Writober 2023: Arshelex

Все было удачно. Эти идиоты ошиблись, и даже Розалине, воссозданной из пепла пластмассой и тириумом, ему хотелось открутить пару шарниров для профилактики. Она сказала — «твои опыты опять провалятся, неудачник». Дотторе пожалел, что создал идеальную имитацию ее характера, на постройку нейронных связей ушло порядком трех месяцев, и стал прикидывать: коленный или плечевой шарнир? Без какого Розалина станет уродливая и податливая? Пьеро бы не оценил. Впрочем, кто слушает Пьеро? Он сам теперь «номер один». К нему приходили в среду и в пятницу, когда он выкраивал выходные из своего графика — признаться, быстро наскучило. Вместо мондштадтского венозно-черного вина в бокале ему чудилась теплая синева тириума, а вместо запаха синтдухов Розалины, RS-500, с апельсином и жасмином в пирамиде — мягкие, почти атласные кишки живого человека. Гниль и дерьмо: можно привыкнуть. Как скоро? Ну, Дотторе привык почти сразу. Ему чудилось, что он сам бог, сотворивший людей из мела, когда они падали в ковер перед ним, пока Дотторе рассматривал белую шерстку альпийской овцы. Человек сверху всегда одинаково умолял: «остановите это, мастер Дотторе». «Ради человечества», сказал один из них. Дотторе сплюнул вино в бассейн от смеха. Неоновая подсветка на дне делало его выразительным — до боли яркая краснота в прозрачности, как в бутылке. Мышцы пресса затянуло от спазмов, и прежде, чем он закончил смеяться, RS-500 обдала их обоих апельсином с жасмином. В приглушенном белом свете от плитки блеснуло лезвие. Он подумал — «бедная овечка с белой шерсткой, может, именно так выглядела ее содранная шкура», и кровь залила топорщившиеся шерстинки. Чтобы труп не упал в бассейн, RS-500 цепанула каблуком край рубашки, потянула вниз. «Хороший механизм». Ему нравилась механическая покорность почти мертвого, которой всегда недоставало Розалине при жизни. Вместо этого Дотторе сказал: — Хорошая девочка. Его опыт оказался удачен; удачнее четырехлистного клевера или золотой подковы, или выигранного смартфона в Интернет-лотерее. Кому-то из Розалин он поручил отслеживать распространение «вируса», однако в этом не было необходимости — результаты на ладони, только посмотри в окно. Аскет Пьеро однажды сказал, что вычурнее его особняка во всем городе не найти: он был на возвышенности, будто владелец холодной беломраморной крепости, похожей на свод реберных костей, заведомо встал выше остальных. Он просто ученый. Искал идеальный ракурс для обзора — и нашел его. Посередине окна во всю стену у бассейна, где недалеко от лабораторий и мастерской, однако где кислотный едкий запах тириума не пытался слиться с тобой в андроида-девианта и превратить красное в голубое, и где очень близко к сумасшедшим «людям». Как ученый, он ненавидел это слово. «Лишившийся разума» мягче гладил язык. Превратить красное в голубое то же самое, что человека — в андроида, а Дотторе просто стало интересно: возможно ли? Это бы изменило мир в самом из всех привычных пониманий. Воображаемым аквариумом (или клеткой, если угодно) стал весь город, коллапсировавший до оснований и памятников в зеленых эко-парках. Контрольно-пропускные пункты Фатуи — последний барьер. У людей с глазами лабораторных крыс с самого начала было мало шансов. Он выбрал простейший, но безотказный способ распространения — опасную и разросшуюся, словно опухоль, паутину Интернета. В последние годы люди нашли забаву — нейросети. Все было готово для него, подспорье для эксперимента; «лишь наберись смелости, Дотторе». На практике в морге он пудрил лица и придавал естественный тон лица мертвецам, чтобы родственники не отказались от похорон. А это почти то же самое. Своего рода маскировка. Люди готовы зайти в клетку и принять ошейник, если им смешно. Отсутствие понимания вторично. Помнится, младший брат обожал в детстве мультики про зомби-апокалипсис, особенно сцены, где они жрали бурые вязкие мозги друг друга. Дотторе кривился. Мозги ему казались ненатуральными до смеха, потому что уже тогда он в этом разбирался, однако сама идея или концепт… Нуждается в доработке. Дотторе доработал, превратив в тонкую умелую систему гиперссылок и психологического воздействия, что смогли бы перекроить сам человеческий организм, будто грубо сшитую ткань. Замаранный черновик. Люди — лишь замаранный черновик, но даже это можно исправить. RS-500 подала ему полотенце. Капли стекали с волос Дотторе, и от контраста температур становилось прохладно — Дотторе подумал: стоит поймать парочку… крыс? Людей? Уже андроидов? Эксперименты с изменением системы терморегуляции сейчас показались ему особенно интересными. Там, за стеклом особняка-кости, бесконечный материал для исследований, созданный даже не им, а ими же. Стекло тоже холодно — труп. Дотторе наблюдает с видом злого гения старых фильмов, силясь не выплюнуть горькое водянистое пойло. Наблюдение — основа эксперимента, что уже удался.