Что в общем-то известно о Втором Пришествии? По правде говоря: немного. Скорее уж общие фразы и зарисовки, чем точные детали. А уж о дате и говорить нечего. Есть, разумеется, великие умы, или, по крайней мере — были, которые хотели докопаться до правды. Но все они терпели неудачи и на данный момент правда такова: может случиться что угодно, когда угодно. Размыто, правда? Но на это есть универсальная отговорка: Божий замысел непостижим.
Чуть более сведущие в этом вопросе имеют мало общего с людьми, разве что неизменную склонность к ненужной бюрократии. Если спросить о Втором Пришествии кого-то из них, они скажут, что Землю ожидает нечто вроде кроссовера на Первое Пришествие и Армагеддона. Жизнь в том виде, в котором мы привыкли её видеть, прекратится окончательно и бесповоротно.
Из этого можно сделать нехитрый вывод: неважно где, как и когда, основное во Втором Пришествии — неминуемая гибель всего живого в целом и человечества в частности.
Если вы спросите о Втором Пришествии у Рута Кейли, коему в прошлый четверг стукнуло аж пятнадцать лет, он скажет, что это как перезагрузка системы, которая стала часто и сильно глючить. Остального он не скажет вслух, но подумает: «А с чего Всемогущий Господь так налажал, что его изобретение проработало всего-то шесть тысяч лет, при этом вместо совершенствования, неуклонно со дня создания становилось только хуже с каждым днем? Так себе творец, если подумать».
Но о Боге Рут думал редко, хотя и любил иногда изображать демиурга в популярной компьютерной игре симуляции жизни.
Собственно говоря, так и появились ответы на вопросы: как и когда?
В нынешний четверг, Рут открыл файл с новой игрой, в которой, шутки ради, создал Иисуса Христа, копируя точный образ с изображений икон в интернете. Сын Божий у него получился, честное слово, как настоящий. Рут поселил его в небольшом тюдоровском особняке, поставил там плиту, холодильник, кровать, гардероб… но совсем забыл о ванной комнате, отвлекшись на строительство церкви через дорогу.
Вы подумаете: «Но это же нелепица! Нельзя создать Сына Божьего в видеоигре!»
Поэтому, напоминание для невнимательных.
Пути Господни неисповедимы. И лишь Ему ведомо, чьими руками Он будет творить свой Великий Замысел.
Со дня, когда бывший ангел, а ныне Его Святейшество Верховный Архангел Азирафаэль и демон Кроули совершили короткий и незапланированный акт грехопадения в книжном магазине прошло чуть больше недели. И погода за это время, по мнению Кроули, значительно наладилась: вот уже третьи сутки не переставая лил дождь.
В прошлую пятницу, когда Кроули проводил взглядом своего единственного друга до лифта Наверх, демон думал примерно следующее:
«Да не может такого быть! Бред какой-то! Не иначе как Метатрон подменил Азирафаэля кем-то другим. Или опоил его какой-то дрянью, так любезно предложив кофе. Ангел точно фальшивый! Азирафаэль даже не любит кофе. Да мы знакомы шесть тысяч лет, уж наверное, я получше Гласа Божьего знаю своего друга. Конечно, Азирафаэль наивный и всегда верит в чужие добрые намерения, но он не мог и впрямь подумать, что я обрадуюсь предложению снова стать ангелом».
О поцелуе демон в тот день не думал вообще.
На следующее утро, сидя в квартире, которую мгновенно освободила Шакс, когда почуяла запашок повышения, Кроули начал злиться.
— Да какого черта, ангел? — телефон с автоответчиком полетел в стену и разлетелся на мелкие атомы, развоплощённый своим хозяином. — Когда я буду главным, то все поменяю, — исковеркал Кроули голос и манеру говорить Азирафаэля. — Идиот! Что ты там собрался менять? Кто тебе позволит что-то поменять! Метатрон посадил тебя на цепь и надел строгий ошейник! Использует тебя! Идиот! Идиот!
Растения, которые демон всё ещё не достал из коробок, тряслись в углу комнаты, в отчаянной надежде, что про них не вспомнят. Один фикус от страха за своё существование даже расцвел, хотя ему и не полагалось вовсе.
— Нужно было валить, пока была такая возможность! А что теперь? Теперь-то что? Сцапали тебя со всеми потрохами и перьями! — Кроули швырнул увесистую подставку для канцелярских принадлежностей в копию Моны Лизы, поставив ей, бедной, фингал под глазом. — Как можно быть таким наивным? Как можно быть настолько слепым? Да пошел ты, ангел! Я посмотрю через сколько ты там Наверху завоешь от скуки! Как быстро осознаешь свое бессилие в борьбе с системой! Встретимся в Аду, мать твою! Я приду посмотреть, на твое фееричное падение!
К вечеру квартира Кроули напоминала место боевых действий и была разбита чуть больше, чем полностью. Включая окна.
Но о поцелуе Кроули даже не вспомнил.
В воскресенье у Кроули появилось нестерпимое желание с кем-нибудь поговорить.
Он бы позвонил Азирафаэлю, если бы не развоплотил свой телефон.
Или если бы какой-то умник заблаговременно придумал провести линию в Рай для прямой связи с верховным архангелом.
Или если бы два дня назад Кроули не… нет! Об этом он не думал в воскресенье тоже.
В любом случае, поговорить с Азирафаэлэм он не мог, поэтому, поехал на торговую улицу, чтобы в кафе у Нины заказать себе шесть смертей в одну большую кружку.
— Я так понимаю, разговор у вас не удался, — сказала Нина, присаживаясь на стул напротив Кроули. В самом деле ничего она не понимала, потому что даже заказ выполнила неверный и вместо шести смертей налила шесть эспрессо.
— Наоборот, мы поговорили, — буркнул Кроули и залпом выпил содержимое кружки. Вкуса, впрочем, не почувствовал. Совсем. — Всё окончательно выяснили.
— И?.. — Нина выжидающе посмотрела на Кроули, но когда поняла, что ответа не будет, продолжила сама. — Вы теперь вместе или нет?
— Нет. Думаю, это и к лучшему. Мы слишком разные. Фундаментально.
— Ты так не думаешь, — напряженно заявила Нина, глядя на Кроули так, будто это его, а не Азирафаэля подменил Метатрон.
— Откуда тебе знать, что я думаю?
— Ты сказал, что вы знакомы с самого Сотворения и даже дольше. Уж наверное, за это время ты или он заметили бы непримиримые точки касания…
— Как ты сказала? — переспросил Кроули. — Точки касания?
Он подавил чудовищное желание дотронуться до своих губ. Вместо этого поджал их так, что они превратились в недовольную дугу.
— Нет, правда. Мы с ним иногда ссорились и расходились на сотни лет. И причины для этого были более весомые, чем… чем… — Кроули не думал, не думал о поцелуе. Не думал! — Короче, когда он наиграется в босса, все будет по-прежнему.
— Но ты не хочешь, чтобы было «по-прежнему», ты хочешь большего.
— Да откуда тебе знать, чего я хочу? — возмутился Кроули. Почему даже смертная женщина из кафе напротив книжного магазина знает чего он хочет лучше, чем он сам. Или, если быть более точным, почему она поняла это раньше него? Откуда такая проницательность? Или, все
настолько очевидно? Кроули заговорил самую малость отчаянно. — Пусть хотя бы будет как раньше. Этого достаточно. Я просто подожду его и всё. Если бы я не… кхм… не перегнул палку, всё получилось бы по-другому.
Кроули безбожно лгал Нине и самому себе. Но он демон, это в его природе. Вот что совсем не в его природе, так это воспоминания о поцелуе. Он о нем и не вспоминал. Вот вообще ни разу.
В понедельник Кроули надрался. До светлячков в глазах. Он забыл о маскировке и всяком здравом смысле. Сидел в баре, бросив темные очки на стойку и подливая себе новую порцию виски щелчком пальцев. На третьем таком щелчке бармен подумал, не вызвать ли ему полицию. На шестом решил, что уже поздно. На десятом начал молиться, чтобы его смена закончилась раньше, чем этот псих в странных линзах устроит в баре кровавую баню.
Кроули не замечал ни его, никого вообще.
Пространство вокруг него казалось пустым. Пространство внутри него тоже.
Самообман, такой правдоподобный вчера, сегодня рассыпался, и правда ударила его по затылку с силой десятитонной кувалды.
Нет! Ничего не будет, как прежде. Не будет ангельско-демонического дуэта. Не будет «нас». Не будет Соглашения. Все кончено! Шесть тысяч лет дружбы насмарку. Азирафаэль никогда не вернется! Даже если некий верховный архангел со светлыми кудряшками появится в книжном магазине или встретиться где-то на пути у Кроули, это будет не «его ангел». Потому что «его ангел» любил книги, суши, гавот, обеды в «Ритц», классическую музыку и чай. А не кофе! И никогда не стремился к власти или повышению по карьерной лестнице. «Его ангел» не пошел бы с Метатроном, он остался бы с Кроули в
их книжном магазине. Но «его ангела» больше нет. Может быть он пропал в тот момент, когда Кроули переступил черту. А может быть, самообман, которым кормился демон, длился вовсе не со вчерашнего дня, а уже много-много лет. Потому и бил теперь так больно.
Так больно.
Как вообще описать ощущение, которое больнее боли? Какой кретин придумал: оцените свою боль по десятибалльной шкале? Может, у людей и правда всё так просто, что можно запихнуть
вот это вот чувство в столь узкий диапазон? Если так, то Кроули хотел стать человеком. Он отчаянно жалел, что бездарно потратил святую воду, она бы ему сейчас пригодилась. Как минимум для того, чтобы заглушить зуд на губах, который так и остался с
того дня.
Когда Кроули наконец-то протрезвел, то обнаружил себя вовсе не в баре и даже не во вторнике, как было бы логично. Он спал в «Бентли» напротив книжного магазина, меловая вывеска в кафе Нины сообщала ему специальное меню на субботу.
На мгновение Кроули полегчало. Он подумал, что кто-то там Наверху сломал течение времени, и оно обратилось вспять. Значит, подождать немного и он вернется в ту злополучную пятницу и уж точно не даст Метатрону украсть ангела. Но эта мысль промелькнула, как падающая звезда и пропала. Он тяжело вздохнул и покосился на вывеску на двери книжного «очень закрыто», которая никогда не останавливала его от того, чтобы войти, но теперь выглядела непреодолимым барьером.
— К черту всё, — прошипел Кроули себе под нос и завел мотор.
«Бентли» только-только скрылась за поворотом, когда двери Небесного лифта открылись, и на улицу вышел Азирафаэль.
***
На третий день
хорошей погоды утки в Сент-Джеймском парке начали голодать и диковато поглядывать на прохожих. Они скучали по тайным агентам и проклинали их за то, что не приходили покормить их всего-то из-за слабенького дождика. Стоило им завидеть Кроули, птицы бросились к нему гурьбой, но довольно быстро узнали и отплыли куда подальше.
Кроули уселся на лавочку под деревом, куда не доставали капли, и прикрыл глаза. Столько раз они встречались здесь с ангелом? Не сосчитать. Но теперь и впредь, демон будет здесь один. Вот она — новая реальность, в которой придется жить.
Шорох шагов не привлёк внимания Кроули, он слишком глубоко погрузился в болото мыслей и увяз в них. Даже не сразу заметил, что кто-то сел рядом.
Только когда до его сознания добрались едва слышные звуки современной попсятины, Кроули приоткрыл один глаз и чуть склонил голову на бок.
Рядом с ним, подтянув одну ногу на лавочку, уселся белобрысый подросток. На вид ему было лет пятнадцать. Светлые кудряшки намокли и топорщились во все стороны. Сквозь дырку на голубых джинсах выглядывала острая коленка. Пацан покачивался в такт своей музыки и залипал в телефон. Кроули собирался отвернуться, не заинтересованный в смертных недовзрослых, когда что-то на экране привлекло его внимание.
— Где-то я его раньше видел, — заметил Кроули, скорее размышляя вслух, чем обращаясь к парню. Он не был уверен, что с этой бесовской музыкой в ушах, тот его услышит.
— Это Христос, — отозвался мальчишка, управляя человечком на экране, как марионеткой.
Кроули выгнул бровь и присмотрелся получше. И правда… похож.
— Нравится играть в Бога? — усмехнулся он.
Парень вытащил один наушник и невнимательно глянул на Кроули. Чуть задержался на его темных очках, как и все, вероятно, раздумывая, зачем они нужны в такой дождливый день.
— Ну, раз он нами играет, то почему бы и нет?
— Потому что Он даже любимых своих ангелов посбрасывал с Небес за то, что те хотели уподобиться Ему?
— Так себе управленец, как по мне, — хмыкнул парень и отправил Христа в магазин за полуфабрикатными котлетами. — Нулевая терпимость и никудышный кризис-менеджмент. Вроде бы говорят, что те, кто не переносит критику очень неуверенны в себе. Плохая перспектива у нашего мира, раз у нас Бог с комплексами.
Кроули поднял вторую бровь. Думающий подросток? Редкий экземпляр. Раньше Кроули не размышлял о Всевышнем в таком ключе. Ну какая, в самом деле, может быть неуверенность в себе у того, кто создал всё сущее? И даже китов.
— Кроули, — представился демон.
— Рут, — отозвался парень.
— Это женское имя.
— Ага. И вроде как по Библии она был праведницей. Предки слегка двинутые на религии, а ещё не признают гендерные предрассудки.
Рут вернул Христа в недостроенный тюдоровский домик и велел ему разогреть котлеты в микроволновке. На мгновение Кроули показалось, что Сыну Божьему такая еда совсем не нравится, но Рут было на это плевать и он всё равно заставил Христа съесть.
— Какие молодцы. Что ж они не рассказали тебе, что такие мысли — богохульство и за них ты попадешь в Ад? Как, впрочем, и за эту игру.
— Странно это. В Аду живут демоны, да?
Кроули кивнул.
— Демоны условно плохие ребята, которым по должности положено делать гадости. Так?
Еще один кивок. Кроули подумал, что давненько ни с кем вот так не разговаривал кроме Азирафаэля. Но и у них эта тема всегда спотыкалась о моральные принципы ангела.
— Тогда почему грешники, которые тоже делают гадости и попадают в Ад должны там страдать? Разве им там не положена какая-то награда?
Кроули рассмеялся и сам себе удивился. Час назад, когда он был у книжного магазина ему казалось, что он и улыбаться-то больше не сможет. Рут нахмурился, отправил Христа спать и выключил игру, выжидающе уставился на демона.
— Прости, прости, — выдохнул Кроули и сунул пальцы под очки, чтобы вытереть капельки в уголках глаз. — Я не над тобой, над самой идеей. Видишь ли, Адом правит Сатана, а он — тот еще говнюк. Он не может добраться до Бога, так что в отместку издевается над Его творениями, которые попали к нему в руки. Демоны терпеть не могут друг друга, а о солидарности речи быть не может. Каждый хочет сожрать каждого.
— Почему в отместку? Богу плевать на грешников. Как, впрочем, и на праведников, если верить истории про Иова. И даже на собственного сына. Так что, Сатана зря старается. Бог, как я. Я создал Христа в своей игре и могу делать с ним, что захочу, а когда он мне надоест, я в лучшем случае просто удалю его, в худшем — заморю голодом, или устрою пожар, чтобы он погиб, или придумаю еще что-то похуже.
— Ты непременно попадешь в Ад, — заключил Кроули.
Рут безразлично пожал плечами и посмотрел на пруд, покрывшейся мурашками от капель дождя.
— Когда я хочу, чтобы всё было по-моему, то выключаю в игре свободу воли. Раз уж Бог дал мне выбор, то должен был ожидать таких последствий. Он создал меня человеком, чтобы потом беситься и наказывать меня за это? Разве это не Его вина?
— Это был эксперимент, — задумчиво ответил Кроули. — Который провалился.
— Бог нарцисс с комплексом неполноценности, да еще и неудачник, — Рут улыбнулся так, что у Кроули мурашки пробежали по спине. Что-то было в выражении лица этого парня, не демоническое, но такое бунтарское, что невольно вспомнились черты Люцифера ещё до падения. Если бы Кроули не знал, что Антихристом был Адам Янг, то сейчас, в эту самую секунду, он бы подумал, что случайно встретил в лондонском парке Врага Рода Человеческого, Разрушителя Царств, Ангела Бездны, Великого Зверя, имя коему Дракон, Князя Мира Сего, Отца Лжи, Порождение Сатаны и Владыку Тьмы.
— У тебя, случайно, нет собачки? — на всякий случай уточнил Кроули. Ну мало ли, пути Господни и всё такое…
— Не люблю собак. У меня кот, — Рут улыбнулся и разблокировал телефон, нашел в галерее фото и показал Кроули. — Его зовут Нэко.
С фото на Кроули взирал пусть и не Цербер, но существо поистине демоническое: большеухое, лысое, складчатое, со светящимися глазами.
***
В книжном магазине, по словам Мюриэль, дела шли прекрасно, но Азирафаэль, услышав подробности, схватился за сердце. Пусть его земному телу и не грозил инфаркт от потрясения, всё же он довольно долго прожил на Земле, чтобы научиться реагировать на плохие новости как смертные. Оказывается, за прошедшие дни, Мюриэль продал рекордное со дня открытия магазина количество книг. А когда Азирафаэль бросился проверять списки, то среди безвозвратно утерянных оказались и весьма ценные экземпляры.
Он упал в кресло, и очки чуть покосились у него на лице. Остро захотелось напиться. И чтобы укрепиться в этом желании, он спросил:
— Хм… а… Кроули заходил?
— Тот демон в темных очках? Который постоянно вас навещал? Ну тот, с которым вы дружили и он выручал вас иногда? — с преступной радостью и энтузиазмом уточнил Мюриэль. — Нет. Ни разу.
Азирафаэль поджал губы и потянулся к телефону. Он понятия не имел, что скажет Кроули, когда тот возьмет трубку. Они разошлись на высоковольтной ноте, и только по счастливому стечению обстоятельств между ними не разразилась настоящая буря. Но в конце концов, они ссорились и раньше. И мирились. Правда раньше Кроули никогда не целовал Азирафаэля. Но это они тоже могут обсудить теперь, когда оба успокоились.
Вместо привычного голоса или даже давно заученного текста автоответчика, Азирафаэль услышал холодный металлический женский ответ:
— Номер больше не обслуживается.
На второй день, пребывая в крайней степени ярости, Кроули не просто развоплотил телефонный аппарат, он выжег до основания телефонную линию, ведущую в его квартиру.
Азирафаэль медленно и осторожно положил трубку обратно на рычаг. Как сапёр, который опасался, что от неловкого движения всё здесь рванет. Он решительно не хотел думать, что такого могло произойти, но ничего не мог с собой поделать.
Кроули всё же отправился на Альфа-Центавру? Или просто окончательно съехал из квартиры и живет теперь в «Бентли»? Но почему тогда он не пришел сюда, в
их магазин?
Ах, да!
Азирафаэль прикоснулся пальцами к своим губам и помрачнел.
