Блокнот в цветочек и ручка В твоих дрожащих не к месту руках. Наверно волнение, или от страха, Но я не смотрю, ловлю лишь твой взгляд. Позвольте, сударыня, ведь вам же положено, Рукой своей тонкой диагноз писать. Я лишь ухмыльнулся, а вы уж дрожать. Давайте продолжим всё так, как положено. О, как это всё начинает меня забавлять.
Когда безскрипучая дверь в палату открывается, Сергей Разумовский не поднимает опущенной головы. Он знает кто это: доктор Рубинштейн со своей неизменной помощницей. А я уже думал, что они не придут. Задержались на полчаса. Но он не готов пропустить не дня нашего прекрасного общества, ведь так? Голос звучит в голове. Вот он возьмёт на себя удар, он поднимет взгляд. И тут же опять исчезнет в пучине сознания, ведь похоже доктору наскучило их общество. -Здравствуйте, Сергей, -мягко сказала незнакомка перед ним, -меня зовут Ева. Я ваш новый лечащий доктор. Мужчина уставился на неё голубым взглядом через рыжие волосы. Ей на вид не больше двадцати пяти. Руки дрожат, наверное, от волнения или банального страха перед ним, и она старается это скрыть, заправляет за ухо прядь тёмных волос. Он не обращает на это внимание, ловит её глаза и сосредотачивается на них. Интересно, очень интересно. А она красивая, да? Разумовский мотает головой, вздыхает и опять опускает голову. -Вашего прошлого врача уволили за незаконные эксперименты над пациентами и плохой обращения с ними, -она дотронулась до его руки, призывая посмотреть на неё, -Сергей, я вам обещаю, теперь мы будем лечить, а не изучать болезнь. перестаньте бояться меня, а уж тем более его. От этих слов у него потеплело на душе, зародилась надежда.***
Они уже полчаса разговаривали обо всём: о нём, о ней, об этом. Сейчас она казалась задала вопрос, услышать ответ на который было её главной целью: -Ну у вас же должно быть что-то, что должно помочь вам вырваться, что-то хорошее? -Не знаю, Ев, -сложно. Ему очень сложно работать головой, найти ответ на этот вопрос. Весь разговор получалась, но распечатать воспоминание оказалось слишком сложно. Последние время он не жил, он существовал. Жил он. Так было легче нам обоим. Он брал верх. Ему нравилось всё происходящие. Он справлялся ним. Весь разговор Серёжа не позволял ему вмешиваться, но дал слабину, а он так хотел вырваться, что ему удалось. И на девушку смотрели уже жёлтые глаза: -Он? Счастлив? Без мня? -он ухмыльнулся, видя, что её руки задрожали сильнее, -ma chère, может он был звездой, но никак не был счастлив. Его душу терзали идеи, которые я помог исполнить, -Птица опёрся руками ос тол и нагнулся ближе, -так что, сударыня, не задавайте глупых вопросов и хватит дрожать. Я не кусаюсь. Хотя, если признаться честно, всё это меня ужасно забавляет. -Серёжа, не слушайте его, -Птица исчез, обиженный, что его персону оставили без внимания. На Еву смотрели уставшие голубые глаза. Он принял прежнее положение, -вы кажется говорили об Олеге Волкове. Ваш лучший друг детства, да? -рыжеволосый (как же хочется написать рыжик или рыжий) кивает, на его лице появляется улыбка, -вот видите. Расскажите о нём, поведайте самые счастливые воспоминания. -Мы с ним знакомы ещё с самого детства. Ох, сколько всего мы вытворяли в нашем родном детском доме, -в голове Разумовского начали всплывать воспоминания, -но вот когда мы стали студентами, тогда началось самое интересное. Счастливое...