Сезон размножения

— Быстро отвечай, что лучше — лис или пес? Две минуты до конца акции. В телефоне, который Рики поставил на громкую связь, повисла пауза. — Минута и пятьдесят пять секунд! — поторопил Рики. — Ну? — С каких пор тебе нужны советы по ебле, — медленно сказали в телефоне наконец. — Ааа, — сказал Рики, — полторы минуты! Песик секси, а лисичка красивее. Не могу выбрать. — Что тебе подсказывает сердце? — Кога-сан, почему ты такой бесполезный? — Тогда попробуй подсказку зала. — Если это шутка, то она непонятная. Минута! — Ну... бери пса, если он секси. — Отлично, беру лисичку. Пока! Сбросив звонок, Рики еще раз посмотрел на экран монитора перед собой и кликнул на фото. На самом деле ему не нужно было звонить Коге-сану, чтобы сделать свой выбор. Он открыл закладку в браузере, увидел два новых профиля и сразу понял, чего хочет. Но Кога-сан всегда был отличной мишенью для дурацких шуток, и сегодняшний день уже почти прошел, а Рики так и не успел помотать ему нервы. Он считал себя очень приличным подопечным: соблюдал диеты, тягал железо, не курил, не нюхал и не опаздывал на съемки, а кроме того, очень любил свою работу. Коге-сану только и оставалось, что вести его за руку. Но он никак не мог поверить своей удаче и, казалось, жил в постоянном ожидании, что Рики однажды обязательно устроит какую-нибудь необыкновенную жуть. Рики не хотел, чтобы Когу-сана хватил сердечный приступ от разочарования, поэтому регулярно подносил к столу ложку дегтя — подробности своих похождений, симпатий, намерений и так далее. Он не знал, что такое стыд, а Кога-сан страдал — вот и получалось справедливое равновесие. Пару раз Кога-сан даже оказался полезен: посоветовал ему не связываться с Ынче, например. Он где-то подцепил слушок, что она давно была замужем за каким-то важным и очень ревнивым человеком. И когда Хисын по-дружески сводил ее на ужин, а потом лишился свежего контракта и не поехал в Китай — это было первое и последнее предупреждение. Тайный брак с ревнивым мудаком — на дворе что, прошлый век? Рики не больно-то и хотелось, так что он тогда и думать забыл об Ынче. Тем более, он предпочитал быстрые и короткие встречи на один раз — желательно с незнакомцами, которым больше ничего от него не нужно. Порой — как сегодня — Рики был готов заплатить, чтобы получить только то, что хочет. Конечно, дешевле и проще было съездить в бар или клуб и найти себе кого-нибудь там за секунду. В другой день Рики бы так и сделал. Но для бара нужно было одеться, выйти из дома, полтора часа добираться до места по пробкам. На сайте с гибридами нужно было только заплатить. И всего одним кликом. К тому же, какова вероятность подцепить гибрида в баре? Еще и акция такая крутая: два часа по цене одного. Рики прокрутил обе странички до даты регистрации, и все стало понятно — пес появился три дня назад, а лисенок — два. Отзывов пока не было ни у того, ни у другого. Покупаешь ну буквально кота в мешке — только карусель профессиональных фото и стандартная анкета, в которой половина все равно неправда. Рики даже не стал читать. Когда статус заказа «в обработке» сменился на «в пути» и пообещал доставку через пятьдесят минут, Рики отъехал от стола, хорошенько потянулся и пошел в душ. Поначалу ничего не предвещало — у него выдался совершенно обычный день. Утром он вернулся со съемок, поспал и сходил в зал. Остаток дня планировал сидеть за приставкой, но к вечеру расхотел. Что-то начало гудеть внутри, негромко и монотонно, как электропровода в ночной тишине. Рики хорошо знал это чувство. Потом оно станет громче. Будет потихоньку разгораться, будто искорка на сухой траве. Еле заметный маленький огонек, но если вовремя его не затушить, утром можно очнуться посреди полыхающих руин. И этому естественному, природному беспокойству было не помочь приставкой. Только сексом. Скорее даже — как там Кога-сан назвал? — еблей. Подольше, пожестче, с кем-нибудь теплым и податливым, чтобы можно было его как угодно мять, сгибать и дергать. Поэтому, едва посмотрев на фото, он сразу понял, кто это будет. Поэтому сегодня его не волновали ни опыт, ни навыки, ни анкеты — главное, чтобы был гибридом. Рики успел принять душ и как раз сушил волосы полотенцем, когда в дверь позвонили. В профиле лис указал, как к нему обращаться — Сону, и у этого Сону были очень качественные и очевидно не до конца настоящие фото. Слишком красивые — будто нарисованные искусственным интеллектом. Открывая ему дверь, Рики только надеялся, что оригинал будет хотя бы немного похож на снимки. Лисицы ему всегда очень нравились. Первые несколько секунд он глупо моргал, глядя на Сону сверху вниз. — Привет, — сказал лис по имени Сону, выглядевший в точности как на фото. Даже лучше, чем на фото — в реальности он нежно улыбался, и от того, как блестели его подкрашенные чем-то пухлые губы, у Рики немедленно екнуло сразу в двух местах — за ребрами и ниже пояса. Он молча кивнул и отступил, позволяя Сону пройти. Рыжие волосы, молочно-белая прозрачная кожа. Светлые лисьи глаза были накрашены со знанием дела — взгляд получился чуть неясным, затуманенным, но только в меру томным, не до пошлости. Он вообще весь выглядел так, словно только что со съемочной площадки: макияж, свежая укладка, хорошо подобранная одежда. Рики мог бы встретить его на работе. Струна внутри дрогнула от предвкушения, низко завибрировала, отзываясь на картинку. Рики стащил с головы полотенце, чтобы Сону тоже как следует все рассмотрел. Темные лисьи уши прижались к голове, розовые губы смешно округлились. Сону изумленно уставился на него во все глаза, и журнальный лоск мгновенно сошел с него, как пар со стекла. Конечно, Рики обожал производить первое впечатление. — А я думал, ты будешь повыше, — сказал он с деланным разочарованием, просто чтобы подразнить — рост в анкете, конечно, был. К удовольствию Рики, рыжий хвост недовольно заколыхался под краем пальто — ага, значит, легко ведется, — но на лице эти эмоции не отразились. Лис хорошо держал себя в руках. Надолго ли, подумал Рики и облизнул губы. Застегнутые пуговицы и слои плотной одежды подспудно начинали раздражать, примерно по той же причине, почему он терпеть не мог закрытые двери. — А я думал, ты человек, — сказал Сону наконец. Голос был такой же, как его лицо и его улыбка — красивый, нежный, но не приторно сладкий. Не слишком высокий, не слишком низкий. И очень спокойный. Наверняка будет звучать иначе… уже совсем скоро. Рики ухмыльнулся. — Сюрприз. — Ты кот? — Пума, вообще-то. Сону вдруг шагнул вперед и поднял руку. Рики наклонил голову, не дожидаясь просьбы, и по левому уху холодной щекоткой прошлись чужие пальцы. Приятно не было — Рики не любил, когда трогали уши, — но он позволил. Сону ему понравился. — Теплое, — сказал Сону. В глазах от удовольствия засверкали янтарные искорки. — Такое мягкое! Рики посмотрел на него исподлобья и перехватил руку за запястье. — Послушай, — сказал Рики. — В обычное время я бы с тобой поболтал еще минут пять, чтобы не кидаться с порога, как животное, но сейчас зима, начинается сезон размножения, и я буквально животное. Еле держусь. Так что… — Понятненько, — сказал Сону и улыбнулся. — А где спальня? Он ничуть не смутился, не удивился, не испугался — излучал такую уверенность, будто точно знал, что его ждет, и ему тоже хотелось поскорее. Может, у него фетиш на котов, рассудил Рики. Это было возможно — вон как Сону вцепился в его уши, как только увидел — и, пожалуй, хорошо. В первую очередь — для Сону, потому что Рики не собирался с ним церемониться. Сегодня он бы просто не смог, даже если бы захотел. В спальне Сону разделся сам — стянул пальто, аккуратно пристроил на свободную вешалку, не спрашивая разрешения. Рики успел разглядеть черную рубашку и черные штаны, но не успел оценить, как они смотрелись — и рубашка, и штаны почти мгновенно оказались на стойке по соседству с пальто. Оставалось только разлечься на кровати и досмотреть последние секунды шоу — белье и носки, тоже черные, во мгновение ока оказались в карманах брюк. Сону повернулся к нему лицом. Яркую улыбку как будто прикрутили диммером, и она теперь казалась тонкой, соблазнительной. Между влажными губами мелькнул кончик языка. Рики сглотнул и посмотрел ниже — на неожиданно широкую грудь, плоский живот с едва заметными мышцами. Член тоже оказался крупнее, чем Рики себе представлял, и — он мысленно присвистнул — уже стоял так, что больно было смотреть. Рики немедленно захотелось схватить его, разложить на кровати и согнуть пополам, как куклу — только живую и настоящую, и везде потрогать, общупать и облизать, услышать, как он стонет, и увидеть, как ему понравится, когда он окажется внутри него целиком — во всю длину, и как он будет лежать потом, разнеженный и обессиленный, когда Рики с ним закончит… — Я заранее предупреждаю, — все-таки сказал Рики, потому что Сону выглядел слишком беспечно. — Мне сегодня нужен гибрид не просто так. Гибриды выносливее, чем люди. А я пума в сезон размножения. Сону будто вообще его не слушал — пока Рики говорил, он успел подойти, забраться на кровать, оседлать его колени и развязать пояс халата. — Ладно, — сказал Рики. — Похоже, тебя это не волнует. — Я очень рад, что ты пума в сезон размножения, — сказал Сону с непонятным весельем в голосе. Он даже не посмотрел Рики в глаза. Шумно вздохнув, обхватил ладонью его член — Рики только успел порадоваться, что все-таки превосходил лисицу размерами, — медленно и аккуратно задвигал рукой. — Если переживаешь, что можешь мне навредить, то не надо. Не сдерживайся. С презервативом или без? Та самая жгуче горячая струна, от которой по всему телу шли электрические волны, теперь была на пределе. Рики держался только потому, что умел, и потому что оставалось кое-что очень быстро прояснить. А потом он получит все, что хочет. — Я и не собирался. Без. — Тогда я готов. — Сону наконец поднял голову и погладил его по щеке кончиками пальцев. Рики чуть не ткнулся в ладонь лицом — до того было неожиданно приятно, даже приятнее, чем рука на члене. — Чего ты хочешь? — спросил Сону. — Я могу все. Сделав глубокий вдох, Рики медленно выдохнул через нос. — Просто будь послушным. Делай все, как я скажу. У меня нет странных кинков, так что бояться тебе нечего, честно. Мне сегодня так надо. Если станет больно… обычно такого не бывает, но если станет больно, и я не замечу — скажи. Ты уже… — он обхватил пятерней ягодицу — круглую, идеально плотную — и оттянул в сторону. Вместо ответа Сону мягко убрал его руку, сдвинулся немного вперед, приподнимая бедра, и вдруг Рики оказался внутри него целиком, до основания, как и воображал недавно. От неожиданности он чуть не подавился дыханием. Конечно, Сону был готов, тратить время клиента на растяжку — дурной тон. Даже если Рики был бы не против сначала прощупать пальцами то местечко, куда собирался вставить, и посмотреть, как розовеет от удовольствия и жара его лицо. — Ты всегда так запрыгиваешь без предупреждения? — спросил Рики, но Сону не ответил — просто откинул голову и неспешно задвигался. Да, было хорошо наконец-то оказаться внутри живого горячего тела. Ему и вправду сразу полегчало — давление в груди и животе отпустило, вместо него потекло знакомое, ни на что другое не похожее удовольствие, и во всей голове не осталось мысли, кроме азарта от предвкушения, что все только началось, и впереди еще много часов наедине с кем-то послушным, податливым… Только Сону не был послушным — он сделал все по-своему, совсем не так, как Рики хотел. К удовольствию струйкой примешалась досада. Рики посмотрел на обнаженную, открытую шею — так легкомысленно и доверчиво оставленную под взгляд. И что угодно еще. Он мог бы схватить эту шею зубами или крепко сжать ладонью, ощутить, как под языком или пальцами часто-часто забьется жилка, а потом отпустить, погладить, успокоить — нет, это я не чтобы напугать или пригрозить, просто если ты позволил, то, наверное, и сам этого хочешь? Но вместо этого желания он чувствовал растущее недовольство. Не только инициативой, которую не ждал и не просил, но чем-то еще другим, странным и неуловимым, таким же неприятным, как закрытые двери… — Что-то не так, — сказал Рики и тут же понял, в чем дело. Всё было не так. Прозрачно-светлая кожа, казавшаяся такой мягкой и нежной на вид, ощущалась под руками как пластилиновая, неживая. Красивое лицо Сону не меняло выражения — даже щеки не покраснели. Внутри него было тепло и тесно, но не более приятно, чем в резиновой дырке с подогревом. Рики ущипнул его за бедро, чтобы проверить, и Сону даже не поморщился. Продолжил так же невозмутимо, как до этого, двигать задом вверх и вниз, вверх и вниз. Технофильское видео с металлическим поршнем, долбящим деревянное отверстие — и то сильнее бы возбуждало. — Ну-ка стоп, — сказал Рики и сжал его бедра обеими руками, чтобы остановить. Так он и знал, что эта равнодушная радость была неспроста. — Чем тебя накачали? — Ничем, — спокойно ответил Сону и попытался снова задвигаться, но Рики удержал его на месте. — Ага, конечно. Сейчас за этим строго следят, знаешь? Если тебя заставили… — Не заставляли. — Если ты не хочешь этим заниматься… — Хочу. — Ладно. Продолжать говорить с ним было бессмысленно, так что Рики просто снял его с себя — Сону снова даже не вздрогнул — и сел, опираясь спиной об изголовье. Сону поерзал у него на коленях, и наконец-то что-то живое мелькнуло за туманной пеленой в его глазах. Рики против воли почувствовал разочарование — все так хорошо начиналось и так по-дурацки сорвалось, и что теперь, переться в клуб и трахать там кого попало? А Сону что — выставить за дверь? Серьезно? — Я вызову полицию. — Нет, — сказал Сону. Не обратив на него внимания, Рики выцепил с тумбочки телефон и разблокировал экран. В ту же секунду Сону схватил его за запястье и сжал с такой силой, что Рики не удержал телефон и с изумлением поднял голову. — Да ты же просто невыносимо надоедливый! — сказал лис, сидевший у него на коленях. Рики моргнул. Это… конечно, это был Сону — все то же красивое лицо и безупречный лисий макияж, пара темных ушей, широкие светлые плечи — но как будто другой Сону, с другим лицом, с сердито изогнутыми бровями, с загоревшимся возмущенным взглядом. Этот лис даже как будто больше весил — теперь давил на колени теплой приятной тяжестью. — Как хочешь! Достал! Пушистый рыжий хвост взвился к его плечу. А за ним взвился второй. Третий. Четвертый. Пятый. Рики молча смотрел на их белые кончики, колыхавшиеся у лиса за спиной, и не мог ничего сказать. — Так и чувствовал, что с гибридом будут проблемы. Да еще и в сезон размноже-ения, — Сону передразнил его и ткнул пальцем в грудь. — Это моя специальная личина для работы, понятно? Она не настоящая. Просто оболочка. Обычно никто не замечает. — Ты что, кицуне? — спросил Рики, как будто это было не очевидно. Пять хвостов угрожающе распустились веером. — Кумихо, — прошипел Сону. — Нечего путать. — Мне вот прямо сейчас нет разницы, — признался Рики и, не задумываясь, еще раз ущипнул его за бедро. Теперь Сону ойкнул и стукнул его по руке. — Кумихо, — сказал Рики. — Офигеть. Может, это ты мне что-нибудь подсыпал? Похоже на бред или галлюцинацию. — Просто чудовищная ошибка, — протянул Сону таким обиженным тоном, будто Рики был лично виноват в этой… проблеме. В том, что родился гибридом и двадцать с чем-то лет спустя вызвал кумихо вместо проститутки? Впрочем, он все еще не был готов в это поверить. — Ролевая игра? — предположил Рики. — Заказал «кумихо с пятью хвостами» и не заметил. Может, у тебя только один свой настоящий, а остальные… — Ты что, смеешься надо мной?! — Сону так и подпрыгнул, придавив ему ноги. Вместо ответа Рики закинул руку ему за спину и обхватил ладонью хвосты у самого основания, сминая пушистую шерсть, — еле хватило пальцев. И дернул — просто чтобы убедиться. Сону взвизгнул, как самая настоящая лисица. — Ого, и правда свои, — сказал Рики, а потом Сону вскинул обе руки и пребольно схватил его за уши. В последний раз кто-то отваживался на такое, когда Рики было четыре, и он еще не умел царапаться. Забыв от боли про свободную руку, он только сильнее сжал ладонь на хвостах. Сону заскулил, скривив губу, и тоже усилил хватку. — Отпусти, — велел Рики сквозь зубы, глядя ему прямо в глаза. — Сам отпусти! — Сону ответил ему таким же злым взглядом. Через секунду они разжали пальцы одновременно. — Как ты посмел схватить кумихо за хвосты! — сказал Сону и со стоном повалился ему на грудь. — Мои бедненькие… как же больно… Кажется, предполагалось, что Рики теперь должен его утешить — обнять и погладить по спинке, что ли? Вместо этого Рики толкнул его плечом, вынудив отодвинуться. — Меня кто пожалеет? — сказал он. — Я тебя только чуть-чуть за хвосты подергал, а ты мне чуть уши не оторвал! — Будешь знать, как без спросу трогать чужие хвосты, — Сону тоже ничуть не проникся его страданиями. — Ладно, так и быть. Рики инстинктивно отпрянул, когда его руки снова взметнулись вверх — но не почувствовал прикосновения. По ушам просто растеклось приятное, неяркое тепло, будто солнце согрело голову в осенний полдень. Ноющая боль постепенно растворилась, на ее место пришла легкая, как кошачья поступь, сонная нега. Рики прищурился от удовольствия. — Ну что? — сказал Сону. — Понравилось, котик? — Нет, — ответил Рики, хотя вместе с болью исчезли все остальные некомфортные ощущения. — Не верю, что мне это не снится. Ставлю на то, что лежу на полу готовенький, а ты мчишься на крутой тачке в закат, стащив из квартиры все ценное. — Будь у меня крутая тачка, стал бы я этим заниматься? — Вдруг тебе нужна еще более крутая тачка. — Я вообще водить не умею! — Да? А я умею. Вот очнусь, протрезвею и поедем кататься. — Какой же ты балабол, с ума сойти, — сказал Сону с прежним возмущением. Да он просто… манерничает, а не злится на самом деле, вдруг понял Рики. Кажется, даже галлюцинации не могли устоять перед его бесстыжим флиртом. — Ладно, — сказал он. — Допустим, ты кумихо. Настоящая волшебная лиса с пятью хвостами. И что ты со мной сделаешь, раз я теперь знаю твой секрет? — Я еще не наелся, — печально сказал Сону, опустив взгляд. Рики, не задумываясь, залюбовался его ресницами — такими необыкновенно длинными и красивыми, что можно было даже поверить, что кумихо. Разве обычные люди и даже гибриды бывают с такими ресницами? — Попробуем еще раз, — сказал Сону. — Сотру тебе память. Может, на второй раз не догадаешься. — Чего?! — Не волнуйся, ты потом вообще ничего не вспомнишь. Останется только легкая усталость и смутное ощущение, что все прошло хорошо. — А настоящего секса не будет? — Нет. — Это что, — возмутился Рики, — мне ободрали уши, а теперь поимеют за мои же деньги? — Получается, так, — сказал Сону и вздохнул с сожалением — таким фальшивым, что Рики еле удержался, чтобы снова не дернуть его за хвост. Хвосты. Пять хвостов теперь щекотали ему колени. — Я не согласен, — сказал Рики, посмотрев Сону в глаза, и Сону снова ответил тем же. — Тебя никто и не спрашивает. — Несправедливо как-то получается. — Несправедливо, что я уже месяц ничего не ел, а потом нарвался на кота в течке. Собственный хвост Рики — длинный серый канат с темным кончиком — вынырнул у него из-под бедра и негодующе метнулся в сторону по простыне. Сону проследил за ним взглядом — и вдруг совершенно неожиданно для Рики засмеялся. Даже смех его был каким-то особенным — веселым и заразительным, таким искренним, какого не ждешь от лисы. Рики немедленно забыл на него разозлиться. — Вот мое мнение. — Он снова привлек внимание Сону, похлопав ладонью по теплому голому бедру. Там он ее и оставил. Сону с недоумением покосился на его руку, а потом снова посмотрел на Рики. — Если уж собрался меня жрать, давай честно. Я тебе, а ты мне. — Я тебе что? — То, за что я тебе заплатил. На сайте. Сону продолжал смотреть, будто бы не понимая, о чем он. — Забыл? Пума в сезон размножения. — Да я не… — Это взаимовыгодная сделка! — перебил Рики. — Что там тебе нужно, энергию, год жизни, мое самое счастливое воспоминание? Забирай, я умру, если прямо сейчас кого-нибудь не трахну. Это было слишком драматическое преувеличение: он мог бы дождаться завтрашнего дня. Пришлось бы достать те самые резиновые дырки, которые Рики терпеть не мог, или на самом деле сорваться в центр, а на работе он бы весь день злился и в конце концов затащил в туалет первую попавшуюся стилистку — но ничего ужасного бы не случилось. Просто Сону — кумихо он был или наркотической галлюцинацией — выглядел так, словно мог поверить чему угодно. И отпускать его Рики совершенно не хотел — даже ценой жизненной энергии или счастливых воспоминаний. Да он прямо сейчас и наделает новые! — Кумихо у меня еще не было, — поддразнил он, просто чтобы посмотреть, что будет. — У тебя же там нет зубов? — Мне там зубы и не нужны, — сказал Сону, глаза янтарно вспыхнули. — Умрешь, потому что никому не присунешь, или умрешь, потому что я тебя до последней капли высосу, что больше нравится? — Ты, — сказал Рики. — Очень мне нравишься. Так что постарайся там как-нибудь, удержись от кровожадного убийства, ладно? Хвосты Сону раздраженно взвились к плечам. — Первый раз вижу такого насты… — Приятного аппетита, — снова перебил Рики и одним быстрым движением перевернул его на спину. Получилось так, как он рассчитывал — оказавшись между раздвинутых коленей Сону, Рики придавил его сверху, так что тому только и оставалось, что схватить его за плечи. Но не чтобы оттолкнуть или освободиться — просто теперь Сону держался за Рики так крепко, будто они вдвоем висели над пропастью. Вышел бы красивый кадр, наверное. Прямо перед собой Рики видел его губы, все еще слегка влажные и блестящие, и еще не весь этот сочный вишневый цвет Сону успел облизать. Хотя может быть, кумихо и не нужна была косметика? Рики наклонился еще чуть ближе, и Сону резко отвернул голову. — Даже не вздумай, — сказал он. — Тогда тебе точно крышка. — Это ты не хочешь или не можешь себя контролировать? Сону не ответил — только повернулся обратно к Рики и молча посмотрел в глаза. Прочитать по его лицу, что он думает, было невозможно, поэтому Рики просто фыркнул — если уж согласился, пусть теперь не выдумывает отговорки. — Я чуть-чуть, — шепнул Рики, — просто попробую и все. Он и сам не знал, правда это или нет. Сначала хотел только коснуться губами — только краешка чужих губ. Узнать, будут ли они такими же мягкими и теплыми, какими казались на вид. Он оставил один поцелуй на уголке, но уже начав, все-таки не смог остановиться: мазнул дальше, там, где было еще мягче, еще слаще, липко и вкусно от блеска. Рики быстро сцеловал все сладкое и облизнул. Сону под ним, казалось, совсем перестал дышать — но от прикосновения языка вздохнул, приоткрывая рот. Рики осторожно потянул нижнюю губу. И тогда почувствовал. Это было совсем не больно, не неприятно, даже не жутко. Будто бы между ними натянулась тонкая ниточка, а за ней другая, третья, четвертая… и по этим ниточкам от него к Сону побежали маленькие, еле заметные искорки. И эти искорки были такие крошечные, а в Рики их было так много, что больше ничего не случилось. Они просто бежали — и не заканчивались. «А разговоров-то было», — подумал Рики и подцепил ноги Сону под коленями. У него уже опять стоял — без всяких дополнительных прикосновений, только от нескольких поцелуев. — Подожди, подожди, — вдруг заволновался Сону и схватился за его руки. — Это же настоящее тело! Без подготовки не получится. — А что, у тебя настройки не синхронизируются? Сону шлепнул его по плечу. — Я кумихо, а не андроид! — С андроидом я бы и не стал. Они же, наверное, холодные. — Понятия не имею, — сказал Сону и заерзал. Уши шевельнулись, встав торчком. — Будем обсуждать андроидов? — Что, прямо сейчас? — спросил Рики. Как было его не дразнить, когда он сразу обижался и так мило возмущенно глазел. — Это ты у себя спроси. Кто-то клялся, что умирает от течки. Вот это тебе не терпится, подумал Рики, но снова ничего не сказал вслух. Вместо этого, чуть подвинувшись назад, он крепко сжал правую ногу Сону под коленом и закинул себе на плечо. Сону охнул, но не от боли — как Рики и думал, его тело было гибким, как у любой лисицы. — Так интересно про «течку»? Я сейчас расскажу, — сказал Рики, наклоняясь к нему. Он уперся левой рукой в матрас, а правую засунул под подушку, прямо Сону под голову. Тюбик был на месте — там, где он его оставил после душа. — Мне надо четыре раза, это как минимум, — сказал Рики и снова выпрямился. В наступившей тишине крышка громко щелкнула. Он выдавил гель на правую ладонь и показал Сону. Тот молча смотрел — только было слышно, как сбилось его дыхание. — Лучше пять. С тобой, может, обойдусь тремя, если ты правда такой смертоносный, каким себя считаешь. Он не стал медлить, сразу протолкнул внутрь скользкий палец. Тянуть было больше некуда — ненадолго прибитое фальшивым удовлетворением, напряжение возвращалось. Рики по опыту знал, что теперь может просто потерять над собой контроль. Но получилось слишком грубо: Сону наморщил нос и царапнул ногтями простыню. Рики погладил его по бедру, и он медленно выдохнул, расслабляясь. — Когда ты в последний раз с кем-то был? — спросил Рики, чтобы отвлечься от желания сделать то, с чего они начали: просто дернуть его вверх и посадить на себя одним движением. — Забыл, кем я работаю? — хихикнул Сону. — Вчера днем… ох, помедленнее… у тебя слишком длинные пальцы… Рики не спеша вынул палец, но только для того, чтобы добавить еще один. Два пальца втиснулись уже с трудом — Сону зашипел и чуть не заехал ему коленом в лицо, а хвосты — то есть, хвост, наконец заметил Рики, всего один хвост вырвался из-под спины и мягко задел его по руке. — Точно не в этом теле. — Мне и в том было неплохо. Это у тебя ощущения не те. Это даже восхищало: как он лежал под ним, прерывисто дыша, такой тугой и напряженный — и все равно пытался язвить. Рики чуть согнул пальцы и наткнулся на то место, которое искал. Сону коротко, негромко ахнул, подкинув бедра. Почти сразу хныкнул, когда Рики не остановился и надавил еще раз. Звучал так, как Рики и надеялся: высоко, сладко, искренне, и с ним немедленно хотелось сделать что-нибудь еще. — Как ощущения? — спросил Рики. — Те? Он ненадолго снова почувствовал связавшие их ниточки — по ним все еще бежали искры, и их все еще было много, и Рики все еще не замечал никакой разницы между «до» и «после». — Мои и правда не те, — сказал он, не дождавшись ответа. Продолжая гладить округлый мягкий бугорок, второй рукой он обхватил член — уже не такой возбужденный, как в начале их встречи. Сону вцепился в простыню обеими руками. Рики заработал кулаком, внимательно глядя на его лицо. Конечно, ему очень скоро стало чересчур. Слишком много ощущений сразу. В унисон тому, как двигались его руки, Сону начал стонать — тем самым потерянным, нежным голосом, который Рики так понравилось слышать. Можно было продолжить. Чуть быстрее задвигав рукой на члене, Рики вытянул наружу пальцы. Почти сразу вставил обратно — теперь их было три, и Сону застонал протяжнее, ниже. Но это было не все. Рики наклонился — скользкое от пота колено съехало с плеча — и медленно облизнул его шею: там, где под прозрачно-мягкой, влажной кожей бился пульс, а потом скользнул языком еще ниже, обхватил губами твердый бугорок на груди — такого же темно-розового, сочного цвета, как его губы. Облизнул и отпустил. Затем он убрал обе руки и отодвинулся, сев на корточки. Теперь он ничем не касался Сону — даже не задевал коленом. От тактильного контраста все тело Сону напряглось, он тихо, разочарованно всхлипнул, а потом обмяк на постели. Несколько секунд было слышно только тяжелое дыхание. — Спорим, в том теле ты ничего такого не чувствуешь? — сказал Рики, поймав его затуманенный взгляд. — Вставь мне, — сказал Сону. — Пожалуйста. — Ну если ты просишь. В своей голове Рики почти что слышал обратный отсчет: сколько еще оставалось минут до того, когда природа взяла бы свое? Недовольный постоянными заминками, зверь внутри него вырывался из-под контроля. Рики решил, что пора отпустить его на свободу. Три его пальца, длиннее и крупнее, чем у обычного человека, хорошо справились с задачей. Горячий узкий вход поддался с первого раза. В глазах у Рики чуть помутнело от резко нахлынувшего облегчения, а потом он рывком заехал до самого конца, пахом к паху. На этот раз все было по-другому. На мягких широких бедрах от его пальцев оставались красные пятна. От каждого толчка Сону хныкал, с беспомощным удовольствием сжимая его плечи. Рики не сомневался, что там тоже останутся следы. И зверю нравилось — он этого и хотел: забраться сверху на покорное нежное тело и выпустить внутрь все скопившееся за год ожидание, покрыть своим семенем, оставить потомство. Он не осторожничал, но и не ускорялся — зверь знал, что впереди еще долгая ночь. Рики кончил первым. Быстрее, чем обычно, просто от нараставшего удовлетворения: и плотно сжимавшим член узким каналом, и чужим заметным наслаждением, сладкими звуками, которые он слышал совсем рядом и до которых зверю было дело, ведь они означали, что он все делает как надо. Он успел вытащить в последний момент, резко скатился в сторону, и белесые густые капли упали мимо — на простыню. — Нет, пожалуйста… Сону длинно вздохнул, колени широко разъехались в стороны, будто приглашая его обратно. И тут же сжались снова — словно Сону решил, что это невозможно. Одна ладонь нырнула между ног и задвигалась в грубом, торопливом ритме. Рики сел, чтобы удобнее было на него смотреть, но уже через несколько секунд Сону сдержанно выдохнул. Ноги выпрямились. — Ну и зря, — сказал Рики. — Что?.. Сону вздрогнул, когда распушившийся длинный хвост вдруг задел его по животу. Он приподнял голову и недоуменно посмотрел вниз, но цель была выше: хвост заскользил по его груди и будто бы невзначай пощекотал соски — Рики знал, сейчас очень чувствительные. Ойкнув, Сону инстинктивно прикрылся рукой. Но хвост и там не остановился — полез к подбородку, ткнулся в губы. — Ты что… — Думаешь, я не заметил, как ты на него смотрел? Давай, бери в рот. Строго говоря, это было не так, и никакого особенного внимания Сону на хвост не обращал, но казалось, после слишком быстрого, судорожно выжатого из себя оргазма он не слишком связно мыслил. Сделал, как было велено — открыл рот, и кончик хвоста исчез внутри. Под слоем короткой плотной шерсти Рики почти ничего не чувствовал, но достаточно было и того, что он был внутри мокрого, мягкого рта. Он чуть помедлил, не уверенный, что стоит сделать то, что он задумал, но в конце концов решил — если Сону не понравится, он даст ему об этом знать. Выдавив на пальцы еще немного смазки, Рики осторожно распределил ее по члену. После первого раза он все еще был возбужден — на другое и надеяться не приходилось. Каждый год одно и то же, и это был уже пятый по счету декабрь, когда Рики маялся в ожидании того самого момента, а потом поспешно искал себе партнера. Правда, ни с кем ему еще так не везло, как с Сону — гибридом он был, кумихо или чем-то другим. Рики снова навалился на него сверху, прижав его колени к кровати. Во второй раз по смазке растянутое отверстие поддалось еще легче: член вошел сразу быстро и глубоко. Сону под ним протестующе замычал, дернулся, едва не выпустив хвост изо рта, но Рики схватил его за щеки одной рукой и сжал, удерживая на месте. Он задвигал бедрами, глядя ему в глаза — такие прекрасные, светлые, наивные глаза, постепенно наполнявшиеся слезами. — Что, слишком рано? Еще не пришел в себя, а твою маленькую лисью дырку уже снова терзают? Сону кивнул, жалобно приподняв брови. Он снова замычал что-то обиженное, несчастное — Рики, конечно, не разобрал, но можно было примерно угадать: «ты специально!», «как же так!», что-то такое же бессмысленное — потом выразительно помотал головой. Когда он так смотрел — влажными блестящими глазами, с надеждой, что Рики уступит неозвученной просьбе — его хотелось только сильнее мучить. — Думаю, тебе в самый раз, — сказал Рики и снова задвигался, еще быстрее и глубже. Сону захныкал, завозив головой по подушке. Да, очень убедительно, Рики даже мог бы поверить. Но хотя глаза его блестели от слез, и от каждого жесткого толчка он отчаянно, придушенно стонал — ласковый язык у него во рту продолжал ритмично гладить кончик хвоста. После того, как поутихло и перестало сводить с ума животное беспокойство, Рики мог держаться гораздо дольше. А сколько могла выдержать волшебная лиса с пятью хвостами? Ему — и зверю внутри него — не терпелось узнать. — Хватит, — сказал Рики, дернув хвостом. Мокрый кончик выскочил наружу, потянув за собой тонкие ниточки слюны. Сону поморщился и вытер подбородок тыльной стороной ладони. — Шерсти полный рот… вот спасибо… — Это вообще была шутка, — сказал Рики. — Но тебе так понравилось его сосать, как я мог запретить? Ответом ему были только надутые губы и прерывистый вздох, когда Рики отпустил колени Сону и вытащил член. Сону сразу же откинул голову на подушку, закрыл глаза и шумно, утомленно задышал. — Можем сделать паузу, если хочешь, — сказал Рики, садясь рядом. Хотя было непонятно — он действительно устал или преувеличивает, как раньше. — Нет, — сказал Сону. — Отдохни, если нужно. Сону замотал головой. — Все в порядке. Я просто отвык столько чувствовать. Он все равно взял с тумбочки бутылку воды, открутил крышку и подал ему. Сону удивленно моргнул, но не отказался. Дождавшись, пока он сядет, напьется и передаст бутылку обратно, Рики глотнул сам и вернул воду на тумбочку. — Мы же с тобой остановились в самый первый раз на самом интересном, — сказал он и похлопал себя по коленям. — Присаживайся. — Если хочешь знать, — сказал Сону, не сдвинувшись с места, — с тобой быть сверху совсем неинтересно. Рики пожал плечами. Капризно цокнув языком, Сону все-таки сделал, как было сказано. — Ты, может, в порядке, а я вот устал, — сказал Рики, погладив его бедра — такие белые и сочные, что хотелось укусить. Может, чуть позже он так и сделает, оставит на мягкой плоти свои следы, которые еще долго будут напоминать Сону о нем. Будет ли ему тогда «интересно»? — Давай сам. Сначала показалось, что Сону послушался. Недовольно поджав губу, он вздохнул, удобнее расставляя ноги, завел вниз руку и взялся за член. Направил в себя, но промахнулся — скользнул мимо, по мошонке. Растерянно посмотрел на Рики и не встретил никакого понимания. Предпринял еще одну попытку, такую же мучительно медленную — долго водил головкой по входу, словно не решаясь вставить, а потом, приглушенно ахнув, все-таки позволил члену проникнуть внутрь — будто по случайности. Усаживался он тоже с трудом и очень аккуратно, словно это был не тот же самый член, которым его хорошенько растягивали весь вечер, и не та же самая дырка, с которой Рики сегодня так неласково обращался. Рики просто наблюдал за ним, решив узнать, к чему приведет этот спектакль. По всему выходило так, что Сону просто мстительно его дразнил: еле шевелил бедрами, приподнимаясь и опускаясь, кидал на него обиженные взгляды, будто очень недовольный тем, что его подняли с подушек и заставили что-то делать. Если так, то у Рики было отличное средство, чтобы разбудить его энтузиазм. Он вытянул руку и положил на левую ягодицу — округлую, гладкую и мягкую на ощупь. Сжал ладонь, чтобы почувствовать ее как следует. Сону замер и посмотрел на него уже знакомым недоумевающим взглядом. Несильно размахнувшись, Рики с оттяжкой шлепнул его раскрытой ладонью. Светлая кожа немедленно загорелась от удара, а Сону взвизгнул: — Ай! За что?! — Не спи. Ты же кицуне, вот и давай, работай. Сону будто бы хотел что-то возразить, но для симметрии Рики с той же силой шлепнул его и по правой половинке. И Сону ничего не сказал — только щеки загорелись тем же цветом, что и нежная кожа на ягодицах. Он уперся ладонями в кровать по обе стороны от Рики и наконец задвигался так, как от него ждали — размашисто и сильно, едва не соскальзывая на каждом толчке. Уже не стонал и не хныкал — только продолжал обиженно смотреть Рики в глаза. Чтобы он вдруг не передумал на середине, Рики принялся подгонять его новыми шлепками и продолжал, пока кожа под ладонями не стала совсем горячей. Потом он остановился, сжал пальцы на талии — неожиданно тонкой и хрупкой, из-за чего изгибы ниже становились еще аппетитнее — и сам двинул бедрами вверх. Затем еще раз, и еще — Сону, опустив голову, просто замер на месте, будто на самом деле превратившись в куклу, покорную любой воле. Рики почувствовал, как он теснее сжимается вокруг члена, а потом Сону вздрогнул, и прежде, чем Рики успел это осознать, капли брызнули ему на грудь. Все еще вздрагивая, Сону наклонился к нему, жадно лизнул под губой и вдруг впился поцелуем — таким яростным, как будто это кого-то другого еще минуту назад приходилось ускорять шлепками. У Рики впервые за вечер закружилась голова. Где-то под черепной коробкой словно взорвались салюты, искры снопами полетели в беззвездную черноту — и вот он сам наконец кончал внутрь живого, теплого, мягкого тела, как того требовала от него природа, обильно и долго, с неосознанной силой вжимая в себя. Несколько минут они просто лежали в тишине, и Рики даже с надеждой подумал, что на этом все закончится. Но когда Сону со стоном приподнялся, сползая ему на грудь, оказалось — нет. У него все еще стоял, и нужно было продолжать. Он вздохнул. Но что было поделать? Всю жизнь Рики пользовался преимуществами своей генетики: был сильнее, быстрее, грациознее, красивее, чем абсолютное большинство людей, имел карьеру лучше, чем абсолютное большинство других моделей, и даже не слишком часто слышал, что он животное, а если слышал — не обижался. И только раз в году за это приходилось расплачиваться. В этом году, на счастье, рядом с ним был кто-то по-настоящему бессмертный. Поднявшись на колени, Рики развернул Сону спиной к себе и подтолкнул. Тот понятливо упал на локти. Круглые ягодицы были целиком розовые от шлепков, по бедру текла мутная белая струйка. Рики подобрал ее пальцем и отправил обратно — внутрь распухшей от использования дырки. Сону всхлипнул. Он опять не сказал Рики «нет» и даже удобнее прогнулся в пояснице, подставляя зад, так что Рики без лишних переживаний всадил ему снова. На этот раз они не говорили, и Рики ни о чем не думал, кроме того, как классно его трахать — послушного, растянутого, уже наполненного семенем до краев, и что он мог бы заниматься этим вечно, каждый год, а может, каждый день, лишь бы не… А потом искорки, которых в Рики было так много, что он даже о них забыл, забыл о ниточках, которые связали их много минут назад, внезапно закончились. Он не почувствовал ничего странного. Все еще не было больно или страшно. Только вдруг перестало хватать воздуха — как будто он тоже закончился вокруг, как будто кто-то выжал кислород через трубку. В образовавшемся вакууме нельзя было сделать ни одного глотка. Рики все равно вдохнул — хотя было нечего. Он понял, что падает — но не увидел, куда. Только и успел подумать: неужели… Неужели — что? Рики вдохнул еще раз. В темноте, в пустоте, в стерильном вакууме раздался странный звук — будто кто-то бил молотком по каменному полу. От него летели искры. Рики потянулся всем телом, чтобы вдохнуть их, и на секунду, как ему показалось, потерял сознание. Открыв глаза, он снова увидел темноту. Рики вздрогнул и инстинктивно дернул руками, словно защищаясь от удара. Но в этой темноте никаких врагов не было: она постепенно рассеялась и стала серой, привычной для кошачьего глаза картинкой. Над головой у него был знакомый потолок. Рики лежал на кровати в собственной спальне. — Неожиданный спецэффект. Он не знал, сколько прошло времени — и по правде говоря, даже не понимал, что случилось — но, повернув голову, увидел, что Сону лежит рядом: повернувшись спиной. — Наелся? Сону ничего не ответил и даже не шевельнулся. Рики на секунду испугался: ну не мог же он насмерть затрахать волшебную лису? Или даже просто гибрида. Или даже галлюцинацию — ведь таких фантазий у него никогда не водилось? Рики осторожно тронул его за плечо — к счастью теплое. Сону вздрогнул. — А как пугал — высосу, умрешь, тебе крышка, ууу, такой опасный грозный кумихо. А я вот — жив и даже почти не устал. На самом деле голова стала тяжелой, как после двух суток без сна, и даже вытянуть руки, чтобы подтащить Сону поближе к себе, сейчас у Рики не было сил. — Я опасный, — сказал наконец Сону. — Это просто ты бездонный. Он повернулся к Рики сам — мягко перекатился на бок, так, что они оказались лицом к лицу. В сером ночном свете было непонятно, какое у него выражение лица, но Рики был рад и тому, что он в порядке и все еще здесь. — Спроси, если хочешь. Рики действительно хотел. — Кто-нибудь умирал? — Очень, очень давно. «Я тоже мог умереть?» — чуть не добавил Рики, но вдруг подумал, что не хочет знать ответ. — Поэтому — только иллюзия, ненастоящее тело, — продолжил Сону, не отводя от него взгляда. — Знаешь, когда сидишь на диете и пьешь через очень тонкую трубочку. Получается медленнее и меньше, я не наедаюсь досыта, но зато никто не умирает и никаких дальнейших проблем. — Очень опасный кумихо, — сказал Рики. — Смертоносный. Машина для убийств. Он протянул руку и включил ночник — картинка снова стала цветной. Простыни оказались такими же серыми, как до этого, кресло в углу — светло-коричневым, стойка с вещами — черной с редкими полосками темно-зеленого. А лисьи глаза на бледном заострившемся лице были припухшими и красными. Рики подобрался чуть ближе и ущипнул Сону за щеку, оттянув кожу в сторону. — Ай! И как получалось быть таким милым у тысячелетнего злобного духа? — Сколько тебе лет? — спросил Рики, улыбаясь. Сону обиженно держался за щеку. — Не скажу. — Хочешь знать, сколько мне лет? — Не хочу. — Тебе больше нравятся мужчины или женщины? Предпочитаешь постарше или помладше? Выглядишь старше меня. — Моя очередь задавать вопросы! — сказал Сону. Вот это уже было совсем другое настроение. Ухмыльнувшись, Рики подставил под голову локоть, чтобы было удобнее на него смотреть. — Часто это с тобой бывает? — Что, сезон размножения? Раз в год, в декабре. Только никогда не угадаешь, в какой день начнется. — А в остальное время? Рики открыл рот, чтобы сказать — да, не реже чем раз в месяц ему нужен кто-нибудь, кого не напугают зубы на шее, хвост во рту или просто светящиеся в темноте глаза — но его вдруг осенило. — Ты что, на новое свидание напрашиваешься? К его удивлению, Сону вдруг резко отшатнулся, отвел глаза. Даже сел и неловко прикрылся хвостом, как будто ему внезапно стало стыдно за себя. — Вообще-то нет. Я собираюсь в душ и уйти. Можно… можно мне в душ? — Можно, — нахмурился Рики. — Можно даже остаться и нормально поспать, ты куда-то торопишься? Он показал пальцем на комод — Сону понял без слов, встал, наугад открыл второй ящик и достал свежее полотенце. Потом повернулся к нему лицом. — Завтра ты ничего не вспомнишь, — сказал Сону с сожалением, и на этот раз — Рики слышал — оно было искренним. — А по-другому что, нельзя? — Нет. — А я подумал, что тебе понравилось. Мне вот все понравилось. — Мне тоже, — Сону прижал полотенце к груди обеими руками, — почти все… — Думаешь, я кому-то расскажу? Дам интервью в журнале? Нишимура Рики заказал шлюху и нарвался на кумихо — добро пожаловать, вот ваш тест на наркотики. — Не думаю. И больше он ничего не сказал — просто стоял, обнимая длинное полотенце, как будто щит. Уши прижались к голове, выровнявшись по горизонтали, хвост понуро свисал между колен. Точно вымокшая под дождем лесная лисица из детской книжки. — Если б я знал тебя получше, — сказал Рики, — то подумал бы, что ты просто любишь, чтобы тебя уговаривали. Сону помотал головой, не поднимая взгляда. — Ладно, — сказал Рики — хотя ему было вовсе не «ладно». Казалось, что он сделает ошибку, если перестанет настаивать. Но какой в этом был смысл, если Сону уже все решил? Даже если это расстраивало его самого. — Как хочешь. Оставайся прекрасной галлюцинацией, мне все равно. Только тогда, словно получив разрешение, Сону повернулся к нему спиной и исчез за дверью ванной. Рики решил, что не будет его дожидаться. Он сосредоточенно занялся кроватью: содрал испачканное, слишком сильно теперь пахнувшее кошачьим возбуждением белье, застелил новое — свежее и светлое. Подобрал с кресла свое все еще влажное полотенце и наскоро вытер себя там, где посчитал нужным. Отнес белье в корзину и по пути заглянул в туалет. А затем лег — и уже через минуту заснул. И когда он ложился, вода в ванной все еще равномерно стучала по полу. Рики проснулся в постели один. Сначала он открыл глаза на час раньше — по будильнику, но за уговорами себя встать не заметил, как уснул обратно. Тогда рядом еще кто-то был. Сквозь дремоту в памяти отпечаталась нечеткая, как старый полароид, по-утреннему бледная картинка: голое плечо и кусочек спины, огненно-рыжие в рассветных лучах волосы, и уши — точно, уши, то ли кошачьи, то ли собачьи, то ли лисьи… Теперь на соседней подушке было пусто. Даже вмятины не осталось. Рики задумчиво поводил по наволочке ладонью — а точно не приснилось? Нет. Не приснилось. Вчера днем он ощутил ежедекабрьскую тягу обзавестись потомством, а вечером позвал кого-то домой. Кого? Рики еще раз напряг память, но ничего не приходило на ум, кроме зыбких неясных образов. Кто-то был с ним весь вечер и всю ночь. Кто-то гладил его по голове, пока он спал — он не проснулся, но почувствовал прикосновения, нежные и ласковые. Этот кто-то был очень бесстрашный, и очень привлекательный, и очень выносливый — когда такое бывало, чтобы наутро Рики просыпался таким утомленным? А главное — ни следа животной тяги, будто бы его неразумная кошачья сторона решила, что дело сделано, и весной можно ждать котят. Рики усмехнулся себе под нос. Может, он поэтому ничего не помнит — просто сам перестарался. Через полтора часа начинались съемки, но Рики ни за что не смог бы успеть на площадку вовремя. Ему требовались кофе, душ, хороший завтрак и какая-нибудь волшебная таблетка от простуды. Кога-сан как-то раз оставил ему целую банку, но до сих пор Рики ни разу не болел, даже не кашлял. Телефон нашелся под кроватью, за передней ножкой — только кошачье ночное зрение и выручило. Он позвонил Коге-сану. Тот взял трубку после первого гудка — даже быстрее, чем обычно. — Если ты вчера всласть натрахался с лисичкой, собачкой, крольчонком, тигренком, медвежонком и еще хрен знает с кем — я по-прежнему не заинтересован в подробном пересказе! Почему ты еще не в такси? — С кем?.. Кога-сан, вчера что-то случилось, точно не помню, что, и теперь мне совсем нехорошо. В динамике повисла тишина, а потом что-то упало, а потом следом что-то смачно хлюпнуло. Рики с запозданием сообразил, что очень неудачно подобрал слова. Он как наяву увидел своего менеджера: пятерня елозит по лицу, плечи сгорблены, справа над ухом пробивается первый седой волосок… Рики открыл рот, чтобы сказать, что беспокоиться не о чем, но Кога-сан справился с гипервентиляцией раньше. — Тебе вызвать врача или нам понадобится адвокат? — спросили в телефоне почти не дрожащим голосом. — Я часа на полтора опоздаю, — сказал Рики. — Простудился немножко, проспал. — Ммм, — сказал Кога-сан после еще одной очень длинной паузы. — Пошел ты нахрен, Нишимура. И бросил трубку. Рики пожал плечами. Переживет. Он запустил кофе-машину, посмотрелся в зеркало — волосы торчали в разные стороны, топорщились даже на ушах, даже на хвосте. Под глазами залегли круги. С таким видом только в рекламе рехаба сниматься — Кога-сан точно не поверит, что Рики провел эту ночь дома. У компьютера он оказался случайно — просто нечем было заняться, пока машина гудела, перемалывая зерна. В ожидании кофе Рики пальцами вычесал колтун за ухом. Серо-черный клочок волос показался ему слишком большим, чтобы просто выбросить на пол, а до мусорного ведра в спальне было ближе всего. Там он и заметил что-то светлое в углу монитора. Стряхнув мусор в ведро, Рики содрал с матовой поверхности маленький квадратный стикер. «Я позвоню, когда проголодаюсь». И номер телефона. Буквы были тонкие и неаккуратные, будто написанные впопыхах, прямо на приклеенном стикере. Словно кто-то сначала решил оставить ему записку, а потом передумал, а потом передумал еще раз. — А, точно, — сказал Рики. — Кицуне. Он приклеил стикер обратно на монитор и пошел наливать себе кофе.