***
Утро воскресенья выдалось на удивление утомительным: лишенный пробежки, Нил маялся от скуки. Элисон вытащила в город Дэн и Рене прогуляться по торговому центру, что звучало отвратительно, а Мэтт ушел боксировать, что звучало запретно, — поэтому список доступных развлечений стремительно сократился до бесцельного залипания в пустоту. В ногах гудело от желания пробежаться, которое из-за наложенных ограничений разгоралось только сильнее, но Нил давно перерос стадию, в которой его отчитывали за игнорирование медицинских указаний. Он насильно заставил себя пролежать в постели как можно дольше — и это было мучительно. Сменил компресс, размазал мазь, искренне надеясь, что синяк, вид которого обещал еще примерно неделю сочных перламутровых переливов, рассосется к вечеру. Когда к нему пришел Кевин с предложением посмотреть записи игр Шакалов, которые имелись в Интернете, Нил был безмерно рад. Учеба начиналась в четверг, в среду должны были состояться приемы команды у Би, в пятницу для Лисов Пальметто открывался игровой сезон — поэтому на неделе у них вряд ли нашлось бы время заняться этим: понедельник и вторник как последние свободные от других обязанностей дни обещали выйти нагруженными — да и угроза Эбби все еще висела дамокловым мечом. Может, Кевин пришел бы и в субботу, но, вероятно, ему требовалось остыть от их ссоры накануне — или он давал время на то же Нилу. Потому что теперь об интервью с Кэти он не говорил, как будто ничего не произошло, и о своих планах помалкивал. Нил тоже не стал поднимать эту тему: в общем-то, у него на самом деле было время остыть и принять новость, да и перспектива потратить весь день на обсуждение экси звучала донельзя привлекательно. Встреча Рико с Кевином должна была стать грандиозным провалом для второго — и это должно было научить его слушать то, что Нил пытался донести. Он в некотором роде испытывал злорадное предвкушение. Его настроение, как чаши весов, склонялось то в одну сторону, то в другую — в зависимости от выводов, которые Нил успевал сделать. Так как больше в блоке никого не было, они подключили дэевский ноутбук к телевизору, немного повозившись с кабелями, и разместились на диване в гостиной. — Последние их игры прошлого сезона сняты вполне неплохо, — пробормотал Кевин, настраивая видео. Они установили ноутбук на табуретке между ними, придвинув диван ближе к телевизору, чтобы не ползать туда-сюда из-за недостаточной длины провода, и это, в общем-то было удобно, потому что так они могли разглядеть больше деталей. — Хотя состав может быть не совсем актуальным. У них было много травм из-за агрессивных столкновений с Лосями, которые их и вышибли. — Никогда не задумывался, почему все команды Средней Лиги звучат как зоопарк? Шакалы, Лоси, Черепахи, Лисы, Вороны… — отстраненно пробормотал Нил. Воодушевление от компании Кевина и плана провести весь день погруженным в анализ экси отдавалось в нем действительно хорошим настроением. — Пантеры и Ястребы в Высшей Лиге. В Милпорте я был Динго. Может быть, именно поэтому мне нравится Animal Planet? Кевин покосился на него и ухмыльнулся: — Есть одна команда, которая стоит на ступень выше. Нил весело фыркнул. Он совершенно не был удивлен тем, о ком Кевин подумал в первую очередь. — Здесь у меня только один контраргумент: троянский конь. — Они просто Троянцы. И никаких коней. — Мы понятия не имеем, что скрывается у них в подвалах, — загадочно протянул Нил. Кевин поджал губы. Оба замолчали, осмысляя многозначность последнего предложения, и — прежде, чем их настигли воспоминания о подвальных помещениях в красно-черных оттенках, залитых тусклым туманным светом, способным вернуть в кошмар, уничтожив хорошее настроение за секунды, — Нил включил игру. Шакалы в противовес Лисам были самой многочисленной командой в НССА, что означало, они были готовы делать множество замен. Запись это подтверждала: игроки на поле по ощущениям не успевали даже вспотеть, хотя некоторые экземпляры задерживались дольше, чем на десять минут. — Шестнадцатый номер, Хокинг, — прокомментировал Кевин, когда шакалий защитник впечатал нападающего соперников в бортик. Нилу показалось, он услышал смачный хруст, хотя в основном звуковая дорожка состояла из рева зрителей. — Кличка Горилла. Обожает силовые приемы. — Вижу, — хмуро отозвался Нил. Горилла был одним из тех, кто отыгрывал по половине обоих таймов. Выглядел он массивно и устрашающе — и Нил смутно вспомнил, что тот должен был быть и на их игре. Основной стратегией Гориллы было впечатывание в бортики: он обезоруживал нападающих, вышибая у тех клюшки из рук вместе с суставами, и следом за ним обязательно увязывался дилер или полузащитник, перенимавший пас и передававший его дальше, как Нил делал с Сетом в пятницу на второй командной тренировке — за исключением того, что в этом случае Шакалы играли совместно против соперника, уничтожая количеством, и у них определенно была практика в этой тактике. Лисья защита такими приемами похвастать не могла — экспериментировать они даже не намеревались, а Мэтт казался не в пример меньше. Впрочем, Мэтт Горилле и не был противником: беспокоиться стоило нападающим. — Его немного заносит влево, смотри. Нил отмотал запись на те части, в которых Горилла вступал в конфронтацию: каждый раз того слегка вело по дуге. — Смещенный центр тяжести? — Запиши это. Его массу можно использовать против него. Кевин зашуршал страницами тетради, которую принес с собой — и в которую они с Нилом в последние недели выписывали все, что могло быть полезно Лисам. Там же они рисовали схемы и дорожки шагов, которые практиковали на ночных тренировках, там же набрасывали положения тел для определенных приемов и общий прогресс. — Нужно проработать правые провороты и крэнки. Смотри, их защита в целом активно применяет доджинг. — Они блокируют кризы своими клюшками. Здесь можно применить вот эту дорожку… Строить стратегии было увлекательно. Нил только сейчас понял, насколько скучал по этому — и как ему не хватало направленной деятельности, нацеленной на уничтожение конкретных противников. Ему нравилось видеть дыры в защите и слабые места, хотя вырабатывать тактику против каждого игрока было бессмысленно: состав все равно еще не был известен. Но общее направление, в котором тренировали Шакалов, было ясно, и парни, несколько раз пересмотрев три последние игры, по частям разбирали движения защиты, а затем — поведение вратарей, запоминая характерные реакции и рефлекторные движения. — Одиннадцатый номер, Кассел, каждый раз раскидывает руки в стороны, когда начинает движение. — Он блокирует большую площадь. — Да, но это каждый раз один и тот же взмах. Если подловить момент, можно прицелиться под руку. — Попробуй научить этому Сета. — Он уже хорошо справляется с сеткой, Кевин, не будь мудаком. — Ему бы не помешало посмотреть это с нами. — Не верю, что ты это сказал. — Завались. День тек незаметно. Несколько раз Нил отлучался, чтобы обновить мазь под повязкой — и каждый раз Кевин провожал и встречал его хмурым взглядом, но никак не комментировал: они уже все друг другу сказали. Изучив важных для себя соперников, они переключились на нападающих. К этому моменту уже вернулся Мэтт, которого Нил в принудительном порядке заставил присоединиться, как только тот принял душ. Мэтт тяжело вздохнул, но сел рядом, обменявшись с Кевином парочкой едких замечаний. Затем Кевин тоже вздохнул — не менее тяжело — достав телефон и позвонив Ники. Как только Хэммик услышал, что его приглашали на просмотр экси, он отсоединился — и в этот раз Нил был уверен, что дело было не в запрете от Эндрю. Он покачал головой, испытывая смесь раздражения и веселья, а Кевин поморщился. — Запоминай, — он повернулся к Мэтту. — Будешь объяснять этим уебкам на тренировках. Мэтт закатил глаза и не стал отвечать: он и так понимал, что от него не отстанут. Он сам в это ввязался, предложив Нилу содействие полтора месяца назад. Тот улыбнулся и пихнул его в бок. Затем они продолжили. — Седьмой номер использует всего три типа дорожек. — Он отдает пас не раньше, чем на седьмом шаге. — Блядь, да! Наверняка еще верит, что семь приносит ему удачу. — Почему дорожек всего три? Нил настоял на том, чтобы найти полный состав Шакалов, а затем просмотреть поведение всех активных нападающих. Большую часть из них они уже и так изучили — и записи этих игр проматывались так часто, что Нил наизусть помнил тайминг всех значимых моментов. Тем не менее он все равно включал видео снова и снова: пока Кевин комментировал шаблоны поведения и дорожки шагов, Нил смотрел, как нападающие атаковали ворота и пробивали пенальти. Он искал паттерны: такое редко вносили в общую статистику, которую раздавали перед матчами, и обычно об особенностях игры их информировал Ваймак. И все же Нил выписал все, что показалось ему важным: все замахи, рывки, перекаты, точки на линиях, самопасы — указав, кому из Шакалов что в большей степени было свойственно. Когда они пересмотрели все вдоль и поперек — и Мэтт тоже выучил тайминг, а история воспроизведения насчитывала уже не три, а пять шакальих игр, — Мэтт спешно ретировался в комнату к девушкам, которые, к слову, даже не пытались заглянуть в их блок, вероятно, Мэттом и предупрежденные. Нил посмотрел ему вслед как предателю. — Ты вонзаешь мне нож в спину! — крикнул он, наблюдая за закрывающейся дверью. — У меня уже глаза слезятся! — донеслось из коридора. Нил ухмыльнулся, потягиваясь всем телом и разминая шею. Они периодически меняли позиции, чтобы не засиживаться — или поесть, — но мышцы все равно деревенели, а в позвоночнике что-то ныло. Затем они с Кевином вновь остались одни. Хмыкнув, тот пролистал записи, которые они успели сделать — и еще какое-то время они уделили обсуждению того, что не проговорили во время просмотра. За окном к этому моменту уже стемнело — и Нил совершенно не заметил, как прошел день. И, главное, он не думал ни о чем кроме экси — и это было потрясающе. — Покажи это Эндрю, — велел он, когда Кевин, хрустнув суставами, поднялся и принялся отсоединять ноутбук от телевизора. Тот обернулся, и Нил указал на свои записи. — Ему это неинтересно, — Кевин поморщился. — Просто покажи. Пусть прочитает — и все. Кевин пожал плечами: — Ценю твое упорство, но он выбросит заметки, как только поймет, что они об экси. Нил криво дернул уголками губ: — Этого будет достаточно. Вероятно, с его стороны было не очень красиво засорять память Эндрю этими сведениями. С другой стороны, память Эндрю засорялась по умолчанию каждую секунду его существования — и Нил понятия не имел, как она фактически работала. Он физически не мог этого представить, но он знал, что одного взгляда Эндрю хватит, чтобы запомнить все его записи. В том, что тот сможет разобрать его почерк, Нил убедился уже на практике — и, в общем-то, не один раз, учитывая опыт будущего. Он не особо рассчитывал на то, что Эндрю начнет применять знания на поле, конечно, но попытаться стоило: почему нет? Информация, в конце концов, была оружием, а с миньярдовской памятью — в особенности. После ухода Кевина в голове осталась приятная пустота: все мысли были выжаты экси. Нил слишком много думал днем, по теме и целенаправленно, и, кажется, его сознанию этого вполне хватило для того, чтобы не фокусироваться на иных проблемах. Когда он ложился спать, под закрытыми веками у него все еще мелькали образы Шакалов. А затем наступил понедельник — и это было настоящее разочарование: Нил совершенно не прогадал с предварительной ненавистью. Он проснулся от мэттовского будильника и по привычке начал собираться первым, только в душе — когда занялся синяком — сообразив, что Ваймак не ждал его в зале. Скрепя сердце, Нил растянул сборы, намеренно медленно передвигаясь, заваривая овсянку на завтрак, залипая в пустоту. Мэтт и Сет ушли в сравнении с ним почти мгновенно, и Нил включил телевизор, привычно оставив его работать на какой-то программе о животных: на экране мелькали кадры с пингвинами. Птицы теснились, сбиваясь в кучу, и грелись в плотном комке тел, пряча от суровых ветров Антарктиды клювы под крыльями-плавниками и сонно прикрывая глазки-бусинки. Это заняло приличное количество времени — и все равно к тому моменту, как Нил добрался до Норы, затратив на дорогу мучительные сорок минут размеренным шагом вместо пятнадцати легкой трусцой, до прибытия Лисов оставалось не меньше часа. Эбби встретила его прищуренным взглядом и сразу велела раздеваться. А затем — цокнув и хмуро осмотрев ушиб, вынесла вердикт: на поле она выпустит Нила только завтра. Нил посмотрел на нее так кисло, что мог бы потягаться в этом с Аароном, на что Эбби лишь хмыкнула и обновила компресс, пригрозив лишить радости игры и во вторник, и в среду, если он не смирится. Нил промолчал. Торговаться здесь было бессмысленно: он мог пропустить один день. — Отек почти спал, дай сосудам прийти в норму, — Эбби, возможно, расценив его немой укор как обиду, мягко улыбнулась. — Это тебе же во благо. И так Нил провел весь день на скамье запасных — и все его тело ныло из-за желания оказаться на поле не в качестве наблюдателя. Энергия зудела и бурлила под кожей, и Нил едва ли не скакал на месте от нетерпения, когда его мышцы машинально сокращались в порыве отреагировать на чужой пас. Как и предполагалось, Ваймак увеличил время тренировок в качестве символа последнего рывка перед тем, как их пришлось бы сократить из-за необходимости учиться. Из зала Лисы вернулись на полчаса позже, чем Нил ждал: он к этому моменту успел порыться в кабинете у Ваймака, совершенно бесстыдно вскрыв замок, и подключил телевизор в комнате отдыха, вставив в проигрыватель диск с чьей-то случайной игрой. Дверь он за собой закрыл, чтобы его проникновение не так отчаянно бросалось в глаза: в конце концов, запись могла бы оказаться случайно забытой в плеере, а с неудобными вопросами сталкиваться не хотелось. Но Нил чувствовал, что сосредоточенность на экси хотя бы на экране была его единственным способом отвлечься от желания возмутиться несправедливостью и своей бесполезностью. Это был матч между Черепахами и Дикими Котами, и Нил смотрел его из чистого упрямства, абсолютно машинально подмечая движения игроков, их ошибки и удачные маневры. Когда Лисы появились, Нил тоскливо обернулся на их голоса, даже не пытаясь скрыть на лице несчастное выражение. Ваймак в любом случае уже объяснил всем причину его отсутствия — да и сам Нил это особо не скрывал: вся мужская половина команды видела его бедро еще в пятницу, а выходные он провел, обновляя мазь под компрессом. Дэн подошла к нему одновременно с Кевином, смерившим Нила уничижительным взглядом. Так же одновременно они произнесли: — Так ты надолго выбыл или как? — это была Дэн, и звучала она обеспокоенно. — Какой же ты идиот, — это был Кевин, и звучал он раздраженно. Дэн пихнула его локтем в бок, заставив поморщиться. — Заткнись, тупица, ты портишь командный дух. Нил просто показал ему средний палец в качестве приветствия и ответил девушке: — Уже завтра выйду. Эбби перестраховывается, — он звучал так, как будто прямо сейчас старался перемотать время изо всех сил. Возможно, так и было. У него ни черта не получалось. Что бы с ним ни произошло, это была одноразовая акция — и теперь Нил был вынужден мириться с каждой секундой. — Это я у нее сейчас сам узнаю, — проворчал Ваймак, оказавшийся рядом. Он оглядел троих у дивана, а затем обернулся через плечо и крикнул куда суровее: — А ну по раздевалкам живо! Будете языками чесать, отжиматься заставлю по тридцать раз. Затем цокнул и, мазнув по телевизору хмурым взглядом искоса, отправился в кабинет к Эбби — сопоставлять показания. Дэн ухмыльнулась, Кевин поморщился, Нил — тяжело вздохнул. Никто не стал задерживаться, чтобы поболтать, потому что времени на переодевания по утрам оставалось впритык, так что фойе быстро опустело — и Дэн с Кевином не стали исключением. Нил заглянул второму за спину, когда тот отвернулся и двинулся прочь следом за девушкой: на границе коридора, лениво прислонившись к стене, стоял Эндрю. Его угроза Ваймака, очевидно, не впечатлила, потому что он не шевелился. Он ждал Кевина? Эндрю бросил на того безразличный взгляд из-под полуопущенных ресниц, затем перевел его на Нила — и на несколько мгновений в комнате остались только двое. Пространство скукожилось, а воздух загустел. Нил сглотнул, ощущая, как закололо кожу: Эндрю смотрел на него, не моргая, пока Кевин не махнул ему рукой в сторону раздевалки. Только после этого Эндрю отвернулся — а Нил сделал вдох. Боже. Он чувствовал, что взгляд Эндрю отпечатался у него на скулах. Очевидно, оба понимали, по какой причине Нила отстранили. Очевидно, Эндрю не было жаль — и Нилу тоже. Пусть у него и зудело в коленях, один пропущенный день тренировок стоил того. Он сполз на диване, еще раз вздохнул и расфокурисованно уставился в экран, ощущая, как в груди запекло. Через пару минут вернулся Ваймак — Нил лишь покосился на него, но всколыхнувшаяся было надежда на то, что Эбби передумала, умерла, не сделав и первого вздоха. Ваймак задумчиво потер подбородок, какое-то время вместе с Нилом разглядывая движущиеся на экране фигурки. Размышлял ли он о том, что записи игр хранились в его кабинете? Ну, собственно, какая была разница? Нил сосредоточился на игре, предвкушая изнурительное безделье. Спустя пару секунд Ваймак покачал головой и двинулся в сторону выхода на корт. — Идем, — проворчал он. — Будешь помогать мне на поле. О? Нил выдохнул и стремительно сел, отключая телевизор. Это предложение было лучше идеи смотреть случайные игры случайных команд — и Нил испытал воодушевление, поспешно догоняя тренера. Они вместе вышли на стадион, направившись к домашней скамейке. Ваймак держал в руках планшет со схемами комбинаций, которые строил, и, чуть прищурившись, листал страницы зажатых в креплении бумаг. Нил бесцельно прошел несколько небольших кругов в ближайшем радиусе, не испытывая никакого желания садиться на скамью. — Не мельтеши, — Ваймак закатил глаза и махнул на него планшетом. Нил смиренно остановился и от безысходности занялся растягиванием дельт в плечах, чередуя все виды замков руками. Вскоре Лисы вышли на поле, а Нил натянул на лицо бесстрастное выражение. Ну, в конце концов, он тоже был здесь — и бросать на корт мученические взгляды было слишком инфантильно с его стороны. Ваймак дал несколько свистков, призывая к ускорению: один за другим игроки начали пробежку. Нил скрестил руки на груди. Он почти физически ощущал желание присоединиться — и, вероятно, его лицо все-таки отражало страдание, потому что спустя несколько минут, в течение которых Нил усиленно представлял цементные блоки на ступнях, Ваймак подозвал его ближе, очередным свистком меняя скорость Лисов. — Кевин сказал, вы вчера отсмотрели записи Шакалов, — бросил он, наблюдая за проносящимися по кругу фигурами. — Мысли? И — о — это определенно помогло отвлечься. Нил принялся отчитываться, вспоминая все, что они успели записать и обсудить с Кевином. Ваймак слушал, изредка кивая и попутно прикрикивая на Лисов — для проформы. Такие беседы не были для Нила чем-то новым в будущем, но сейчас ощущались глотком свежего воздуха. Он отчетливо помнил основы игры Шакалов. Вряд ли Ваймак чего-то из этого не знал, но, вероятно, доверился Кевину, отработавшему его помощником полгода, раз решил, что Нил был способен пересказать их наблюдения. Или ему просто было скучно. Или он решил, что скучно было Нилу, — так или иначе, тот рассказал и о защите, и о нападении, и о вратарях, и о паскудных стратегиях дилеров. Говоря, он также комментировал игру Лисов — которых Ваймак в какой-то момент разбил на две команды, — жалея, что не взял заметки с собой — но он в основном рассчитывал оказаться на поле в качестве игрока, а не советчика, а записи планировал обрабатывать уже вечером, поставив несколько экспериментов на ночной тренировке. Сложилось немного иначе, но, хоть Нил и жаждал облачиться в экипировку и лично попробовать все возникшие идеи, пока что приходилось довольствоваться словами. Он периодически начинал двигаться, демонстрируя движения, и Ваймак прикрикивал уже на него, угрожая скамейкой. Нил скрипел зубами и прожигал взглядом Кевина и Сета, работавших в паре уже куда лучше, чем в июне, а затем отходил в сторону с каменным выражением лица и следил за игроками, мысленно комментируя их действия. Изнурительное желание оказаться на поле иногда выливалось в то, что он кричал Кевину на французском, указывая на ошибки, заметные со стороны: не только дэевские, но и сетовские (французский использовался намеренно: чтобы не подрывать ничью репутацию). Тот слал его нахуй, а затем корректировал движения — и Ваймак вновь подзывал Нила, не давая ему сорваться с места и отвлекая вопросами. А затем взгляд Нила неизбежно упирался в Эндрю, отбивавшего мячи то в ноги нападающим, то на дальнюю половину поля — то вовсе пропускавшего броски даже без какой-то попытки пошевелиться, — и Нил на некоторое время замирал, отвлекаясь от всех остальных. Эндрю не защищался от тех ударов, для блокировки которых ему почти не нужно было шевелиться, возможно, в некотором роде считая, что это было ниже его достоинства. Но он блокировал и Кевина, и Сета, когда те выходили связкой против него, вероятно, оценивая их уровень взаимодействия, изменившийся за семь недель. Они все еще орали друг на друга, пихались и покрывали друг друга матом — но это был какой-то иной тип оскорблений, не похожий на то, что было в июне. Сет не называл Кевина калекой: он видел, с каким упорством тот занимался по ночам, и видел, что он постепенно нагружал левую руку, поддаваясь манипуляциям Нила. Кевин тоже снизил градус дерьма и не окрещивал каждое движение Сета как безнадежное: он сам тренировал его, затрачивая время и усилия, и качество сетовской игры повышалось. Они были способны пасовать друг другу и не игнорировали друг друга, если для паса выпадала возможность, — хотя в июне оба едва ли не отказывались признавать взаимное существование. Нил вроде как гордился ими. Мэтт дополнительно корректировал движения Ники и Аарона, когда замечал что-то, что знал, как исправить, — или когда Кевин начинал изрыгать недовольство. Долгие часы тесного ночного сотрудничества волей-неволей обучали их экси-языку Кевина. Нил гордился всеми — и он мог оценить свою позицию вне игры хотя бы из-за этого. Его снедало нетерпение перед настоящим матчем с реальными соперниками. Ему на самом деле хотелось посмотреть, на что Лисы были способны. Так прошли обе тренировки. Эндрю почти не поворачивался в сторону Нила, реагируя на его возгласы только в ситуациях, когда после них Кевин шел к Сету — и вместо драки они просто рявкали друг на друга, а затем разбегались. Нил почти не залипал на Эндрю (под «почти» скрывались косые взгляды примерно каждые три минуты — и пристальное внимание каждый раз, когда мяч оказывался в его зоне ворот) — и Ваймак периодически совал ему в руки свою планшетку, занимая фокус стратегиями связок и положением игроков на поле, принимаясь лично орать и свистеть на Лисов, когда ему не нравилось их поведение — не неспортивное, а игровое. В перерыве Ваймак собрал команду на короткую пятиминутку, чтобы раздать брошюры с утвержденным расписанием игр: после Шакалов они должны были встретиться с Койотами, затем — с Черепахами, Лосями и только после — с Воронами. Матч с последними выпадал на конец октября. Нил нахмурился, пытаясь вспомнить, как это было в прошлый раз. Интересно, совпадали ли даты? Кажется, Хэллоуин они праздновали после сокрушительного поражения, но Нил не был уверен. С другой стороны, Шакалы ведь, как и в прошлый раз, выпали первыми? Сохранялась ли историческая последовательность того, как складывались такие события в будущем? Или в этот раз случайности случайным образом не совпадали — и жеребьевка отличалась от прежней? В любом случае, это не имело значения. До встречи с Воронами было чуть больше двух месяцев — и это время следовало потратить с пользой. Кевин, получив расписание, немного сжался, смяв бумагу в пальцах с такой силой, что надорвал лист. Он уставился в отпечатанные полосы букв — на скулах заиграли желваки. Нил, покачав головой, смял свой лист с расписанием — в конце концов, его в нем волновала лишь одна дата — и швырнул его в дэевский затылок. Ком бумаги едва ли нарушил покой волос, но внимание отвлек: Кевин перевел на Нила тяжелый взгляд. — Мы знали об этом матче, — произнес тот по-французски. — Ты готовился к нему все лето. Соберись, у нас еще два месяца. Кевин нахмурился и скривил губы. Несколько секунд он молчал, возможно, придумывая едкий комментарий, а затем емко ответил: — Посмотрим. Нил хмыкнул. Вечером Эбби со вздохом подтвердила, что завтра на поле можно будет выйти, — и Нил ждал благословенного вторника практически с дрожью, прокатывающейся по всему телу: от кончиков пальцев ног до кончиков волос. Не играть, когда он мог и хотел, имея на руках все возможности, было сущей пыткой. Ночная тренировка стала очередным испытанием воли: Нил на ней тоже смиренно стоял в сторонке, все еще из последних сил соблюдая режим, но на поле присутствовал куда ощутимее, в основном повторяя то же, что делал днем с Ваймаком, — но в этот раз все его комментарии были на английском, и адресованы они были не только Кевину. Это была первая совместная тренировка с Сетом и Мэттом, на которой так же присутствовал Эндрю, — и они разделились на парковке по разным машинам так, словно заранее все обговорили, хотя на самом деле они это вовсе не обсуждали. Нил понял, что его присутствие в GS было нежелательно, по одному миньярдовскому взгляду, которым тот смерил их тройку с Мэттом и Сетом, когда они спустились из Башни. Эндрю сел в машину, щелкнув Кевину пальцами, а Нил, поджав губы, сразу направился к мэттовскому пикапу. — Разлад в раю? — ухмыльнулся Сет. — Отъебись, — лаконично отозвался Нил. В остальном тренировка почти ничем не отличалась от предыдущих, за исключением того, что теперь в зале сидел скучающий Эндрю — и на стадионе на самом деле присутствовала половина Лисов. Ленивое нахождение Миньярда на трибунах было встречено холодным презрением со стороны Сета и язвительным комментарием об особых условиях — и недоуменно-вопросительным взглядом со стороны Мэтта, но больше никаких вопросов не последовало, хоть оба и не знали о том, что Эндрю никогда не тренировался по ночам. Может, для них это выглядело как желание освоиться после длительного перерыва и отходняки после реабилитации. Может, Кевин им что-то объяснил — Нил не стал вдаваться. Пока его ни о чем не спрашивали, он не планировал поднимать тему. Кевин принес заметки, и какое-то время парни уделили их разбору, комментируя записи, а затем трое начали разминаться — и Нил, наконец, сел на трибуны: ближайшие минут пятнадцать его участие никак не требовалось. Домашнюю скамью он избегал принципиально, не желая ощущать себя запасным, — но на трибунах зато отчетливо остро чувствовал на себе взгляд Эндрю, направленный ему в спину: Эндрю сидел на своем обычном месте на высоте десятка рядов. Нил не стал подниматься к нему — по тем же причинам, по которым не поднимался на крышу, не пытался ворваться в чужой блок, старательно отводил взгляд и не завязывал пустых и ненужных бесед. Это в какой-то степени было несложно из-за того, как прошли выходные, — и того, что они в принципе не пересекались. В той же степени из-за этого было очень сложно. Нил поежился, ощутив скопившееся напряжение между лопатками, и дернул плечом. Под кожей копошилось чувство незащищенности: Нил всей спиной ощущал пространство позади и то, что там находился Эндрю. Это было похоже на легкие тычки подушечками пальцев, опускавшихся перебором вдоль позвоночника до самой поясницы, — и их давление нарастало с каждым ударом сердца. Нил видел перед собой бегущих по полю Мэтта, Сета и Кевина, а на загривке у него билось: о-бер-нись. И снова: волоски на шее вставали дыбом. Нил смотрел вперед — лопатки сводило. Он сопротивлялся желанию обернуться несколько минут, но битву проиграл — и все-таки сделал это, порывисто и резко. И — о! Эндрю сидел выше лишь на два ряда. Нил судорожно выдохнул, обнаружив его куда ближе, чем предполагал, а сердце екнуло от неожиданности. То, что Нил не услышал его перемещения, не было странным: Эндрю умел быть бесшумным, а парни на поле, занятые пробежкой, гремели бутсами так, словно на паркете упражнялись все Лисы. Но то, что Эндрю в принципе подошел, — какая у этого была причина? Сглотнув, Нил обернулся всем телом, уперся коленом в спинку скамьи и закинул на нее руки. Он уставился на Эндрю открыто: теперь у него имелось для этого вполне резонное основание — он ждал. Эндрю смотрел на него в ответ сверху вниз несколько секунд, и с каждым мгновением пульс учащался. Тени от ресниц длинными паучьими лапами падали на бледные миньярдовские скулы. Под глазами у него едва заметно пролегли сиреневые полумесяцы: вероятно, возврат к усиленному графику экси сразу после реабилитации давался болезненно, но Эндрю не жаловался. Он слегка склонил голову набок, а затем медленно поднял взгляд поверх головы Нила — в сторону Кевина, Мэтта и Сета. — Ты действительно заставил их сотрудничать, — констатировал он. О? В голове было по-настоящему пусто. У Нила ушло какое-то время на то, чтобы сообразить, о чем и о ком говорил Эндрю, потому что перед глазами, в основном, стояли его руки, расслабленно сцепленные в замок и локтями лежащие на расставленных коленях. Повязки были натянуты до середины плеча — и верхние края терялись под широкими рукавами футболки, оттянутой в зоне ворота до легкого обнажения ключиц. Нил моргнул, коротко оборачиваясь в направлении поля, чтобы проследить за взглядом Эндрю: трое на паркете размеренно бежали друг за другом, выдерживая ритм, — и при этом игнорировали друг друга так, словно они не занимались вместе. Это было похоже на сотрудничество? Нил повернулся обратно к Эндрю и приподнял брови: — Только не говори, что собираешься обсуждать экси. Эндрю вернул ему безразличный взгляд, тяжесть которого сковывала легкие льдом. Промолчал — и, кажется, Нил загнал его в ловушку этим высказыванием. Эндрю на самом деле хотел обсудить экси? Или суть, как всегда, заключалась в ином? Его беспокоило то, как уживались Лисы в его отсутствие? Как Кевин переживал свой личный кризис? Зачем все это было нужно? Для чего Нил вмешивался в устоявшуюся лисью жизнь? Эндрю разделял позицию Аарона о том, что Нил много на себя брал? Нет, вряд ли его волновало все это. Он просто изучал? Нил криво дернул уголками губ: — Для победы над Рико мне нужна вся команда, — это годилось в качестве причины. В конце концов, именно поэтому Сет и Мэтт занимались вместе с ними. — Кевину она нужна. Он не справится один. В конце концов, Нил не был мессией — и не мог единолично исправить все, как бы ему этого ни хотелось. Голос Эндрю наполнился ироничными нотками: — И ты как главный альтруист Пальметто решил взвалить на себя непосильную ношу, собрав ее для него. Это имело значение? Нил ухмыльнулся и пожал плечами: — Я лишь играю в экси, — потому что это было правдой. Он играл, формируя себе знакомый корт, и это не было непосильно. Нил уже сделал это однажды — теперь он просто повторял. — Неужели? — А на что это похоже? Эндрю лениво моргнул и не ответил, вновь уставившись на поле: парни закончили с пробежкой и теперь разминались. Мэтт периодически бросал в их строну такие взгляды, словно проверял, был ли Нил все еще жив. Кевин, напротив, смотрел так, будто пытался обоих испепелить: кажется, ему все-таки было известно, откуда именно образовалась гематома. Неодобрение на его лице читалось так явно, что отдавалось в ниловском рту кислым привкусом. А может, Кевин просто бесился из-за того, что ни Нил, ни Эндрю не находились на паркете. Нил помахал всем сразу, как бы говоря: отъебитесь и продолжайте. Сет наигранно зевнул. Затем Эндрю вновь подал голос, и следующее его высказывание прозвучало неожиданно: — Не надо втягивать меня в это дерьмо. Нил нахмурился. Это было об экси? О команде? О стремлении победить Рико? О тренировках? Оглядевшись, он непонимающе развел руками, демонстрируя, что они находились на трибунах, а не на поле — и Эндрю не участвовал в игре. В любом случае Нил не давил, а просто ждал любых ответных действий — о чем бы Эндрю ни говорил. Тот дал небольшое пояснение: — Что насчет ублюдских заметок? Ах. Значит, все-таки экси. Брови спазматически дернулись, собираясь домиком. Нил прикусил язык, сдерживая вспыхнувшее ликование: Эндрю видел его записи. Стыда за эту маленькую махинацию он не испытывал — а выражение лица Эндрю говорило о том, что тому было насрать. Никто из них из-за этого ничего не потерял, и Нил качнул головой: — Ни к чему тебя не принуждаю. Просто подумал, что это может пригодиться. В конце концов, все решения оставались за Эндрю — и это он выбирал пасовать, играть и защищать ворота. Нил не совсем понимал причины, но — что бы там ни было? Как-то оно работало, а ваймаковская стратегия все еще казалась оптимальной. Это — и предполагаемая кондитерская в качестве взятки. Нил не пытался заинтересовать Эндрю в экси. — Это обещание Кевина, а не мое, — добавил он на всякий случай. Эндрю внимательно на него посмотрел — Нил почувствовал, как за ушами поползли мурашки. Глаза напротив выглядели темными и пустыми — и они буравчиками вонзались в тело. Глубоко, до костей и ноющих суставов. До бешено бьющейся пульсом сонной артерии. Эндрю неожиданно подался вперед, понижая голос до глубокой хрипотцы: — Почему? — Что? Вопрос совершенно сбил с толку. Нил несколько раз моргнул, восстанавливая последние секунды их диалога, чтобы убедиться, что все правильно понял. Почему это было обещание Кевина, а не его? Эндрю не мог спрашивать об этом, здесь ответ был очевиден. Нил снова что-то упустил? Что еще он успел сказать? Эндрю посмотрел на него красноречивым взглядом, в котором на долю секунды промелькнула смесь непонятных эмоций, а затем откинулся на своем месте и, расцепив руки, взмахнул левой, локоть правой закинув на спинку позади. — Ты доебался буквально до каждого, — сообщил он. — Затащил блядского Сета, который чуть ли не блевал от одного имени Кевина, вместе с Мэттом на сраные дополнительные тренировки. Не думаю, что ты менял свое поведение, пока меня не было, а из того, что я помню и вижу сейчас, ты торчишь от экси так же, как Мэтт когда-то от героина. Но ты не просишь играть меня. Почему? Ох. Объяснение было более чем исчерпывающим — и вопрос, исходя из этого, волновал Эндрю на самом деле. Вот для чего он спустился? Узнать, почему Нил не тащил его на поле силой? Он действительно создавал такой образ? Ну, вероятно, это было справедливо: экси с самого начала было безопасной зоной, где Нил мог отвлечься от всех терзающих его мыслей, переключив внимание на игру. И он уже просил Эндрю слезть с таблеток, мотивируя это тем, что так было бы проще сражаться с Рико. Речь тогда, конечно, шла не об экси, но, с учетом одержимого поведения Нила, было ясно, что он собирался растоптать Морияму на паркете в том числе. Он горел жаждой победить и, как уже подметил Эндрю, делал все возможное, чтобы добиться сыгранности от команды. Очевидно, что Эндрю мог это сложить. Логично, что у него возник вопрос: почему Нил доебался до Сета, но не коснулся вратаря, от которого зависела по меньшей мере половина исхода любого матча. Нил прикусил губу, размышляя над ответом. — Потому что это бесполезно, — в конце концов медленно произнес он. — Мне нечего предложить тебе взамен. Эндрю выгнул на него бровь: — А ты каждому здесь что-то предлагаешь? Ну, что ж, не совсем. Но на этот случай у Нила был убедительный аргумент — и он мог сообщить о нем, не беспокоясь, что это уйдет куда-то дальше их скромного тет-а-тета. Поэтому он просто сказал: — Я плачу Сету. Брови Эндрю слегка дрогнули: он явно не ожидал услышать такой ответ. Его губы скривились в выражении искреннего презрения. — Ты действительно наркоман, — и между строк читалось: ты платишь за никчемную дурь, покупая наркотик у никчемного дилера. Нил усмехнулся. Из множества прозвищ, которыми Эндрю успел наградить его в этой реальности, они вернулись к главному, составлявшему всю ниловскую суть. Может быть, это была какая-то патология? Нил на самом деле был зависим — и не только от экси. На этот раз — и от людей вокруг, и его ежедневные личностные кризисы, абсолютно не связанные с тем, что его отец вновь был жив, а угроза смерти была ничуть не менее реальна, чем сидящий напротив Эндрю, доказывали это. Нил сильно изменился с прошлого раза, на самом деле. Или, скорее, пересмотрел приоритеты. Выстроил их заново, может быть. Между ними на какое-то время повисло молчание. Нил погрузился в размышления о том, насколько дороги ему стали Лисы. Эндрю, кажется, тоже над чем-то задумался: его взгляд бесцельно устремился в пустоту. Парни на поле медленно вытаскивали инвентарь для тренировки: корзину с мячами, сетку-лесенку и конусы для отработки дорожек шагов. Желания спуститься и присоединиться к ним, вообще-то, не было, как ни странно — или, наоборот, ожидаемо. Сидеть рядом с Эндрю было предпочтительнее. Когда еще могла выпасть такая возможность? Нил скрестил руки на спинке скамьи перед собой и опустил на них голову. Эндрю ждал от него давления и призыва играть? Или, наоборот, не ждал ничего — и в любом случае интересовался причинами отсутствия предложений? Это волновало его больше мафии и Рико? И он ничего не говорил об интервью, Колумбии, Аароне и Ники. Впрочем, там и спрашивать было особо нечего, и обсуждать: все на самом деле было уже сказано. Нил наблюдал за миньярдовской рукой, лежащей в поле зрения: спокойной и расслабленной. Знакомые мозолистые пальцы с узловатыми костяшками были не менее притягательны, чем лицо, пялиться на которое сейчас было бы излишне откровенно. Нил довольствовался всем, что мог получить. Новый неожиданный вопрос заставил его подскочить, часто заморгав: — Кто умер в твоей аварии? О? Нил вздрогнул, уставившись на Эндрю так, словно тот прямо сейчас сообщил, что на самом деле всю жизнь обожал экси, и смысл сказанного медленно просочился в голову. Капля за каплей, буква за буквой. Смена темы была столь внезапной, что Нил затратил на осознание несколько мгновений, но — вау. У него перехватило дыхание, а сердце очередным сальто ударилось о гортань. Что Эндрю только что спросил? Как это пришло ему в голову? Во рту пересохло, а язык стал тяжелым и неповоротливым, прилипнув к ребристому рельефу неба. Нил только и смог, что сипло выдавить в очередной раз: — Что? Звучало тупо, он ведь все услышал. Эндрю медленно моргнул, всем своим видом напоминая, что не любил повторять дважды. Но… к чему это было? Нил впился взглядом в его лицо, отгоняя образы, зашевелившиеся на краю сознания: это все не имело значения. Эндрю сидел перед ним, его сердце билось — как и сердце Нила, выстукивающее о ребра настоящую чечетку. Эндрю спрашивал, кто умер. Он не спрашивал о том, как произошла авария, что стало причиной и что вообще произошло. Вопрос был конкретным и направленным. Узнавал ли он остальную часть истории у Ники? Или не ворошил то, что не было рассказано лично ему? Нил облизнул слипшиеся губы. В глотке что-то сжалось, словно чужая рука сдавила трахею. Эндрю, окинув его безразличным взглядом, шевельнул коленом и пояснил: — Ты теряешь способность дышать каждый раз, когда кто-то разгоняется до человеческой скорости, а не той черепашьей возни, с которой ездит Мэтт, — и в его глазах явственно читалось: «Кто же тогда погиб?» Вот оно что. Сколько раз Нил на самом деле терял контроль? Два с половиной он определенно задыхался в GS. Еще несколько — просто рядом с Эндрю. Как его тело сжималось каждый раз, когда кто-то при нем говорил «авария»? Как он отреагировал, когда Аарон накачал его «пылью»? Как он смотрел на Ники, когда тот неуместно шутил? Нил скривил губы и отвел взгляд, ощущая, как пищевод завязывался узлом. Очевидно, он был слишком плох в сокрытии своих эмоций. Очевидно, Эндрю читал его как открытую книгу — и в его реакциях прочитал, что единственной достойной для них причиной была чья-то смерть, раз уж сам Нил был жив. Удивительно, что самое мрачное предположение было самым верным. Сколько всего еще Эндрю подметил, как давно? На что обратил внимание? На чем сосредоточился? Почему он спросил именно о блядской аварии? Слышать этот вопрос от него было так неправильно. Разговаривать с ним об этом было неправильно. К чему вообще была поднята эта тема? Эндрю проверял границы откровенности Нила? Он все еще ждал ответа. Нил заломил пальцы, ощущая на коже касания его взгляда так, словно Эндрю трогал его физически. Точка за точкой: от скулы к скуле через переносицу. Становилось чересчур жарко — и Нил испытал желание оттянуть ворот футболки, но это выдало бы его и так видимое смятение с головой. Он более чем наглядно демонстрировал свое беспокойство. Он не хотел отвечать. В конце концов, Нил вновь посмотрел на Эндрю и, дрогнув уголками губ, произнес: — Моя душа. Это было достаточно откровенно — и в голосе не звучало иронии. Это была констатация факта, а не романтика. Что еще Нил мог сказать? «Ты-ты-ты-ты». Он на самом деле оставил свою душу под Мазерати, потому что Эндрю ей и являлся. И хотя тот не единожды повторял, что не был ответом, — на самом деле все было наоборот. Эндрю был вопросом, на который Нил из раза в раз отвечал «да», и без этого вопроса он не знал, как жить и дышать. Потому что вопрос был о смысле жизни. Без него все просто превращалось в существование. Отлаженные механические действия: кровь, бегущая по венам, выступающие на шее капли пота, сбитое дыхание после тренировки. Выживание. Беспощадное и ненужное, пустое, одинокое, холодное и мрачное. Отсутствующее. Нил так много чувствовал рядом с Эндрю — и не чувствовал ничего без него. Он впервые жил рядом с ним — по-настоящему, — и он умер внутри, когда умер Эндрю. Эндрю был сгустком солнца, бившегося в ниловской груди. — Мое сердце, — пробормотал он. Орган, без которого жизнь была невозможна — и это вновь была констатация, потому что Нил не стремился к претенциозной романтичности. Он говорил то, что думал. Сердце в ответ сжалось и болезненно запульсировало, толкая кровь по аорте густыми ударами. Эндрю ничуть не впечатлился, хотя и вряд ли ожидал подобный ответ. Может быть, отказ говорить. Может, конкретное имя. Он больше не просил пояснений. Лишь склонил голову, вновь отворачиваясь к полю, и прокомментировал: — Драматично. И — да. Это в любом случае звучало так. Нил искренне улыбнулся и счастливо отозвался: — Я учился у лучших, — потому что голос Эндрю наполнял его теплом. Светом. Душой — снова, и не имело значения, с какими интонациями тот разговаривал, пока сердце билось. Эндрю, проигнорировав это, повел подбородком: — Тебя ждут. Нил медленно кивнул. Он не стал оборачиваться, чтобы проверить, с какой частотой и очередностью Кевин, Мэтт и Сет косились в их сторону, а просто поднялся, признавая завершение разговора. Что бы Эндрю ни пытался узнать, он это сделал — и теперь пришла пора экси. Нил, в общем-то, не возражал особо: ему нужно было переключиться, чтобы отвлечься от всплывшей темы, потому что сейчас его переполнила нежность, затопившая легкие, — и Эндрю не обязательно было с ней сталкиваться. Кончики пальцев подрагивали, словно к каждому из них была привязана незримая нить — и Эндрю натягивал противоположные концы, управляя Нилом, как кукловод марионеткой. Только эта марионетка и так шевелилась сама, давно став настоящим мальчиком, — и мотыльки в животе бились о пищевод. Пособачиться с Кевином и Сетом из спортивного интереса — во всех смыслах — звучало отличным планом. Нил спешно спустился с этажа трибун, минуя домашнюю скамью с легким ощущением головокружения. Скулы ныли от желания улыбнуться. — Объясни Сету, как работает Лавински, — простонал Кевин, как только Нил вышел на паркет, и сунул ему в руки тетрадь с записями. — Я, блядь, отказываюсь с ним разговаривать, он не понимает ни английского, ни французского. Нил иронично изогнул бровь: — Попробуй на японском. — Попробуй достать язык из задницы, — прорычал Сет, тем не менее поворачиваясь к Нилу. Мэтт тяжело вздохнул. Нил пролистал страницы, фокусируясь на текущем моменте, — и экси медленно завладело его вниманием. — Она делает упор пятками перед рывком, из-за чего есть небольшой аут, когда клюшка остается без опоры, вот так… Так Нил вернулся к тренировке, довольно быстро вновь ощутив желание начать двигаться, чтобы лично отрабатывать и воплощать идеи, приходившие им всем в головы, — и свою ограниченность следом. Благо, это заканчивалось уже на следующий день — и это было облегчением. Во вторник Нил принимал во всех тренировках уже полноценное участие — и после целого дня активных столкновений с Лисами он все еще был полон сил. Он играл, вкладываясь с такой отдачей, что даже Кевин за ним не успевал. Слишком много энергии, накопленной за выходные, полные бездействия, выплескивалось через край. Нил наслаждался тем, как гудело тело, как перекатывались под кожей мышцы, как забивались икры, как немели стопы и кисти рук, сжимавших клюшку. Ваймак несколько раз кричал ему сбавить темп, когда Нил, наконец, использовал приемы, которые представлял весь вчерашний день: змейки ногами, кручения ракетки, перехваты мяча от пола, отскоки и броски. Не то чтобы он игнорировал указания, но его бурлящая энергия была заразительной — и общее настроение на поле кипело от азарта. Нил наслаждался экси. На ночной тренировке они занимались с неменьшим энтузиазмом. Нил ощущал себя немного отстающим из-за того, что остальные все движения начали отрабатывать еще вчера, поэтому действовал сосредоточенно, хотя Кевин и смотрел на него периодически с долей осуждения, подражая ограничениям, которые Ваймак пытался накладывать на командных тренировках. Нил его игнорировал: он знал свое тело, знал, сколько мог вынести, а бедро вполне себе восстанавливалось. Отек спал, а синяк болел только при оказании давления — и все было в порядке. На самом деле. Нил несколько раз обвел Мэтта, пытавшегося подражать Горилле, используя запланированные движения с уклонениями вправо, а затем Кевин с Сетом принялись подражать шакальим нападающим, чтобы у Мэтта была возможность отработать защиту. Нил встал с ним в пару, чтобы тренировка проходила чуть более честно: в конце концов, они уже полтора месяца занимались вместе. Чье-то участие в отработке защиты было неизбежно — и в основном этим занимался Нил: он все еще помнил, как следовало противостоять нападению и, пусть и точил свое тело под другие цели, у него был в этом опыт будущего. Кевин лишь однажды посмотрел на него тяжелым взглядом, когда Нил вызвался впервые, вероятно, вспомнив его позицию в Малой Лиге, но Нил в ответ просто пожал плечами: если Кевин умел играть двумя руками, Нил мог научиться играть за две роли. Когда очередь дошла до тренировки бросков по воротам, Эндрю, все время пролежавший на домашней скамье вместо трибун — она была для такого на порядок удобнее, — поднялся и скрылся в здании. Нил зафиксировал это на краю сознания — как и любое присутствие Эндрю, — но не стал отвлекаться на размышления о том, куда тот направился. Вероятно, ему стало скучно. Почему он вообще продолжал привозить Кевина? Мог бы запихнуть его в машину к Мэтту, в конце концов. Вряд ли это принесло бы много удовольствия всем пассажирам, но опция такая в любом случае имелась — и Нил замечательно справлялся с тем, чтобы разграничивать драки. Вероятно, Эндрю не делал этого из принципиального чувства ответственности: он приглядывал за Кевином независимо от того, чем тот занимался. Стадион ночью был легкой мишенью. Но еще — может быть — Эндрю все-таки было немного интересно экси — и Нил ухмыльнулся при этой мысли. Пусть тот и не признавался в этом ни себе, ни кому-то другому, но он ведь продолжал играть в будущем, даже если в этом не было прямой необходимости. Он мог оправдывать это тем, что следил за Нилом на поле, и что просто потакал его желанию играть вместе, и что так было проще добиваться соблюдения соглашения с Итиро — и Нил с ним во все соглашался. Но это были слова — а Эндрю всегда доказывал делом. Может быть, ему было интересно не само экси, а то, чем парни занимались на стадионе — и как Нил этого добился. Они натянули сетку, а затем Мэтт принял роль единственного защитника, оберегая пустую рамку, пока нападающие по очереди пытались пробиться к нему из зоны второй четверти. Сет в основном использовал тактику силы и играл грубо, локтями отбиваясь от раскинутых рук Мэтта и стараясь дойти хотя бы до линии первой четверти, прежде чем бить по воротам, хотя в идеале он останавливался на полпути от нее к вратарской зоне. Кевин тоже применял силу, но делал это менее хаотично: все его удары имели определенный расчет на то, как поведет себя противник, куда направится, как будет двигаться. Он пытался учить этому и Сета — и тот действовал, вообще-то, не беспорядочно, хоть и непредсказуемо. Но в его движениях была какая-то закономерность, как при игре в «цуефа»: когда мозг обрабатывал и предсказывал следующий ход на подсознательном уровне, из-за скорости не успевая облечь выводы в конкретные мысли. В этом Сет сходился с Нилом, хотя ниловская интуиция работала куда лучше — он просто выработал эту способность, без нее он бы не смог выжить. Да и из-за комплекции Нил полагался на свою скорость и маневренность. Он знал, какое расстояние требовалось, чтобы до него не дотянулись, и он легко падал вперед, прижимая ракетку к груди, чтобы удержать мяч, а затем так же вскакивал, пружиня в коленях, когда нужно было увернуться. Шла как раз его очередь, когда дверь, ведущая в раздевалки, вновь хлопнула: вероятно, Эндрю вернулся. Нил не стал отвлекаться, продолжая маневр — он влетел в грудь Мэтта с разбега, оттесняя его ударом плеча, и использовал силу отдачи, чтобы оттолкнуться, задав телу направление движения. Инерция протащила его вдоль мэттовской руки, которой тот не успел ухватить Нила, резким проворотом — и Нил оказался у того за спиной, перескакивая выставленную подножку: Мэтт применял против него все, что приходило ему в голову, вдохновляясь немного чокнутым подходом. Широким взмахом руки Нил отвел клюшку, зачерпывая в ракетку воздух, — и бросил в тот момент, когда Мэтт развернулся и пихнул его в спину в последней попытке сместить траекторию удара. Ему это удалось: хоть датчики и вспыхнули красным, Нил промазал мимо той клетки, в которую целился. Он поморщился, а Мэтт, проследив за выражением его лица, усмехнулся — без вратаря они считывали успешность своих действий только по реакциям друг друга. Затем они почти одновременно повернулись в сторону выхода на поле — и Мэтт подавился вздохом, а Нил застыл. Кевин и Сет отреагировали схожим образом, потому что Эндрю, который действительно вернулся, был одет в форму, включая краги, защитный ремень на горле и шлем. Игнорируя немую паузу, он прошёл до своей зоны, резким движением руки содрал сетку со стены, а затем безразлично потянулся, используя свою клюшку в качестве шеста для опоры. На направленные на него взгляды ему было абсолютно насрать. Он прогнулся вперед, назад, скрутился вправо и влево в пояснице, выполнил нечто, напоминавшее «мельницу», а затем посмотрел на Нила и ровно выговорил с ничуть не сбившимся дыханием: — У вас десять попыток. И — ох. Нил несколько раз моргнул, пока смысл сказанного доходил до него, а затем широко улыбнулся: губы сами собой растянулись едва ли не от уха до уха. Иисус. Эндрю вышел к ним на поле. Ночью. На десять бросков. Он надел шлем! Он собирался отбиваться — на самом деле. Нил с трудом удержался от желания попросить ударить его, чтобы проверить, не спал ли он: в основном потому, что не сомневался, что в таком случае ему прилетело бы сразу со всех сторон. Господи. Он кивнул и, пихнув Мэтта, скомандовал: — Четыре атаки Кевин и Сет против нас, потом по две от каждого один на один с тобой. Всех устраивает? Нил не мог упустить возможность сымитировать подобие настоящей атаки с двумя нападающими и двумя защитниками, когда Эндрю вышел на поле. Тот не ставил никаких условий о том, как они должны были распорядиться дарованными попытками — и Нил расценил это как карт-бланш. Свою связку с Сетом он отработать не мог, так как это не имело смысла против одного защитника — а Кевин в этом плане был бесполезен. Связку с самим Кевином они отрабатывали и так каждую командную тренировку, читая движения друг друга и повторяя все ночные маневры. Сету хотелось уделить больше времени — и Кевин, потратив примерно три секунды на размышления, вероятно, пришел к тем же выводам. Он пожал плечами и кивнул, а затем толкнул Сета, ударившись с ним клюшками, и они отошли к середине поля, готовясь начать. — Это нормально вообще? — пробормотал Мэтт. — Мы просто принимаем это как должное? — добавил Сет. Очевидно, оба не вполне понимали происходящее — и удивительность момента тоже. Но ответа ни у кого не было, а Эндрю их проигнорировал. — Просто играем, — поморщился Кевин, нижним концом клюшки пихая Сета под колени и принимая позу готовности. Нил вложил в свою ракетку мяч, чтобы отдать им дилерский пас. Впрочем, в глазах Кевина тоже читался откровенный и горячий вопрос, даже если он и не задал его вслух, — Нил поймал его взгляд, когда они заняли позиции, и пожал плечами в ответ. Он понятия не имел, почему Эндрю вышел, — но он испытывал настоящий восторг, который закипал в нем, как глинтвейн: жгучий, пьянящий, насыщенный. — Просто играем, — повторил он, беззвучно шевеля одними губами, и бросил мяч. Эндрю стоял за его спиной — и в голове мелькали образы того, как когда-то Нил так же защищал ворота, хищно ухмыляясь Рико. На губах у него расцвел отголосок той же усмешки — и Кевин с Сетом начали движение. Нил с Мэттом сорвались с мест, блокируя их подступление. Не сговариваясь, они разделились на связки Нил-Кевин и Мэтт-Сет — а затем чередовались в оставшихся попытках, пробуя разные комбинации. Нил жестко ударил Кевина по клюшке, но тот успел развернуть ее так, чтобы сила броска послала мяч в сторону Сета, отрикошетив ему от стены. Сет отпихнул Мэтта плечом, разворачиваясь на ходу, и перехватил мяч, сделав пять шагов перед тем, как Мэтт выбил у него из рук клюшку. Нил успел подобрать мяч, отскочивший от паркета, раньше Кевина — и они разбежались, меняясь с Мэттом опекаемыми. На этот раз Нил отдал пас Сету. Из-за наличия защитников четыре броска по воротам заняли около десяти минут: Мэтт, в конце концов, был хорош, да и Нил неплохо отбивался. К тому же движения друг друга они знали наизусть, и предотвращать пасы было проще, чем с настоящими соперниками. В любом случае, Эндрю заблокировал все удары, не дав забить ни Сету, ни Кевину. То же самое вышло и с индивидуальными атаками, хотя они шли уже куда быстрее. Сету потребовалось около трех минут, чтобы дважды обойти Мэтта, Кевину — около двух. Нил наблюдал за тем, как Эндрю стоял на воротах, пока нападающие прорывались к нему, и его тело немного пружинило. Эндрю следил за мячом. Следил за тем, как Кевин переложил клюшку в левую руку для своей последней попытки забить. Следил за тем, как ухмылялся Сет, когда ему это не удалось, — и как он ухмылялся, когда провалился сам. Следил за ногами Мэтта. Перед Эндрю все были равны — и он отразил броски Нила так же, как все предыдущие. Его взгляд, которым он наградил Нила перед тем, как зашвырнуть последний мяч на дальнюю половину поля, говорил: «И за это ты платишь? Чертов идиот». Нил в ответ криво усмехнулся. Затем Эндрю снял шлем, зажав клюшку под мышкой, и безразлично оглядел запыхавшихся парней. — Попытки кончились, — констатировал он. Сет поморщился и повернулся к Нилу: — Я все еще не понял, что это за хуйня? Нил просто емко резюмировал: — Практика с вратарем, — а затем перевел взгляд на Эндрю. Тот выглядел спокойным и не особо взмокшим — за десять бросков он не успел сильно вспотеть, хотя на лбу у него блестело несколько капель легкой испарины. Нил искренне произнес: — Спасибо. Эндрю не стал никак реагировать, бесцветно мазнув по нему взглядом. К этому моменту он уже покинул вратарскую зону и двигался к выходу: так, словно его здесь и не было. Он четко выполнил условия, которые сам же поставил. — За что ты его благодаришь? — прорычал Сет. — Он уже второй вечер просиживает трибуны! Нахуя он вообще приходит? — На тебя, красивого, полюбоваться, — ухмыльнулся Мэтт, покосившись на каменное выражение на лице Нила. Сет в ответ вскинул средний палец, хотя из-за краги жест читался лишь общими очертаниями. Эндрю на возглас оборачиваться не стал — и спустя пару секунд дверь за ним вновь захлопнулась. Нил поджал губы. — Эндрю не играет просто так, ладно? — буркнул. — Он сделал нам одолжение. — Невероятно, блядь, — выплюнул Сет. — Его втянуть в твою команду мечты силенок не хватило? Нил в ответ лишь закатил глаза: — Отвали. — Завалитесь все, — Кевин ударил клюшкой по полу, привлекая внимание, и раздраженно махнул рукой. — Мы здесь не попиздеть собираемся. Все вопросы после. Мэтт, натяни сетку обратно. Мэтт пожал плечами и двинулся к границе ворот, Сет раздосадовано покачал головой. Кевин, швырнув в него мяч, повернулся к Нилу и спросил по-французски, как будто только что не заткнул остальных: — Что ты сделал? Нил весело фыркнул и развел руками: — Я не знаю. Кевин иронично вскинул брови. — Он отказывал каждой моей попытке заставить его присоединиться. Ты поговорил с ним вчера вечером — и сегодня он вышел, блядь, пусть и на десять попыток. Что ты сделал? — Я… ничего, на самом деле, — Нил покачал головой, нахмурившись. — Я ни о чем его не просил. Лицо Кевина отражало все степени недоверия. Он презрительно скорчился: — Ладно, можешь мне не говорить, но повтори это любой ценой. Нил раздраженно поморщился и отмахнулся, даже не став ничего отвечать. Он отвернулся от Кевина, сохраняя выражение недовольства, и отстраненно покосился в направлении выхода с поля. В этом и была причина — в том, что Нил ни о чем не просил? Вряд ли это было бесплатно. Вряд ли Эндрю начал бы выходить играть с ними теперь — лишь потому, что ему этого не предлагали. Методы от обратного с ним не работали, и такие манипуляции он презирал. Боже, Нил даже не думал о манипуляциях. Может, дело было в этом? Или это была расплата за вчерашний день без тренировок? Честная цена за то, что Нил безропотно просидел без движения все выходные и понедельник, ожидая, пока спадет отек? Нил чувствовал, как что-то ускользало от его понимания. А может, ценой был вопрос об аварии? Неужели скудного ответа хватило для того, чтобы Эндрю решил сделать ответный жест? Или это было из-за ниловской реакции? Авария была личной темой — той, о которой Нил на самом деле не распространялся. Говорить о ней было куда тяжелее, чем о Натаниэле, якудзе и годах побега — хотя даже эти темы Нил заворачивал в бесстрастные кроткие факты. Эндрю не спрашивал ни о чем из этого. Он, очевидно, выбрал, что ему было интересно. Он всегда знал, куда бить. Нил вздохнул, кивая в сторону сетки — Мэтт ее натянул и уже разминал шею, вновь занимая позицию. Сейчас на самом деле нужно было закончить тренировку. Погадать о том, на что Эндрю намекал этим своим выходом — и что Нил мог предложить ему взамен, — можно было и после. Приближение сезона ощущалось всей кожей — так же, как последний мрачный взгляд Эндрю и призрачное «наркоман», витавшее в ушах.Часть 20 — Mon cœur
3 апреля 2024 г. в 23:00
Примечания:
«Mon cœur» — это «мое сердце» по-французски (по причине: я люблю как звучит французский)
В Колумбию на этих выходных Монстры не поехали, вероятно, из-за того, что Эндрю только вернулся из рехаба. Нил не знал, требовалось ли ему время прийти в себя после насыщенной пятницы — или он отказался от поездки просто назло родственникам. Может быть, он отвык от их компании и шума. Вероятно, Нила бы все равно не пригласили, потому что свою задачу он исполнил — и больше не было потребности в том, чтобы держаться рядом. И причин для этого тоже никаких не было… верно?
Нил не знал, какие чувства испытывал по этому поводу.
Это было сложно. Так чертовски непонятно. Уровень доверия, который Эндрю к нему испытывал, был непонятным. Или это был другой вид доверия? Эта версия развития событий значительно отличалась от всего, что было в будущем. Очевидно, Нил не причинил вреда Кевину. Сдержал слово настолько, насколько смог. Было ли этого достаточно? Для чего?
Он засыпал с этими размышлениями, предвкушая выходные, переполненные водоворотом сомнений в голове. Удовольствия не добавляла и тема интервью, раскрытая Кевином. Как Нилу стоило себя вести? Событие приближалось неожиданно быстро — и это было проблемой. Нил не собирался раскрывать себя перед Рико. Не в этот раз, не так. Это навешивало на него мишень, и думать о том, что она сулила, не хотелось.
С другой стороны — это бы, вероятно, отвлекло его от внутренних самокопаний. Или накинуло бы новых поводов для раздумий.
Так или иначе, субботу Нил вновь провел с Лисами (за вычетом группы Эндрю, очевидно). Точнее, вторую ее половину, потому что утром Мэтт и Дэн ушли в кино, а Рене и Элисон (это были рабочие выходные Сета) занимались чем-то, относящимся к благотворительности, — то ли договаривались со студенческим советом, то ли готовили рекламу. Идею ярмарки они пока что отложили, потому что для такого информировать нужно было заранее, а у них все начиналось впритык — и сообщить студентам о мероприятии не было возможности: большинство прибывало чуть ли не накануне начала учебы. Так что пока девушки сосредоточились на агитации, а Нил не сильно погружался: Рене всегда большую часть организационного процесса брала на себя, так как это все-таки были ее инициативы. Лисов она привлекала лишь когда ее скромной персоны становилось недостаточно. Не то чтобы она намеренно отказывалась от помощи. Рене с радостью приветствовала любой энтузиазм, но, как и все Лисы, предпочитала держать под собственным контролем то, что было важно для нее в первую очередь.
В общем, Нил отказался присоединяться к обеим парам во всем многообразии времяпрепровождения, сославшись на необходимость зайти к Эбби. Настаивать никто не стал: возможно, они чувствовали, что ему требовалось отдохнуть от окружения. Поэтому маршрут утренней пробежки Нил на самом деле скорректировал таким образом, чтобы в него попал дом доктора Уинфилд: бедро его, в общем-то, не тревожило, если не трогать, но рисковать не следовало.
Эбби его не ждала — дверь была закрыта, — но Нил и не предупреждал о своем визите. Он постучался, потоптавшись на пороге: почему-то вид запертого входа его смутил. Это было не очень привычно. Впрочем, обычно Лисы всегда планировали вечера у Эбби заранее, поэтому она и не запиралась, ожидая их прибытия. Спонтанным визитам подвергалась только квартира Ваймака — и то только со стороны Эндрю, в основном. И в отсутствие тренера.
Нил постучал еще раз — ожидание немного затянулось.
В теле возник неприятный зуд сомнения. Если ему не открывали, возможно, это и не было ему нужно? В конце концов, он мог бы купить себе что-то в аптеке, а Эбби могла быть занята — и это была его проблема, что он не подумал заранее. Мази от синяков не были чем-то незнакомым — и он знал расположение местных аптек. Что у него, в самом деле, никогда не было гематом? Нил уже собирался уйти — и дверь открылась ровно в тот момент, когда он отвернулся. Он повернулся обратно — и тут же сложил губы в удивленное «о», потому что открыл ему Ваймак. Выглядел тот сонно и взъерошенно, и Нил неловко переступил с ноги на ногу. Его определенно не ждали.
Он раздосадовано оглянулся в направлении маршрута к ближайшей аптеке, попутно осматривая улицу: почему он не заметил тренерскую машину? Он был слишком невнимателен? Если бы он обращал внимание на детали, был бы готов ко встрече. Впрочем, седана нигде не было видно. Ваймак окинул Нила скептичным взглядом, когда тот повернулся обратно, все еще наполовину размышляя о том, чтобы сбежать, — и наполовину о том, как проглядел автомобиль: очередная ошибка с его стороны. Он неловко поджал губы.
— Так и будешь топтаться? — буркнув, Ваймак отступил и мотнул головой, приглашая пройти внутрь дома. — Что стряслось?
— Да ничего такого, — Нил пожал плечами. С верхнего этажа раздавались звуки гремящей воды: вероятно, Эбби принимала душ? Нил еще раз посмотрел на Ваймака, подмечая его неформальный вид: тот был одет в свободную майку и спортивные штаны, напоминавшие домашние. И — о — Нил не был настолько глуп, чтобы не сложить детали. Тренер явно провел здесь ночь, судя по тому, что выглядел так, будто только что поднялся. Отсыпался в выходной? Нил нахмурился: — Если вы заняты, я не буду мешать.
Ваймак, ни капли не смущенный, хмыкнул и приглашающе взмахнул рукой:
— Ну, ты уже приперся, так что двигай в кухню.
О, ну… Нил кивнул. Ваймак посторонился, и Нил прошел в коридор, ощущая себя так, словно он что-то нарушил. Он, может, и не разбирался в отношениях, но тут все было более чем очевидно — и он и так знал, насколько тренер и Эбби были близки. По крайней мере, спустя три года. Нилу потребовалось некоторое время, чтобы сложить детали тогда, да, но сейчас он уже был в курсе — и он явно не был желанным гостем. Ваймак, закатив глаза, сам двинулся мимо него в кухню, щелкнув пальцами. Нил поплелся следом — тренер сразу завозился у плиты, заправляя кофейник.
— Как себя чувствуешь? — спросил он, по-хозяйски передвигая посуду. Опустившись за стол, Нил подпер голову кулаком и бесцельно уставился в пространство.
— Нормально, — немного удивленно пробормотал, покосившись в сторону мужчины. Тот словно задумчиво кивнул самому себе, повернулся и, облокотившись о тумбу, скрестил руки на груди.
— Готов к сезону?
Нил усмехнулся:
— Насколько вообще могу быть.
Он выкладывался, это было правдой. Он выжимал из тела максимум — и, определенно, был в лучшей форме, чем в прошлый раз. К тому же остальные Лисы тоже старались. Возможно, тут говорила уверенность в будущем, так как Нил уже проходил этот сезон — и он знал, что они так или иначе дойдут до того, чтобы одержать верх над Троянцами и растоптать Воронов. Сезон его не пугал, как ни странно. Были в его голове переживания поважнее.
— Вы хорошо сработались с Кевином, — Ваймак кивнул. — И с Сетом, на удивление. Не думал, что получится втянуть его на последнем году обучения.
В мыслях сразу же вспыхнуло шоу Кэти и его последствия. Склонив голову, Нил прикусил нижнюю губу.
— Ну, об этом еще рано говорить.
Ладно, переживать сейчас было бессмысленно, верно? Нил сказал Кевину все, что мог. Следующим шагом было позаботиться о сохранности жизней Лисов. Дожить до следующей игры всем составом — это уже было бы победой. Нил вдруг поймал себя на том, что вновь ощущал происходящее как некий квест, в котором шаг за шагом преодолевал этапы. Жаль, у него не было инструкции.
— Не прибедняйся, — фыркнув, тренер отвернулся и занялся подкипающим кофейником. — Это уже лучше, чем было в прошлом году. Даже если мы начнем проигрывать по всем фронтам, в чем я сомневаюсь, ты хорошо стараешься.
Слова отозвались в груди теплой пульсацией. «Хорошо стараешься», — это было тем, на что Нил рассчитывал. Не то чтобы он ожидал услышать похвалу от Ваймака, не то чтобы в принципе на нее надеялся. Но он прикладывал усилия — и узнать, что кто-то это замечал, было приятно. Возможно, дело тут было даже не столько в экси, сколько в том, что вообще Нил делал. С общим командным духом, с отношениями среди Лисов, с будущим… с Эндрю. Ему постоянно казалось, что чего-то не хватало, что его стараний не было достаточно. И не то чтобы Ваймак вмиг его переубедил, но… Нил улыбнулся и повторил:
— Насколько вообще могу.
Ему не хватало поддержки — даже если он отказывался признаваться в этом кому-либо, и себе в том числе.
Ваймак, покосившись на Нила, изогнул бровь и принялся разливать кофе.
— Я впервые увидел вчера такую заинтересованность у Эндрю, если это можно так назвать, — буднично продолжил он. О? — Ты заставил его целиться чаще, чем за все лето, вместе взятое… хотя половину здесь можно вычесть, — кашлянул. — Как у вас дела?
Нил растерянно моргнул и уставился в ваймаковскую спину, пока тот гремел чашками. Он намекал на что-то конкретное? Речь шла про экси? Ему было интересно, как они встретились после реабилитации? Может, они с Эбби заключали какие-то внутренние сделки между собой? Звуки шумящей в душе воды наверху прекратились — Нил отметил это на краю сознания.
— Я ничего не делал, — осторожно ответил он. — Не знаю, чем было вызвано его участие.
Ну, в общем-то, это было правдой. Все, что Нил имел, было предположениями — и ни одно из них не внушало доверия. Он не мог оценивать поступки Эндрю трезво и объективно. Ваймак хмыкнул себе под нос, приближаясь к столу с кружками. Поставив перед Нилом его порцию кофе, он сел напротив.
— Ну-ну, — задумчиво потер подбородок и, прищурившись, откинулся на стуле. — Он неплохо тебя приложил.
О? Ну. Нил уставился в кофе, подтягивая кружку ближе, и пожал плечами. Вряд ли речь шла о спарринге: Ваймак не мог о нем знать. Скорее, он продолжал тему яростной распасовки и прицельных ударов мячами по неприкрытым защитой участкам тела. Впрочем, ответ не отличался бы в любом случае:
— Я не против побыть мишенью, если это помогает.
Ваймак многозначительно протянул:
— А помогает ли?
И что это значило? Нил вскинул голову, недоуменно распахнув глаза, и Ваймак качнул головой:
— Не переусердствуй с самоотдачей. Ты пришел к Эбби с какой-то проблемой?
Ах. Вот оно что.
Ну, это было весьма проницательно — и достаточно предсказуемо. Ваймак вполне мог сопоставить неожиданный визит к командному медику с возвращением Миньярда с реабилитации, даже если его выводы немного отличались от реальности. Нил поджал губы — его, кажется, переиграли на собственном поле недомолвок.
— Мне нужна мазь от ушибов.
Тренер иронично выгнул на него бровь, как бы говоря: вот я о чем. В его понимании Нил, вероятно, бездумно подставлялся под удары. Может, так и было, но Нил видел в этом смысл, даже если не мог облечь его в слова и понимал происходящее лишь на уровне ощущений. Он не действовал бездумно. Интуитивно — но интуиция была лишь неосознанно обработанной мозгом информацией, не успевшей принять четкие контуры мысли. В итоге Нил просто ответил:
— У каждого поступка Эндрю есть причина.
Ваймак вздохнул и покачал головой:
— Поверь, я об этом знаю. Меня больше интересуют твои причины.
Подняв кружку, Нил спрятался за каемкой и сделал большой обжигающий глоток. Его личных причин было слишком много, чтобы что-то озвучивать. Выживание, доверие, боль, одиночество, команда, спасение. Рико и Кевин. Сет. Эндрю, бившийся в его груди вместо сердца. Экси, ФБР, отец в тюрьме, дядя Стюарт. Все, от чего он бежал когда-то — и от чего был вынужден бежать вновь. Все, что он приобрел и чего лишился. Смерть — неумолимая и холодная, залитая багровым на асфальте. Блядское путешествие во времени, с которым Нил не разобрался и причин которого не знал. Еще один шанс? Его намерения и способности.
— Я просто хочу победить, — в конце концов тихо ответил он. Все сводилось к этому: победить жизнь, победить Воронов, победить будущее. Ваймак нахмурился и открыл рот, чтобы что-то сказать, но появившаяся на пороге комнаты Эбби избавила их от необходимости продолжать беседу.
— Дэвид? Кто приходил? — она заглянула в кухню, промакивая волосы полотенцем, и замерла, разглядев за столом Нила. — О, Нил? Доброе утро.
Она неловко закуталась в домашний халат, накинутый поверх пижамы, растерянно переглянувшись с Ваймаком, но в следующий момент уже тепло улыбнулась. Нил вежливо ей кивнул, внезапно вновь ощутив себя вторгшимся туда, куда не следовало.
— У меня небольшая гематома, и я хотел попросить мазь от ушибов, — пробормотал он, спешно поднимаясь. Не то чтобы Ваймак и Эбби держали в секрете свои отношения, но они никогда не давали повода обратить на них внимание. Возможно, они знали про ставки, которые заключали Лисы: любовь к азарту была в крови у всех них. В любом случае, это было не дело Нила — и детали спонтанного утра вновь слишком ярко переливались у него перед глазами. Он понадеялся, что не оторвал обоих от чего-то слишком интимного, неожиданно появившись на пороге. Боже.
Эбби мгновенно посерьезнела. Она кивнула в сторону гостиной, поманив Нила рукой:
— Идем, я осмотрю.
Тот двинулся за ней. Ваймак предусмотрительно остался за столом: он не вмешивался в работу Эбби, если та не привлекала его намеренно. Женщина отвела Нила к дивану и, бегло оглядев видимые части тела и не обнаружив искомого, жестом велела раздеваться:
— Показывай.
Нил вздохнул. Не то чтобы он чувствовал себя неловко, но снимать штаны в гостиной было чуть более странно, чем в процедурной, — и все же. Он оголил бедра. Эбби нахмурилась, отложив полотенце, прищурилась и, аккуратно подтянув Нила за предплечье, развернула его к окну, чтобы осмотреть синяк в лучшем свете.
— Я сейчас проведу пальпацию, скажи, если будет больно.
Она опустилась перед ним на корточки, уже не обращая внимания на собственную пижаму, и осторожно прикоснулась к переливающемуся разными оттенками сиреневого пятну. Нил сдержал вдох: ее пальцы оказались неожиданно твердыми, и мягкое нажатие отозвалось легкой пульсацией где-то в глубине. Эбби сурово посмотрела на него снизу вверх:
— Что произошло?
Нил отвел взгляд, намереваясь соврать. В такие моменты лучше было не смотреть в глаза Эбби: она была на удивление хороша в считывании лжи во всем, что касалось здоровья.
— На тренировке вчера прилетело мячом, наверное.
Эбби недоверчиво хмыкнула:
— Очень похоже на то.
Нил пожал плечами. Причины появления синяка были несущественны и значения не имели. Какая была разница, как именно Нил травмировался? Сила удара мяча была более чем сравнима с силой удара ноги Эндрю. Эбби аккуратно прощупала ушиб по краям, внимательно наблюдая за ниловскими реакциями: тот сохранил на лице бесстрастное и немного скучающее выражение.
— Ты прикладывал лед?
Ох. Ну…
— Нет, не вспомнил.
Эбби удержалась от того, чтобы закатить глаза, — и Нилу стало немного стыдно из-за своей беспечности. Под таким взглядом он всегда ощущал себя еще большим ребенком, чем был Кевин. Он поежился, отбрасывая от себя это ощущение.
— У тебя отек в верхней части, — поджав губы, Эбби покачала головой, продолжая пальпацию. — Судя по размерам, ушиб сильный, но тут только мягкие ткани, так что серьезных осложнений на суставы и мышцы возникнуть не должно. Небольшая температура в зоне воспаления. Почему ты не зашел ко мне сразу после тренировки?
Она поднялась, недовольно цокнув, и отдалилась в сторону комода, где у нее хранились необходимые при жизни со спортсменами атрибуты первой помощи — и нескольких видов последующей. Нил в очередной раз пожал плечами, когда она бросила на него строгий взгляд.
— Я пришел сейчас.
Тяжело вздохнув, Эбби поморщилась, но комментировать это никак не стала, понимая, вероятно, что спорить здесь было бесполезно — да и не имело уже смысла. С другой стороны, она могла оказать влияние на будущее, и она знала, какую власть имела в этом подспорье. Она извлекла из ящика эластичный бинт и коробку с лекарствами и вернулась к Нилу, вновь опускаясь перед ним на колени.
— Никакой физической активности до понедельника, — категорично заявила, открыв упаковку влажных салфеток и обработав ей сначала свои руки, а затем и синяк. Смысла в этом было немного — внешние раны отсутствовали, — но Нил не спорил. Затем Эбби выдавила себе на ладонь какой-то крем и растерла его между пальцами. — Я наложу тебе сейчас разогревающий компресс, походи с ним до вечера, на ночь затяни. В течение дня обновляй слой мази, — каждое слово она сопровождала действием: осторожно размазав крем по гематоме, приложила компрессионный бинт и принялась обматывать бедро эластичным, легким шлепком по внутренней поверхности бедра второй ноги велев Нилу расставить их пошире. — Завтра каждые три часа применяй рассасывающую мазь, на ночь снова сделаешь компресс.
Зафиксировав повязку, она поднялась и вытерла руки новой салфеткой. Затем зашуршала в коробке с медикаментами, перебирая упаковки с лекарствами. Ее отточенные и уверенные действия немного расслабляли. Нил натянул штаны обратно, скрыв проскользнувшую на лицо гримасу: после всех махинаций гематома разогрелась и вновь начала болезненно пульсировать. Эбби все равно заметила.
— Вот, выпей, — она протянула ему блистер с аспирином. — Снимет боль и разжижит кровь. Прими еще две во второй половине дня и на ночь. Завтра так же, но по одной. Как ты сюда добрался?
Нил взял таблетки и, подчиняясь безмолвному взмаху руки, вновь двинулся в сторону кухни, где его ждал недопитый кофе.
— Пешком, — буркнул, заранее осознавая, что это был неправильный ответ. О том, что занимался пробежкой, он решил умолчать: его все-таки только что отстранили от физических нагрузок. Они вернулись к Ваймаку.
— Что ж, обратно тебя отвезет Дэвид, — Эбби бросила на того многозначительный взгляд. Ваймак кивнул. Нил поджал губы и выдавил на ладонь пару таблеток. Проглотил их, залпом допивая кофе: не то чтобы ему требовалось что-то, чтобы запить, он умел глотать таблетки в любых условиях. Но он уже начинал понемногу жалеть о том, что пришел сюда, — и строгий голос Эбби, продолжавшей его отчитывать, вселял желание как можно скорее сбежать. Та категорично заявила: — Если я узнаю, что ты нагружался, я отстраню тебя от игры.
Ох. Нил страдальчески уставился на Ваймака. Тот лишь пожал плечами: он не спорил с Эбби. Блядство.
— Это просто синяк, — пробормотал Нил. Он ненавидел угрозы отстранением. Он и так обратился за помощью. Это был большой прогресс с его стороны. Ему не могли угрожать таким в начале сезона. Он перевел недовольный взгляд на Эбби — та ничуть не впечатлилась.
— Не смотри на меня так, я серьезно, — прищурившись, она неопределенно махнула рукой в сторону его бедра. — Тяжелые ушибы мягких тканей осложняются некрозом, воспалительным процессом в скелетных мышцах, кровоизлиянием в полость сустава, возникновением застойных явлений, повреждением мелких нервов, надкостницы, отслойкой мягких тканей. Я могу продолжать так весь день. Ты меня услышал?
Нил обреченно кивнул. Звучало, конечно, устрашающе, хотя он сомневался, что что-то из этого ему на самом деле грозило: иначе Эбби не была бы так спокойна. Она в очередной раз вздохнула и подошла к кухонной тумбе, открыв нижний ящик. Извлекла из него небольшой бумажный пакет, затем двинулась обратно в гостиную:
— Я соберу тебе все с собой, — ее голос с каждым шагом раздавался все приглушеннее. — Я рассчитываю на твое благоразумие. Мне не нужно писать Дэн и говорить ей, чтобы она за тобой проследила?
Иисус. Нил поморщился, на периферии зрения заметив, как дрогнули в усмешке губы Ваймака, и покачал головой.
— Не нужно, — тяжело отозвался. Ваймак хмыкнул и поднялся с места, кивком головы велев двигаться к выходу.
— Я тоже рассчитываю на твое благоразумие, — сообщил он Нилу в спину. — Если Эбби скажет, что ты сидишь на скамейке запасных, ты там и просидишь.
Нил раздраженно вздохнул. Он мог понять эту суету: в конце концов, сезон только начинался, а он все еще был новичком в команде. Никто не знал, насколько он был вынослив, и его все еще пытались опекать. Он не стал ничего отвечать, оставив раздражение ворочаться под солнечным сплетением.
Эбби, уже собравшая пакет, серьезно посмотрела на него:
— Жду тебя в понедельник у себя. Тренировку в зале пропустишь. На поле выйдешь только после моего согласия.
Г-а-д-с-т-в-о.
Ну, может, это и было справедливо. Нил натянул на лицо максимально бесстрастное выражение, ощущая себя так, словно у него прямо сейчас под гематомой образовывались тромбы. Он, честно говоря, не верил в справедливость данного момента, но спорить было себе дороже — он знал это. Всего лишь блядский синяк — и столько шума вокруг него поднялось! Ему на самом деле, вероятно, стоило сбежать, обнаружив закрытую дверь, но теперь уже поздно было что-то менять. Нил смиренно кивнул: он, в конце концов, был взрослым человеком и вырос как личность. Он мог принять этот запрет.
Он уже заранее ненавидел понедельник — на всякий случай.
Эбби, внимательно его оглядев, кажется, удовлетворилась. Обменявшись с Ваймаком немым разговором, она попрощалась с Нилом, вручив ему сверток с медикаментами, — и они с тренером покинули ее дом. Ваймак даже не стал переодеваться, вероятно, намереваясь вернуться: Нил вторгся в их утро всплеском хаоса, — и он был благодарен за отсутствие комментариев на этот счет.
Ваймак провел его к своему автомобилю, который оказался припаркован за углом и не просматривался с той стороны улицы, откуда пришел Нил, — вот почему он не увидел его сразу. Интересно, это было сделано намеренно? Что ж, можно было не попрекать себя невнимательностью. С другой стороны, это говорило о том, что уровень паранойи оставлял желать лучшего — и это было опасно. Нилу стоило чаще смотреть по сторонам и проверять окружение. Он вновь расслабился?
Погрузившись в машину, они быстро выехали, и Нил уставился в окно, изучая пейзаж. Не то чтобы он высматривал угрозу: тренировки ради. Все выглядело как обычно.
Ваймак покосился на него, постучав пальцами по рулю:
— Так как у тебя дела?
О? Нил моргнул и повернулся к тренеру. Кажется, они это уже проходили?
— Все в порядке.
— Я вижу, как ты стремишься играть, — мужчина вздохнул, — и как это важно для тебя. Видел бы ты свое лицо, когда Эбби пригрозила тебя отстранить.
— Ну, это начало сезона, — Нил закатил глаза. — И обычный синяк. У меня таких сотни были. Глупо будет отстранять меня из-за этого.
Ваймак хмыкнул:
— Глупо будет, если у тебя нога отвалится.
Они миновали перекресток, и машина перестроилась, готовясь к нужному повороту: дорога не была долгой. Нил безэмоционально развел руками. Это было бы действительно глупо — и он осознавал риски. В голове раздался насмешливый отцовский голос, обещавший перерезать сухожилия, — и Нил поежился. Угрозы Эбби пугали не так, даже если она и пророчила некроз тканей. И все же Нил кивнул:
— Я буду следовать ее инструкциям.
Не то чтобы он не собирался этого делать до данного обещания, но устное заверение могло послужить дополнительной самомотивацией. Ваймак скорчил гримасу:
— Уж постарайся, будь любезен. Ты нам нужен, но не надо действовать во вред себе. Если ты помнишь, я не ставлю победу выше людей.
Нил вздохнул и скованно улыбнулся:
— Я помню.
Ответом ему послужило лишь ироничное покачивание головой.
Остаток пути они преодолели в молчании. Высадив Нила у Башни, Ваймак уехал, не задерживаясь, и Нил смиренно поднялся на третий этаж на лифте. Вряд ли подъем по лестнице можно было приравнять к серьезной физической нагрузке, но он не собирался вести эту игру в упрямство, обманывая и Эбби, и самого себя. Это на самом деле было глупо. Нил и так достаточно облажался, забыв про лед, и нагнетать ситуацию не планировал. Кое-чему он в конце концов научился за годы игры среди Лисов: если ему говорили сесть, проще было сесть. При условии, что это относилось к экси и его здоровью. Последствия в виде ворчания Кевина, яростного молчания Эндрю и укоризненного взгляда Дэн преследовали его дольше, чем несколько пропущенных тренировок.
Даже если болело несоразмерно уровню возникшего беспокойства.
Ох, господи. И чем он должен был теперь заниматься?
Возникшую было мысль подняться на крышу Нил отмел: как бы ему ни хотелось столкнуться там с Эндрю, вероятность чего он не исключал (и даже надеялся), тому, очевидно, нужно было пространство. Нил не хотел заполнять собой воздух. Нет, ну, то есть, конечно, хотел, но не так. Он не мог отбирать у Эндрю место для размышлений, в котором тот мог прятаться от родни и команды, — и, вероятно, ниловское присутствие не было тем, в чем Эндрю нуждался.
Нил это принимал. Он на самом деле старался. Он поморщился, отгоняя сковавшее легкие ощущение пустоты.
Некоторое время Нил провел в гостиной, бесцельно развалившись на диване и переключая каналы, пока не наткнулся на «Поместье сурикат» по Animal Planet, на котором и остановился. Он уже видел это шоу, но наблюдение за животными действовало на него всегда успокаивающе. Это был отдельный мир, недоступный ему целые годы, пока у них с Эндрю не вошло в привычку залипать перед телевизором над такими передачами. Нил ничего не знал о повадках и способах существования флоры и фауны, и это его завораживало: природа была лишена людских страстей. Хищники охотились ради выживания, а не забавы. У них не существовало мести, мафии, наркотиков, садизма и насилия. Чистые инстинкты, не запятнанные жаждой убийств. И даже жертвы справлялись с естественным отбором. Нилу нравились сурикаты: несмотря на свой дружелюбный вид и небольшие размеры, те были способны убить кобру, один укус которой был смертелен не только из-за острых клыков, но и из-за яда. Они боролись и справлялись — и Нил отстраненно наблюдал за тем, как Флауэр и Зэйфорд заботились о своем семействе, до тех пор, пока не вернулись Дэн и Мэтт.
Предупреждая вопросы о нем самом, Нил выключил телевизор и поинтересовался фильмом, на который те ходили, выиграв этим несколько минут бурных обсуждений, затраченных на спор пары о том, насколько реалистично был представлен на экране путь от бедного торгового представителя до успешного брокера. Нил знал этот фильм, они смотрели его однажды всем составом Лисов — и ему неожиданно болезненно откликалась тема того, как ребенок оказался втянут в отцовские проблемы, вынужденный бездомным скитаться с тем по улицам. Тема заботливого отца откликалась еще болезненнее — что, блядь, было совершенно неожиданно и неуместно, и Нил не представлял, откуда в нем взялись эти чувства, когда он смотрел фильм, — поэтому он быстро отключился от разговора, не вороша воспоминания о том, какой ком в груди он почувствовал однажды — и как ему было горячо в глазах и носу. Примерно то же он испытал, когда Би сказала ему, что его мать упокоилась. Не в плане облегчения, а в плане внезапности и сокрушительности эмоции. Он не собирался ее испытывать.
Нил сцепил пальцы и несколько раз кивнул, изображая, что слушал, а затем Дэн переключила тему на предстоящую предсезонную неделю — и говорить об экси было куда приятнее. Мэтт, притащивший пару пакетов с продуктами, принялся их разгружать, притормозив в кухонной зоне, а девушка сосредоточилась на сборе тарелок с полезными снеками (фрукты и протеиновые батончики: все-таки, им всем предстоял новый сезон) — и вскоре к ним присоединились Рене и Элисон. Вторая сразу же изящно примостилась на диване, взмахом руки велев Нилу принять позу покомпактнее.
Рене принесла ватман, на котором рисовала информационный плакат: ей нравилось заниматься ручной деятельностью, даже несмотря на то что Элисон заказала кучу (в смысле, умеренное количество, чтобы не переводить попусту бумагу) постеров в типографии. Рене каждый год делала это: оформляла некое подобие стенгазеты, вкладывая в него частичку своей души. Она использовала переработанные материалы, что выходило и дешевле, и экологичнее. Раскатав по полу ватман, она прижала уголки всем, что попалось под руку — благо, на полках было порядочное количество мэттовского барахла, — и рассыпала пастель, карандаши и подобное, собранное, по ощущениям, по комнатам всех жителей Башни. Не то чтобы у них не было денег, но, опять же, у Рене были запасы всякого дерьма, которое она использовала по максимуму. Она приглашающе махнула рукой — и Нил сполз на пол, подбирая первый попавшийся фломастер. Ему было доступно немного пространства для творчества: что-то типа рамочки, обрамлявшей содержание постера, с расчерченными простым карандашом контурами. Антистресс-раскраска своего рода. Нилу это нравилось: мелкая моторика действовала медитативно, а Рене никогда не думала о том, что он мог бы что-то испортить.
Обычный день в кругу Лисов закрутился вокруг Нила, отдаваясь привычным теплом под солнечным сплетением, когда Рене улыбнулась ему и принялась рассказывать о том, что они с Элисон успели сделать, пока Дэн промывала черешню. Все, что Нил приобрел с Лисами, окружало его и вращалось по спирали независимо от времени, в котором он находился, влекомое центробежной силой, которой был сам Нил.
Обсуждение экси, впрочем, довольно скоро всколыхнуло тему, по которой он отказался от компании утром.
— Что там с твоей ногой? — поинтересовалась Дэн, опускаясь на пол рядом с ним и Рене. Она разместила неподалеку миску с фруктами, Элисон включила MTV, убавив звук до незначительного минимума, просто чтобы на фоне играла музыка, а Мэтт занял рядом с ней место Нила: он к плакатам Рене прикасаться не рисковал. Все взгляды сошлись на нем — Нил ощутил их кожей. Он закатил глаза:
— Да все нормально, — и провернул в пальцах фломастер, сосредоточившись на вращении. Бедро, привыкшее к давлению и разогретое компрессом, на самом деле не болело. — Небольшие ограничения в физических нагрузках до понедельника, чтобы не усугубить давление на сосуды, и все пройдет.
Нил поджал губы, уловив, как переглянулись Дэн и Мэтт. Рене на него внимательно посмотрела, и он пожал плечами: возможно, Эндрю рассказывал ей, что они спарринговали. Возможно, нет. В любом случае, тема не заслуживала такого внимания. Он аккуратно вытянул ногу, прогибаясь в пояснице: не сильно, но достаточно ощутимо для того, чтобы потянуть мышцы. Совместить растяжку со всем остальным тоже было неплохо. Это ведь не считалось физической нагрузкой? Это никак не касалось внешней поверхности бедра.
— Ну, если Эбби сказала, что все в порядке, значит, так и есть, — Рене пожала плечами в ответ и перевернулась на живот, принимая удобную позу: в отличие от остальных, она не просто размазывала краски по краям. Центральная часть плаката была сосредоточена на информационных блоках и схемах. Тексты, в основном, оповещали о запланированных Лисами благотворительных акциях, давая исчерпывающие и краткие объяснения, почему в них должны были участвовать все студенты. Ватман, на самом деле, был огромным, но большую часть на нем занимала инфографика. Это не были какие-то призывы или лозунги, а просто яркие изображения, целью которых являлось привлечение внимания. Рене нравилось рисовать — и это хорошо у нее получалось. Это было тем, что ее успокаивало, и она занималась этим минимум раз в неделю, от усердия слегка высунув кончик языка. У нее не было цели наштамповать что-то в немыслимых количествах, не было желания стоять в одиночных пикетах, потому что Рене понимала, что это не изменит мир. В конце концов, она тоже видела достаточное количество дерьма. Но она верила, что даже такой крошечный жест способен был повлиять на чье-то мнение, задержать внимание, отвлечь на мгновение — и этого было достаточно для того, чтобы она занималась тем, что ей нравилось.
Нил с энтузиазмом кивнул. Эбби, конечно, не говорила: «Все в порядке», — но это, вообще-то, была его реплика. И он в ней не сомневался. Дальнейшие комментарии, ожидаемо, закрутились вокруг тренировок, возможного отсутствия на них Нила (он на эти высказывания старательно не реагировал) — и предстоящей игры с Шакалами.
Элисон в какой-то момент, заметив, что Мэтт начал клевать носом, поменялась местами с Дэн. Та примостилась у Бойда под боком, уложив его голову себе на плечо, и тот благодарно причмокнул губами, обмякая всем телом. Они стали говорить тише, перескакивая с темы на тему. Нил сосредоточенно штриховал карандашами свою часть плаката, изредка вставляя комментарии. Он ощущал что-то вроде единения. Ему не хватало Эндрю, который мог бы сейчас сидеть за ним, согревая его спину и, может, уперев подбородок ему в плечо, просто наблюдая за движениями его рук, — но Эндрю был в соседней комнате, предположительно, и это утешало. Он вернулся с реабилитации, он был жив — и это были первые выходные Нила после семи недель тоски и беспокойства. И он наконец чувствовал покой — несмотря на то что Кевин планировал блядское интервью, а вполовину ниловского бедра багровела блядская гематома. Катарсис через спарринг, катарсис через стенгазету Рене — и даже через небольшой разговор с Ваймаком.
Нил любил свою семью.
— Так что ты скажешь насчет Сета? — тихо спросила у него Элисон, когда общая беседа сменилась тихим шуршанием пастели и карандашей. Нил удивленно моргнул и поднял на нее взгляд.
— А что я должен сказать?
— Ну, какие у него шансы пробиться в Высшую Лигу? — Элисон закатила глаза так, как будто вопрос был очевиден. Нил моргнул еще несколько раз и недоуменно огляделся, не уверенный в том, что говорили действительно с ним. Дэн внимательно на него посмотрела, и даже Рене замедлила движения кисти.
— Почему ты спрашиваешь это у меня?
— Потому что это очевидно, болван, — перебросив волосы через плечо, Элисон усмехнулась. — Ты затащил его на ночные тренировки вместе с долбанным Кевином Дэем — и все мы видели, что даже Кевин слушает твои советы. Все, что вы с ним вместе делаете, полезно для команды — но я буду отрицать, что говорила это, если хоть кто-нибудь это повторит, — она вскинула голову и грозно огляделась. Рене ухмыльнулась себе под нос, Дэн улыбнулась снисходительно. Элисон вновь повернулась к Нилу: — Монстр только вернулся с реабилитации — и принялся играть с тобой на первой же тренировке. Ты сотворил блядскую магию.
Нахмурившись, Нил почесал нос. Ну, если так смотреть, звучало действительно как нечто неебически крутое. Но Нил просто… он даже не был уверен в том, что именно делал — и почему это работало. Он понимал Кевина. Тешил себя тем, что немного понимал Эндрю. Старался понять Сета — и это не было сложно. Это не было магией. Банальным вниманием — и желанием выгрызть победу любой ценой. У него были проблемы с Аароном, от этого ему не удалось никуда деться — в частности потому, что он и не пытался особо, — но в остальном…
— Рано еще что-то говорить, — пробормотал он. — Сезон даже не начался. Я не знаю, как Сет поведет себя на поле.
Элисон выжидательно прищурилась и перебором пальцев постучала по полу, царапая ватман ногтями. Нил закатил глаза.
— Если мое мнение что-то значит, то Сет может быть хорош, если будет уделять этому время, внимание и силы. Но я бы рекомендовал спрашивать Кевина или Ваймака: у них глаз больше наметан.
— Ну да, они ведь притащили к нам тебя, — хмыкнув, Элисон покачала головой. Нил пожал плечами. Он испытывал растерянность. С одной стороны, такое общение с Лисами было ему знакомо: он отбирал новичков, он тренировал их, он искал тех, кому Ваймак мог дать шанс — и Нил верил, что за этим шансом что-то последует так же, как было у него самого. С другой стороны, Лисы в этой реальности знали его всего три месяца — и он сам был для них новичком. Но в такие моменты, как этот, Нил об этом почти забывал: они видели в нем что-то. Опыт? Отголоски знаний? Это было странно. Он не мог оценивать Сета, у которого даже с учетом ниловского перемещения во времени было больше часов, проведенных за игрой. Сет играл в экси со школы, как и все Лисы — а не как Нил, дорвавшийся до милпортских Динго лишь чудом. Впрочем, на его счету было куда больше побед: до его появления, сгладившего игру с Кевином и мотивировавшего Эндрю, лисья позиция в дивизионе была прискорбно низкой. Не то чтобы это была особая заслуга именно Нила. Просто — стечение обстоятельств. Перелом руки Кевина, появление Дрейка, ключ в ладони. «Спасибо, ты был великолепен». Это была жизнь.
Это было как-то запутанно.
— Слушай, ты, случайно, не был капитаном в своей школе? — подала голос Дэн.
— Что? — Нил посмотрел на нее еще более растерянно, чем прежде на Элисон, вяло отрываясь от своих внутренних размышлений. Он завис? Карандаш в его кисти безвольно висел. Нил отложил его, повторив контур ключа по линиям сгиба ладони пальцем второй руки. Дэн устало потянулась, перекатываясь на диване в объятия Мэтта, который все еще не подавал особых признаков бодрствования. Она возвышалась над ним, свернувшись калачиком практически на мэттовской груди.
— В смысле, я уверена, что тренер ничего такого не упоминал, я бы запомнила. Но ты так хорошо держишься и с нами, и с Сетом, и твои советы всегда по делу, как и сказала Элисон, — Дэн лукаво ей улыбнулась, и та недовольно поджала губы, отворачиваясь к плакату, — в отличие от того же Кевина, у которого опыта больше, чем жизни, и столько же дерьма во рту, — Дэн фыркнула и махнула рукой, ощутимо проехавшись ладонью по лицу Мэтта, но тот лишь сонно что-то проворчал и вжал голову в плечи. Дэн нежно провела пальцами по его щеке и приподнялась на локтях. — Ну так что, был такой опыт?
Рене отложила фломастер, которым обводила спиралевидные завихрения, и подняла голову, тоже с интересом разглядывая Нила. Вокруг нее было сосредоточено наибольшее количество художественных материалов, и Нил со своего места видел, как Рене старательно расписывала плавник крупного кита, украшая его витиеватыми узорами наподобие этнических татуировок Ваймака, только в синих тонах. Нил не был уверен, как именно киты были связаны с ярмаркой, он пропустил эту часть. Возможно, какие-то из пожертвованных и собранных денег Рене планировала направить в Ocean Conservancy? В конце концов, количество пластика в океане было одной из животрепещущих проблем — а обернутых в сети морских черепах Нил и так наблюдал по National Geographic. Вероятно, эта тема трогала общество больше местных бездомных и бродячих животных: «вложить свой вклад в сохранение планеты» звучало возвышеннее, чем «накормить беспризорников Колумбии», хотя у Рене наверняка имелись плакаты по всем темам — и беспризорники для Лисов были актуальнее морской экологии.
Нил по очереди покосился на девушек и пожал плечами.
— Думаю, честно будет сказать, что я был вице-капитаном, — в конце концов сообщил он. Нил не считал, что заслужил звание капитана, особенно после того, как вел себя в последние месяцы будущего, но сейчас это не имело значения. В итоге — он был просто Нилом, и это его вполне устраивало.
— Ха, я так и знала! — Дэн хлопнула в ладоши и улыбнулась. Мэтт рядом с ней встрепенулся и растерянно потер лицо, разбуженный резким звуком, но Дэн, взбудораженная догадкой, проигнорировала его, продолжая ухмыляться Нилу: — Чувствую в тебе родственную душу.
— Я что-то пропустил? — пробормотал Мэтт, усиленно делая вид, что не только что проснулся, на самом деле пропустив большую часть их бесед. Все-таки ранние подъемы в выходные были сущим злом, но Дэн была жаворонком, а Мэтт подстраивался. Впрочем, все Лисы предпочитали тратить время, свободное от тренировок, на активную деятельность — даже если это были лишь посиделки в общем кругу. Общность и командный дух были тем, к чему они стремились. По крайней мере, в будущем.
— Всего лишь выбираю, на кого свалить все свои утомительные полномочия, — проворковала Дэн, ласково потрепав помятые иглы волос на мэттовской макушке, — и наслаждаться оставшимися почестями.
Нил закатил глаза. Звучало это несерьезно, и все здесь понимали, что Нил все еще был новичком, а это предложение лишь продолжало поднятую Элисон тему и было ей созвучно, но это все равно было мило. Мэтт недоуменно нахмурился, оглядывая собравшихся, а затем на его лице отразилось довольное понимание — и он мотнул головой в сторону Нила:
— Не пугай его раньше времени, а то сбежит.
— Да куда он денется, — легкомысленно отмахнулась Дэн. — Он уже наш, а мы — его. Ты сам в этом участвуешь.
Эти слова окатили Нила таким теплом, что ему стало трудно дышать. Когда-то в прошлом он шарахался от того, как Лисы называли его другом. Теперь же, невзирая на недолгое знакомство с их стороны, они уже считали его членом своей стаи. Не было настороженности, не было волнений о том, кем он мог оказаться. Вероятно, это было глупо с их стороны, потому что Нил хранил в себе куда больше тайн, чем они могли предположить, и нес угрозу, подвергая ей всех Лисов, — и то, как они принимали его, разрывало его на кусочки. Вот так просто. Они волновались за него, да, и местами перебарщивали, но делали это из-за беспокойства о нем, а не из-за него. Они интересовались его самочувствием. Они приглашали его присоединиться ко всем своим сборищам, и Рене предлагала ему карандаши каждый раз, когда приходила с плакатами. Они старались понять его. Они слушали его. Даже Элисон не стала это никак комментировать, лишь хмыкнув себе под нос.
Нил часто заморгал и отвернулся, уперев подбородок в подтянутые к груди колени. Ему хотелось обхватить себя руками, чтобы проверить, что он на самом деле не рассыпался, но он ограничился тем, что сжал в кулаках свои щиколотки и невидяще уставился в экран телевизора, ощущая, как покраснела шея.
Он этого не заслуживал.
Он лгал им от начала и до конца, не сообщив даже своего настоящего имени. У него на хвосте сидели наемники Мясника и Мориямы, его дядя принимал участие в управлении британской мафией, а сам Нил закопал кости своей матери в песках на берегу Тихого океана, пожертвования на заботу о котором собирала Рене.
Нил был блядским эгоистом — и он определенно не доверял Лисам так, как они ему. Что мешало ему сказать правду? Было ли это честно с его стороны? Не говорить ни о чем, полагаясь на ответ, которого в этой реальности не случалось? Нисколько. Ни малейшей, нахуй, вероятности. Нил не имел права вновь втягивать их в войну, о которой они даже не знали.
Но он не хотел их потерять — и он боялся, что правда все разрушит. Он был их, как Дэн и сказала, до мозга костей, целиком и без остатка, — и он этого не заслуживал. Они могли отказаться от него так же легко, как и приняли, если бы он все испортил.
— Нил? — окликнул его Мэтт. — Не переживай, она не всерьез. Никто не собирается бросать тебя в пасть ко льву.
— Или в пасть к Монстру, — шутливо добавила Дэн. Очевидно, они считали его изменившееся настроение, хотя причины подобрали совершенно не те. Потому что не знали блядской правды. Нил сглотнул, ощущая, как онемела глотка. У него не было голоса — он не мог признаться. Никак не мог это прокомментировать. Ему стало жарко, а в груди сдавило туго и болезненно. Он прижался к колену щекой и исподлобья посмотрел на ребят, неловко переводя взгляд по кругу.
Он до мозга костей был лжецом.
— Я в порядке, — Нил выдавил это немного сипло, и ему пришлось прочистить горло, наверняка зародив этим в остальных подозрения в обратном. Они должны были его подозревать. Они делали это совершенно неправильно. Нил отвернулся от Рене, которая единственная могла задуматься о том, что он скрывал, и вновь уставился в телевизор, по которому крутился какой-то музыкальный клип. Рене прищурилась, но не стала ничего говорить о словах Дэн или реакции Нила, хотя, вероятно, все же сделала какие-то ей одной известные выводы. Может быть, она могла бы вывести его на чистую воду, но Нил склонялся к тому, что она бы так не поступила, потому что Рене, в отличие от Эндрю, стремилась разглядеть в людях лучшее. Она ведь и в прошлый раз поняла о нем что-то — не просто так он не доверял ей. Нил поморщился, выталкивая из себя слова: — Но, думаю, рановато еще шутить о таком.
— Кто сказал, что я шучу? — невинно хлопнула глазами Дэн. Элисон, переглянувшись с ней, ухмыльнулась. Нил, покачав головой, поднялся и, пробормотав, что ему нужно сменить компресс, отправился в ванную, прихватив по дороге пакет от Эбби.
Он заперся, включив холодную воду, и несколько раз умыл лицо, собирая на щеках леденящие капли. Стыд сжирал его изнутри. Забавно, насколько ему было насрать в прошлый раз — и как волновало теперь. Он редко чего-то стыдился — но сейчас ему было так жарко, что хотелось снять с себя кожу. Чем больше он доверял, тем более невыносимой и пугающей казалась ложь. Это был какой-то парадокс: Эндрю ведь он признался. Впрочем, это тоже было страшно. Но — если бы он солгал ему, то потерял бы совершенно точно и безвозвратно — и это было куда страшнее предположений о том, что он мог потерять Лисов. И все же — Нил физически ощущал обман, покрывавший его тонкой защитной оболочкой, под которой никто не мог разглядеть его настоящего. Все видели лишь то, что хотели, — то, что он позволял им увидеть, придумать о себе, вообразить. Потому что без правды все их доверие было бессмысленным — и Нилу отчаянно хотелось оказаться под холодным и тяжелым взглядом Эндрю, который эту правду знал.
Который его видел.
Ох. Нил вздохнул. Еще у него был Кевин, и даже Аарон с Ники, хотя те и не подозревали о мафии. Он мог сделать вдох — он еще не тонул во лжи. В конце концов, он делился некоторой информацией, пусть и не совсем по своей воле.
Блядские эмоции. Нил искал себе оправдание.
Он был лишь человеком — и он не мог преодолеть внутренние лимиты по щелчку пальцев.
Нил не говорил ничего Лисам, потому что пытался оградить их. Они не были связаны с преступным миром — и им не стоило туда соваться. Он повторил это себе несколько раз, прежде чем на самом деле занялся компрессом.
К тому моменту, когда он вышел из ванной, ему удалось немного заглушить в себе чувство вины — и никто больше не поднимал тему, затронутую Дэн. Они закончили с плакатом Рене, а затем переключились на Монополию. Нил сбросил Ники СМС, пригласив присоединиться, но тот вежливо отказался. Это отозвалось в груди неприятным покалыванием, наложившись на осадок, оставшийся после внезапного приступа самоосознания. Нилу не хотелось думать, что причина была связана с возвращением Эндрю — и все его усилия по объединению команды готовы были обрушиться после одного запрета. Может, Ники был на самом деле занят, а может, просто не захотел разбираться с цепочкой Кевин-Эндрю-Аарон, с которыми так или иначе ему пришлось бы обсудить приглашение. В конце концов, время наладить взаимодействие еще было.
Нил вновь проиграл, не испытывая никакого азарта: он не особо любил Монополию, да и строить козни против остальных не хотелось, даже в игре, хотя несколько раз ему подворачивались определенно удачные сделки — но он уступал. Элисон поборолась за первенство с Рене, опередив ту буквально на несколько долларов в сумме, определенной победной, Дэн заняла третье место. Мэтт, участливо переглянувшись с Нилом, сделал вид, что проиграл намеренно — хотя все знали, что он просто не умел торговаться. Миска с фруктами давно опустела, а все батончики были съедены — и остаток вечера прошел за рутинной готовкой. Они собирали заготовки блюд, которые можно было быстро разморозить, вроде риса с курицей карри, и закидывали их в морозилку, разделив общий итог провианта поровну между комнатами: мужской блок в этом плане был совершенно неприхотлив, и Нил почти не вздыхал, вымешивая фарш на фрикадельки, когда Элисон, все еще обмахивающаяся стопкой денег из Монополии, брезгливо отвергала некоторые ингредиенты. У нее давно не было проблем с питанием и булимией, и она иногда с удовольствием поглощала калории, хотя в основном предпочитала держаться диеты Кевина — но это, по крайней мере, было здорόво.
По большей части Нил блуждал в собственных мыслях — тех самых, которые и предвкушал накануне. Он их старательно отгонял, но они возвращались вновь и вновь, точно мухи к варенью — или к дерьму, что было более точным. Доверие Эндрю, выдаваемое непонятными дозами, сраное интервью у Кэти и Кевин, стремящийся к известности, Сет, экси и ложь, которой Нил кормил Лисов. Блядская видеоигра, в которую он играл, являвшаяся реальной жизнью с реальными болью и кровью. Сотни секретов, покрывавших его тело паутиной шрамов, и то, чего у Нила не было.
— Нил? — Рене помахала перед ним рукой, привлекая внимание. Фарш в его миске давно закончился. — Все нормально?
Нил медленно моргнул и сфокусировал на ней взгляд. Мысли в голове жужжали, но не особенно громко: скорее, это был знакомый и привычный фон, гармонировавший с общим ощущением неминуемого кризиса. Нил к этому вполне привык.
— У тебя такой вид, как будто ты вот-вот начнешь драку, — сообщила Элисон, водя перед ним долькой болгарского перца, порезанного для салата. Нил отмахнулся, отталкивая от себя ее руку, которой та уже практически тыкала ему в лицо, вероятно, проверяя реакцию. Элисон фыркнула и закинула перец себе в рот, принявшись жевать. Мэтт, возившийся у плиты, бросил в их сторону настороженный и предупреждающий взгляд, говоривший о том, что они определенно обсудили какие-то темы, когда Нил менял компресс в ванной.
— О чем-то переживаешь? — заботливо уточнила Дэн. Нил лишь покачал головой и, поднявшись, отправился мыть руки, а после принял аспирин. Лисы могли списать его задумчивость на тревоги о способности играть — и его это вполне устраивало.
День завершился стандартным просмотром глупой голливудской комедии, а после все разошлись. Мэтт остался в гостиной, включив компьютер, чтобы дождаться возвращения Сета за игрой. Нил отправился в комнату, засев на своей кровати с испанским оригиналом Кармен Гейт: он все еще старался поддерживать навык языка, читая литературу и изредка слушая новости на мэттовском радио. Настроить его так, чтобы ловить нужные волны, было сложно, но эй — Америка, являвшаяся большой мечтой для многих мигрантов, открывала широкий простор. «Задняя комната», которую Нил читал, была серьезным произведением — и ему определенно нравились темы, которые там поднимались, сопровождаемые ретроспективным взглядом на испанскую историю середины прошлого века, — хотя сосредоточиться ему все равно не особо давалось. Возможно, ему стоило просто насесть с испанским на Ники: тот частично что-то понимал, пусть языком и не пользовался, предпочитая немецкий. Мария, ставшая одной из счастливых переселенцев в США, не особо учила сына языку своей родины. Скорее, это было вынужденное обучение, когда мать разражалась тирадами и причитаниями, и Ники необходимо было считывать все обвинения, летевшие в его сторону. Впрочем, если бы Нил подошел к нему с испанским, тот вновь бы потребовал обучить пошлостям на французском — они это уже проходили. Так что Нила вполне устраивала литература.
Игрушечная лисица осуждающе смотрела на него из своего угла в изножье стеклянными глазками.
Примечания:
ждали интервью??? ну, в следующий раз, извините............