Про вредные привычки и Пухлого Кролика

      Тучи заволокли небо слишком резко, но нельзя сказать, что Тэхёну это не нравится: осенние пожелтевшие листья особенно ярко стали выделяться на фоне тёмного неба и серых домов. Его крольчонок сейчас наверняка пьёт горячее какао с маршмэллоу «Пухлый кролик». Хотя Киму кажется, что Чонгуку это прозвище подходит куда больше, чем каким-то жалким зефиринкам. Вкусным, конечно, зефиринкам, особенно если забирать их прямо с губ младшего, но тем не менее. Тэхён и взгляда не кидает на вышедшего покурить коллегу, глазами расфокусированно смотря на городской пейзаж перед собой, а в голове прокручивая чонгуково: «Курящие люди, как мне кажется, делятся на 3 группы: те, кому вообще не идёт курить, те, кто не умеет этого делать нормально и те, кто с сигаретой между пальцев или губ выглядят невероятно харизматично и эстетично». На Кимов вопрос, а как бы выглядел с сигаретой он, Чонгук немного задумался, а затем неожиданно засмущался, поалев щеками, но ответил: «эстетично и харизматично», добавив позже, что ни одна эстетичность не должна вредить здоровью.       Тэхён знает о прошлом Чонгука: хороший мальчик, им всегда гордились родные, оценки в дневнике отличные, вежливый, матом почти не ругается, не пьёт, не курит, не па́рит, не дерётся – идеал. Только такой идеал надо уметь вытянуть. Вот его родные не сумели: Чон много раз пытался отговорить родителей курить, отца – ещё и пить, но те или высмеивали его альтруистичные порывы, или сообщали клишированное «хорошо, я брошу, обещаю», а потом опять едкий запах никотина или бухой в стельку папаша, которому «плохо». Благо, у него братиков-сестричек родных нет, иначе хули он переехал бы к Тэхёну. Вот так: первый курс, Чону стукнуло восемнадцать и он, с громкими скандалами и последующими тихими истериками в руках Тэхёна, переехал к своему парню в просторную уютную однушку в центре. Сейчас, наверное, сидит на широком подоконнике большого окна кухни – его детская мечта. Интересно, Чонгу сейчас в трусиках и кимовой рубашке или в своей мягкой домашней пижаме..? – Ким Тэхён, – перед глазами начинает двигаться чья-то рука. – Да, я слушаю, – названный, сфокусировав взгляд, узнаёт справа от себя коллегу из отдела этажом ниже. Приятный в общении, но короткое время, потом становится надоедливым. – Дать прикурить? – Нет, благодарю. Бросил, – Ким кидает взгляд на сигарету в руках знакомого, и не чувствует ничего, кроме глухого скребущего раздражения из-за того, как когда-то обходились с Чонгуком в том числе при помощи этих маленьких бумажных убийц. Тэхён и раньше не был зависим, скорее, просто отдыхал таким образом изредка. Но сейчас вообще отошёл. Не без помощи Чона, кстати. – Раньше с нами мог пропустить одну, а сейчас? – этот парень начинает раздражать: ему не хватает простого лаконичного «нет»? – А сейчас у меня есть антистресс в миллионы раз лучше сигарет, – за козырьком здания, под которым они стоят, начинает капать дождь. – Что, и пивко на Хэллоуин тебе этот антистресс заменит? – И на Хэллоуин, и на все остальные праздники, – Ким разворачивается боком к улице и лицом к коллеге, – он мне кислород заменить может, не то, что еду и привычки, – и заходит в офис, открыв стеклянную дверь. – Такая любовь может и к смерти привести, – коллега бросает ему вслед, но Тэхён не слышит. О любви, которая у них с Чоном, Тэхён мечтал, поэтому ничьи слова не заставят его передумать. Чонгук – тот, ради кого Ким готов умереть, но знает, что младший ему не позволит. И наоборот.       Нестерпимое желание набрать своего крольчонка и поинтересоваться делами сводит пальцы до дрожи, мешая ими щёлкать по клавиатуре рабочего компьютера. Но свой обеденный перерыв Ким уже провёл за поеданием вкуснейших булочек, приготовленных его заботливой деткой, да и не хочется, чтобы в офисе слышали их романтический, нежный, полный любви и обожания разговор, поэтому Тэхён концентрируется на работе, желая закончить как можно быстрее и раньше и приехать, наконец, домой.

🚬🚬🚬

      Как бы Тэхён ни любил свою работу, у него есть более обожаемый объект, к которому он буквально вылетает из офиса, на ходу накидывая кожаный тренч. Он едва успевает продеть вторую руку в рукав, как по ступенькам к нему вприпрыжку поднимается Чонгук, с разбега запрыгивая прямо в руки. Обвивает руками шею, ногами – талию, загибая с одной стороны кожаную куртку, и прижимается прохладной щекой к теплой шее старшего, потираясь. Он шепчет: – Привет, Хён-и, я соскучился, – и оставляет поцелуй растянутых в улыбке губ чуть выше воротника рубашки, на загорелой коже отпечатывая маслянистый мультяшно-розовый блеск. Позвонил Киму сам Чонгук за пять минут до конца рабочего дня с весёлым запыхвшимся криком: «Хён, я скоро буду у твоего офиса» и сбросил, маленький авантюрист. Он действительно проделал путь в полчаса под дождём, только чтобы привезти своему парню удачно получившиеся печеньки, которые «не такие вкусные, когда остывшие». Эти печеньки сейчас в небольшом непромокаемом рюкзачке на спине Чона, а Тэхён, подхватив младшего под бёдра, кружит его немного, показывая радость и восторг от встречи. – Кроля, спрыгивай, а то дверь выломаем, – Тэхён хлопает Чона по правой ягодице пару раз, пока разворачивается вместе со своей ношей в сторону входной двери. В машине у них нет ничего горячего, а Чонгук даже без капюшона с остановки бежал: заболеет ведь. – Зачем, Тэ? В твоих руках так тёпленько. – Не пришлось бы греться, надень ты куртку с капюшоном. Почему хотя бы зонт не взял? – старший аккуратно ставит Гука на крыльцо, открывая перед ним дверь офиса и подталкивая ко входу. – Давай в темпе, тебе греться надо, – и почти залетает следом за Чоном в офис, захватывая его милую, но мокрую ладошку в свою, большую и сухую, чтобы потянуть в сторону автомата с горячими напитками. – Ты видел, какой ветрище?! Да у меня этот зонт сломался бы сразу после открытия, ты же знаешь, – Чон умилённо улыбается, потому что приятно: Тэхён – эта махина два-на-полтора метра, в кожаном тренче, мужественным лицом и крепким телом– буквально пробегает несчастные несколько метров от двери к автомату, чтобы быстрее согреть свою детку. Да ни один кофе не согреет Чона так, как это делает Тэхён. – Выбирай быстрее, пока не заболел, – Тэхён держит наготове карту. Младший, коротко посомневавшись между горячим шоколадом и рафом, выбрал ореховый раф, оперативно жмякая красными от смены температур кончиками пальцев по щёлкающим кнопкам и регулируя количество сахара. Сладкий кролик. С ним так вкусно целоваться после его сладких напитков. Тэхён и сам сладкоежка, но губы и язык Чонгука... Тэхён уже опускает голову, чтобы поцеловать младшего, но тот как назло наклоняется за кофе, поэтому Киму обламывается смачный французский поцелуй. Зато достаётся лёгкий романтичный чмок в мокрую, начинающую виться, шевелюру, пока Чон достаёт бумажный стаканчик с горячим напитком. Он коротко шипит от обжигающего кожу пара, пока снимает с плеч рюкзак и направляется вслед за Тэхёном к выходу, чтобы быстрее оказаться в машине и прогреваться наедине, а не на глазах у сильно ахуевших охранника и вахтёрши, которые самого́ Ким Тэхёна – лучшего работника года, многократного призёра разных серьёзных конференций, да и просто весьма внушительного мужчину, – никогда не видели нежно улыбающимся и воркующим. Этот самый Тэхён, заметив жадные, даже сальные взгляды женщины-вахтёрши на Чона, специально наклоняется к младшему и звучно целует его в уже тёплые, покрытые пенкой от кофе, губы. Не отстраняясь, спрашивает: – Ноги не промочил? – подталкивает в спину к выходу, галантно придерживая дверь, прижимаясь широкой грудью к прохладному от влаги пальто на спине младшего, и повторяет его шаги, со стороны напоминая пингвина. На вахтёршу даже не смотрит: он показал достаточно, чтобы на Гука и глаз не поднимали. – Нет, Тэ, я не успел сильно промо...о-о-о!!! – Чонгук пищит от неожиданности, пока старший поднимает его на руки, подхватив под коленками и лопатками. – Тэхён! – младший возмущённо шлёпает его ладошкой по макушке и хочет ещё что-то сказать, но Ким перебивает: – Чтоб точно не намочил, – и подмигивает, хитрюга. – Давай, Кроля, голову мне на плечо, свернись, как ты любишь, а я тебя доставлю прямиком в нашу машину, – старший оставляет короткий чмок на лбу Гука и бежит вместе с ним к крытой парковке чуть в стороне от офиса. Тэхён опускает младшего, спешно находит ключи в кармане и, открыв заднюю дверцу машины для Чонгука, сам усаживается на водительское, чтобы завести движок и включить печку. Пока авто прогревается, Тэхён успевает снять свою обувь, намокший тренч и заставляет сделать то же самое Чона, пока снимает свою сухую тёплую рубашку. Гуку не то, чтобы эта рубашка необходима, но он с удовольствием снимает свою, едва намокшую, и кутается в большеватую кимову, чтобы затем протянуть ручки вперёд, к Тэхёну, и захватить в ладони лицо Кима, вкусно целуя его. Старший приятно удивлён этому напору, хотя мило подрагивающие от смущения пальчики Гука буквально вынуждают его улыбаться в губы младшего и протягивать свои руки к его личику, немного сжимая мягкие плюшки-щёчки. Дойдя до комфортной температуры, Тэхён глушит машину и невероятно уморительно, с кряхтением перебирается к младшему. Конечно, махина два-на-полтора еле протискивается между передними сидениями. Чонгук, громко смеясь, тянет его на себя, помогая выбраться, и не может успокоиться даже тогда, когда Тэхён падает на него, не удержавшись. Ким подхватывает хихиканье младшего и заставляет того смеяться ещё громче, когда добирается до чоновой шеи и выцеловывает её, щекоча дыханием и губами. – Тэх... – Чонгук упирается ладошками в крепкие плечи, отодвигая, – Тэхён, если ты сейчас съешь меня, а не печеньки, то они остынут, и тогда я тебе вообще ничего больше готовить не буду! – и смотрит воинственно исподлобья. Тэхён безапелляционно поднимает руки, оставляя быстрый чмок на тёплых губах, и плюхается сбоку от младшего, светя своим голым торсом. Он подхватывает чонгуковы ноги, закидывая их поверх своих, и принимается поглаживать от бедер к самым стопам, укрытым милейшими носками с разделёнными пальчиками, пока младший достаёт из рюкзака тёплый, слегка запотевший контейнер. Чон, открыв его, протягивает Тэхёну, закусывая нижнюю губу в нетерпеливом ожидании реакции мужчины. Ким почти возносится до небес от одного укуса – так это вкусно. Он громко мычит и с нескрываемым обожанием смотрит на младшего, пока несмело улыбающегося. Гук просто ещё не понял, Тэхён в восторге или ему просто понравилось?.. – Кфоля, – пытается произнести старший, едва не роняя печенье из забитого рта, – оно восфитхитхельно! Чонгук в ответ улыбается так широко, что тэхёново сердце замирает на несколько долгих влюблённых моментов.       Печеньки круглые, с любимыми парой цукатами и сердечками из маршмэллоу внутри, настолько сочные, что даже не требуют какого-нибудь питья. Их приличная горка стремительно уменьшается, опустошая контейнер и оставляя мелкие неизбежные крошки в салоне машины, о которых не волнуется ни Тэхён, ни Чонгук. Они лишь негромко счастливо посмеиваются, не в силах передать голосом всю любовь к моменту и, главное, друг к другу. Обмениваются сладкими влажными поцелуями, не убирая улыбку с покрасневших припухших губ и подпевают любимым песням из плейлиста, включенного на телефоне Кима.       Музыка прерывается, на весь салон играет рингтон, поставленный на контакты лучших друзей. Тэхён шустро отвечает и на всю машину из колонок в дверцах звучит бодрый голос: – Тэхён, мне срочно необходимо с кем-то потрындеть и погонять шары в боулинге, поэтому жду вас с Гуком у себя в 8 утра в субботу! – Гу тебя сейчас тоже слышит, – Ким говорит с усмешкой: Хосок никогда не церемонится. – О, привет, Чонгук! Ты там тогда своего мужика пни, и чтобы без опозданий у меня были! Я тако-о-ой офигенный бар нашёл! Там столько безалкогольных напитков, что вы, трезвенники-язвенники, закачаетесь! – звание «трезвенники-язвенники» они заслужили от друзей потому, что не нажираются до беспамятства и вообще редко пьют алкоголь. Не без причин, но об этом попозже. – Оки, хён! Тэхёни-хёни-хён не опоздает, ручаюсь, – Чонгук пускает это со смешком. Они втроём усмехаются, пока Тэхён небольно щипает своего кроля за бок. Звонок завершается, и Ким обхватывает крепкими, но аккуратными тисками своих ладоней голову Гука, чтобы укусить того за ушки поочерёдно. Спускается губами по скулам к розовым сладким губам Чона, облизывая и покусывая их.       Они целуются, кажется, вечность – хотя на деле около получаса – и отстраняются только, когда краснющие губы потеряли чёткий контур и начали побаливать, припухнув. Они согрелись, наелись, нацеловались, наобнимались и перебрались на передние сиденья, собираясь выдвигаться к дому. Чонгук вернул рубашку Тэхёну, чтобы он не светил своим мощным бронзовым торсом и не морозил его. Сам Чонгук накинул свою, но застегнуть не успел: Ким увёл ладони младшего от пуговиц, и, прежде чем застегнуть, оголил светлую кожу, прикасаясь к ней губами. Ведёт дорожку сухих – потому что его губы быстро сохнут – поцелуев, щекотя Чонгука. Тот смеётся, запуская пальцы в шевелюру старшего, и тянет слабо его за волосы, поднимая голову к себе. Припадает своими тёплыми губами, увлажняя и Тэхёновы. Чонгук, правда, скоро пытается оторваться с мычанием – ну, потому что пора уже ехать, – но Ким будто специально кусает его нижнюю, более пухлую, губу и оттягивает, а затем вообще языком проникает между красных половинок, не давая Чонгуку вдохнуть нормально. Тогда младший сдаётся, и их поездка откладывается ещё на десять минут – достаточно для Тэхёна, чтобы облизать и расцеловать все открытые участки кожи парня, в том числе нежные ладошки. И пока Ким возвращается к открытому распахнутой рубашкой животу, оставляя на коже влажные следы слюны и, не сдерживаясь, маленькие засосы, Чонгук приподнимается буквально чуть-чуть, чтобы открыть бардачок и достать запасную гигиеничку, всегда лежащую тут. Младший в их паре «ответственный» за своевременный уход за мелкими, на взгляд Кима, вещами. Кожей рук или губ, например.       Но – Тэхён с радостью это признаёт – ещё в начале их отношений несколько недель совместных регулярных процедур заставили его полюбить это дело. Ким раньше в принципе особо не обращал внимания на это, а курение ещё и способствовало огрубеванию и лёгкой желтизне подушечек пальцев, поэтому младший тогда решил сделать уход за кожей приятным для Тэхёна. Он наносил крем на ладони старшего, потом на свои, а затем сплетал их руки в один клубок, растирая крем по коже для тщательного впитывания. А с гигиенической помадой и объяснять, наверное, не надо. Чонгук наносил её на свои губы, потом выпячивал их уточкой – и Тэхён перед ним почти на коленях, сначала просто чмокает, перенося помаду и на свои губы, а потом уходит в отрыв: буквально съедает помаду, а потом сам красит её Гуку и просит, чтобы тот накрасил ему. В таких случаях Тэхёна вполне могло унести так, что отменялись все дела и планы вне зависимости от важности. Хотя, почему отменялись? Он и сейчас с превеликим удовольствием игнорирует телефонные звонки или приближающееся собрание или ещё что-то, что не Чонгук, и ставит своего крольчонка на первое место, даже если надо просто пообниматься, или завязать шнурки, или застегнуть браслетик. Дело не в подкаблучничестве, не в слабости и не лести. Дело в незыблемой истине Кима: Чонгук – его сердце и душа, он стоит на первом месте, в отношении него не бывает чего-то незначительного, неважного. Равно как Чон ни за что и никогда не отнесётся к чему бы то ни было, связанному со своим мужчиной, спустя рукава. Разумеется, речь идёт о случаях, когда такие вольности и следующие за ними опоздания или задержки не повлекут наказание. Они оба адекватно понимают, что выплата штрафа администрации компании, потому что Киму надо было пообнимать свою пару, не принесет ничего хорошего.       Вот сейчас они никуда не спешат. Чонгук, открыв помаду с запахом малины, укладывает пальцы на подбородок Кима, малость колючий, и тянет вверх, отрывая от своего живота. Младший мажет помадой по пухлым губам несколько раз и с довольной улыбкой коротко чмокает в них же. Потирается кончиком носа о Кимов и шепчет: – Поехали домой, я хочу какао с маршмэллоу. – Разве ты не уже? – Тэхён, подстать младшему, шепчет, не желая нарушать интимную атмосферу. – После пар не успел? – Нас задержали сегодня, поэтому я, сразу как прибежал, начал готовить печенюшки по новому рецепту, – Чонгук пожимает плечами и улыбается, потому что рецепт-то оказался хорошим. Но это улыбка заставляет Тэхёна зависнуть, а его сердце – пропустить несколько ударов. – Значит, быстрее за какао с маршмэллоу? – старший продолжает шёпотом, поднимая уголки губ в завороженно-влюблённой улыбке. Ииии... Ладно, оставляет ещё несколько смачных чмоков на открытой шее младшего, потом сам Чонгук расцеловывает его лицо, и только затем они трогаются.                                           🚬🚬🚬 – Выпрыгивай, Кроля, – Тэхён подгоняет младшего шлепками по бедру, а сам глушит машину. И только он вылез, пряча голову от дождя руками, и побежал в сторону подъезда, Чонгук свернул чуть в сторону, к клумбам и асфальтированной дорожке вокруг них, под балконами. Стал копаться в своем рюкзачке, а потом достал корм и высыпал в маленькие цветные игрушечные тарелочки. Конечно, как Ким мог забыть про бездомных пушистиков, живущих рядом с домом? Они вдвоём когда-то им домики сделали (делал в основном Чонгук, потому что у Тэхёна в вопросах творчества руки из одного места растут), а теперь на регулярной основе подкармливают. И только, когда пакетик корма рассыпан по тарелочкам, Чонгук резко поднялся и с яркой кроличьей улыбкой побежал к Тэхёну, чтобы схватить его за руку и потащить в подъезд. Ох, а Тэхён-то, оказывается, снова залюбовался своим Кролей. Но их останавливает голос прохожего, озвучивающий просьбу дать прикурить, если есть. Тэхён отвечает лаконичное «нет», а незнакомец пожимает плечами, мол, ответ принят, и кивает паре: – Вы молодцы, что не курите, ребят, – и уходит. Настрой немного подпортился. Это стало заметно по спавшей кроличьей улыбке, ещё слабо загоревшейся, когда Тэхён отвернулся от прохожего и снова посмотрел на Чона. Ким знает, почему. Поэтому снова поднимает младшего на руки, вместе прячась в подъезд. Тэхён не отпускает своего пушистика до самого лифта. А когда ставит на ноги, то расстёгивает верхнюю одежду на младшем и проникает ладонями под неё, привычно устраивая их на талии. Оставляет один чмок на выпяченных в расстроенности губках – спрашивает. Чонгук в ответ слабо кивает. Второй поцелуйчик – приободряет. Третьему свершиться было не дано, потому что лифт открыл свои двери с мелодичным сигналом, а пара зашла внутрь. Ким всё также крепко держит Чонгука за талию. – Кроль, ты как? – Тэхён заискивающе дотрагивается кончиком своего носа до Чонгукова. – Не знаю, Тэ... Меня просто резко накрыли воспоминания, – крольчонок пожимает плечами, но укладывает свои ладошки на предплечья Кима, сжимая пальчики на плотной ткани. – Какие именно? – Да в общем, как-то, – Чонгук прислоняется к старшему максимально близко, а лицом зарывается в тёплую шею, оставляя поцелуи-бабочки на смуглой коже. – И отец, и одноклассники... Сильнее всего сейчас в голове набатом стучит, что я ведь никогда не курил, не пил, будучи подростком, ещё и учился на отлично, а, приходя домой, получал нагоняи. Хоть за что. Посуду не помыл, кота не вычесал, спортом, видите ли, не занимаюсь, в ссоры родителей влезаю, волосы хной крашу... Хной! Даже не бальзамами! – Его рассказ прерывается пиликнувшим лифтом и открывающимися дверями. – Продолжай, – шепчет ему Тэхён на ухо, а сам приседает малость, чтобы подхватить под бёдрами и поднять на руки. Он не пытается установить с Чоном зрительный контакт: знает, что младшему неудобно. Ему нужно рассредоточить взгляд и сконцентрироваться на мыслях, поэтому Ким, перенеся вес Гука на одну свою руку, второй быстро открывает входную дверь ключом и заходит вместе со своей ценной ношей. А Чонгук молчит. Он не хочет плакать, как это было раньше, но волна эмоций уже отпускает, не давая времени Чонгуку задохнуться, утонуть в своей боли. Тэхён очень быстро спускает младшего, сам снимает верхнюю одежду и обувь, то же проделывает с парнем, и опять поднимает на руки. Нужно отвлечь Чона, но... Но Чонгук фокусируется своими круглыми глазками на глазах Кима, укладывает похолодевшие от переживаний и погоды ладошки на тёплую шею и улыбается. – Это в прошлом. О продолжении и речи идти не может. Давай лучше вместе попьём какао с маршмэллоу? – А потом съездим в парикмахерскую и покрасимся в синий? – Тэхён предлагает абсолютно серьёзно, направляясь в их уютную кухню. Чонгук в ответ кивает, широко улыбаясь.       Они всегда поддерживают друг друга, потому что любят. А как Тэхён бросил курить? Ещё до начала их отношений съедал все подкладываемые ему Чонгуком маршмэллоу "Пухлый Кролик" вместо каждой выкуренной сигареты. Теперь ему и маршмэллоу не надо – один вкусно пахнущий клубникой со сливками Кролик у него всегда рядом.