Несмешной волшебник

« –... – Том резко развернулся и направился в сторону приюта. –... – Мичил почесал голову и только двинул телом, как послышалось спереди: – Шагнешь ближе и я расплавлю твой мозг. – Понял. Держим дистанцию. – поднял руки в капитуляции улыбающийся мальчишка. Сегодня Мичил Бордо Валь Клуни проиграл. Том Реддл стал победителем, узнав ответ, выиграв в гонке, выведя заодно на чистую воду Клуни. Бонусом стал, приятный глазу, красный отпечаток на лбу проигравшего. Из потерь всего ничего: нервы.» 21:00 Лампу на моём столе давно уже надо поменять, но кошелек никак не позволяет. Точнее не позволял раньше. На столе, выделяясь своей дороговизной, лежал конверт. В нём деньги. "За которые ты продала ребёнка" – съязвил внутренний голос. Отныне он преследовал меня везде. Шёпот о Кристе не стихал, как и ярость при виде двоих дьявольских отродьев. Отец как-то сказал, что любой проступок пред Богом наказуем, но есть ли суд над злом – грехом? Кто, если не я, очищу эту грязь с порочного дитя? Бордо Валь Клуни, странная фамилия, уже стал прислушиваться к тому дьяволу, что сидит в мертвом теле ребенка. Его поведение становится всё хуже и хуже, а наглость не знает границ. Порой, я задаюсь вопросом, когда всё это началось? Что повлияло на мальчишку? Улица? Родители? Или сама тёмная аура приюта, которую возвел один темноглазый сирота? "Он таким родился." – еще одна страшная догадка заставила отвернутся к окну. Неужели он такой же как Том, потому они и сошлись? Если да, то ей не выстоять перед ними. Чего стоили "случайные" падения с лестницы детей и мёртвые вороны, что бились своими телами в её стекло. Одна такая сейчас в полной тишине врезалась в окно, разбившись на смерть. Окно цело. Не надо платить за ремонт. Разве что красный след придется оттирать, но для этого у неё есть хороший повод поручить уборку самой причине возникновения кровавого пятна. И снова она смотрит на стол, освещенный слабым светом. Ножик, который она всё это время держала наконец вскрыл жёлтый ото света пергамент. Цифры на купюрах мигом сложились в нужную сумму. Не соврал, Уолли. Криста больше не волновала, как и совесть. Укус дикого зверя уже не жёг кожу под чулком, на заборе не сидела маленькая тень. Впереди были чуть светлые дни в этом месте. Жертва оправдает себя. 21:32 – Спокойной ночи, Мот. – прошептал Мичил, закрывая за собой дверь. Ему как обычно не ответили, разве что Нагайна что-то прошипела. Том недовольно ей сказал по-змеиному в ответ и та замолчала, махнув хвостом. Она сразу нашла общий язык с другом Тома, поэтому при встрече часто махала хвостиком, приветствуя и прощаясь. Милая змейка не милого хозяина. Клуни сделал шаг и тихо выдохнул. Ещё две недели в этом месте пролетели совсем незаметно для него. Казалось, что только недавно их приют и соль себе не мог позволить, а яблоки считались деликатесом. Но вот пришёл сюрприз на подступающее Рождество – мистер Дарнелл с его кучей лишних денег. Полноватый с виду, высокого для детей роста, он ворвался на порог кабинета директрисы светясь, как рождественская ёлка, которую тоже притащил, не забыв и про подарки. Плюшевый олень теперь занял почетное место у входа в его чердак, охраняя от лезших к нему Дэннисов и Эриков. Кто такой Эрик? О, вот это как раз и есть настоящий рождественский подарок Мичилу. Маленький, щуплый с слипшимися пальцами от мёда ладошками – Эрик Уолли, новый друг Билли и редкий гость Чердачного мальчика. В тайне от Реддла, конечно. Пока что он не знает об этом, считая себя единственным человеком, что без страха ходит на территорию Клуни. И Мичил надеется что это так. Не хватало ещё гнева от инопланетянина, что ошибочно зовёт себя дьяволом, смеясь в лицо верующим в этом доме. Серое здание переполнено ими, стены становятся крепче, как и чужая вера, которую медленно скармливают детям. "Ведутся, глупые" – подумал мальчик, который плавал в своём океане жёлтых силуэтов. Воспоминания прошлого стали чаще грузить его лохматую, зелёную голову, отвлекая от насущных проблем. Вроде Эрика Уолли с его липкими пальцами – одна из серьезных деталей, которую следует запомнить. Иногда казалось со стороны, что их, пальцев, вообще нет. Мёд – дорогое удовольствие, которым удостоился этот брошенный отцом ребёнок. Мистер Дарнелл Уолли видимо не любит своего сына, предпочитая его четырнадцатилетней девочке, которую забрал и вернул на следующее утро. Теперь Криста ненавидит взрослых и боится есть мясо, что странно. " Как можно боятся мяса? Оно же не живое! Тем более вкусное и очень дорогое. Она глупая что ли? Или её в гостях у мистера Дарнелла откормили столь дорогим удовольствием? Непонятно, но и не очень то интересно. " – плотно прикрыв дверцу-люк в своё убежище и погладив оленя у входа, поплелся к своему матрасу. В белую и зелёную полоски этот атрибут лежал на коврике, обмотанный застиранной простыней и накрытый колючим пледом. Подушки не было, зато была белая тетрадь, которая стала толще за время усердной работы. К слову она ещё была прекрасной подушкой. Иссле-до-ва-ния он так и не забросил, хоть Том теперь и не прятал при нём свои способности. Даже наоборот, он их специально демонстрировал, показывая что-то новое и принимая идеи от Клуни. Например, неделю назад у Мичила полностью порвалась синяя рубашка с дыркой в области сердца. Вместо мелкой дырочки с размером палец там образовалась целая Марианская впадина, чудовищами которой был сам Чердачный мальчик. Реддл на жалобы друга только фыркал и выгибал бровь, но когда от досады Мичил ляпнул о починке вещи фокусами Тома, заинтересовался. И не зря. Глаза устремились в сторону окна, под которым на тумбочке лежала целая рубашка. Дырки теперь там не было и вовсе, а Мичилу она нравилась. Стало как-то обидно от мысли, что никто не сморщит лицо при виде его сердца под кожей в отметинах. Миссис Коул после визита мистера Дарнелла стала жёстче к наказаниям, иногда придираюсь по мелочам, лишь бы очиститься от греха – гнева, пачкаясь в другом. Местный Аид стал проявлять свою роль в полной красе, пока верный Цербер подбирался к небу. Его пытались поймать на чем-угодно, будь это разлитая вода или случайно брошенная брань. Итог тот же – розги. Паучиха всё также молчалива, не поменявшись совсем. Это было хорошо. Уже закрывая глаза и замотавшись пледом, Мичил отметил красоту луны за окном. Полнолуние он любил даже больше животных и яблок. Особенно зимой, как сейчас. Белые облака на крыше соседнего дома медленно, с противным шлепком, спустились в общую кашу дороги. Мокрая кашица пополнилась ещё несколькими литрами круговорота воды, заодно пачкая в коричневый оттенок свою потухшую вмиг красоту. Всё-таки снег люди любят только тогда когда он романтично падает комьями или привлекательно блестит в сугробах, на черепицах домов. Грязь никто не любит, а слякоть и подавно. Но Мичилу нравится грязь, потому и купается в чужих взглядах презрения. Ему симпатизирует снег, который всегда становится грязным зимой, из-за испачканной в жизни обуви людей. Нет ничего идеального, кроме глины, что стоит в разной её форме в музее. Скульптуры из глины прекрасны, но не вечны. И то, их творцом является человек, испачканный жизнью, а это, на минуточку, доказывает нашу наивную важность. Как скульптур лепит идеальную композицию, так и человек лепит свою жизнь. И тот и другой, в конце концов, будет весь в глине и ошибках, что предоставил ему опыт. В итоге, только статуи будут идеальны, а грязь пойдёт своим ходом. Она не остановится, пока не доберётся до каждого. И те, кто так наивно прячутся в церкви все равно погрязнут в этом месиве ошибок. Они поплатиться за все его... Хлопок. Неприятный зуд. Он сидит на матрасе, всё ещё удерживая на весу свою ладонь, которой только что успокоил рой ненужных ночью мыслей. Глаза, до этого бессмысленно смотревшие в пустоту, опустились вниз, на покрасневшую ладошку. С мозолей на безымянным пальцем от неудобной ручки, она дрожала. « – Здесь тепло, значит ей не холодно. Почему она дрожит тогда? – Может она боится? – Кого, меня? – Нет, меня. Она испугалась меня. – Но она твоя рука, твоя конечность. Неужели, твоё тело боится тебя? – Да, оно не согласно с тем, о чём я думаю. – О чем ты думаешь, милый? – Я думаю о вашей смерти, мама. » За окном день и светит солнце. Щека горит, как на углях. Сердце тоже. Он так и не заснул. 06:00 Дэннис и его компашка уже давно ушли, а дрожащий комок тела так и не сдвинулся. Ситуация чем-то напоминала его первое здесь появление, разве что с небольшим отличием. Он побит Бишопом, на дворе декабрь, здесь нет миссис Коул и главное – не светит солнце. Клуни даже не огорчён болью от синяков и ссадин, его больше волнует новость, что успел упомянуть квадратный хулиган: у Билли появился кролик. Интересно, он такой же мягкий как крысы? А он боится щекотки? Если да, будет смеяться также как и младенцы? Как вообще смеются животные? " Ладно, потом узнаю, а пока.." – Что ты здесь забыл? – спросил я, поднимаясь на ноги. Руки саднило от снега, который успел впитать тепло моего тела без верхней одежды. В родной уже рубашке и шортах как всегда хорошо, но с курткой ещё лучше. – Заметил с окна очередное столпотворение и вышел на улицу. Захотел выступить медиатором в вашей потасовке, но не успел. – Том стоял в пяти шагах от меня и с раздражением разглядывал синяки, уже видимо подсчитывая траты его мази и волшебных сил на залечивание ран. Весь его вид говорил о том, что он совсем не удивлен и не взволнован, даже апатичен. Никак не пойму его отношение ко мне, уж слишком часто его датчик настроя скачет похуже чем у больных людей. Но это так, преувеличение, а не диагноз. По крайней мере, циклоидная личность не стала бы по-настоящему волноваться за состояние других. Тут больше подходит иное понятие, такое как – корысть. Да, вот это уже больше подходит Моту. – Ты видно не торопился – оглядел в ответ его, укутанного в пальто и в шапке. Увидеть на улице Тома не при параде – всё ещё невозможное явление, которое мне хотелось бы когда-нибудь поймать. Реддл всегда выглядит идеально, от того и бесит чутка. – Да, вспомнил твою выходку в школьном туалете, поэтому теперь наслаждаюсь зрелищем – включил свою фотографическую память Мот, достав руки из кармана и опаляя их своим дыханием, в попытке согреться. Лондонский декабрь совсем не жалеет бедных сирот, просачиваясь сквозь одежду к манящим жизнью телам. Этим, город чем-то напоминал то место, затворником которого я стал на долгое время. " И опять они. Ненужные мысли." Наклонил голову к плечу, быстро разглядывая местность куда меня затащила компашка с Дэннисом во главе. И как ожидаемо – не выходя за территорию забора, далеко от глаз и окон воспитателей, в проулке здания, что выходит к черному входу. Запасной выход. Курс намечен, будем надеяться, что дверь не закрыли и мне не придётся обходить здание и получать нагоняй с прутиками по зелёной макушке. – Ты мне теперь будешь это всю жизнь припоминать, серьезно? – театрально возвёл руки к серому небу и опустил их, голыми ногами идя по снегу. Том пристроился сбоку, молча хвастаясь своим комфортным теплом от одежды, пока я мучился от "острого" снега. Ноги такого издевательства явно не ожидали, потому жалобно заныли. – А ты догадливый – а ты злопамятный, как я слышу – Засунуть вантус концом в дыру, по твоему, можно назвать серьезным? – сарказм от Реддла никогда не перестанет удивлять своим дорого откапанным ядом в каждой букве. Поразительное умение владеть собственной постановкой голоса в таком возрасте. Каким же он вырастет скользким типом в будущем, однако. Боковым зрением просканировал чужой профиль и поджал губы. Красивым, скользким типом. – Никто же не пострадал. – "кроме меня" не закончил я свою мысль, ибо жалости тут не место. Да и кто любит жалостливые речи в свою сторону? Фиона? Вполне. Только вот какая неожиданность, теперь никто не обращает на неё внимания, будто её совсем не существует. И провокатор этого феномена сейчас идёт рядом, так и не поняв собственных действий в прошлом. " Он реально не заметил, как повлиял своей необычной силой на её окружение? Реддл, и не заметил? Ну нет, быть того не может." – Кроме школьного имущества и моего чувства стыда за такого никчёмного человека как ты. – добавил в тон повышенного голоса рычание Том. – Поражаюсь как ты смог уместить все 7 вантусов в один туалет. – неожиданно спокойно проговорил он в конце. Даже лицо, на котором образовалась морщинки сдвинутых бровей, разгладилось. На резкую смену настроение я не отреагировал, уже привыкнув за время. А вот упоминание стыда – насмешило. – Признай, получился нехилый такой букетик. – подколол его чувство прекрасного, уворачиваясь от летящего в мою спину снежка. Т.к. мы всё ещё были на задней части двора, то Том не боялся, что кто-то заметит его волшебные махинации со снегом. И так и продолжил закидывать, скачущего меня, снежками. Я тоже отвечал, но мои снаряды натыкались на барьер – ещё одна обновленная нами идея, которую Том быстро отточил. Только вот держать щит и леветировать снежки слишком большая нагрузка, и я, подловив момент снятия невидимой чужому глазу стены, попал прямо по голове. Весенняя шапка, другой не нашлось, упала на снег, а черные пряди сдуло на бок от ветра. Румяное от мороза и активного бега лицо нездорово отличалось от привычной бледности сироты, но хорошо сочеталось с его азартом в обсидиановых глазах. Как бы он не старался казаться взрослым, Мот никогда не перестанет для меня быть тем самым странным мальчиком, с которым я подрался при первой нашей встрече. – Старался для мисс Марты? Она оценила? – переводя дух, кольнул Реддл. Кривая усмешка вылезла наружу, сопровождаемая чисткой головного убора. Он цокнул языком, выражая всё недовольство замаравшегося в снегу вещи, и снова впился в чужое лицо. Клуни не ответил, почесав резко заболевшую спину, пробурчав только что-то о пауках и вышел из сугроба, в который я его почти закапал. Жаль, не успел. Надо больше тренировать щит, кто знает когда он мне ещё понадобится. К моему удивлению, у Мичила есть мозги и та самая фантазия, что может придумать поистине интересные идеи. Например, починка вещей – полезное умение, особенно с помощью моей силы. Несколько часов попотеть и одежда уже не выглядит поношенной, как прежде. Даже лучше, всё потёртости и торчащие нитки исчезают вместе с моей энергией. После долгого использования силы очень сильно устаю, но результат оправдывает себя. Одежда теперь не выглядит старой и ношенной. Я снова похлопал по шапке, которая совсем не греет, и заметил, что совсем не замёрз. Всё-таки забег был не лишним, хоть это и по-детски для меня. Поднял голову и наткнулся на чужой лоб. Неприятная боль раздражала место столкновения, пока я с шипением отошёл от подкравшегося Клуни. Тот заворчал, что у него точно будет шишка. В отличи от меня, к счастью, ему досталось больше, учитывая его побитый вид собаки. Потёр лоб и выдохнул, когда неприятные ощущения прошли. Чердачный чудик тоже успокоился, но не останавливал поток жалоб. Его походка стала скачущей, но даже с ней Клуни продолжал идти рядом, выливая на меня литры ненужной информации о его болячках. Когда мне это надоело, а мы уже были у черной двери, я решил уточнить, на моменте с ударом по голове. Не хватало мне ещё, чтоб его мозги выбило напрочь. Мне ещё нужна чужая изобретательность в освоении границ силы. Нельзя упускать возможности, когда они самостоятельно идут на встречу. Я слишком много вложил в эту ходячую проблему ценной мази, показав заодно свои возможности. И, в отличие от всех монахинь, сирот и директора, он не испугался меня, не закричал и не попросил показать ещё "фокусов". Он просто улыбался. Всегда. Именно эта неординарная реакция и поведение среди людей привлекли меня тогда и интересуют сейчас. Я повернулся к нему лицом, уточнив: – Сильно? – Ну пойди покажу. – будто угрожая, ответил он, засмеявшись, когда повернул голову в мою сторону. Поправил причёску, недовольно спрашивая: – У меня на лице снег? – Хахахах! Нет! У тебя нос смешной! – продолжал хохотать это идиот, но сразу заткнулся, когда ручка двери не поддалась. Я улыбнулся и поднял бровь, на его резко развернувшееся без былого веселья лицо. То-то же. – Это мне придётся обходить дом. Чёрт! – отчаянно проскулил Клуни, схватившись за колючие волосы. Не на миг не останавливаясь, он ходил вокруг да около, шепча под нос, видимо, ругательства. Я остановил его, чтобы не маячил на глазах и закатил глаза на вопросительное мычание. – Сила, Мичил. Я могу открыть с помощью неё дверь. – сопровождая слова, настроился на определенную волну потока внутри себя и сконцентрировал яркое желание поднять засов с другой стороны. Не впервой такое проделываю, но сейчас, из-за недавней "битвы" и физической активности, устал, потому и чуть шатаюсь от неприятной опусташенности внутри тела. " Тц, и это мой придел? Бред!" Победный скрежет и движение двери. Клуни бросается на чуть уставшего меня, нахваливая и обнимая. Я сморщился и хотел оттолкнуть его, но из-за усталости не смог, потому раздражённо вздохнул. Клуни не знает что такое личные границы. Чего уж там, этот пещерный человек, по другому его не назовёшь, не понимает таких простых слов как "целеустремленность", "творог", "компас" и многие другие. Он их просто никогда не слышал, потому и не знал о их существования, заменяя простыми: "упорство", "какая-то каша". А компас попросту не видел, представляя его каким-то человеком без пальцев. Почему без пальцев, Мичил так, кстати, и не объяснил, переключившись на другую тему. Он так делает, как я заметил, когда чего-то не понимает или ленясь что-то объяснять, потому и переводит тему разговора на что-то ему интересное. Будто я этого не замечаю, наивный. Уже успокоившийся Мичил отлип от Реддла и с улыбкой распахнул железную дверь в ржавчине. Высокая фигура на пороге вызвала вскрик обоих детей. 06:36