genshin impact hot headcanons

АЛЬБЕДО • В его распорядке дня нет никаких заметных изменений. Он по-прежнему занимался своим делом, работая над экспериментами и делая пометки, иногда отвлекаясь, чтобы зарисовать красивый цветок, который он видел, или рисунок крыльев пролетающей бабочки. • И тут он обнаруживает, что рисует контур глаза, затем носа, затем губ. Пока он внезапно не останавливается на середине рисования пряди твоих волос, развевающейся на ветру, твоего застывшего в улыбке лица, смотрящего на него через холст его альбома для рисования. • Его осеняет осознание, душераздирающая ясность того, что произошло. Это заставляет его сидеть в своем кресле, уставившись на твое лицо на бумаге и гадая, где он ошибся. • Он пытается отвлечься, продолжая свои исследования, но его разуму трудно сосредоточиться на том, что нужно сделать. Это мучительно, он не думает, что чувствовал что-то подобное раньше, никогда даже не думал, что когда-нибудь почувствует такую боль. В каком-то смысле он рад, что его учителя здесь нет, чтобы изучать, что значит эмоциональная боль для такого искусственного человека, как он. • Он видит тебя через две недели после того, как вы с ним расстались, смеющейся, когда ты пыталась поторговаться с продавцом, не подозревая о том обаянии, которое ты излучала и которое притягивает людей, как мотыльков на пламя. Но затем твой взгляд перемещается, обшаривая толпу — и Альбедо действительно следует сейчас уйти, не врываться в твою жизнь, потому что там для него просто больше нет места, — но он ничего не может поделать. • Ваши глаза встречаются. Он не думает, что ему это почудилось, когда он увидел, как твое лицо на мгновение померкло. (У него болит сердце. Почему ты так на него смотришь?) • Ты пробираешься по оживленной улице, чтобы добраться до него. Он говорит себе, что должен уйти, но впервые в своей жизни он делает то, что противоречит его логике, и остается. • “Ты хорошо выглядишь”, - говоришь ты ему, и в тоне твоего голоса звучит что-то меланхоличное. О, если бы ты только знала. • “И ты тоже”. Он хочет сказать больше, хочет сказать, какой сияющей ты выглядела под солнцем, свет падал на тебя именно таким образом, что у него чесались руки схватить карандаш и увековечить изображение на бумаге, но он придержал язык. “Мне нужно идти”. • Твое лицо вытягивается. Он хотел бы, чтобы причиной этого был не он. “А, точно. Ты, должно быть, занят, как обычно.” В твоем голосе нет ни намека на горечь, только смирение. • Он уходит, попрощавшись с тобой, чувствуя жар твоего взгляда на своей спине, когда уходил. ЧАЙЛЬД • Он хочет тебя и сделает все, что в его силах, чтобы вернуть. • В первые дни после того, как вы расстались, ты не услышишь от него ни слова. Ни единого писка. Ты слышишь только мимолетные новости о том, что мертвые монстры и лагеря хиличурлов в непосредственной близости от твоего дома были полностью уничтожены. Проезжающие мимо путешественники утверждают, что эти районы были "странно затоплены", хотя дождя не было уже несколько недель. • Затем идут подарки. От цветов до одежды, аксессуаров и различных деликатесов, которые стоят больше, чем зарплата за всю твою жизнь. И когда это не срабатывает, Чайльд принимается за работу со своими новобранцами. • Внезапно ты обнаруживаешь, что к тебе постоянно обращается поразительное количество новобранцев Фатуи, начиная от обычных лакеев и заканчивая стрелками и магами-цицин, и даже в тот памятный раз, когда Зеркальная Дева подошла к тебе во время покупки продуктов и продолжила покупать все в магазине, сказав, что все это для тебя. • У новобранцев Фатуи было одно общее: все они не могли сказать ничего, кроме похвал Одиннадцатому Предвестнику Фатуи. • “Мастер Чайльд победил всех новобранцев менее чем за десять секунд!”, "Ты слышала, как лорд Харбинджер убил двадцать геовишапов и вышел оттуда без единой царапины?", “Я видел, как он вчера покупал точно такую же рубашку, она стоила миллион моры! Он такой богатый!”, "Лорд Тарталья был так подавлен в последнее время. Он все время говорит, как сильно скучает по своей возлюбленной.” • "А ты знала? Даже леди Синьора заплакала, услышав, что вы с мастером Чайльдом расстались.” Этого, ты уверена, на самом деле никогда не было, и ты позаботилась о том, чтобы с невозмутимым видом рассказать об этом пиротехнику, которая тебе это рассказала. Как будто Синьора когда-нибудь заплачет, она, вероятно, устроит вечеринку в честь того, что ты наконец-то рассталась с Чайльдом. • В конце концов, после перебора стольких новобранцев у него не было другого выбора, кроме как обратиться непосредственно к тебе. • Вот так ты проснулась в шесть утра от сотрясения земли и звука жутко знакомого смеха прямо за дверью твоего дома. • Ты открываешь окно и видите, что Чайльд сражается с лавачурлом прямо перед твоим домом, а фатуи окружают его кольцом и подбадривают. Его улыбка становится почти комичной, как только он видит тебя, выглядывающей из окна. • “Ты выглядишь сегодня сногсшибательно, любимая!” Он отступает назад от сокрушительного удара лавачурла. • Затем он приступает - и тебе приходится несколько раз моргнуть, чтобы убедиться, что у тебя не галлюцинации, - к кулачному бою с лавачурлом. И он действительно выигрывает. Без Глаза Бога, без оружия. Только его голые кулаки. • Когда переполох разбудил весь твой район, ты должна спуститься туда и крикнуть ему, чтобы он прекратил или перенес эту драку куда-нибудь, где нет твоего дома! Он отвечает улыбкой и обещанием, что встретится с тобой позже. • В твоей груди зарождается что-то нежное, что ты пытаешься подавить, но безуспешно. Раздраженным тоном ты говоришь ему, что да, в твоем плотном графике найдется время встретиться с ним. Он сияет так, словно ты только что согласилась выйти за него замуж, и выкрикивает быстрые приказы своим новобранцам. • “Увидимся позже!” Он посылает в твою сторону воздушный поцелуй, который ты игнорируешь. Ты отворачиваешься и идешь обратно в свой дом, пытаясь (и безуспешно) бороться с растущей улыбкой на твоем лице. ДИЛЮК • Это не очевидно для тех, кто плохо его знает, но Дилюк принимает это близко к сердцу и хоронит среди бесчисленных других сожалений, накопившихся в его жизни. Бурные чувства, которые угрожают захлестнуть его разум в любое время суток, проявляются в том, что он становится все более замкнутым. • Он мрачен, более задумчив, чем обычно, и причина становится очевидной, как только другие посетители замечают отсутствие определенного человека, который обычно сидит у стойки во время его смен. Твоего обычного смеха, сопровождаемого дразнящими ухмылками и игривыми взмахами длинных волос, когда кажется, что никто не смотрит. • Один особенно пьяный человек подошел к нему, когда он протирал прилавки, и спросил, почему тебя не было. Любой, кто был там и видел это зрелище, сказал бы тебе, что он ничего не сказал, не смог ничего сказать. Он просто... стоял там, руки застыли на полпути, а взгляд был устремлен куда-то вдаль, погруженный в свои мысли. • Иногда он оступается. Просит горничных приготовить ужин на двоих только для того, чтобы прерваться на полуслове, когда осознает, что только что сказал. За завтраком он прерывает чтение своих ежедневных газет, чтобы повернуть голову направо, и вопрос вертится у него на кончике языка, но замирает, когда он видит пустое место, которое ты обычно занимала. Больше всего он ненавидит жалостливые взгляды, которые следуют за ним, когда он оступается. • Иногда он готовит твой любимый напиток, в те дни, когда он на смене и чувствует себя особенно склонным к саморазрушению. Он остается спрятанным под барной стойкой, надеясь вопреки всему, что ты войдешь в дверь и поприветствуешь его бодрым "Добрый вечер!", что сделает его день еще лучше. Ты никогда этого не делаешь. • Ярким солнечным утром, когда он наблюдает за доставкой вина в таверну, он снова видит тебя. Его сердце воспаряет всего на секунду, прежде чем рухнуть вниз, потому что Дилюк Рагнвиндр не заслуживает ничего хорошего. • Ты держишь за руку какого-то невзрачного мужчину, улыбаешься, смеешься и излучаешь такое огромное чувство удовлетворенности, что он почти чувствует это с того места, где стоит в нескольких метрах от вас. • Ты счастлива. Прошли месяцы, а он все еще барахтается в старых обидах. Ты счастлива. • Ты когда-нибудь так улыбалась, когда была с ним? Ему нравится так думать, но реалистичная, пессимистичная мысль заключается в том, что тебе, вероятно, лучше не быть с ним. Ты счастлива. Сейчас ты счастливее, чем была, когда была с ним. • Все, что он когда-либо любил, пострадало прямо или косвенно от его рук. Он отворачивается от тебя и делает вид, что поглощен своей задачей. Может быть, это и к лучшему, что ты ушла. КАДЗУХА • Он старается не принимать это близко к сердцу. Он понимает, почему ты ушла, знает это еще до того, как ты приняла решение уйти. И после этого, подобно листу, трепещущему на ветру, он бесцельно бродит, погруженный в свои мысли. • Горе - это не та эмоция, с которой он незнаком. Когда он сидит на утесах с видом на бескрайний океан, горе пробирается к нему в грудь, как старый, нежеланный друг. Он не сопротивляется этому. Он на горьком опыте убедился, что бороться с этим - проигранная битва, все равно что ковырять струп, надеясь, что это ускорит заживление, но в результате рана только усугубляется. • Кадзухе не чуждо одиночество, он позволяет ветру смывать поцелуями его слезы, когда они высыхают на щеках. Однако он незнаком с этим новым видом боли в груди. И только после долгих размышлений он приходит к выводу, что бы это могло быть. • Потеря его семьи, потеря его наследия, потеря его друга, а теперь еще и потеря его возлюбленной. Он почти мог назвать себя мастером потерь. Его старому другу наверняка показался бы забавным такой титул. • Он ловит себя на том, что пишет тебе письма, даже зная, что никогда не сможет отправить их тебе. Эта мысль утешает его, притворство, что ему все еще есть кому рассказать о своих путешествиях, к кому просто вернуться домой, даже когда он знает, что ему больше не рады. • В самый слабый момент, когда он слишком много выпил и слишком мало сдерживался, он отправляет одно из писем тебе. Он забыл, та ли это песня, где он оплакивает потерю твоего присутствия, та, где он умоляет тебя вернуть его, или та, где написано всего три слова, маленькая клякса чернилами там, куда упала случайная слеза. • Он ждет, и ждет, и ждет еще немного, оставаясь на целый месяц в маленькой деревушке, откуда отправил письмо, из-за маленького, невероятного события, ты, возможно, написала в ответ. Позже он узнает, что письмо так и не попало к тебе в руки. Корабль, на котором оно находилось, потерял в море весь свой груз, включая его письмо. Когда он услышал эту новость, то не знал, радоваться ему или сокрушаться о том, что могло бы быть. • У Кадзухи было время отпустить свою обиду, но все же образ твоих вызывающих ностальгию глаз оставляет в нем чувство потери, с которым, как он думал, он уже справился. Твой мираж улыбается, “Кадзуха”. Если бы он был более слабым человеком, он бы обнял тебя и подхватил на руки. • Никто не спрашивает, почему у него слегка блестят глаза после того, как он заставляет себя уйти от тебя. Он стоит на пляже и позволяет волнам омывать его босые ноги, закрывая глаза и представляя, что могло бы быть, если бы он позволил себе поддаться желанию обнять тебя в последний раз, даже если ты была всего лишь миражом из прошлого. • Поистине, архипелаг Золотое Яблоко - это место, где мечты воплощаются в реальность. СКАРАМУЧЧА • Он пытается быть выше всего этого, изображая безразличие, как будто все это доставляет ему лишь легкое неудобство. • О, ты уходишь от него? Все в порядке, ему все равно. Ты знаешь, сколько людей убили бы за то, чтобы разделить с ним постель? Ты была терпима, это был способ скоротать время. Не думай, что ты была кем-то особенным. Ты, обычный человек, так что не смеши его. Ты была не более чем домашним животным, которое он держал, потому что ты развлекала его. Вообще-то, это даже хорошо, что ты уходишь. Это избавляет его от необходимости избавляться от тебя. • Защищающийся и настороже, шерсть дыбом встает с каждым словом, слетающим с его губ. Он ненавидит каждую секунду этого, но не может остановиться, потому что остановиться - значит признать поражение, это значит признать, что ты что-то значила для него после сотен лет одиночества. Он впустил тебя в свои тщательно охраняемые стены, а теперь... теперь ты покидаешь его? Бросаешь его после того, как он открылся тебе? • Ты такая же, как она. • Скарамучча останавливается прежде, чем успевает произнести эти последние слова. Красный цвет, который угрожал затмить его зрение, медленно отступает, оставляя ошеломляющую ясность, которая захлестывает его, как приливы на пляжах Инадзумы. У него пересыхает во рту, горло сжимается. • По твоему лицу текут слезы. • Он хочет, чтобы ты что-нибудь сделала. Ударила его, кричала на него, проклинала его имя. Что-нибудь. Просто... что угодно, только не эта тишина, которая тяжело повисает в воздухе, приторная своей густотой и угрожающая утопить его в словах, которые никогда нельзя будет забрать обратно. • Он не извиняется и никогда не будет извиняться. Он бог, и даже ты не заставила бы его произнести эти проклятые слова. Он видит, как твои глаза тускнеют от понимания, когда ты осознаешь то же самое, и, возможно, именно поэтому ты поворачиваешься к нему спиной и уходишь. • Он хотел бы окликнуть тебя, схватить за руку и заставить остаться, что бы он просто обнимал тебя. Вместо этого он смотрит, как ты уходишь от него, с пустым лицом и фантомной болью, отдающейся в его впалой груди. Тишина после того, как ты уходишь, ощущается как ночь перед тем, как его создатель покинул его. • Он говорит себе, что все в порядке, что ты вернешься. Ты всегда так делаешь. Это всего лишь одна из многих ссор, которые всегда разрешаются через день или около того — за исключением. За исключением того, что он не позволяет себе думать ни о какой другой возможности. Ты вернешься. (Ты должна это сделать.) • Месяцы, последовавшие за твоим отсутствием, прошли как в тумане, всплески раздражения смешивались со словами ненависти и колкими оскорблениями в адрес любого, кто хотя бы дышал не в ту сторону. Его подчиненные наполовину подумывают о дезертирстве, просто чтобы избежать его гнева. Они все удивляются, куда ты подевалась. Обычно именно ты успокаиваешь Странника, когда он в плохом настроении, словно находка от бога, какой ты являешься. Хотя ни у кого из них не хватает смелости упомянуть твое имя после того, что он сделал с глупым новобранцем, который спросил о твоем местонахождении. • Проходят годы. Ты так и не вернулась. • Он по-прежнему время от времени получает отчеты о тебе и твоем общем самочувствии, по-прежнему посылает своих лучших солдат, чтобы уничтожить всех монстров, поселившихся рядом с твоим домом. Ты никогда не найдешь никого другого после него. Это вызывает у него странное чувство облегчения, когда его ежемесячные отчеты о тебе заканчиваются без намека на новую любовь. • Он пытается забыть тебя, но даже с новым сердцем и восхождением к божественности все еще сохраняется чувство утраты и сожалений о прошлом. СЯО • Он отпускает тебя без возражений. Он привык к тому, что люди покидают его, но это... другое. • Мысль о том, что ты там, физически в пределах досягаемости, но не в состоянии преодолеть расстояние, отделяющее тебя от него. Это агония иного рода, чем те, что мучили его на протяжении тысячелетий. • Иногда он ловит себя на том, что стоит на балконе гостиницы "Ваншу", блуждая взглядом по бескрайнему ландшафту болот Дихуа в поисках малейшего намека на твой силуэт. Звук шагов, поднимающихся по лестнице, всегда привлекает его внимание, предвосхищая твое фирменное приветствие и запах любой пищи для смертных, которую ты соизволила приготовить для него, чтобы, как ты однажды выразилась, позволить ему отведать деликатесов, которые может предложить этот мир. • Ты не можешь называть себя "прожившим долгую жизнь", если не пробовал всю вкусную еду, Сяо! • Он скучает по тебе, хотя никогда не признается в этом, возможно, даже самому Рексу Ляпису. • Его время, которое когда-то состояло из того, что он убивал монстров, снова бродил по землям в поисках останков старых богов, пробовал все, что ты для него готовила, и сопровождал тебя, чтобы ты могла благополучно добраться домой, — теперь не состоит ни из чего, кроме бесконечной резни. Он говорит себе, что это не отвлекающий маневр, а тонко завуалированное оправдание, слабое даже для его собственных ушей. Как низко он пал, придумывая такие жалкие отговорки, чтобы оправдать боль, которая распространяется от его груди до кончиков пальцев. • В свое время, когда он рыскал по земле в поисках зла, он собирал мелкие вещицы и безделушки. Блестящий камешек, который напомнил ему о твоих глазах, особенно крупный душистый цветок, на который ты бы комично разинула рот, как только он показал тебе, цветы цинсинь, которые он сорвал с самых высоких гор, просто чтобы он мог видеть, как твое лицо озаряется улыбкой. Он по-прежнему занимается всеми этими вещами, только теперь предметы хранятся в пространстве, созданном по подобию твоего дома, размещая каждый на полке или столе, где, по его мнению, ты бы их расставила. • Однажды он запаниковал, увидев, что цветы начинают увядать, и сгоряча вложил в них адептскую силу, чтобы гарантировать, что они никогда не умрут. По сей день он не уверен, почему он так поступил, только то, что в то время он представлял себе, как ты была бы расстроена, узнав, что они умерли на его попечении, хотя он знает, насколько маловероятно, что ты когда-нибудь узнаешь о его хобби собирать цветы и хранить их в его владениях. • Возможно, он надеется, что ты вернешься к нему, чтобы, когда ты это сделаешь, он увидел, как заблестят твои глаза, когда он покажет тебе все, что собрал для тебя, пока тебя не было. • Он знает, что это маловероятно, но мечтать об этом приятно. Он думает, что его братья и сестры гордились бы тем, что у него наконец появилась хоть какая-то надежда на что-то. ВЕНТИ • Остаток недели он проводит в таверне, выпивая столько, сколько может. В кои-то веки Дилюк не пытается упрекнуть его в том, что он пьет то, за что не может заплатить. • Он не то чтобы напивается — скорее, не может напиться. Такому богу, как он, даже сотни бочек лучших вин Мондштадта будет недостаточно, чтобы опьянеть. Он - бог свободы (и вина, хотел бы он добавить), он может перепить каждого из архонтов и при этом сохранить достаточную видимость, чтобы отправиться на войну. И все же… • Ты появляешься на седьмой день, как спасение, с искаженным от беспокойства лицом, когда видишь, как он навалился на стойку и в сантиметре от того, чтобы упасть со стула. Нетрудно сыграть роль пьяного барда, притворяясь, что покачивается на ногах, и нацепив фальшивую пьяную улыбку, когда он просит у Чарльза еще бокал. • Ветер сообщает ему о твоем прибытии, но он игнорирует это точно так же, как он игнорирует то, как воспаряет его сердце, когда ветер доносит до него малейший намек на твой запах. Он хотел бы, чтобы ты сюда не приходила. Он жалеет, что вел себя так пьяно. Он хотел бы, чтобы ты была более бессердечна и проигнорировала того, кто, должно быть, настучал на него, что он пропивает "Долю Ангелов" до банкротства. • Ты зовешь его по имени. Он притворяется, что спит, просто чтобы не сталкиваться лицом к лицу со своими проблемами. • Он слышит твой вздох еще до того, как чувствует, как ты кладешь его руку себе на плечи. Ты помогаешь ему встать со стула, обнимая его рукой за талию, чтобы он не падал. Тяжесть неодобрительного взгляда Дилюка за то, что он обманул тебя насчет своего пьянства, тяжела, но он говорит себе, что все в порядке. Он просто... хочет хоть раз побыть эгоистом. Если ему придется притвориться пьяным, чтобы снова почувствовать твои объятия, он будет терпеть это унижение столько раз, сколько сможет. • “Венти”, - начинаешь ты, ведя его в направлении своего дома. "Знаешь, я волновалась. Итэр сказал мне, сколько ты выпил с тех пор, как... " Ты замолкаешь. Он чувствует, как ты качаешь головой, прежде чем продолжить: “Просто... не относитесь так безрассудно к своему здоровью”. Ты смеешься, слегка сардонически, но это больше относится к тебе, чем к нему. “Ах, что я говорю… все равно завтра у тебя даже не останется никаких воспоминаний об этом.” • Он хочет что-то сказать, но сказать что-то - значит нарушить этот момент между вами, это значит показать, что на самом деле ему не нужна твоя помощь, потому что, как только он начнет говорить, плотина прорвется, и все выплеснется наружу. Мне жаль, я скучаю по тебе, я люблю тебя. • Входная дверь в твой дом открывается. Его аккуратно укладывают на твой диван, накрывают одеялом, пока ты заботливо снимаешь с него обувь. Он чувствует, что ты задерживаешься рядом с ним, практически слышит внутренний конфликт. • Он не готов к ощущению твоего теплого дыхания на своей коже, твоих губ, парящих над его лицом, прежде чем запечатлеть целомудренный поцелуй на его лбу. "Спокойной ночи, Венти". • Он уходит еще до восхода солнца. ЧЖУН ЛИ • Он только улыбается, слегка и понимающе, с оттенком печали в уголках глаз. • Он говорит тебе, что будет уважать твое решение, но если ты передумаешь, он всегда будет здесь. Ты говоришь, что это сомнительно, к тому времени он, вероятно, нашел бы кого-нибудь другого. Чжун Ли не поправляет тебя, только наклоняется и касается губами твоей макушки, так же нежно, каким он всегда был с тобой, каким-то образом умудряясь одним жестом передать, как высоко он тебя ценит. • И на самое короткое, бесконечно малое мгновение ты наполовину обдумываешь идею остаться. Это выдача желаемого за действительное. В конечном итоге ты уходишь прежде, чем успеваешь передумать. • Он по-прежнему такой же приземленный, как и всегда, но в этом есть какая-то хрупкость, определенная хрупкость, которая угрожает рассыпаться у него внутри. Он - повелитель Гео, и все же ты так легко уничтожаешь его. Боль временна, он знает это по прошлым потерям, но это не уменьшает боль, которая отзывается в его груди. • Впервые за свою долгую жизнь он проклинает свою золотую память, которая делает его неспособным забывать, хотя то, что он проклинает, также является тем, за что он благодарен. Он не вынесет того, что ему придется страдать, теряя воспоминания о вашем совместном времяпрепровождении. • Ваши отношения дружелюбны, как у старых, неуклюжих друзей, с которыми вы потеряли связь, а не как у старых любовников. В конце концов, это то, чего ты хотела, - ощущение нормальности. Он стал такой важной частью твоей повседневной жизни, что ты просто не могла полностью вычеркнуть его из своей жизни. • Он не знает, что хуже: необходимость вести себя как простой друг, когда он ничего так не хочет, как заключить тебя в свои объятия и никогда не отпускать, или вообще не иметь с тобой контакта. • Моракс не из тех, кто о чем-то просит, не из тех, кто отстаивает свою правоту перед кем бы то ни было. Он был эгоистичным и гордым богом, необходимость которого была сформирована в нем войной. Любить смертного настолько, чтобы покинуть свой трон и инсценировать его смерть, было бы немыслимо. Но именно поэтому он больше не Моракс. Его зовут Чжун Ли. • А Чжун Ли? Он хочет тебя. Отчаянно. Достаточно того, что он готов умолять, если ты попросишь его об этом. • Его умершие враги издевательски посмеялись бы над тем, что стало с грозным Мораксом. Как низко он пал — но это бремя, которое он готов нести. Он перенесет столько унижений, сколько потребуется, чтобы вернуть тебя. • Единственная проблема в том, что он тебе больше не нужен. Но он человек, который находит золото там, где другие увидели бы камень. Если ему придется заново выстраивать свой путь от дружбы, то это задача, которую он выполнит с радостью. Столько раз, сколько потребуется, чтобы ты захотела его вернуть.