Прости

Глава 5. «Жизнь без испытаний — это не жизнь.» © Сократ. Ева выходит из школы. Домой не хочется, Лиза болеет, а Рома занят работой. И несмотря на то, что хочется погулять, старой подруге она в этом отказывает, потому что неоднократно слышала из её рта сплетни о себе. На день рождения Рома подарил ей новый телефон. Теперь и камера хорошая, и не тупит, и зарядку держит хорошо. Ева счастлива, что когда-то столкнулась с незнакомым парнем в красной кепке. Он изменил её жизнь в лучшую сторону и помог отцу бросить зависимость. Рома — тот человек, которого не хочется разочаровывать. Особенно после того осеннего дня, когда они с подругами решили попробовать чертов порошок. Ева не спорит, тянуло ещё, но она держалась и Рома её держал. Не так как отца, аккуратно. — Эй, мелкая, прыгай давай. — У ворот стоит чёрный ниссан с наклейкой питбуля на капоте, а за рулем Дима со своей бесконечно прекрасной улыбкой. — Зачем сюда то? — Девчонка оглядывается вокруг и видит толпы школьников, которые уже косятся на неё. — Пусть завидуют сопляки. — Дима выходит из машины и открывает дверь со стороны переднего пассажирского. — Прыгай. — Каждый раз сама подкармливаю слухами всю школу. — Клименко жмется, но проходит к месту и медленно садится. — Сестренка, сколько пятерок получила? — Громко кричит Дима и растягивает улыбку ещё больше, хлопая дверью со стороны девочки. Ева улыбается неосознанно. Каждый раз, когда она видит Диму, улыбка сама появляется. Ему нельзя не улыбаться, он слишком полон энергии, будто солнце стало человеком. Каждый раз шутит, мягко подкалывает и покупает любимые чипсы, которые Рома терпеть не может. Они вместе пьют ненавистный другим белый чай и вместе смеются над серьёзным Ромой. Ева влюбилась во взрослого мужчину, который никогда на неё не посмотрит, как на девушку. Его тормозит не только её возраст, (ведь он становится только больше), но и разница в семь лет. Как бы они не сходились характерами, она ещё совсем ребенок и многого не понимает в этой жизни. Дима и Рома мягко готовят её к предстоящим трудностям, а на темы отношений ставят табу. Да и сама девчонка не привыкла с кем-то делиться чувствами. Дима снова озаряет серый зимний день своей широкой улыбкой. Держа фильтр синего «винстон’а» в уголке губ, парень показывает на кофейню у остановки. Ева кротко кивает и он останавливается у обочины. Два латте наполняют ароматом весь салон уютного ниссан’а. Все кажется таким леким и беззаботным, что Ева момент этот оттягивает по максимуму. Вот такое ей по душе, а не прогулки с девчонками и разговоры о параллельных классах. — Очередной. — Смеются две девчонки с девятого класса, наблюдая за тем, как Ева садится в машину. — Со слухом проблемы? — Старшеклассник смотрит сверху вниз на напуганных девочек. — Это её брат. — А ты че за неё заступаешься? — Мимо проходит парень с того же класса, что и Тимур, и хлопает его по плечу два раза. — Тоже в друзья метишь? — Тебя это е̶б̶а̶т̶ь̶ не должно. Слово ещё услышу, буду громко и долго спорить. Поняли? Тимур уходит вперёд остальных и наблюдает за тем, как чёрный авто сворачивает в другую сторону от дома Евы. Он сам себя убеждает в том, что они все просто друзья и к девчонке близко не прикасаются. Только вот Диму он косвенно знает и это злит. Известный на весь город бабник, а так же любитель ярких ощущений, занимающийся с̶е̶к̶с̶о̶м̶ исключительно под косячок или цветную таблеточку э̶к̶с̶т̶а̶з̶и̶. Все так быстро происходит, что Ева только моргнуть и успевает. На дворе май и полная готовность к экзаменам. Школа словно умерла, потому что нет больше таких шумных перемен и очередей в столовую. Все готовятся. У младших классов отменяют уроки, чтоб провести должную подготовку к ЕГЭ. Она отличалась от настоящего экзамена только тем, что всем раздали один вариант и проверили на месте ответы. — О, Ева? — Слышится знакомый голос в конце коридора и рыжеволосая быстро поворачивается, оглядываясь в стороны, словно кто-то другой мог её позвать, но не Тимур. — А, у вас же экзамены. — Выдыхает девчонка и слабо улыбается странному знакомому, который почти каждую перемену пялится на неё. — Как написал? — Шестнадцать по математике. А у тебя что? — Отлично. Ты молодец. — У нас выпускной вместе будет. — Старшеклассник внимательно смотрит на девчонку, которая витает где-то в параллельной вселенной, а взглядом даёт понять, что ей совсем не интересна беседа. — Ты с кем-то из класса пойдешь? — Нет, в классе у меня отношения не очень, поэтому не пойду вообще. — Жаль, я хотел пригласить тебя, если место свободно. — Увы и ах. Мне вообще-то пора. — Брат ждет? — Брат? — Ева поворачивается к окну, куда устремлен взгляд Тимура и видит ниссан Димы. — Странно, ты не назвал его моим очередным парнем. — Я не из тех, кто принимает жалкие сплетни близко к сердцу. Подумай насчет выпускного и дай мне знать. — Я все равно не пойду, давно решила. Спасибо, конечно. Удачи на экзаменах. — Прими хотя бы заявку в вк. Ева молча уходит. Всë, что она знает о Тимуре, это то, что он неприступный, не заводит отношений, часто грубит и водится в компании старших. Старших как Рома, Дима или даже ещё более взрослых. Доверия он не внушает, а Ева отношений не ищет. В конце концов, в её сердце надёжно прижился тот, кто украл первый поцелуй. Какие могут быть старшеклассники? Дима покупает кофе, отвозит домой, дарит новые наушники и шутит бесконечные шутки. Солнечный зайчик, иначе не назовешь. Рома заставляет кушать, одеваться теплее, учить ненавистную физику и любить себя, не изводя организм голодовками. Ева заходит домой, но встречает тишина. Странно, ведь все сегодня отдыхают и должны ждать её дома, чтоб отметить удачную сдачу пробного экзамена. Девчонка переодевается в большую футболку, которую заставила Диму снять с себя. Она все еще отдалённо пахнет его парфюмом, который, кстати, оказался не слишком дорогим и поэтому Ева купила себе такой же флакон. Этот запах стал для неё самым приятным в мире. Смесь цитруса, кардамона и кофе. Лучшая и любимая смесь. Пока рыжие волосы нехотя заплетаются в не идеальный пучок на голове, телефон разрывается от вибрации. Ева проклинает звонящего, потому что пряди падают на плечи и остаются так, не захватившись резинкой. — Алло? — Девчонка громко вздыхает и убирает от лица челку, которая противно щекочет нос. — Пап, где ты? — Здравствуйте, вы подписаны, как дочь на этом мобильном. — Грубый мужской голос вышибает из Евы все силы и она садится на диван, понимая, что отец снова во что-то вляпался. — Д-да, я дочь. — Она заикается от страха, что папа в полиции, что снова н̶а̶р̶к̶о̶т̶и̶к̶и̶. — Представьтесь пожалуйста и назовите имена ваших родителей. — Родителей? Зачем? Кто вы вообще? — Дежурный врач второй городской поликлиники. На повороте к переулку Фрунзе произошла авария и двое погибли на месте. Ольга Клименко имела при себе паспорт, а вот мужчина был без него, но с телефоном. — О… Ольга? Это моя мачеха. А что с ними? Я могу придти? — Возьмите, пожалуйста, документы мужчины и приезжайте в больницу. Свои документы тоже. Полиция возьмет с вас показания, а так же проведем опознание. — Что? Опо… Они в-вообще ж-живы? — Мои соболезнования. Ждем вас. В трубке слышатся три коротких года и Ева смотрит в экран. Это шутка? Какая авария? У них даже машины нет. У отца и прав не было уже лет десять. Ольга была с ним. Опознание. Оба мертвы. Ева умирает прямо сейчас. Девятнадцатое мая две тысячи шестнадцатого года. Эта дата будет высечена не только на двух надгробиях, но и на сердце девочки, которая осталась сиротой в пятнадцать с небольшим. Рома приезжает сразу же, как только приходит сообщение от Евы. Парень крепко хватает её руками и ловит крик своим плечом. Он кричит ей в ответ, что будет рядом и не даст погибнуть. Обещает, что станет не хуже родных. Обещает, что она будет улыбаться так часто, как никогда в жизни ещё не улыбалась. Он клянётся, что вытащит её со дна. Он клянётся. Только после похорон Ева узнаёт, что отец был под воздействием н̶а̶р̶к̶о̶т̶и̶ч̶е̶с̶к̶и̶х̶ веществ. Он осознанно принял дозу и поехал на чертову дачу на своём стареньком скутере. Он осознанно взял с собой жену, которая планировала поход в пиццерию с Евой. Он убил не только себя, но и невинную женщину, что любила его до безумия. Он убил свою дочь, оставив её совершенно без семьи. Она теперь сирота. — Сань, ты мент или х̶у̶й̶ в стакане? — Рома громко ударяет ладонями о стол и смотрит на друга, который равнодушно заполняет анкету Евы. — Оставьте нас. — Блондин кладёт бумагу на край стола и провожает взглядом младших сотрудников. — Попросите Алису Николаевну принести мне личное дело Клименко Евы. Спасибо. — Лелюк бы уже от смеха сдох, если бы видел тебя. — Рома садится на стул напротив полицейского и складывает руки на груди, пока дверь захлопывается за коллегами друга. — Рома, ты не а̶х̶у̶е̶л̶? — Саша встает из-за стола и расстегивает пару пуговиц на рубашке. — Ещё раз припрешься ко мне на работу, чтоб просить за какую-то соплячку, я тебя в̶ы̶е̶б̶у̶ без смазки и вазелина. — Ради бога, если поможешь с опекунством. — Ты думаешь, что я решаю такие дела? — А кто, если не начальник пдн, решает дела детей, которые остались без родителей? — Роман, там жесткие критерии. — Блондин открывает форточку и достаёт сигарету «парламент’а». — Квартира, машина, нет судимостей. Что еще? — Хорошо, а должность твою примут на ура? «Лучший изготовитель». Нет, «Главный по продажам нелегала в области». Ты дурак? Кто её тебе отдаст? — Я не могу её в детский дом отдать, Саня. — Рома складывает ладони в умоляющем жесте и подходит к другу. — Мы прекрасно знаем, что там происходит. Девчонка столько дерьма не для этого переживала. Саш, что угодно проси. Ты же понимаешь, что получится в итоге, если она попадет в приют. Она выйдет такой же, как вышли мы. Как ты, Дима, я. И если ты хоть как-то смог справиться, то мы не смогли. И она не сможет. Она сломается окончательно. Саша, умоляю. Помнишь Ксюшу? Мы оставили её там, а теперь видимся два раза в год на кладбище. Я знаю, что ты можешь помочь. Саша громко вздыхает и тушит окурок в засохший цветок. Ему больно от воспоминаний из прошлого, а особенно за девчонку, которая росла с ними в проклятом детском доме. Она была младше на три года, но заботилась о каждом из троицы, словно сестренка. Саша был влюблен в кошачьи глаза и нежный образ хрупкой девочки со стальным характером. Он её не забудет и не отпустит. Он уже отомстил тем, кто довёл её до лезвия в руках. Он отомстил тем, кто посмел прикоснуться к фарфоровой коже. Он отомстил, но легче не стало, потому что девочки с яркой улыбкой больше нет и никогда не будет. — Дима сможет взять опекунство? — Устало вздыхает Рома и садится обратно за стол. — Нет, у него судимость и нет официального заработка. — Саша набирает больше воздуха в лёгкие и сжимает кулаки до побеления костяшек. — Я найду того, кто подойдет идеально. Скажи, что нужно для точного согласия? — Жилье, работа, возраст старше лет на пятнадцать, официальный брак. — Сука. Мне нужен тридцатилетний человек в браке и с хорошим доходом. Времени чертовски мало. Я себя не прощу, если её заберут. Ладно, спасибо, Сань. — Погоди ты. — Саша закрывает лицо руками и громко выдыхает. — Она реально тебе так дорога? — Очень. Она часть семьи для меня. Ты, Димон и она. У меня никого больше нет, как и у неё. — Я возьму опеку на себя. Глаза на возраст закроют, я договорюсь. Надеюсь, что она без выкрутасов. — Она понравится тебе. Пока опека будет думать, она может со мной остаться? Её же не увезут? — Я сейчас займусь этим, не волнуйся. Надеюсь, что проблем не будет. Ей придется жить у меня, так что… — В моей квартире. Та, которую я купил на днях, чтоб Еву туда привезти. Я на неё оформлю, так что проблем не должно быть. — Х̶у̶й̶ с твой квартирой. Езжай домой, я вечером приеду. — Мы будем у Димона. Сань, спасибо тебе. — Отработаешь. А Ева проживает день сурка. Каждый день одно и то же. Она сидит в комнате Димы, где все увешано картинами разных знаменитостей. Смотрит на каждую и знает все детали. Прошла целая неделя с похорон, а ничего не изменилось. Мыслями Ева все еще сидит на диване в квартире отца. Плачет, орет, хватает волосы и не может поверить в происходящее. Она все еще стоит в морге и смотрит на посиневшие тела отца и мачехи. Все еще не верит. Все еще думает, что это ошибка или глупая шутка. Она уходит в школу и прощается с женщиной, которая кладёт ей в карман сто рублей на обед. Машет рукой отцу, который сонно шатается до кухни. Она все еще в том дне. Ева живёт в девятнадцатом мае. Время остановилось.