***
О внезапной кончине падишаха сообщили в тот же день. Печальное известие потрясло не только родных и приближённых султана, но простой народ. Все в Эдирне погрузились в траур. Во дворце начали готовиться к двум церемониям сразу: первая, джюлюс шехзаде Мехмеда. Вторая, похороны Мурада Хана. Утром следующего дня, слуги пришли в покои молодого господина, чтобы помочь со сборами. Мехмед был одет в темно - красный кафтан, расшитый золотыми нитями и украшенный драгоценными камнями. Руки были унизаны перстнями с крупными рубинами и изумрудами. А на голове возвышался белый церемониальный тюрбан. Будущий султан наблюдал за своим отражением в стоящем напротив него зеркале, когда раздался стук в дверь. — Войди! Появившийся в комнате слуга, оповестил своего господина: — Лале - султан пришла, повелитель. Мехмед кивнул. — Проси. А затем, дал знак остальным. — Вы можете идти. Те поклонившись, удалились. И вместо них в покои вошла Лале. Сейчас она, как и все женщины во дворце была одета в траурный наряд, а на лице, которое всегда светилось улыбкой, теперь была глубокая печаль. И хотя девушка всячески пыталась держать себя в руках, Мехмед сразу отметил её опухшие от слёз глаза. Вчера, когда он вернулся в свои покои и сообщил любимой о смерти султана, Лале очень долго плакала и винила себя в произошедшем... — Ты снова проплакала всю ночь?... В голосе мужчины не было ни злости, ни упрека. Лишь искреннее беспокойство. Лале подошла к нему как можно ближе и с болью в голосе сказала: — Дядя Мурад у меня всё время перед глазами... Наш последний разговор... Никогда не прощу себе... Мехмед тут же порывисто обнял её, согревая теплом своих рук. Прижавшись горячей щекой к широкой груди, молодая госпожа виновато прошептала: — Прости меня... Я так хотела быть сильной, ради тебя. Хотела стать твоей опорой в эти тяжёлые дни... Девушка почувствовала как крепкие мужские руки плотнее прижали к себе её тело. А сразу после до неё донеслись следующие слова: — Ты и так невероятно сильная, мой прекрасный дворцовый тюльпан. Я не знаю никого сильнее. Несмотря на страх, всё равно приехала сюда и готова была бороться на наше счастье. А твоя любовь и вера в меня стали лучшей опорой. Именно они дают мне силы жить дальше. Ни одного из правителей Всевышний не вознаградил столь же щедро, как меня. Поэтому, перестань лить слёзы, моя бесценная. Они не исправят того, что случилось. Он вдруг легко отстранил девушку от себя и переместив свою ладонь на её живот, бережно погладил его. — Будь осторожна. В тебе ведь отныне два сердца. Твоё и моё. Одно на двоих, помнишь? Наш ребёнок чувствует, когда его маме плохо и от этого, ему там, ещё хуже... Заглянув в глаза любимой, мужчина попросил: — Пообещай мне. Лале накрыла руку Мехмеда своей и так же, глядя прямо в глаза, ответила: — Обещаю, мой султан. После этих слов, Мехмед переплёл их пальцы вместе, а затем повёл её к выходу из покоев со словами: — Идём, солнце моего мира. Нас уже ждут.***
Некоторое время спустя. Внутренний двор султанского дворца. На тронной церемонии в честь нового султана присутствовало множество уважаемых улемов, великие визири и паши. А так же армия доблестных воинов - янычар. Каждый из присутствующих, приближаясь к трону, на котором сидел султан, трижды целовал его руку, а затем возвращался на место. Лале, Эсме, а также Дайе - хатун и Шахи - хатун наблюдали за происходящим из специального помещения, окна которого выходили прямо во внутренний двор. Когда джюлюс начал подходить к концу, Мехмед поднялся со своего трона и громко прокричал: — Да будет благословенна Османская империя! — Да здравствует султан Мехмед! Да дарует Аллах долгие годы нашему падишаху! Храни и защищай его, Всевышний! — трижды хором повторили все присутствующие. — Храни и защищай его, Всевышний... — ещё раз повторила про себя Лале. Сразу же после церемонии в честь своего восхождения на трон, Мехмед, его армия и приближённые отправились на похоронный намаз, чтобы отдать последнюю дань уважения покойному Мураду Хану. Молодой султан распорядился, чтобы тело отца доставили в Бурсу с надлежащим почётом. А так же, велел по дороге кормить бедняков и раздавать золото. — Ты лично за всё отвечаешь, Халиль - паша. — Как прикажете, повелитель. Получив указания от нового султана, великий визирь сразу же отправился в путь. А Мехмед продолжал стоять и наблюдать до тех пор, пока все, кто сопровождал Мурада II до его последнего пристанища, не скрылись за дворцовыми воротами. И лишь после этого вернулся во дворец.***
Тем временем в гареме султана Мехмеда. Дайе - хатун и Шахи - хатун велели раздать наложницам поминальную халву, в память об умершем падишахе. Лале, которая тоже пришла сюда вместе с Эсме, обратилась к своей наставнице: — Шахи - хатун, за пределами дворца также необходимо раздать. Пусть и люди в городе почтят память нашего повелителя, да прибудет он в раю. Женщина ответила: — Аминь. Хорошо, я передам на кухню. Калфа тут же отправилась выполнять поручение. А сама девушка обратилась к кузине: — Эсме, может пойдёшь со мной в мои покои? Лале не хотелось оставлять юную госпожу одну. Она старалась всё время быть рядом, чтобы девочка не чувствовала себя совсем покинутой. Эсме тоже не хотела оставаться в одиночестве. К тому же, ближе Мехмеда и Лале у неё теперь никого не было, поэтому девочка сразу согласилась. Когда же обе госпожи вернулись в комнату, Лале познакомила Эсме со своей подопечной и сообщила, что Айла теперь тоже будет жить с ними во дворце. Юная дочь Мурада II так прониклась теплотой к маленькой гостье, что попросила у Лале разрешения остаться на ночь. — Ты ведь не будешь возражать? — Разумеется, не буду. Сейчас скажу Милек - хатун приготовить тебе постель в комнате Айлы. Эсме снова крепко обняла кузину. — Знаю, что уже говорила это, но я очень рада твоему возвращению. Не представляю, как справлялась бы со всем этим одна... Кроме тебя и Мехмеда, в этом дворце никому до меня дела нет... Но брат теперь султан, у него и без того забот полно... Пообещай, что больше никуда не уедешь... Так же крепко прижав Эсме к себе, Лале ответила: — Не уеду. Обещаю. И Мехмед никогда не оставит тебя. Мы будем рядом. Впервые за последние два дня, на лице девочки появилась слабая тень улыбки. — Брат сделал правильный выбор. Заметив то, как искренне удивилась Лале в ответ на сказанное, Эсме пояснила: — Чему ты удивляешься, дорогая кузина? Только слепой не увидел бы, какими глазами вы смотрите друг на друга... Я хоть ещё и недостаточно взрослая, но глаза у меня, в отличии от многих в этом дворце, песком с ипподрома не засыпаны... — Значит, ты обо всём знала?... — Догадалась тогда, на конюшне. Поэтому, и Хакана - агу старалась как - можно дольше отвлекать, чтобы вы могли вдвоём побыть. Лале с лёгким прищуром посмотрела на девочку. — Даже так? — Да. А ещё, я очень расстроилась, когда узнала, что отец хотел выдать тебя замуж за Ферхада - пашу. Он похож на нудного старого мулла и совершенно тебе не подходит... Хвала Аллаху, Мехмед теперь султан, он не допустит этой свадьбы! Опомнившись, юная султанша вдруг резко прикусила нижнюю губу и устыдившись собственных слов, виновато опустив голову, тихо сказала: — Я совсем не это имела в виду, ты не подумай... Смерть отца безмерно огорчила меня, просто... Лале поспешила успокоить кузину. — Всё в порядке, Эсме. Я ни в чём тебя не виню, так как прекрасно знаю, как сильно ты любила своего отца. Спасибо за поддержку и этот разговор, но уже поздно. Племянница Мурада II позвала: — Мелек - хатун! Служанка тут же появилась. — Слушаю, госпожа? — Эсме - султан сегодня остаётся здесь. Приготовь для неё постель в комнате Айлы. Мелек - хатун поклонилась. — Как пожелаете. А затем обратилась к Эсме: — Госпожа, пойдёмте со мной. Пожелав Лале доброй ночи, сестра султана проследовала за служанкой в соседнюю комнату и стала готовиться ко сну.***
Спустя час. Покои султана. Лале сидела на постели, а Мехмед лежал рядом, устроив свою голову на её коленях. Тонкие женские пальчики с нежностью перебирали мягкие каштановые волосы, гладили лицо. Глаза молодого султана были закрыты. И какое - то время они оба молчали, слушая лишь треск дров в камине. Потом он в конце концов нарушил молчание. — Странно осознавать, что мой отец больше никогда не войдёт в эту дверь. Не пригласит вместе поохотиться, покататься верхом или поупражняться с саблей. Что не будет теперь совместных походов, прогулок в саду и разговоров... Он больше никогда не назовёт меня сыном. Не обнимет Эсме, не увидит какой красавицей она станет и как поставит на колени всех мужчин империи... Всё это время Лале слушала не перебивая, но потом, когда речь зашла об Эсме, сказала: — Госпожа переживает, что теперь, став султаном, ты перестанешь уделять ей время... Мехмед открыл глаза и твёрдым голосом произнёс: — Этого не случится. Я буду продолжать заботится о ней, как и прежде. Она никогда не будет одна. Лале наклонилась и легко коснувшись горячих губ мужчины прошептала: — Я тоже не оставлю госпожу без своей любви и поддержки. Я буду рядом, Мехмед. Мы со всем справимся. Тёмные дни для нас скоро закончатся и мы все снова будем жить в мире и покое. Снова будем счастливы. На сей раз, Мехмед сам потянулся к губам любимой. Долгий поцелуй. Наполненный одновременно и нежностью и страстью. Всепоглощающий, лишающий возможности дышать. Но вместе с тем, такой необходимый. — Лале, Лале моя. Ты самое настоящее чудо Всевышнего, за которое я никогда не устану благодарить его. Одно твоё слово и не только эта империя, но и весь мир будет лежать у твоих ног... Девушка с трудом прервав поцелуй, глядя Мехмеду прямо в глаза, прошептала: — Ты уже подарил мне гораздо больше, чем целый мир, мой султан. Большего и не нужно... К моменту, когда Мехмед и Лале уснули в объятьях друг друга, была уже глубокая ночь. Этот длинный, полный тревог, боли, скорби и переживаний день, с позволения Аллаха наконец завершился. А завтра, с наступлением рассвета, в Османской империи наступит новый день и совершенно новая эпоха. Эпоха Мехмеда Завоевателя. Конец первого тома.