что-то из этого да и выйдет. – Можем на «ты»? Если для тебя это нормально. ‒ Конечно, если… тебе так удобнее. А насчёт года… не спрашивай, я сам не врубился. ‒ Врубился? ‒ Ну, да. Врубился. ‒ Да ладно? Что за тупое словечко? – Робин многозначительно вздыхает. ‒ Забыли и забили. Я могу спросить кое-что? – и не дожидаясь ответа, говорит. – Какой сейчас год? Вот только честно. ‒ 85-й. Ты головой стукнулся что ли? Может, в больничку отвести? Ты не местный? Пошли. – книга вмиг оказывается в сумке через плечо, а сама девушка вскакивает с места, хватает Харрингтона за руку. – Ну и? Постой-ка. – принюхивается. – Ты бухал и ничего не помнишь? Да, стукнулся головой, когда бухал. Картинка восстановлена. Аллилуйя. – тараторит Робин, заправляя прядку за ухо. Большие голубые глаза, обрамлённые длинными ресницами, кажется, заглядывают в самую душу. – Пойдём, звезда. Прогуляемся что ли. ‒ Чтобы снова столкнуться с «этими»? – из него вырывается истерический смешок. На самом деле Харрингтон с большим удовольствием избегает Эдди, источника всех его проблем. Как минимум, сегодняшних. – Нет уж, спасибо. ‒ Ла-а-адно, уговорил, остаёмся тут. Но если твои преданные фанаты настигнут нас, твоей девушкой я притворяться не намерена. ‒ Боже… Что? Да зачем мне это? – произносит Стив на автомате. ‒ Ого, нормальный парень? Обычно целоваться лезут или сразу в трусы. Фу, даже от упоминания чего-то такого мерзко стало. ‒ Я таким не болею, будь уверена… ‒ У тебя такие словечки смешные. Сам придумал? – под пристальным взглядом девушки становится несколько неловко. Стив опускает голову. – Прости, я иногда забываюсь, могу жутко пялиться на людей. ‒ Да не, я не из-за этого. Просто задумался, что делать теперь. ‒ В каком смысле? ‒ Ну, с жизнью. Как выбираться из этой жопы? ‒ Так, расскажи всё с самого начала. А то в этот раз я «не врубаюсь». Я правильно твоё словечко употребила, ха? – довольная собой Робин аж просияла. ‒ Да. А вот что рассказывать-то… не знаю. Я мало что помню. Он выдаёт всё, что сохранилось в памяти. Почему-то с этой девушкой невероятно комфортно. Она выслушает, постебётся, но всё равно поддержит, как сможет. И плевать, что под «поддержит» подразумевается понимающе кивнёт и нахмурит брови. Да у неё на лице написано, что она из тех, кто стал бы смотреть видео на мистическую тематику, а потом всю ночь обдумывать эту несуразицу, при этом размышляя о смысле бытия. ‒ Кошмар. Вы чем таким накурились? Неслабо вас унесло. – в раздумьях Робин начинает крутить колечко на большом пальце. – Надо в первую очередь вспомнить все детали. Для этого неплохо было бы выспаться и поесть. Ты голодный? Желудок болезненно стянуло. А как иначе, если он смылся из номера со скоростью света, лишь бы больше не видеть нахальную рожу Мансона? Ведь этому подлецу ни горячо, ни холодно, что произошло этой ночью. Пусть веселится, шутит. Шутка десять из десяти. Кому ни расскажешь – не поверят. ‒ Да, очень. – шарит в карманах. Пусто. – Чёрт, денег нет. Это всё этот придурок. – ну, больше ведь некому обворовывать праведного Стивена Харрингтона. Значит, так Эдди искал «зажигалку». ‒ Хорошо. Пойдём ко мне, чаем напою что ли. Начнёшь приставать – яйца выкручу. ‒ Даже не думал. Спасибо тебе, Робин. Это так тупо… Не проходит и минуты, как откуда-то сзади доносится окрик. ‒ Харрингтон! Ты, болван отмороженный! Решил бросить меня на растерзание? Мансон. ‒ Не обращай внимание, Робин. Нам пора. Это тот самый, ну, я говорил. ‒ Да ладно? – она оборачивается, пялится на парня в упор. – Крутые патлы у него. ‒ Тут я соглашусь. Выглядит как рок-звезда. – последнее слово звучит несколько грустно. ‒ Харрингтон. Ты, блять, совсем совесть потерял? Затянул меня в передрягу, а сам в закат съебался. Я так это не оставлю. – Эдди оказывается на расстоянии вытянутой руки. И этим расстоянием пользуется он вовсю: цепляется за рукав куртки, тянет на себя. – Нам надо вместе держаться, понял? Иначе пипец котёнку. ‒ «Пипец котёнку»? Как он до этого додумался? – еле слышно спрашивает Робин. ‒ Я тут, как бы. Если Вы не забыли, Ваше высочество. – вспыхивая, продолжает Мансон. – Подружку нашёл? Поплакаться некому? ‒ Успокойся, Мансон. И я вроде как просил не обращаться ко мне по фамилии. ‒ Ну уж простите, господин Харрингтон, не могу по-другому. Вы ведь такая ва-а-ажная персона. ‒ Ребята, может, без ссор обойдёмся? – девушка пытается исправить ситуацию. Безуспешно: они точно поубивают друг друга. ‒ Эдди, я не хочу это обсуждать. Ты, сказочник хренов, затащил нас сюда, ты и возвращай. ‒ Ах я? То-о-очно, у меня вот в кармане портативная машина времени, сейчас настрою. ‒ Да-а-а? – в унисон протягивают Стив и Робин. ‒ Нет, блять, Харрингтон! Ты тупой или прикидываешься? ‒ Ребята, давайте обсудим всё за чашечкой чая? Объявите на это время небольшое, совсем крохотное перемирие. ‒ Согласен. – удивительно спокойно соглашается Стив. И Эдди приходится быть паинькой.***
‒ Так вы были знакомы до этого? – спрашивает Робин, просматривая свою чайную коллекцию. – Я заварю Эрл Грей? А то вы ещё из-за чая переругаетесь. ‒ Нет, знать не знал. У меня в планах не было путешествий в прошлое. – безразлично произносит Эдди; взглядом он прожигает огромную дыру в груди Харрингтона, сидящего напротив него. Может, он всего-навсего вымотался. Да, глаза болят определённо. И главная причина тому так очевидна. И так очевидно хороша в сраных кожаных брюках и майке без рукавов. Не хватает лишь пары цепочек, серёжек в ушах и подводки для того, чтобы походить на рок-звезду восьмидесятых. Допустим, нужно ещё зачесать волосы, чтобы они не отличались от гнезда, но без подобных истязательств можно обойтись, да? ‒ Bon thé à tous! – с этими словами она ставит заварочный чайник в центре стола. Стив, хоть и остыл после словесной перепалки, выглядит крайне недовольным. ‒ Это прямо как сцена из «Шрека 2». Только не говори, что не смотрел, а то не поладим. Я серьёзно. ‒ «Шрек»? Это что? – набив печеньем рот, бормочет девушка. – Это же не что-то плохое? ‒ Ты что, это один из гениальнейших мультфильмов всех времён! Если бы тут интернет работал… ‒ мечтательно вздыхает Мансон. ‒ Так, интернет… О нём я читала. У нас в школе был компьютер с доступом в интернет. В будущем такое тоже есть? ‒ Ещё бы! Скоростной интернет, способный дать ответ почти на всё. – Эдди наливает немного чая в чашку с сиреневым цветочком. – Харрингтон, ты жив там вообще? Чай будешь? Тот не реагирует. ‒ Ясно, в молчанку играем? Снова тишина. ‒ Пусть отдохнёт. У вас насыщенный день вышел. – Робин неловко улыбается, наполняя чашку парня. – Попей, станет получше. – и всё же видно, что она еле-еле сдерживается, чтобы не засыпать их сотней вопросов. Если к Вам так заявятся два чудилы и будут клясться, что прибыли из будущего, Вы же не станете упускать такую возможность! Стив делает крохотный глоток, отодвигает чашку. ‒ Попробуй печенье, сама пекла. В этот раз очень неплохо вышло. – обращается к Харрингтону. – А ты не переусердствуй. Эдди же? ‒ Ага, Эдди Мансон. Второе имя раскрываю только самым близким друзьям. А ты? – он нагло хватает две печеньки, надкусывает каждую из них. ‒ Робин Бакли, раз уж мы представляемся таким образом. Может, я вообще придумала это имя. Вот только что. – уверенно добавляет она. ‒ Ох, ну наконец-то достойная соперница. Такое мне нравится. – Мансон заинтересованно наклоняет голову чуть в сторону, наблюдает за Бакли. ‒ Я тут подумал… а вдруг это всё к лучшему? Вся эта история. Я не против побыть участником какой-то крутой группы. – выдаёт Стив. Эдди тут же давится чаем. ‒ Ты? Чего, блять? Да у тебя на лице сияет неоновая надпись «я весь такой душка, сатанинская музыка – не моё». – Эдди еле сдерживается, чтобы не сказать «душнила» вместо «душки». ‒ То есть, ты сделал выводы о моих интересах, просто увидев меня? Замечательно, Мансон. Хочешь снова посраться? ‒ Нет, красавица, не хочу. Я даже готов подыграть тебе. – он оглядывает Стива из-под приопущенных век; на пухлых губах – самодовольная улыбка. Робин недоуменно смотрит на недоделанного героя-любовника. ‒ В вашей группе только вы двое или как? Можно с вами? Ну, в качестве группы поддержки. – опираясь локтями на столик, спрашивает Бакли. – Выслушаю ваши проблемы за скромную оплату. ‒ Ты нравишься мне всё больше. – Эдди держит чашку двумя руками, потягивает чай довольно-таки громко. ‒ Робин, правильный вопрос задаёшь. Кто ещё есть в группе и знают ли они о произошедшем? Вдруг мы всего-навсего заняли чьё-то место? Тогда что сейчас в будущем… которое наше прошлое в итоге? ‒ Стиви, потеряшка ты наш, это наименьшая из проблем. Плевать, что в Хокинсе версия 2019, где мы очутились? ‒ Ричмонд, Индиана. Не очень далеко от вашего Хокинса. Буквально в получасе езды. Вы продолжайте, мне очень интересно. – едва отвлекаясь от чая, тараторит девушка. Она хочет спросить, как Эдди перешёл от «Харрингтона» и «отмороженного болвана» к приторно-сладкому «Стиви», но передумывает в последний момент. ‒ Кто из нас додумался сюда приехать? Это первый вопрос. А второй посложнее: зачем нам это понадобилось? – Эдди с таким остервенением крутит кольцо, что кажется, что он вот-вот выкрутит его вместе с пальцем. – Ладно, допустим, это была моя идея. Допустим, не более. ‒ У тебя точно нет портативной машины времени? Что-то ты палишься, Мансон. Даже волнение сыграл. – стараясь сохранить самообладание, говорит Харрингтон. ‒ Я так всегда делаю, мои приколы. Тебя это касаться не должно. ‒ А кто вас сюда привёз? Судьба колёса отрастила? – Бакли невзначай пододвигает тарелочку с выпечкой ближе к Стиву. Мансон неплохо так присоседился к несчастным печенюшкам. ‒ Могли поймать попутку. Этим и объясняется отсутствие денег. И скруток. – Эдди наигранно всхлипывает. – Так хорошо мог подзаработать, а тут и единственную пятёрку потерял. ‒ Это слишком утомительно. Голова болит. – Стив закрывает лицо руками, последнее слово произносит едва слышно. ‒ Я принесу ибупрофен. А потом ты поспишь. – Робин суетливо бежит в ванную за аптечкой. ‒ Ты так носишься с ним. – безэмоционально говорит Мансон, столкнувшись с ней на обратном пути. – Что в нём особенного? Почему ты вообще нам доверяешь? ‒ Предлагаешь выгнать вас на улицу? – и затем переходит на шёпот. Тыкает Эдди в грудь. – Да тут за километр чувствуется гомосексуальность. Мне тебя нечего бояться, только если ты не серийный убийца. Да и вор из тебя явно никудышный. ‒ Насчёт второго… не, неважно. А Стив? Тоже попахивает чем-то таким? – усмехается, скорее даже насмехается. ‒ Стив просто хороший парень. ‒ А как же я? Неужели так отвратителен? – он смахивает несуществующую слезу с щеки. – Ты задела моё самолюбие, дорогая Робин. ‒ Если тебе от этого легче. – она молча ставит перед Харрингтоном стакан воды и протягивает таблетки, тот отвечает почти беззвучным «спасибо».***
‒ Гарет, зря ты переживаешь. Не сунутся эти придурки туда. – Эдди зажал телефон между плечом и ухом, при этом распихивал самодельные скрутки по всем карманам джинсовки. На другом конце линии – обеспокоенный голос. – Да не случится ничего. Я всегда осторожен, ты же знаешь. Мансон считал себя худшим трусом из всех. Храбрился он только перед друзьями, чтобы они не подняли весь Клуб Адского пламени на уши. Только этого не хватало. Внимание – это, несомненно, замечательно, но не такое. ‒ Я всё понял. Да, Гарет, я завязал с этим. Знаю, как это опасно. – Эдди повертел ещё одну сигаретку в руках, сразу же спрятал в карман на молнии. – Нет, именем матери клясться не стану. Пока, чел, если что наберу. Глубокий вдох. Выдох. Имеет ли хоть что-то в этой жизни значение? Возникла нездоровая мысль выкурить всё дерьмо к чертям собачьим. Никуда не идти. Упасть на кровать, безразлично смотреть в потолок в ожидании прихода чего-то хорошего и мимолётного. Так нельзя. На что жить? А если дядя Уэйн найдёт его в таком состоянии? Его поди удар хватит. Нет, так нельзя. Вышел он из трейлера, стараясь забыть навязчивые идеи, гложущие его с утра. С прошлого четверга. С апреля. С прошлого года. Эдди едва ли успел достать наушники из джинсов, как сзади послышались знакомые голоса. ‒ Вы поглядите-ка, кто выбрался из берлоги! Неужели величайший фрик Мансон! – Томми Хэйган. – Эй, ублюдок! Хотелось развернуться, остановиться посреди улицы. Устроить шоу на потеху зевакам. Только такие зеваки могут избить до полусмерти, так ещё в лицо харкнут. Неприятненько. Следом за криком Томми последовали ещё несколько передразниваний. Тоже не отличающихся оригинальностью, чудненько. И всё же, как-то скудно сегодня. Бежать сейчас? Банально и предсказуемо. Шоу? Избито. Во всех, блять, смыслах. Застыть – выслушать ещё парочку издёвок. Поэтому он притворился, что не слышал. Да, ему наверняка послышалось, как его назвали ублюдком, уёбком, а также педиком. Точно, педиком назвали дважды. Действительно скудновато. ‒ Ты, сука, оглох, что ли? – о, а вот и любимый Джейсон Карвер удостоил чести услышать столь прелестный голосок. – Том, чего мы выжидаем? Мансон поверил в себя, сказали бы уроды, следующие за ним по пятам. А всё потому, что он беспечно врубил музыку в наушниках. «Теперь лишь пустая оболочка, Двадцать один год, единственный сын… Здравствуй, Смерть», ‒ эхом доносилось до него. Символичнее некуда. В этот раз ему повезло. Из магазина, в паре метров от Эдди, вышла милая пожилая дама. Он галантно снял наушники, пожелал миссис Карвер хорошего дня. Не поленился сказать, что у неё самый очаровательный внук. Джейсон вынужденно отступил. Удивительно, что этот урод вообще кого-то уважал. Затем Мансон вызвался проводить её до дома. Он знал, что в городке его ненавидели все, кому не лень. И милая бабуля Джейсона была исключением. А может, она просто его не узнала. ‒ Привет, Джейсон! – приветливо сказал Эдди. Шёл он навстречу компании. – А я вот твоей бабуле помогаю, не против? О, и ты тут, Томми! Какая встреча! Карвер выдавил из себя глухое «привет»; казалось, пёсик вот-вот сорвётся с цепи. ‒ Нужно выследить ублюдка. – продолжил он, когда миссис Карвер и Эдди были далеко. – Я ему такое не прощу.***
Эдди знал Хокинс лучше, чем сам Хокинс знал себя. Скрыться из виду не составило труда. Пробежать между дворами, скрыться в переулке, затем ещё в одном. Наконец-то он и на месте. Лучшая дыра Хокинса сияла и искрилась неоновой вывеской даже в предвечернее время. Мансон любил этот бар. Часто тут тусили подобные фрики, а также заблудшие души и разбитые сердца. Шаг 1: затеряться в толпе. Выполнено. Шаг 2: подыскать жертву. У барной стойки подходящий кандидат. В хламину, а значит, безотказный. Выполнено. Шаг 3: выстроить тактику ведения «переговоров». Должно быть легко, учитывая кондицию данного индивида. ‒ Так как тебя зовут? – настойчивый. Если этот «Стив» представился, то может ответить тем же? ‒ Ты сказал, что я очень похож на Эдди Ван Халена. Для тебя готов быть им. – Мансон самодовольно ухмыльнулся. – Куда теперь, напарник? ‒ Я тебе доверяю… хоть на конец света. Лишь бы подальше от всего дерьма, знаешь? – язык до сих пор заплетался, но Эдди смог уловить смысл. ‒ Хорошо, давай устроим незабываемую ночь. – он отряхнул куртку Стива, задерживая взгляд на ключицах, выглядывающих из-под майки без рукавов. – Согласен? ‒ А можно мне ещё одну из твоих ракет в прошлое? – и Эдди участливо протянул очередную. – Я помню правила. – хихикнув, он позволил напарнику поджечь скрутку. «Тебе можно всё, Стив Харрингтон».