Не метафорически, а буквально

С той ебучей ночи прошло 2 недели. И Бронсон благополучно забыл о Найджеле. Он не вспоминал его голос, не скучал по пристальному взгляду глаз цвета виски. “Фактически, минет - это не секс. Проникновения не было.” Он не залипал в одну точку, сидя в офисе и думая о том, что полчаса в душной, тесной машине, в жарком и пиздец интимном контакте с Найджелом, были лучшим, что происходило с ним за долгие годы. Он не ебал себе мозги размышлениями о том, стал ли он теперь геем. Он не засматривался на своих коллег, пытаясь понять привлекают ли они его. Не привлекали. Ему не хотелось целоваться с мужиками и уж тем более трахаться с ними - от таких мыслей к горлу подступал рвотный позыв. Ему не хотелось Найджела. Они ехали молча. Оба не знали что говорить, да и это не нужно было. “До встречи, лапа.” - Румын ухмыльнулся, выходя из машины. Бронсон не знал, куда Найджел пойдет теперь. Его это и не интересовало. Он не остался сидеть в машине, так и не заглушив мотор, и он определенно точно не провожал его взглядом, пока стук собственного сердца отражался эхом в теле. Первые два дня Бронсон списывал все на опьянение и недотрах. На 3 день начались научные исследования, на выявление наличия интереса к мужикам. Безрезультатно. При попытке подрочить на гейское порно, его член упал так же быстро, как затвердел под ладонью Найджела. “Да блять!” - он не хотел думать о нем. Но думал. Под конец недели Бобби уверил себя в том, что это просто была осечка. Роль сыграл алкоголь, адреналин после драки и продолжительное отсутствие секса. Да и в конце концов, какая разница чей рот трахать - женский или мужской? Он не стал пидором после того, как мужские губы коснулись его члена. Коснулись, скользнули ниже, втягивая в охуительно горячую влажность рта. Обхватили плотнее, с упоением скользя языком по горячей плоти, вызывая такой шквал эмоций, что копа унесло на орбиту. “Да блять.” - Бронсон закатил глаза, возвращаясь в реальность. В начале второй недели Бронсон отпинал собственную стиралку, после того, как во время дрочки перед глазами появился образ румына, с окровавленными губами. Он кончил в ту же секунду, стоило только вспомнить его шепот над ухом, прикосновения его рук и горячие губы, в страстном поцелуе. “Да блять…” - Мысленно взвыл Бронсон, садясь на бортик ванны и с силой сжав в пальцах собственные волосы. За две недели Бобби прошел все этапы принятия. И в конечном итоге принял то, что да, это было, но больше не повторится. Он так думал… *** В пятницу вечером на улице моросил дождь. Небо заволокло тучами, а ветер так и наровил залезть под одежду, обжигая согревшуюся под курткой кожу своим холодом. Погодка была мерзкая, одним словом. Настроение, кстати, тоже. В такой вечер нормальный человек сидел бы дома, укутавшись в плед, с кружкой горячего чая. Но как мы уже выяснили ранее - Бронсон нормальным не был. Вместо пледа он предпочел кутаться в клубах сигаретного дыма, а чаю - коньяк. И сидел он не дома, а в чертовом баре, том самом, где 2 недели назад пил с Найджелом. Он пришёл туда не специально, ноги будто сами принесли его сюда, по памяти. Впрочем, стоить отметить, что крепкий алкоголь согревал ничуть не хуже чая. Может быть даже чересчур хорошо. Коньяк обжигал горло и согревал лёгкие, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Бронсон залпом опустошил бокал и стукнул стеклянным донышком по столу, как бы ставя точку. Бухать в гордом одиночестве он мог бесконечно, к такому времяпровождению он привык… но не сказал бы, что был рад этому. Голова начинала потихоньку гудеть от опьянения, веки стали тяжёлыми, так и норовя закрыться. Бобби подпер голову рукой и прикрыл глаза, пытаясь собраться в кучу, потому что по ощущениям рассыпался на атомы. Щека предательски соскользнула с кулака и Бронсон клюнул носом, наконец очнувшись от дремы. Коп что-то фыркнул, вероятно, матерное и лениво сполз с высокого барного стула, поковыляв к уборной. Плеснув в лицо холодной водой, Бобби отшатнулся назад и чуть запутавшись в ногах обернулся, приложившись спиной о стену. Требовалась опора, чтобы устоять на ватных ногах. Обычно он не напивался до такого состояния… да и сейчас виной такого состояния был не только алкоголь. На душе что-то противно скреблось, будто разрывая сердце на лоскутки. Дело было в погоде или в усталости… или вообще во всем вместе. В том, что такое безрадостное существование заебало. - Ну привет, лапуля… - Голос, где-то на окраине сознания, прозвучал так, будто Бронсон был под водой. Он поднял голову, пытаясь сквозь дымку перед глазами разглядеть силуэт у дальней стены. Румын поднес два пальца ко рту, обхватив губами зажатую между ними сигарету и затянулся, плавно подходя ближе, крадучись, как хищник на охоте. - Ооо, зачем же ты так накушался, душа моя? - Он говорил почти ласково, хоть и с насмешкой. Будто перед ним стоял не пьяный в дрова 40-летний коп, а ребенок, сделавший какую-то глупость. А глупость Бронсон и правда сделал - качнулся вперед и прижался лбом к широкой груди, так удачно оказавшейся прямо перед ним. Он сделал это ненарочно, просто голова закружилась от эмоционального потрясения, имя которому было Найджел. Бобби почувствовал как чужие руки тут же обхватили его, придерживая, согревая спину и плечи теплыми прикосновениями. - Тебе повезло, что тут стоял именно я, а не какой-то маньяк-насильник, - Усмехнулся румын. “А в чем разница?” - хотел было сказать Бронсон, но язык будто прилип к небу. Коп сжал кулаки до побелевших костяшек. Хотелось разбить эту самодовольную рожу. За то, что сделал 2 недели назад в машине, за то что пропал и за то, что возник из неоткуда сейчас, когда Бобби уже почти забыл его. Сил на сопротивление не было, по крайней мере не сейчас. Он обязательно отпиздит его ногами по почкам, но не сейчас… Сейчас Бобби послушно шел к выходу из душного кабака, чувствуя как крепкие мужские руки придерживают его за талию, не давая завалиться на бок, как мертвому динозавру. Дождь на улице кончился, оставив после себя большие, черные, от отражения звездного неба в них, лужи. - Карета подана, принцесса, - Найджел услужливо открыл дверь на заднее сиденье машины. Машины Бронсона. Этот гад успел вытащить ключи из заднего кармана джинс Бобби. Наверняка и за жопу полапал, между делом - коп был в этом уверен. - Ты думаешь, я позволю тебе вести мою машину? - Прохрипел Бронсон, оперевшись плечом на дверную раму. - Ты думаешь, мне нужно разрешение? - Найджел ухватил Бронсона за куртку, притянув ближе и надавил рукой на макушку, заставляя пригнуться, заталкивая Бобби в машину, как арестованного. Забавно было оказаться по обратную сторону баррикад. - К тебе или ко мне? - Ухмыльнулся румын, сев за руль. Бронсон оскалился и поморщил нос, от того с каким грубым и громким хлопком Найджел закрыл дверь. Во-первых в голове загудело так, будто мимо пронеслась тысяча поездов с этим их рвущим барабанные перепонки “ту-ту”, а во-вторых машину было жалко. В отместку стукнув локтем в заднюю спинку сидения, Бобби распластался сзади, как желе, обтекая своим телом все формы кресла. По тому, что коп пробубнил явно адрес не его дома, Найджел понял, что едут они все таки к Бобби. Машина тронулась с места. Они снова ехали молча, как и две недели назад. Бронсон все так же наблюдал за Найджелом, сквозь легкую дымку перед глазами, но на этот раз румын не удалялся, а был вполне статичен, сидя на расстояние вытянутой руки. Он вальяжно крутил баранку правой рукой, почти не сжимая пальцы, а упираясь в кожаное кольцо ладонью, а локтем левой руки опирался в дверную раму, опустив стекло и, конечно же, курил в открытое окно. “Ебучий выпендрежник…” - подумал Бобби. Он был уверен, что Найджел красуется, как сраный павлин. Потому что если бы он на самом деле был таким: изящным в своей грубости, грациозным в самых простых вещах, совершенством в том, что обычно считалось изъяном - Бронсон бы точно рехнулся. Ну потому что не бывает так… Нельзя быть ярким во тьме, нельзя быть мягким, оставаясь холодным. А Найджел был. - Просыпайся, принцесса, - Бронсон очнулся от мягкого прикосновения к своему плечу и медленно открыл глаза. В мозг будто впивались тысячи маленьких иголочек - опьянение медленно отступало, а на его место вставало похмелье. Найджел придержал его под локоть, помогая вылезти из машины и при этом не упасть на землю, споткнувшись о собственную ногу. Показываться перед румыном в таком состоянии было неловко, хотелось дать ему в морду, чтоб не смотрел и не ухмылялся. Но с другой стороны Бобби был ему благодарен - если бы не Найджел, он бы, скорее всего, сейчас валялся где-то в баре, в состоянии нестояния. Найджел завел его в дом, а дальше вел Бронсон, по памяти передвигая ногами к своей квартире. - Welcome, нахуй, - буркнул коп, после минуты попыток вставить ключ в замочную скважину и после толкнул дверь ногой, наконец открыв ее. Губы Бобби невольно скривились в улыбке, когда над ухом разразился заразительный хохот Найджела. Ввалившись в квартиру Бронсон из последних сил стянул с себя куртку и бросив ее под ноги в коридоре, пьяной походкой пошел за водкой. Точнее за пивом, к холодильнику. - Ты хер ли тут пристраиваешься? - Удивленно приподняв брови прохрипел коп, когда обернувшись, обнаружил румына на своем диване. - А ты хочешь, чтобы я ушел? - Найджел оскалился, глядя на две стеклянные бутылки в руках копа. Бобби промолчал. - Пей свою благодарность и вали в жопу, - Бронсон упал на диван рядом с ним, протянув покрывшуюся конденсатом бутылку. - Только если в твою, лапа, - Крышка хлопнула, выпуская из под себя маленькое облачко пара, когда Найджел открыл пиво о край журнального столика. - Думаешь я дам тебе, за то, что отвез меня домой? Несоразмерное соотношение цены и качества, - Найджел поднял брови, отклеившись от горлышка бутылки. - У тебя не только за это должок, - Напомнил румын, многозначительно переведя взгляд на широко расставленные ноги Бронсона, упираясь взглядом в ширинку его брюк. - Или вас не устроило качество отсоса? Я сомневаюсь. Ты так стонал. Бронсон пнул ублюдка в колено и это была еще одна ошибка. Найджел тут же поймал его ногу и дернул на себя, так что Бобби завалился на спину, облившись пивом. Донышко бутылки ударилось о деревянную столешницу - Найджел освободил руки. Бобби широко распахнул глаза, когда румын навис над ним, прижимая к дивану всем весом своего тела. Это снова происходило. Сердце забилось так, что рисковало сломать ребра, а внизу живота сладко потянуло. Коп бессильно раскинул руки, боясь пошевелиться. Он ошалел от собственного нежелания оттолкнуть наглого ублюдка. - Прикрыл твою задницу в драке, отсосал и доставил до дома в целости и сохранности, - перечислил Найджел, прожигая взглядом капли пива, скатывающиеся по щеке и шее копа. - Мне кажется я заслужил вознаграждение. Что по этому поводу думал Бобби, румына, очевидно, не волновало. Он и так все понял, увидел во взгляде копа. Понял, даже раньше чем сам Бронсон. Теплые, чуть обветренные губы прижались к щеке копа раньше, чем тот успел что-то сказать. Да он, в общем-то, и не собирался ничего говорить - язык онемел. Найджел жадно слизал горьковатые капли алкоголя с щеки, опустился ниже, припадая губами к шее. Бутылка Бронсона оказалась на полу, а пальцы судорожно сжали плечи румына. В голове копа клокотало и боролось столько противоречий. - Прекрати ломаться, лапа, и получай удовольствие. - Будто услышав его мысли прошептал Найджел и прихватил губами мочку уха, от чего Бронсон вздрогнул. Легче нихрена не стало. Стало хуже. Жар закипал в его теле, мозг безостановочно выдавал воспоминания о том, как ему было хорошо в этой ебучей душной машине, при этом перебивая их плотно укорененной в сознании фразой: “Это не правильно.” А что, блять, правильно, Бронсон? Чувствовать себя бесконечно одиноким и никому нахуй не нужным? Вспоминать ночи с бывшей женой и то, как она медленно холодела и все чаще оправдывалась головой болью, лишь бы не прикасаться к тебе? Не жить, а существовать, не чувствуя ничего кроме усталости и раздражения? Найджел был как вспышка, как взрыв. Человек-эмоция - взрывался так, что задевало всех, кому не посчастливилось оказаться рядом. Румынская бомба замедленного действия, и Бобби накрыло взрывной волной вместе с такой же мощной волной возбуждения. Никогда так не накрывало. Кроме того раза в ебучей, душной машине. - Если не получу удовольствие - ты получишь пулю в лоб, - Бронсон взял его ладонями за лицо, заглядывая в глаза цвета виски. - Договорились. Поцелуй был оглушающим. Бобби будто опустили под воду, потому что уши заложило и дышать он перестал. Бронсон никогда бы не подумал, что поцелуй может быть таким. С Найджелом это было не просто прикосновение губ, это была борьба - влажная, пошлая, почти болезненная. Губы копа покраснели и запульсировали, он глубоко вдохнул. Найджел отстранился, напоследок поддев верхнюю губу Бронсона кончиком языка, от чего из груди копа вырвался всхлип. Найджел избавлял его от одежды так, как звери раздирают свою жертву в клочья. И ощущения были такие же - Бобби чувствовал, как Найджел рвет его, вскрывает, распускает как вязаный свитер, петелька за петелькой. Он рассыпался от этих ощущений, не в силах взять себя в руки. Тело реагировало на каждый поцелуй, на каждое прикосновение влажного, теплого языка к коже. А потом Найджел разделся и все ощущение эйфории разбилось о реальность. Вообще-то, сама по себе реальность оказалась прекрасной - из кармана джинс румына выпал тюбик смазки и пачка презервативов, их наличие должно было радовать. А взору Бронсона предстал его член… Бобби невольно смотрел оценивающе, с легким раздражением отметив, что у Найджела он был чуть больше. Ровный, возбужденный, опутанный узором вен… В горле встал ком. Какой-то неведомый страх прокрался в его сознание. Какой-то неправильный страх… он не испытывал подобного, даже когда получал ранения на работе. А хитрожопый румын, кажется, прекрасно все понял, поэтому вопреки ожиданиям Бронсона, скользнул вниз, припадая губами к его животу. Поцелуи спускались все ниже, пока не достигли паха копа. Найджел обхватил ствол губами, сразу вобрал глубоко, скользя языком по головке и Бобби забыл обо всем. Он дернул бедрами на встречу и вплел пальцы в чуть седые волосы румына, сжав. С прошлого раза Найджел отлично понял “как надо”, поэтому сейчас вернуть Бронсона в чувство эйфории ему не составило труда. Стоило Бобби прикрыть глаза и откинуть голову на диванные подушки, уверовав в кайф, который ему дарил этот невероятно умелый рот, как в комнате раздался щелчок. Щелчок открывшегося тюбика смазки… Коп хотел было воспротивиться и успел приподняться, опираясь на локоть, но тут же рухнул обратно. Найджел подтянул его бедра выше, подложив под них подушку и с пошлым хлюпаньем выпустил головку из губ. - Не рыпайся, лапуля, - Промурлыкал румын и провел двумя скользкими от смазки пальцами по тут же сжавшемуся сфинктеру. Бобби напрягся, не желая пропускать в себя посторонние предметы, но Найджел даже не думал отступать. Он нарочито медленно провел языком по всей длинне члена и в этот же момент протолкнул смазанный палец в тугое колечко мышц. Внутри запульсировало, но не от боли, а от непривычного чувства растяжения. Палец заскользил внутри, поступательными движениями проходя глубже. Бронсон глубоко вдохнул, будто смиряясь со своим положением, а на выдохе издал протяжный, хриплый стон - по телу будто прошел разряд тока. Еще через секунду его догнало осознание - простата. Он никогда не утруждал себя размышлениями о ней, но вот сейчас отчетливо чувствовал каждый раз, когда подушечка пальца задевала эту точку внутри его тела. Найджел растягивал его на удивление аккуратно и даже скрупулезно, добавляя еще один палец лишь после того, как предыдущий свободно проходил в горячее нутро. А потом все три пальца резко исчезли. Бобби с трудом расклеил веки и приподнял голову, наблюдая за тем, как Найджел раскатывает латекс по члену и пристраивается бедрами к заднице копа. - Найд… - Только и успел выдохнуть Бронсон, прежде чем из его легких выбило весь воздух, вместе с особенно громким стоном, больше похожим на вскрик. Одним плавным, но сильным толчком, член вошел до половины и румын замер, приоткрыв губы от нахлынувшего восторга. - Ахуеть… какой ты тугой, - Констатировал Найджел и сжал бедро Бронсона, подняв его ногу выше, устроив щиколотку у себя на плече. Бобби завел обе руки за голову, упираясь ладонями в подлокотник, пытаясь хоть как-то удержаться на месте, когда Найджел начал откровенно втрахивать его в диван. Он двигался ритмично, глубоко. Рыча, от того как мягкие стеночки сжимались вокруг члена. В какой-то момент Бронсон перестал пытаться сдерживать стоны, то почти крича, то поскуливая, сквозь сомкнутые губы. Он будто каждой клеточкой тела ощущал движения внутри себя. Они пронизывали его тонкими нитями удовольствия, прошивали насквозь и с каждым разом эти нити натягивались все сильнее, взращивая напряжение. Словно он был ртутным термометром и сейчас показатели приближались к 100 градусам, а может и выше. А потом наступил предел. Пальцы сжались на обивке дивана так, что послышался треск ткани и белесая жидкость, тугой струей брызнула на живот и грудь копа. Он запрокинул голову, раскрыв губы в немом крике. Это было похоже на рождение звезды… впрочем, откуда Бобби мог знать какого это? Но он так чувствовал. Губы Найджела тут же оказались поверх его, сцеловывая сдавленные стоны. Еще пара сбивчивых движений в дрожащее тело и Найджел упал в эту пучину вслед за Бронсоном. *** Они лежали в обнимку, как любовники, переводя дыхание, при этом всячески его себе усложняя - потому что курили. - Ты, получается, и правда пидор, - Вдруг задумчиво пробормотал Бобби выдыхая две струйки дыма через нос. Найджел прыснул со смеху и поднял голову от груди копа, на которой до этого удобно устроился, держа сигарету между губ. - Ты, получается, тоже, - Парировал румын, зажав сигарету меж двух пальцев и отвел руку в сторону. - Нет, лапа. Я мастер секса… и любви. А любовь - она для всех. - Философ ебучий, - Фыркнул Бобби, смачно засадив подушкой по самодовольной моське, до ужаса обворожительного румына.