Отряд Авангард. Серебряный ангел

      На дорогу обратно у Авангарда времени заняло больше, чем Никите до места преступления. Понятное дело, всем надо на работу, время традиционных утренних пробок. Благо было относительно недалеко — ну, как недалеко, нужно было просто выехать на проспект, далее проехать по площади и всë, считай, что доехал. Хотя, для людей, что живут в не очень больших городах, это было всë равно, что доехать на другой конец города отнюдь не самым прямым путëм.       И вот они уже стоят у здания Департамента. Никита, который ровно час назад (даже чуть меньше) здесь был, недовольно морщился.       — И нафига я мотался по чëм зря, — пробормотал он.       — Хорош от работы отлынивать, — стукнула его по голове своей сумочкой Татьяна.       — Попричитать уже нельзя! — театрально взмахнул руками Легостаев.       — С каких это пор ты стал таким ранимым? — недоумëнно вскинув бровь, спросил Антон.       — Ага — согласилась Пожарская, — Раньше я за тобой такого актëрского мастерства не замечала.       — Ладно, — вздохнув, закатил глаза Никита, — И как ещë мне поднимать вам настроение?       Татьяна и Антон озадаченно переглянулись. Затем снова взглянули на Никиту и весело расхохотались. Тот улыбнулся краешком рта — на это он и расчитывал.       Его друзья тем временем перестали смеятся и снова посмотрели на Никиту. В их глазах больше не было той тени, что прикрывала их живые огоньки на днах зрачков, кои искрились там несколькими днями ранее. Точнее две недели назад, тогда, когда они дружной компанией собрались в уютном кафе «Рассвет». В общем и целом, там были только друзья Никиты и Тимофея Зверева, одного из главных виновников торжества. Его тогда только выписали из больницы, куда он попал не без помощи злополучного Ринальдо Сэнтри — сына Цирцеи Сэнтри, что приехал за душой Иллариона Чернорукова, которого вновь пытались переселить в него, Никиту.       Тогда у Тимофея начали открываться новые впечатляющие способности. Оно и понятно, он же сын одного из самых могущественных демонов во всех мирах. Как считает его наставник Виктор Николаевич Васильев, нынешний предводитель Огненных волков, рано или поздно это должно было случиться. Самое вероятное время этого события — предверие именин Тима.       Кстати говоря, до его дня рождения осталось всего-то чуть больше месяца, нужно хотя бы подумать о подарке. Хм, что бы такого придумать?..       Возвращаясь к реальности, нельзя не заметить, что веселил их в последнее время именно Никита, а не Антон — главный шутник их маленькой компании. Причина этому заключалась в событиях недельной давности, даже немного меньше. Тогда Василевский и Татьяна как обычно обусловились встретиться сразу после работы в одном неприметном кафе, которое больше напоминало бар. Девушка задерживалась на месте небольшого преступления, выслушивая последние показания свидетелей. Никита тогда взял отгул на вторую половину дня ради свидания встречи с Настей. Поэтому на разборки этого происшествия ушло немного больше времени, чем планировалось. Девушка отправила своему парню смс-ку о том, что задержится, пусть пождëт еë. Ух, как долго потом Пожарская корила себя, что допустила такую промашку. Напрасно, между прочим, ведь тогда и ей досталось бы.       Тогда Василевский в белой помятой после работы рубашке устало ввалился в бар и, не желая прозябать это время вперившись пустым взглядом в стену, заказал себе чего-то (он уже и не помнит что) не сильно крепкого. Авнгардец неплохо разговорился барменом, пока последний готовил ему зеленовато-жëлтый коктейль. Точно не известно, когда это произошло, возможно, когда Антон просматривал Танино короткое «Еду», но сразу после того, как он сделал всего один глоток слегка терпкой жидкости, картина столешницы тут же поплыла перед глазами, уступая сказочной эйфории, от которой позднее (и до сих пор) парню хотелось блевать. Мысли спутались, превращаясь в беспорядочный змеиный клубок, как-то чересчур слащаво и нежно раздирающий организм изнутри, наполняя самым вкусным и опасным, наверное, во всех мирах ядом. Свет отдавался звучным эхом в ушах и…       Дальше Антон очнулся только в больнице. Тело вяло подчинялось сигналам, поступающим из его уже прояснившегося разума. Всë вокруг было белым. «Больничная палата», — сразу догадался Василевский. Рядом с его кушеткой, опустив голову и положив подбородок на грудь, мирно посапывала Таня. Еë ресницы беспокойно трепетали во сне, да и в общем и целом выглядела девушка изрядно вымотанной, так что Антон не сразу решился еë разбудить. Но стоило его пальцам нежно провести по прохладной скуле, как Пожарская резко подняла голову и уставилась на парня ошарашенным взглядом.       — Антон, — пробормотала Татьяна и крепко обняла Василевского. Тот охнул, но прижал девушку к своей груди в ответ. Это было так мило и трогательно, что Никита, сидевший рядышком в тëмном углу, решил не прерывать их воссоединение и просто смотрел на них двоих облегчëнным взглядом. Ещë бы они не переживали — оказывается, тем злополучным вечером кто-то, а именно — бармен, подмешал Антону в стакан небольшую дозу «тяжëлого» наркотика, от которого у Василевского резко прибавилось энергии, а заодно и агрессии, да так, что тот начал крушить всë вокруг. Пришлось вызывать смирительную бригаду. После употребления вещества парень ещë некоторое время буйствовал (не без способности, кстати), так что ему пришлось вкалывать огромную дозу стабилизирующего вместе со «Спящей красавицей». После он проспал целый день, пока, наконец, не очнулся от «спячки».       Никита вздохнул. Таня тогда сильно извелась, в слезах метаясь по коридору больницы. Нагрузка на работе, ещë и тот инцидент… Всë это сильно ударило по ней. К тому же, у Антона тоже возникли проблемы. Мало того что его психическое состояние немного подорвалось, в особенности на отношениях с незнакомцами, так ещë и последствия воздействия «тяжëлого» наркотика пришлось разгребать. Всего лишь пару дней назад он пришëл в более менее нормальное состояние. Стал только немного угрюмым и замкнутым, но постепенно снова начал открываться. Поэтому роль главного весельчака компании сейчас выполнял Никита. И ребята были очень благодарны ему за это. Самому-то Легостаеву тоже было несладко.       После этого инцидента у них больше не было никаких серьёзных дел, таких как убийство или изнасилование. Так, кражи, угоны и много чего ещë не такого уж значительного, совершëнного буйными метаморфами или Первородными. До этого момента…       — Хэй, подождите, пожалуйста! — раздался голос сзади, и ребята в миг развернулись к подошедшей. Ей была никто иная, как Эвелина Касымова — молодой криминалист из тесно сотрудничавшей с Авангардом бригадой. Она была одной из тех немногих простых людей, которые были в курсе существования другой стороны этого загадочного города. Высокая стройная девушка с глубокими глазами и шелковистыми тëмно-каштановыми, точно плавленный шоколад волосами. Еë каблуки на невысоких шпильках равномерно цокали по гладкому полу, пока Касымова не остановилась рядом с Авангардцами.       — Эви? — приподняла правую бровь Татьяна, приветливо и немного устало улыбнувшись. Эти девушки были в неплохих, можно даже сказать дружеских отношениях. Они кивнули друг другу, здороваясь. — Твои узнали что-нибудь?       — Ага. Вот, — Касымова протянула Пожарской папку телесного цвета. Отдав еë, она поправила молочно-белые перчатки на своих кистях, а затем обернулась к следователям, — Всë, что удалось найти.       — А убийца? — поинтересовалась Таня.       — СА, нет сомнений, — вздохнула Эвелина, слегка дрогнув уголком рта. Никита чуть сдвинул брови. Чему она радуется? — Никакие другие не подходят.       — Уверена? — уточнил Антон, — А хотя бы приблизительно?       — Нет, — твëрдо произнесла криминалист. Она скользнула взглядом по Василевскому, будто пытаясь что-то высматрить. В коридоре на пару мгновений повисла непривычная для этого места тишина, точно разом все вымерли. Даже стало слышно пение птиц за окном, что лилось из открытого на первом этаже окна вместе прохладным ветерком. Касымова тряхнула головой и развернулась ровно на девяносто градусов, боком глядя на авангардцев, — Рада была поболтать, но у меня работа.       Повернувшись к ребятам спиной, она быстрым, но мерным шагом ушла обратно. Где-то вдалеке хлопнула дверь, послышалась чья-то ругань. Татьяна, будто очнувшись от оцепенения, покачала головой и, переложив папку в левую руку, произнесла:       — Пойдëм, мальчики. Нас Панкрат уже ждëт…

***

      — «Серебряный Ангел», говорите? — спросил Панкрат Легостаев, пристально оглядев своих подчинëнных, сидящих на диване и в кресле. Под его глазами пролегли мешки от бессонных ночей, проведëнных на работе. Пальцы нервно постукивали по поверхности деревянного стола рядом с раскрытой папкой, сокрывающей всю известную информацию, добытую криминалистами, о сегодняшнем преступлении. Татьяна, как самая расторопная из их команды, кивнула.       — Все улики указывают на это. Да и к тому же, Эвелина Касымова из бригады сказала, что воронки оставленные боевой магией, то есть энергетикой, точно такие же, как у Серебрянного Ангела, — отчиталась девушка. Никита в который раз за день нахмурился, разглядывая тëмно-синюю вазу, стоящюю на деревянном комоде бурого, точно еловая кора цвета, отдающего лаковым блеском от света дневного солнца, лучи которого проникали сквозь большое окно прямо за сидящим в кресле Панкратом. Сквозь стекло было отчëтливо видно, как на голубое небо набегали белоснежные перистые облака, принимая причудливые формы, разнообразие которых точно затронуло бы ранимое сердце какого-нибудь художника или писателя.       Однако ребятам, находящимся в кабинете своего начальника, было не до завораживающих красот дня, омрачнившегося затянутой в пучину Леты души. Души, что совсем недавно просто жила и радовалась жизни, которую так нагло и жестоко отобрали. Ворвались в мерный поток привычной жизни и просто-напросто отобрали право жить и что-то решать, мечтать и строить планы, радоваться и грустить. Это просто несправедливо. Несправедливо, что Судьба так легко и беззаботно играется с чужими жизнями, после выкидывая их, словно порядком надоевшую и ненужную игрушку. Несправедливо!       — Но какой у неë мотив? — спросил Никита немного с вызовом оглядывая своих коллег, цепляясь за последние соломенки надежды на то, что подозреваемая всë-таки невиновна. Хоть он еë и не знал, но питал к ней некоторую симпатию и понимание. Ведь их мотивы, как Легостаев думал, очень похожи. Как и поступки. За короткое время, что Ангел промышляла на улицах этого города, она ни один раз не давала повода для сомнений в чистоте и искренности еë поступков. Если не считать сегодняшний инцидент, конечно. — Да и почему вообще она использовала боевую магию? Могла бы убить по-другому.       — У меня есть предположение, — подал голос Антон, до этого прибывающий в глубоких раздумьях. Несмотря на сонливость, его голос звучал ровно и даже в некоторой степени спокойно, — Возможно, убитая девушка, Эйлин, узнала личность Ангела. И та, побоявшись огласки, избавилась от неë.       — Как-то не сходится… — пробормотал Легостаев-младший, отказываясь верить в эту теорию. Должна быть другая причина. Хоть какая-нибудь! — Ладно, хорошо. А как ты объяснишь второй довод?       — Предоставь это мне, — вмешался Панкрат, небрежно откинув золотистую чëлку со лба. Никита в кресле напрягся. Ситуация принимала не самый лучший оборот, — Сегодня мне звонил вождь оборотней-волков Ильнар с вестью о том, что пропала его племянница.       — Только не говори, что… — в ужасе начал было Никита, но его перебили.       — Да, она. Эйлин Ирис, — Панкрат задумчиво подпëр подбородок и отстраннëно уставился в шкаф с разными папками сбоку от него. Как будто и не замечал направлëнных на него полных неверия взглядов. Никита со вздохом откинулся на спинку кресла. Плохо, чëрт возьми, это очень плохо. Насколько он знал, традиции оборотней-волков были схожи с традициями Парда, то есть и с врагами они разбираются одинаково. Да и вообще, у абсолютно всех оборотней существует негласный закон — «Око за око, зуб за зуб». А значит, если кого-то из членов стаи убили, то убийца долго не проживëт — его просто разорвут на части. Тем более, что погиб не рядовой, а, вашу ж мать, племянница самого вожака стаи. И если волки найдут убийцу раньше, чем полиция, то они не узнают, чем же руководствовалась Ангел. Всë-таки это было немного странно, нужно накопать побольше подробностей.       — Что мы ещë знаем о погибшей? — поинтересовалась Татьяна. Еë тон, как и выражение лица был непроницаемым, невозможно было с первого взгляда узнать, что она думает по этому поводу. Но вопрос девушка задала правильный — лучше узнать побольше сведений, чем впустую вести дискуссии.       — Хм, она работала в архитектурном бюро, — пролистнул страницу в папке Панкрат. Его брови удивлëнно дëрнулись ко лбу, — Кстати, там же работает твоя Настя, Никит.       Никита в изумлении уставился на кузена. С Настей, значит? Что ж, это будет проще, чем казалось бы. Архитектурные бюро, обычно, не сильно большие и чаще всего являют собой частные дома на окраинах, реже это целые этажи в многоэтажных зданий. Бюро, в котором работали Настя и Эйлин, как раз относилось к последним. Никита бывал там пару раз, но не заходил, нет. Просто стоял перед парадными дверями дома, выполненного в современном стиле, и задирал голову наверх к самым последним двум этажам. Именно там, по словам Михайловой, располагалось их бюро. Конторка-то была известной.       И следуя из всего этого, можно предположить, что Настя и Ирис частенько пересекались. Никита задумчиво уставился в окно. Белое солнце, свойственное хорошей погоде, ещë несильно, но достаточно высоко бликовало над горизонтом. Скорее всего, Настя уже на работе, и новость должна была дойти до неë, как только она ступила за порог бюро. Интересно, а как она отреагировала? Да и в каких вообще отношениях состояла с погибшей?       — Я так понимаю, нам надо ехать? — поднялся с дивана Антон. Таня тоже встала и подошла к столу шефа.       — Да, только возьмите дело, — кивнул Панкрат и передал папку в руки Пожарской. Туда уже было переложено дело об «СА», которое теперь было официально причислено к сегодняшнему происшествию.       Никита тоже встал и направился к двери следом за коллегами. Но на самом выходе, кое-что вспомнив, обернулся к двоюродному брату:       — А ты… как ты без информации?       Панкрат, который уже набирал чей-то номер на чëрном, проводном кнопочном, каким пользовались ещë в далëких восьмидесятых телефоне, махнул рукой.       — Возьму дубликаты у Эвелины. У неë должны быть…

***

      — Так это тут работает твоя «лубоф», а, Никит? — ехидно поддел Легостаева Антон. Во рту у него торчала знакомая палочка от чупа-чупса. Руки были в карманах, да и сам парень выглядел на удивление расслабленным.       — Рад, что ты уже пришëл в порядок, — улыбнулся краешками губ Никита. Затем небрежным мотком головы откинул чëрную чëлку с глаз, что в последнее время сильно отросла. Надо бы к парикмахеру сходить, что ли…       — Давай не будем об этом, — нахмурился Василевский и передëрнул плечами. Затем перевëл заинтересованный взгляд на красивое здание перед ними, с светло-серыми отштукатуринными стенами и большими панорамными окнами, местами отделанное гладкими терракотовыми досками и стеклянными парапетами на деревянном помосте вокруг дома, под которым пролегли неширокие реки известнякового щебня. На самих досках стояли большие белые горшки с круглыми декоративными кустиками, кои очень часто встречаются в последнее время. На первом этаже здания распологался уютный ресторанчик для офисных работников, приходящих сюда на обеденный перерыв с контор этажей выше. Поэтому здесь было два входа — в ресторан и к лестницам и лифту на верхние этажи.       Но самыми красивыми, по мнению Никиты, были последние этажи — да-да, те самые, на которых находится архитектурное бюро. Сверкающие белыми, сглаженными на углах стенами они немного выступали над нижними этажами. Их панорамные окна зеркалили снаружи, не давая и шанса посмотреть, что же происходит внутри. Предпоследний этаж немного выступал под последним, создавая своеобразную ступеньку, с которой пышным покрывалом спускались витые лианы плюща с листьями, похожими на сказочные изумрудные звëздочки. Такие же лианы спускались с крышы к окнам последнего этажа. И, если отойти подальше, можно было увидеть стеклянный купол на самой верхушке, красиво переливающийся в свете солнечных лучей. И не боятся ведь туда ходить! Тут же, ни много ни мало, двенадцать этажей. «Интересно, а Настя туда ходила?» — пролетела беспокойная мысль в голове Никиты.       — Ух, ты, — окинул восхищëнным взглядом многоэтажку Антон. Затем заинтересовано посмотрел на ресторанчик, хмыкнув чему-то своему.       — Так, говоришь, бюро находится на последних этажах? — ещё раз уточнила Татьяна. Никита кивнул:       — Да, но я никогда не заходил туда.       — Но неужели тебя совсем не волнует, как твоей Насте на новом рабочем месте? — поинтересовался поравнявшийся с ними Антон. — И как еë принял новый коллектив?       Дело было в том, что после того случая, когда прошлый начальник Михайловой загремел за решëтку, еë прошлая контора потерпела серьёзный кризис. Деньги, сбытые начальством на получение собственного извращëнного удовольствия, отсутствие этого самого начальства, публичное унижение, неприятные воспоминания — в общем, бюро перешло под государственный покров, а его сотрудников расфасовали по другим учреждениям. А Настю перевели сюда — в молодое, но очень успешное агентство «Golden Sunshine». Михайлова влилась в их коллектив достаточно быстро, по еë словам. Пока не жаловалась, поэтому у Никиты не было поводов для особого беспокойства.        — Говорила, что нормально, — пожал плечами Легостаев. Из тех дверей, что вели к лестнице и лифту на верхние этажи, вышел мужчина в деловом костюме. Офисный клëрк, сразу видно.       — А вдруг еë там обижают, и она не может тебе ничего сказать? — продолжал допытываться Василевский, — Почему ты так спокойно к этому относишься?       — У меня нет причин не доверять Насте, — хмуро зыркнул на него Никита. Однако под ложечкой не очень приятно засосало. — Тем более, что она врать не умеет.       — Вот сейчас и проверим, — вмешалась в их маленькую перепалку Татьяна. Парни разом выдохнули. У Пожарской была какая-то необыкновенная сила, способная подавлять любые конфликты. Именно она была мозгом их триумвирата, благодаря чему они не раз выпутывались из разных переделок. Вносила свою лепту и еë исцеляющая способность — редкий дар, являющийся лакомым кусочком для многих нехороших людей. Пусть он и является одним из главных помех в сотворении их корыстных планов, но отрицать полезность этой способности тоже не стоит.       Никита ещë раз окинул взглядом вход. Автоматические стеклянные двери приветливо открылись перед ними, как и перед любым другим движущимся объектом. В кабину лифта уже заходили две молодые девушки в белых рубашках, аккуратно заправленных в короткие обтягивающие чëрные юбки. Волосы собраны в опрятные пучки немного выше затылка. Офисные, сразу видно. Девушки о чëм-то весело переговаривались, будто и не было совершено никакого убийства в паре-тройке километров отсюда.       Ребята зашли в лифт следом за ними. Только теперь Никита расслышал быстрые, но мерные шаги сзади. Подняв голову, он увидел в зеркале ещë одну девушку, скучающе прислонившуюся к одной из стенок кабины. Но она отличалась от тех, из офиса. В отличие от них, еë тëмные волосы свободно струились по плечам, скрытым то ли сатиновой, то ли лайкровой молочно-белой футболкой оверсайз с рукавами в три четверти, заправленной в светло-коричневые, цвета капучино штаны палаццо, держащиеся на талии коричневым ремешком с золотой пряжкой. Под штанинами скрывались кожанные коричневые полу-ботинки, стук каблучков которых, по факту, Никита должен был услышать. Тонкая рука придерживала на плече бежевый шоппер, с чем-то выпирающим изнутри. Наконец, из-за круглых в золотой оправе очков сверкали яркие бирюзово-лазурные, точно чистое море в ясный день глаза. Их Легостаев увидел, когда пересëкся взглядом с девушкой в зеркале. Та тут же чуть склонила голову так, чтобы еë глаз не было видно в отблесках лампы кабины, и отвернулась.       После этого Никита моргнул, сбрасывая оцепенение, понимая, что несколько секунд беспрерывно разглядывал девушку. И что это было?       Через несколько минут, когда лифт достиг пятого этажа, офисные девушки вышли, оставляя их вчетвером. Двери закрылись, снова являя блестящую металлическую створки кабины. Вообще, лифт был достаточно современным. Стены отражали пассажиров в своих блестящих серых поверхностях, а напротив створок было приклепленно зеркало чуть ли не в пол. У самого его нижнего края выглядывали железные поручни, сбоку сияли красными кольцами нажатые кнопки. Вернее только одна, последняя с числом одиннадцать. Почему не двенадцать? Да потому что на двенадцатый этаж можно было попасть только через нижний этаж бюро, куда они и напрвлялись.       — Так это всë-таки вы, — прозвучал незнакомый женский голос, скорее утверждая, чем вопрошая. Авангардцы разом посмотрели на ту тëмноволосую девушку. Она спокойно смотрела на ребят, скрестив руки на груди. Еë поза была достаточно расслабленной, однако в воздухе по неизвестной причине сквозило напряжение.       — А Вы... Из бюро? — догадалась Таня.       Девушка тонко усмехнулась.       — Верно, — чуть склонила она голову вперëд и в бок, превращая усмешку в лëгкую улыбку. Затем плавно оттолкнулась от стенки и протянула ребятам правую руку, — Ксения Масленникова, меня послали проводить вас к нам. Понимаете, у замка на нашей двери есть особый код, без него к нам так просто не попасть. Вот и высылаем каждый раз сопровождающего. Будем знакомы.       — А как Вы догадались, что это мы? — приподнял правую бровь Никита.       — Просто, — скопировала его жест Ксения, — Служебная машина, маленькая группа, вышедшая из неë и направляющаяся к зданию. Так ещё и на предпоследний этаж едите, судя по всему. Тут и ума особого не надо, чтоб понять.       — Действительно, — согласился Легостаев. И зачем он вообще это спрашивал?       — Эйлин Ирис... В каких вы были отношениях? — поинтересовалась Пожарская.       Масленникова нахмурилась и засунула руки в карманы. Улыбка медленно сошла с еë лица.       — Давайте наверху поговорим...