***
Кто бы мог подумать, что дом предателей, бежавших из Рая и Ада станет пристанищем для Азирафаэля и Кроули? Хотя, это вполне закономерно. Сами того не понимая, или не признавая вслух, они уже стали сообщниками несогласными с планами Всевышнего. Они ещё ни разу прямо и открыто не обсуждали что собираются делать, но мелкими решениями, незначительными действиями или ложью приближали себя к статусу не просто предателей, а бунтовщиков. Кроули не проснулся, только сильнее съёжился от холода, когда Азирафаэль внёс его в дом. Гавриил вышел навстречу и проводил их, предупредительно открыл дверь в комнату и ногой откинул с пути простынь, чтобы Азирафаэль не споткнулся. — Оу, — многозначительно хмыкнул Вельзевул, мельком прикоснувшись к коже Кроули, которая приобрела неестественный синевато-серый оттенок. — Период адского жара закончился, настал черёд адского холода. — Ты можешь ему как-то помочь? — обеспокоенно спросил Азирафаэль, укладывая Кроули на кровать и укутывая в одеяла, которые подавал Гавриил. — Могу. — Тогда, прошу тебя, сделай это, — попросил Азирафаэль. Ангела терзало собственное бессилие, и в любой другой ситуации он ни за что не доверил бы жизнь Кроули тому, кто когда-то пытал и ломал ему крылья, но сейчас готов был принять помощь от кого угодно. Хоть от Сатаны. — Нет. — Почему? — одновременно удивились Азирафаэль и Гавриил. Вельзевул смерил их обоих долгим пронзительным взглядом и тяжело вздохнул. Бес толку объяснять ангелам правила демонической вежливости. Не поймут. — Потому что он не умирает. Придёт в себя, я предложу помощь. Согласится — хорошо, откажется — ещё лучше. — И правда, тебе куда приятнее было бы его мучить, — сердито и обиженно фыркнул Азирафаэль. — Разумеется! — взвился Вельзевул и оскалился. — Я зло во плоти, а ты безгрешен, верно? Вот она, вся ваша ангельская натура! Видеть дерьмо во всех, кроме самих себя! Что ж, да! Я пытал Кроули, причинял ему боль и страдания. Знаешь, что я сделал с ним в шестьдесят седьмом за то, что он спас заложников из театра? Приговорил к десяти годам в жерле бушующего пламенем вулкана, закованным в свинцовый, раскалённый короб. Поэтому, в ту ночь после этой вашей долбанной благости, когда ты бегал и переживал, что он растает, как зефирка на огне, я знал, что с ним ничего не случится. Азирафаэль сжал кулак. Он помнил события у театра так ярко, словно это случилось вчера. И хранил два билета на мюзикл, которые нашёл в пальто Кроули. Когда они снова встретились спустя годы, он узнал, что Кроули планирует похитить святую воду из церкви. Вот и ответ зачем ему было это нужно и почему хотелось иметь страховку. — Но что насчёт тебя? Ты никогда не причинял ему боль и страдания? — прорычал Вельзевул и быстро уловил тень, промелькнувшую на лице Азирофаэля. Конечно, причинял. Даже в том же шестьдесят седьмом, когда заподозрил его участие в теракте. И сотни раз до и после этого. — Только я — Владыка Ада, демон и его господин. А ты его друг. Его возлюбленный. У кого из нас больше оправданий? — Мы не пара, — по привычке ответил Азирафаэль. Просто, потому что ему было больше нечего сказать на обвинения Вельзевула. Неприятно признавать, но демон был прав. — А я и не сказал, что вы пара, — издевательски улыбнулся Владыка Ада и проговорил медленно, растягивая каждое слово, чтобы посильнее ковырнуть больное место Азирафаэля. — Ведь в паре должна быть взаимность, не так ли?***
Кроули снился Азирафаэль. И тот день, когда на пороге книжного появился Метатрон. Кроули говорил, что хочет быть вместе, без Рая и Ада, только они двое. И Азирафаэль соглашался. Улыбался и отвечал, что послал Гласа Божьего куда подальше. Что ему не нужно никакое повышение. Не нужно ничего, кроме Кроули. И первый шаг делал сам ангел. И поцелуй был со вкусом улыбки, а не горечи. Именно это заставило Кроули окончательно осознать, что он спит и видит приятный, но совершенно лживый сон. От понимания вернулась боль. А с ней и лютый холод. Кроули почувствовал, как его колотил озноб, а зубы отбивали такт Богемской рапсодии. Он вынырнул из чудесного сна обратно в реальность и осознал, что находится в доме Владыки Ада. И сам Вельзевул тоже здесь: развалился в кресле рядом с кроватью, закинув ноги на одеяла, в которые был укутан Кроули. — Это новая адовая пытка или что? — проворчал Кроули, плотнее укутываясь. — Каждый раз просыпаясь, оказываюсь здесь, так теперь ещё и ты. — Выглядишь паршиво, — хмыкнул Вельзевул. — Спассссибо, — прошипел Кроули. Он был уверен, что не может выглядеть так же плохо, как чувствует себя. — Нет, я имею в виду, в прямом смысле. — Ощущения как тогда в озере Коцит. Будто всё внутри заледенело. — Ну, тогда ты это заслужил. — Да пошел ты! Я просидел в долбанном озере двенадцать лет по твоей вине. — А не нужно было отговаривать девчонку от самоубийства. Придумал тоже — добрые дела творить. Тебе они вечно боком выходят. В этот раз тоже не стоило спасать пацана и всё было бы нормально. А я просто делал свою работу, — пожал плечами Вельзевул и, чуть помедлив, добавил: — Но теперь я больше не на работе, так что… согреть тебя? Вельзевул протянул раскрытую ладонь. Кроули засомневался. Его отношения с Вельзевулом были сложными с самого начала, ещё до падения. И после они не стали проще. Роли господина и подчинённого сильно искажали их восприятие друг друга. Вельзевул был жесток, корыстен и мстителен. Но он был единственным в Аду, кто иногда выручал Кроули. Когда это было возможно и не вредило самому Владыке. Быть обязанным ему за помощь — так себе удовольствие, но всё равно лучше, чем то, что Кроули испытывал сейчас. Он не без труда вытащил руку из-под одеял. Стоило им соединиться в рукопожатии, Кроули начал извиваться на кровати, стонать сквозь сцепленные зубы и дымиться. Беспощадная боль растекалась по телу адским пламенем, пульсировала в венах, обжигала внутренние органы. Но согревала. Вельзевул первым разжал пальцы и потёр рука об руку. Кроули уткнулся лицом в подушку и тяжело дышал. Прошло несколько минут прежде, чем он смог лечь, как раньше и скинул с себя одеяло. Его кожа снова стала обычного оттенка, он больше не трясся в лихорадке. Последние очаги ожогов от святой воды исчезли, и он чувствовал себя значительно лучше. — Спасибо. — Почему ты не убил Христа? — тут же набросился на него с неприятным вопросом Вельзевул. — Ты же успел приехать вовремя? — Успел, — хрипло ответил Кроули и покашлял, чтобы прочистить горло. — Но чувствовал себя паршиво. Сил хватило бы только на огненный шар. — И этого было бы достаточно. Кроули некоторое время молчал, потом заговорил тихо и неуверенно. — Азирафаэль был там. Я побоялся задеть его адским пламенем, — он понимал, что звучит жалко и потому сразу же сам пошел в наступление. — А ты бы бросил, если бы там был Гавриил? — Нет, — без раздумий и сомнений ответил Вельзевул. — Мне нравится иметь собственного ангела. — Тогда на кухне, когда зашла речь о восстании, ты выглядел так, словно готов его убить, — напомнил Кроули. И непременно дошло бы до рукоприкладства, если бы он не вмешался. — Я часто хочу его убить, — просто ответил Вельзевул. — Он жутко буксует на этой теме, не понимает ни доводов, ни примеров. Одно своё талдычит, как заведённый. Бесит жутко. — Привыкай, — хмыкнул Кроули. Азирафаэль буксовал вот уже шесть тысяч лет. Вельзевул хочет от Гавриила слишком быстрых перемен. — Но в других вопросах он довольно приятный. Мы совокупились… — Вот, дьявол! — Да нет, мне понравилось, — тут же попытался успокоить его Вельзевул. — Да нет, я имею в виду, какого хрена ты мне это рассказываешь? — возмущенно прошипел Кроули. Обсуждать с Владыкой Ада злодейства, пытки и войну с ангелами — это одно. Но интимные дела — во что превращается мир, раз они затронули эту тему? — … Мне не с кем поговорить, — после паузы ответил Вельзевул с ноткой тоски в голосе. А с кем, интересно знать, он беседовал в Аду? С подчинёнными — вряд ли. С Сатаной? Ещё более маловероятно. Скорее всего, прежде у него просто не было никаких тем, кроме демонических, а теперь он окунулся в обычную человеческую жизнь и несмотря на свою жёсткую природу, был растерян. Его было даже жаль самую малость. — С ним, например? — Он не хочет об этом разговаривать. Кажется, он жалеет. Ты на Земле с самого начала, ты же… — Э, нет! То, что ты решил со мной пооткровенничать, не значит, что и я буду тебе рассказывать о таком. — Я тебя согрел, — жёстко напомнил Вельзевул. — Ты мой должник. — И я непременно согрею тебя, когда ты замерзнешь… — Нет, я хочу оплаты долга сейчас. Так как? Ты сово… — Да, я занимался сексом, — резко отчеканил Кроули, недовольный тем, что приходится говорить об этом. Он так и знал, что нельзя соглашаться на помощь Вельзевула! Лучше уж замерзнуть насмерть, чем обсуждать с ним это. — Я не про секс спрашиваю… — Именно про него. Никто уже не говорит «совокупление», — смирился со своей участью Кроули. — И тебе понравилось? — Да. — А с ангелом ты это делал? — Нет! — Кроули встрепенулся и посмотрел по сторонам. Азирафаэля в комнате, к счастью, не было. Или к несчастью. Кроули был бы рад увидеть его вместо Вельзевула. — Почему? Повисла пауза. Что можно сказать? Правду? Обойдется! Солгать? Поймёт и взбесится. — Потому что у нас с ним не такие отношения, — наконец нехотя признался Кроули. — Хочешь сказать, у него с тобой не такие отношения? — Нет, я совсем не хочу этого говорить, — ворчливо пробубнил Кроули. — Но подразумеваешь. — Но подразумеваю. — Что, если со смертными это не так, как с ангелами? — Пойди и проверь. Смертных вокруг полно. Соврати кого-нибудь, для этого чудо не нужно. В этом твоём облике хватит короткой юбки. — А как думаешь, то, что он не хочет об этом говорить, значит, что он не хочет повторить? — доверительным шёпотом с беспокойством спросил Вельзевул. Он и правда выглядел озадаченным. — Откуда мне-то знать? — Ты общался с ангелом шесть тысяч лет. А я нет. Ты лучше понимаешь, что у них в голове. — Ты был ангелом гораздо дольше, чем демоном. Что было тогда в твоей голове? — Я забыл. Кроули вздохнул. — Скорее всего он не может отделаться от привычных и тысячелетиями понятных истин: его тело — храм, секс — грех, демон — грязь и мерзость. Сложи два плюс два. — Он думает, что осквернил себя мной? — прорычал Вельзевул. — Вероятно. Но, с другой стороны, он готов был сам стать падшим и спуститься в Ад к тебе. Может быть, для него это не так и важно, — предположил Кроули и мысленно добавил: «Не так важно, как для Азирафаэля». — Как вы вообще поняли, что нужно делать? — Посмотрели кино. — Как вы поняли, как включить телевизор? — Тыкали во все кнопки, — язвительно проворчал Вельзевул. Кроули вспомнил, как Азирафаэль рассказывал ему, что ещё до Армагеддона Гавриил приходил к нему в магазин и требовал продать порнографию. Тогда он просто хотел таким нелепым способом провести смертных и вызвать Азирафаэля на приватный разговор. Но теперь это выглядело чуть ли не предзнаменованием скорого морального падения Верховного Архангела. Азирафаэль стоял в коридоре у двери в комнату Кроули и, затаив дыхание, слушал разговор демонов. Откровенный до боли. Он с тягостным чувством вины осознавал, что Кроули тоже не с кем было поговорить. Несмотря на то, что Азирафаэль был рядом. Тело — храм. Секс — грех. Демон — мерзость и грязь. Кроули сложил два плюс два и решил, что Азирафаэль считает демона недостойным себя. Поэтому он избегал прикосновений. И страшно даже подумать, что Кроули напридумывал себе об отношении Азирафаэля к их поцелую в магазине. Но он всё равно не попытался убить Иисуса, потому что не хотел навредить Азирафаэлю.***
В кухне витал запах какао и ароматного чая. Внутри было вдвойне уютно оттого, что в окна барабанил дождь, а небо хмурилось тучами. Азирафаэль сидел за столом и неловко теребил ручку чашки. Чай, заваренный Гавриилом, он попробовал, но вкуса не почувствовал. Во рту и на душе осталась горечь из-за того, что он услышал. К дому подъехал почтовый грузовик. — О! Наконец-то! — обрадовался Гавриил и отправился открывать. Очень скоро он, вместе с доставщиком, стали заносить в кухню увесистые коробки. — Что это ещё такое? — спросил Кроули. Он спустился в кухню вместе с Вельзевулом и выглядел здоровым и бодрым, как обычно. Костюм на нём без всякого сомнения принадлежал архангелу, но Кроули подогнал его под свой размер и покрасил в чёрный цвет чудом. Глаза прятались за тёмными очками. Азирафаэль был так рад его видеть! Но в груди ворочались тяжелые камни, которые мешали ему встать и подойти к демону. — Сюрприз! — воодушевленно ответил Гавриил, затащив последнюю коробку и поставив её на стол перед Азирафаэлем. — Хочешь открыть? — с радостной улыбкой предложил он. — А ещё иногда на него накатывает этот щенячий восторг, от которого меня тошнит, — прошептал Вельзевул, словно продолжая начатую ранее тему. Но достаточно громко, чтобы его услышали все. Азирафаэлю стало неловко, а Гавриил только любовно глянул на Владыку Ада, словно тот сделал ему комплемент. — Ну же, Азирафаэль, открывай. Тебе это понравится! Когда Гавриил последний раз принёс ему коробку, та оказалась пуста, так что в этот раз Азирафаэль был готов к любой неожиданности. Или, почти к любой. — Это же… это… это мои книги! — удивлённо и вместе с тем радостно выдохнул он. Взял одну, другую, открыл, пролистал, почитал пожелания, которые писали для него на первых экземплярах сами авторы. От неожиданности и радости сердце выпрыгивало из груди. Он обернулся на Кроули, желая разделить с ним этот момент, но демон отвернулся и смотрел в окно. — Технически, это наши книги, — поправил Вельзевул. — Но как? — растерянно спросил Азирафаэль, перешёл к другой коробке и открыл её тоже. Она доверху была забита книгами с предсказаниями. — Когда ты согласился уйти с Метатроном, Гавриил понял, что наверху захотят, как ты тогда сказал, милый? Избавить тебя от тягот к Земле. Так что, Гавриил связался с тем придурошным ангелом из книжного и выкупил все более или менее ценные книги. — О! Благодарю, — искренне улыбнулся Азирафаэль Гавриилу. Тот прижал ладони к груди и слегка поклонился. — Мы сделали это не ради тебя, — тут же испортил момент Вельзевул. — В этих книгах может быть что-то ценное для нас. — Ещё бы, — хмыкнул Кроули. — Вы надеялись, что там будет порнография. Гавриил покраснел до самых ушей, а Азирафаэль слегка улыбнулся. — Книга, которая вам нужна, называется «Камасутра». Наслаждайтесь. А мне нужно съездить в Хайгейт, — Кроули направился к выходу, но прямо перед тем, как выйти на улицу замешкался на пороге и обернулся. — Ангел, ты со мной? — Да! Азирафаэль положил книгу Нострадамуса с ещё большей радостью, чем взял её в руки и направился следом за своим демоном. — Захвати это, — Вельзевул перебросил что-то Кроули. Тот поймал и с недоумением уставился на пакетик влажного кошачьего корма. — Зачем? — Понятия не имею. Девчонка-пророчица сказала, чтобы ты взял с собой, когда поедешь в Хайгейт. Погода на улице оставляла желать лучшего по мнению Азирафаэля, но очень нравилась Кроули. Дворники мотались по лобовому стеклу «Бентли» с бешенной скоростью, а по днищу машины лупила вода, которую понимали шины. На крутых поворотах «Бентли» шла юзом и моталась из стороны в сторону. Азирафаэль как обычно упирался одной рукой в приборную панель, а второй в потолок. Он нет-нет искоса поглядывал на Кроули и радовался тому, что демон выглядел как обычно, и тени недавнего тяжёлого состояния не осталось. — Кроули, мой дорогой, мы можем поговорить? — Конечно. — О том, что случилось в магазине? — А что случилось в магазине? — с напускным безразличием спросил Кроули. Он следил за дорогой, не смотрел в сторону Азирафаэля и слишком старался выглядеть равнодушным, чтобы в это можно было поверить. — О… нашем поцелуе. — Я думал, ты меня за него уже простил. — Да, но… дело в том, что я скорее был ошарашен, а не расстроен или обижен. Точнее, я был расстроен, но из-за того, что ты не захотел вернуться со мной на Небо. Но теперь я понимаю. Ты был прав, Кроули. Насчет Рая. Я хотел верить, что они лучше, чем ты о них думаешь, надеялся, что смогу поменять систему. И только когда оказался там и побыл в шкуре Гавриила, увидел их всех поближе, понял, что на самом деле, невозможно одновременно оставаться там и быть собой. Мне нравилось быть собой. С тобой, — Азирафаэль нервничал и теребил кольцо на мизинце. — Ты можешь остановиться? — Зачем? — Прошу тебя, Кроули. Просто остановись. Кроули подрезал два автомобиля и прижался к обочине. — Ты спросил меня, что я думаю, о том, чтобы быть вместе, только ты и я. Вдвоём. И… я просто хотел узнать… ты всё ещё этого хочешь? Несмотря на то, что я ушёл. Кроули молчал так долго, что Азирафаэль решил, что он вовсе не будет отвечать. Собирался с мыслями, чтобы продолжить свой мучительный монолог, когда Кроули наконец смущённо и вместе с тем резко буркнул: — Да. Азирафаэль выдохнул. Он испытал облегчение даже большее, чем тогда на стене эдемского сада, когда Кроули сказал ему, что ангелы не могут поступать плохо и все их деяния всегда во благо. — Тогда… если ты позволишь… Азирафаэль осторожно коснулся щеки Кроули. Тот вздрогнул, словно хотел снова отстраниться, но не сделал этого. Ангел повернул его лицо к себе и потянулся навстречу. Замер на мгновение в паре миллиметров от лица. Кроули не уклонился. И тогда Азирафаэль коснулся своими губами его губ. Прошло пару мгновений прежде, чем Кроули ответил на поцелуй. Подался вперед, взял Азирафаэля за руку и переплел с ним пальцы. Под конец они оба тяжело дышали и улыбались. — Только, дорогой мой, умоляю тебя, без шуток про «Камасутру». — Я буду сдерживаться так долго, как только смогу, — пообещал Кроули с улыбкой. — Но не дольше шести тысяч лет.