Сборник Экспромтов

В просторной гостиной сидело двое мужчин. Если бы спросили их ближний круг общения, то они в голос бы утверждали, что эти двое ни капли не похожи. Долохов был более деятельным и всегда казался напряженным, будто готов в любую секунду сорваться с места и оказаться где-нибудь в Австралии только ради коктейля «Бен Баклер». Старший Нотт же наоборот был спокойнее, все его движения были размеренными, он мог часами сидеть в одной позе без какого-либо дискомфорта. Однако никто не знал, что у них было кое-что общее: эта самая гостиная, которая раз в неделю превращалась в место их уединения. Здесь они могли поговорить на любую тему, сбросить напряжение от пожирательских будней и просто испробовать отличный эль из запасов, принадлежащих ещё дедушке Нотта. Сегодня их вечер проходил по последнему сценарию. Долохов сидел с бокалом, упираясь локтями о крышку клавиатуры старинного семейного фортепиано. Семья Ноттов славилась тем, что каждый наследник специализировался на каком-нибудь музыкальном инструменте. Старший пошёл по пути наименьшего сопротивления и выбрал клавишный инструмент, когда как его сын открыл в себе любовь к контрабасу. – Как так вышло, что за всё время нашего с тобой общения, ты ни разу не сыграл мне? – Антонин сделал глоток эля так, что на губах остались капли, которые Нотт старательно пытался не замечать. – Не ожидал, что тебя интересует музыка, – Нотт рассматривал соблазнительный образ своего гостя: мантия была распахнута, рубашка расстегнута чуть ли не до пупка, обнажая белоснежную кожу груди, а рукава завернуты по локти, открывая взору проклятую метку на предплечье. – Не особо, но твою я бы послушал, – ухмылка Долохова была такой вызывающей, что Нотт принципиально не стал вставать с насиженного места, только чтобы удовлетворить любопытство мужчины. – Не хочешь? «Хочу», – подумал Нотт, но я бы предпочел играть на тебе, как на музыкальном инструменте, исследовать всё твоё тело, чтобы узнать какие звуки оно может издавать. Но он не выдал своего желания. Просто покачал головой, внешне выглядя полностью расслабленным. Антонин оставил свой бокал на фортепиано и подошёл к Нотту, вальяжно присаживаясь рядом с ним, закидывая руку на спинку дивана и легонько касаясь кончиками пальцев его шеи. – Тогда ответь мне на один вопрос: как же тебя зовут? Мы знакомы с тобой целую вечность, но не помню ни одного раза, чтобы тебя называли по имени. Нотт расслабился – этот вопрос не был из категории запретных, просто мало кто задумывался об этом. – Я не знаю, – бесхитростно ответил он, смотря прямо в глаза Антонина. – Как человек может прожить сорок лет и так не узнать своего имени? Ты смеешься надо мной? – Ни капли. Я не знаю своего имени. Честно говоря, за последние тридцать лет ты первый, кто поинтересовался данным явлением. Долохов не заметил, как начал перебирать небольшие колечки кудряшек у основания шеи Нотта, у которого от этого пошли мурашки вдоль позвоночника. Он никому никогда не говорил, как его подобное возбуждает. – Так, и как же так вышло? – По словам родителей, когда мне был год, отец разозлил какую-то иностранную ведьму, отчего она решила отомстить, проклиная самого дорогого человека для него. Меня. Не знаю, чего она хотела этим добиться, но с тех пор никто не помнил моего имени, его нет ни в официальных бумагах, даже на родовом гобелене значится пустота. Так и повелось, что меня зовут только по фамилии. Антонин нахмурился, подвинулся ближе к Нотту и выдал самое невероятное и настолько простое предложение, что он на некоторое время впал в ступор: – А что, новое имя тебе дать не могли? Нотт смотрел на Долохова и не мог выдать что-то внятное, ведь он и сам никогда не задумывался об этом. Может это был эффект от проклятия? – Хочешь я дам тебе имя? – томно выдал Антонин. – Как насчёт Дарион? Нотту казалось, что его вовлекают в какую-то неизвестную игру, правила которой он не знает. Но как же его очаровывал голос этого мужчины, ему хотелось поддаться, и пусть называет, как хочет, лишь бы не прекращал ласкать его шею, а лучше бы спустился ниже. От его близости и ловких пальцев у него уже давно стояло. – Не нравится? – не дожидаясь его реакции, Антонин приблизился к его уху и выдохнул: – Таис? На этот раз Нотт покачал головой, невольно задевая своим ухом губы Долохова, а тот не преминул этим воспользоваться и прошелся языком по ушной раковине, заставляя его дернуться от неожиданности этой ласки. – Калис? Антонин продолжал играться с ухом Нотта, посасывая мочку, доводя Нотта этим до крайней степени возбуждения. Он не думал, что как мальчишка может возбудиться от столь малого. Долохов продолжал сыпать странными именами, плавно спускаясь поцелуями по его шее и груди, расстегивая всё то, что ему мешало совершать променад по его телу. Он нисколько не возражал. – Хочешь быть моим Амансио? – усмехнулся Долохов, сверкая своими карими глазами. Он наклонился к его пупку, обдавая его своим горячим дыханием. Это было так близко к его возбужденной плоти, что Нотт не выдержал и слегка толкнулся навстречу Антонину, пытаясь потереться о него. – Шалишь? – Антонин в отместку прикусил его член через ткань, доставляя одновременно и боль, и удовольствие, оттого что эта область его тела, наконец была удостоена вниманием. – Так какое имя ты хочешь? Терпению Нотта пришел конец. Он потянул к себе Антонина и выпалил тому в губы: – Да зови меня, как хочешь! Просто заткнись уже и поцелуй меня! И не дожидаясь выполнения просьбы, Нотт сам впился в тонкие губы, на которых всё ещё сохранился вкус эля. Он нетерпеливо вклинился внутрь своим языком, напирая на мужчину со всей страстностью, и получал взамен такой же отклик. Его сминали в объятиях, лихорадочно исследуя руками его тело. – Тогда во имя Магии нарекаю тебя Олвианом, – пытаясь отдышаться, твёрдо сказал Антонин, вновь впиваясь в желанные губы требовательным поцелуем. Они настолько были поглощены друг другом, что не замечали ничего вокруг. Так и поток магии был ими проигнорирован, который раздался вспышкой на родовом гобелене, проявляя имя под изображением старшего Нотта, которому оставалось надеяться, что он не пожалеет о случившемся, когда с него спадет любовный дурман. Отныне там значилось «Олвиан Нотт».