***
Через несколько минут. Возле покоев Дайе - хатун. — Наз - хатун, прошу тебя, давай вернёмся в гарем. Если кто увидит, нам обоим несдобровать... — Тише, замолчи! Я уже сказала, если страшно, возвращайся. Девушка приблизилась к двери, осторожно приоткрыв её. Изнутри доносились приглушённые голоса. Гюльгюн - хатун тем временем испуганно огляделась по сторонам и едва слышно проговорила: — Я буду следить за тем, чтобы нас не заметили. Из приоткрытой двери послышался голос Дайе - хатун: — Значит, теперь султан намерен выдать Лале замуж?... А Шахи - хатун подтвердила: — Да. Через два месяца. А до тех пор, мы с ней в Бурсе жить будем. Она очень расстроена. Просила меня даже записку для шехзаде передать, поговорить с ним хотела... А он представляешь, сам пришёл. Ворвался в покои, словно буря... Ох, Дайе, сдаётся мне, Мехмед это так не оставит. Видела бы ты его взгляд. Страшно мне, за Лале мою. За обоих страшно. Не доведёт их до добра эта любовь... — Видно Аллах, решил таким образом испытать и Лале и Мехмеда. Так же, как в своё время испытывал и их матерей. Хюма - султан ведь тоже очень любила нашего повелителя. Всю жизнь, до самого последнего вздоха в её сердце был лишь он один. А Айше - султан... Помнишь, как они с Давудом - пашой отчаянно за свою любовь боролись? Как он из простого аги, сначала хранителем султанских покоев, а после и великим визирем стал. И всё ради госпожи. Некоторое время, Шахи - хатун молчала, а потом наконец ответила: — Помню, всё помню, дорогая Дайе. Только это совсем другое. Лале и Мехмед связаны по крови. Им вместе никогда не быть... Шокированная Наз, теперь едва могла держаться на ногах. Крепко ухватившись за ручку двери, девушка постаралась сделать так, чтобы та закрылась не издавая лишнего шума. А затем, как в тумане, побрела прочь. «Значит, это всё из - за неё... Из - за Лале - султан...» В ту же секунду, Наз - хатун охватила такая злость, что ей стало трудно дышать. Наложница вспомнила красивое лицо молодой госпожи. То, как величественно и гордо она каждый раз входила в гарем и то, как все вокруг склоняли перед ней свои головы, выказывая уважение. По щекам тут же потекли слёзы. Они лились нескончаемым потоком, застилая глаза. А боль внутри разрывала настолько сильно, что хотелось кричать. Не выдержав, наложница медленно опустилась на колени посреди коридора, не переставая рыдать. Стоявшая всё это время неподалёку, Гюльгюн - хатун, заметив её в таком состоянии, поспешила на помощь. — Эй, ты чего, вставай... — Ненавижу... Ненавижу! Почему она?! Почему?!? — В ярости повторяла фаворитка Мехмеда. — Что? О ком ты говоришь? Гюльгюн помогла девушке подняться, после чего та, посмотрев на неё красными от слёз глазами, ответила, не скрывая своей злости: — О Лале - султан. Всеми любимой госпоже... Это из - за неё шехзаде отверг меня и прогнал из своих покоев... Ненавижу. Ненавижу! — О, Всевышний! Быть этого не может... — Может Гюльгюн - хатун. И теперь я почти уверенна, что именно с ней шехзаде провёл прошлую ночь... Гадина! — Тише - тише. Кто - нибудь точно услышит. Пойдём скорее отсюда. Приведём тебя в порядок и вернёмся в гарем, пока нас не хватились. — Аллах милостивый и милосердный, молю, сделай так, чтобы она поскорее покинула этот дворец. Уехала и больше никогда не вернулась...***
Утром следующего дня. Слуги загружали вещи Лале и её наставницы в карету, которая уже ожидала во дворе. Мехмед наблюдал за всем происходящим стоя на балконе своих покоев. Этой ночью он ни на минуту не сомкнул глаз. Она казалась ему бесконечно - долгой и беспросветной. Впрочем, теперь каждая ночь будет для шехзаде таковой. До тех пор, пока солнцеликая госпожа, яркий луч света, его прекрасная Лале вновь не вернётся во дворец и развеет эту тьму. Молодой мужчина бросил взгляд на вымощенную мелким камнем дорожку, и наконец заметил её. Лале под руку с Шахи - хатун гордо прошла к ожидавшей их карете. Но прежде чем забраться внутрь, обернулась и оглядела дворец, что на протяжении восемнадцати лет служил ей домом. Теперь и она увидела стоящего на балконе Мехмеда, который не отрываясь смотрел на неё и одними лишь глазами говорил: «Не печалься, мой прекрасный тюльпан. Это ненадолго. Обещаю, что очень скоро ты вернёшься назад. Я всё для этого сделаю». И Лале будто услышала его. Так же, без слов, лишь взглядом ответила: «И лишь в любви твоей, моё спасение. Пока она со мной, мне ничего не страшно». А спустя несколько минут, обе скрылись внутри кареты, которая сначала увезла Лале и её наставницу из дворца султана, а после и из Эдирне. А между тем в гареме шехзаде Мехмеда. Наз - хатун, которая после подслушанного накануне разговора, теперь с нетерпением ждала отъезда молодой госпожи, наконец получила известие о том, что Лале - султан покинула дворец. — О Аллах, великий наш создатель, благодарю тебя за милость! Теперь шехзаде Мехмед вновь будет лишь моим и никто не сможет помешать нашему счастью, иншаллах...***
Однако, радость девушки была преждевременной. Отъезд Лале в Бурсу не только ничего не поменял в отношениях шехзаде и его, теперь уже бывшей фаворитки, а напротив, лишь ещё сильнее отдалил Мехмеда. Молодой господин теперь всё чаще предпочитал быть наедине с собой. Он много тренировался на мечах, изучал языки, философию, охотился или просто подолгу катался верхом в окрестностях Эдирне, размышляя. Иногда выбирался за пределы дворца под видом простого рабочего, слушая о чём говорил народ в городе. А всякий раз, когда наставница отправляла в его покои новую девушку, шехзаде отсылал её назад, что несомненно нарушало порядок и многовековые правила гарема, вызывая недовольство. Однажды вечером, после того, как Мехмед вновь прогнал приготовленную для него наложницу, Дайе - хатун решила поговорить с ним. Придя к покоям своего воспитанника, женщина обратилась к страже у двери: — Доложите обо мне шехзаде. Когда её впустили, Дайе - хатун застала Мехмеда за столом. Он был занят написанием чего - то, но услышав, что дверь покоев открылась, отложил всё в сторону. — Доброго вечера, Дайе - хатун. Проходи. — А действительно ли он добрый, Мехмед? Мне сказали, ты снова отослал назад наложницу... Взгляд наследника сразу же стал серьёзнее, а улыбка, которой он приветствовал наставницу исчезла с красивого лица. — Да, отослал. И причина тебе хорошо известна. Дайе - хатун обречено вздохнула, но всё же не оставила попытки переубедить мужчину. — Мехмед, мой дорогой шехзаде... Я знаю, тебе трудно смириться с тем, что случилось... но гарем ведь нужен для продолжения рода. Ты будущий правитель и это твой долг, которым нельзя пренебрегать... А там, глядишь, найдётся девушка, которая сможет унять твою боль, залечить раны... Едва последние слова сорвались с губ Дайе - хатун, как она тут же о них пожалела. Посмотрев на Мехмеда, полным сожаления взглядом, добавила: — Прошу прощения... Конечно, ты вправе сейчас разозлиться на меня за сказанное... Но поверь, я не из злого умысла и вовсе не пыталась как - то задеть или оскорбить твои чувства к Лале - султан... Мехмед мягко перебил её. — Я всё понимаю, Дайе - хатун и не злюсь. Безусловно, продолжить род османов - это моя прямая обязанность, как наследника династии. Иншаллах, придёт день, когда с позволения Всевышнего, я тоже познаю радость и стану отцом... Однако, прошу тебя, впредь, присылать наложниц только по моему личному приказу. Женщина поклонилась. — Как пожелаешь. Надеюсь, Аллах будет милостив ко мне и позволит увидеть тот день, когда твой первенец придёт в этот мир. Так хочется разделить с тобой эту радость. Губы шехзаде снова тронула улыбка. — Да дарует тебе Аллах долгих лет жизни, Дайе - хатун. Хочу, чтобы ты разделила со мной как можно больше радостных моментов в жизни. Они ещё немного поговорили, после чего женщина вновь вернулась в гарем и продолжила выполнять свои обязанности. Без Шахи - хатун забот у неё конечно же прибавилось, но несмотря на отсутствие второй калфы, всё же удавалось сохранять относительный мир и порядок. А с отцом Мехмед теперь виделся не часто. Только на заседаниях Совета или при решении каких - либо других государственных вопросов. С момента их последнего разговора, оба предпочитали держаться на отдалении и общались друг с другом лишь в том случае, если того требовали обстоятельства.***
Ноябрь 1448г. Дворец в Бурсе. Прошёл месяц с того дня, как Лале покинула Эдирне и поселилась во дворце, некогда принадлежащем её покойной матери. И несмотря на то, что Айше - султан никогда не жила здесь, во дворце имелось всё необходимое, а слуги исправно следили за порядком. Но при всей своей роскоши и огромном количестве слуг, это место оставалось местом ссылки. Холодной, одинокой тюрьмой, в которой девушка с каждым днём всё сильнее задыхалась... И если поначалу Лале удавалось хоть чем - то отвлекать себя, то сейчас, когда до её замужества оставалось всё меньше и меньше времени, внутри сильнее нарастало чувство тревоги и беспокойства. С Мехмедом они продолжали поддерживать связь с помощью писем. Конечно же султан Мурад после всего произошедшего дал распоряжение следить и за сыном и за племянницей ещё внимательнее, дабы лишить их всякой возможности, совершить ещё что - нибудь безрассудное. Но не он один принял меры. Ещё со времён своего первого похода, Мехмед заручился поддержкой некоторых пашей и нашёл надёжного гонца, который теперь без каких - либо трудностей доставлял все письма из Эдирне в Бурсу и наоборот. Сегодняшний день не стал исключением. Время близилось к полудню, когда служанка принесла в покои госпожи очередное послание из столицы. «Без тебя, я как путник в пустыне, без воды - изнываю, схожу с ума от жажды... Каждый новый день в разлуке, словно стрела вонзается в сердце, причиняя такую боль, которую не пожелаешь испытать даже заклятому врагу. А ожидание встречи - смерти подобно... И нет лекарств, способных исцелить моё израненное сердце. Лишь рядом с тобой я вновь смогу обрести покой и почувствовать себя счастливым... И пусть мне судьбой предрешено было родится шехзаде, ты меня околдовала. Превратила из наследника в раба... Который готов пасть ниц перед тобой, моя несравненная госпожа и который безумно скучает без твоего прекрасного лика, ласкового голоса и нежных рук... Изнывая от одиночества, я как и прежде, в дни наших разлук, храню в душе одно - единственное желание: чтобы Всевышний как можно скорее позволил нам вновь воссоединиться. Чтобы ты развеяла темноту. Прервала череду беспросветных ночей и вывела меня назад, к свету...» Дочитав письмо, Лале по обыкновению убрала его, а сразу после, направилась к Шахи - хатун. — Может прогуляемся в город? — предложила племянница султана. В ответ на это наставница сначала лишь покачала головой. Но затем взглянув на расстроенную Лале, пояснила: — Это приказ повелителя, моя милая... Нам с тобой запрещено покидать дворец. — Пожалуйста, Шахи - хатун! Прошу тебя, хотя бы ненадолго. Я с ума уже схожу в четырёх стенах... — Лале, если кому - то в городе станет известно о том, кто мы... — Как им это станет известно? Люди знают лишь моё имя, а не то, как я выгляжу. Тем более, мы ведь даже не в столице. Выйдем в город под видом матери и дочери, а если кто спросит, скажем, что идём к портнихе, шить мне свадебное платье... В конце концов, наставница уступила, но с условием. — Ты не отойдешь от меня ни на шаг и как только скажу, сразу же вернёмся во дворец. Без промедления. Лале благодарно улыбнулась. — Даю слово. Спасибо Шахи - хатун.***
Примерно через полчаса, они уже были в на городском рынке Бурсы. Скрыв свои лица капюшонами холщовых накидок, Шахи - хатун под руку с воспитанницей не спеша прогуливались вдоль прилавков и небольших магазинчиков. Здесь во всю кипела жизнь. В воздухе витали ароматы фруктов, специй и много чего другого. Люди вокруг спешили кто куда. Каждый по своим делам. Вдруг где - то совсем рядом Лале услышала пронзительный женский крик: — Держи воровку! Эта негодница украла мои фрукты! Оглядевшись по сторонам, она заметила девочку лет пяти. Грязную и в лохмотьях. Малышка бежала прямо в их сторону, прижимая к груди несколько крупных персиков. А следом за ней бежала раскрасневшаяся от злости торговка. — А ну стой! Сейчас же остановись! — продолжала выкрикивать женщина. Ребёнок добежал до Лале как раз в тот момент, когда его почти схватили за ворот одежды. Прохожие лишь наблюдали, но не вмешивались. А молодая госпожа в тот же миг поддалась вперёд, закрывая девочку собой. — Уйди с дороги, хатун! Не мешай! Сейчас я воздам наглой девчонке по заслугам... Отправлю прямиком к кадию! В ответ на яростные выкрики незнакомки, племянница султана произнесла спокойным, но не терпящим возражений тоном: — Я заплачу. Какова цена за эти персики? — Пять лир. — Скрестив руки на груди ответила недовольная торговка. Лале тут же достала из кармана небольшой, но увесистый кожаный мешочек, отсчитала необходимое количество монет, протянула их женщине, а затем обернулась к стоящему позади себя ребёнку и спросила: — Как тебя зовут? Девочка испугано и едва слышно пролепетала: — Айла... госпожа... — Ты должна извиниться, Айла. Теперь девушка сделала шаг в сторону, чтобы Айла могла видеть торговку. Подойдя ближе к женщине, она виновато произнесла: — Простите госпожа. Мне очень стыдно... Но та в свою очередь лишь презренно фыркнула и вернулась к работе. Малышка стояла теперь посреди базара и виновато опустив глаза, горько плакала. Лале осторожно коснулась её хрупкого плечика и тихо сказала: — Пойдём со мной. Девочка очень испугалась и посмотрев на свою спасительницу, взмолилась: — Пожалуйста, не отправляйте меня к кадию, госпожа...! Пожалуйста... Сердце молодой султанши сжалось. Проведя кончиками пальцев по детской щечке, она легко смахнула с неё задержавшиеся слезинки и успокоила дрожащую от страха Айлу. — Не бойся, я всего лишь хочу поговорить с тобой. Извини, что не представилась сразу. Меня зовут Лале. — Лале... Красивое имя. И вы сама, очень - очень красивая. В ответ девушка лишь улыбнулась, а после как можно мягче поинтересовалась: — Скажи, у тебя есть семья? Родители или люди, которые заботятся о тебе? Почему ты крадёшь еду на улице?... Айла отрицательно покачала головой. — Мои родители теперь рядом с Аллахом... на небесах. А персики я украла потому что кушать хотела очень... Нас таких много на улице и все очень голодные... Больше Лале не раздумывала ни секунды. Внутри неё будто что - то пробудилось. Присев перед маленькой Айлой так, чтобы их лица были на одном уровне, девушка предложила: — Хочешь поехать со мной? Прямо сейчас. Там у тебя всегда будет вкусная еда, новая чистая одежда. А ещё просторный двор и сад... Вместо ответа, девочка крепко обняла Лале и радостно закивала. Шахи - хатун, которая до сих пор не проронила ни слова, хоть и была поначалу немного обескуражена внезапным решением воспитанницы, забрать девочку с собой, однако, всё же встретила этот порыв тепло и с пониманием. Так как прекрасно понимала, что чувствует Лале, которая тоже довольно рано осталась без матери, а отца и вовсе не помнила... — Благое дело, милая. Малышка совсем истощена... Пропадёт одна на улице... — Шахи - хатун, прежде чем вернуться, давай пожалуйста, найдём лавку портнихи. Айле понадобится новая одежда. Женщина кивнула. — Сейчас разузнаю у местных. Какая - то случайная прохожая рассказала, что на соседней улице живёт некая Джайлан - хатун, занимающаяся пошивом одежды и объяснила, как её найти. — Третий дом, справа, в самом начале. У Джайлан - хатун собственная мастерская. Небольшая, но очередь на несколько месяцев вперёд. Шьёт качественно и вполне за приличные деньги. Поблагодарив незнакомку за помощь, они втроём отправились к той самой Джайлан - хатун. Добравшись до места и войдя внутрь, Лале и Шахи - хатун поприветствовали хозяйку, которая в тот момент как раз отпускала очередную заказчицу. — Доброго дня, Джайлан - хатун. Нам сказали, вы шьёте самые лучшие наряды в Бурсе. — Племянница султана ведя за руку Айлу, подошла ближе к женщине. Но та, увидев перед собой бедно одетых посетительниц, вместо того, чтобы поприветствовать в ответ, оглядела их с головы до ног и не скрывая пренебрежения, произнесла надменным тоном: — Да... Вам всё верно сказали. У меня и в самом деле лучшие наряды. Дорогие ткани, качественное шитьё... Но боюсь, вам мои услуги будут не по карману... Всё это время усмешка не сходила с её лица . Шахи - хатун не выдержала и уже собиралась отчитать наглую портниху, но Лале остановила наставницу, а потом посмотрела на Джайлан - хатун таким взглядом, что женщина даже растерялась. — Меня интересуют наряды для ребёнка. Цена устроит любая. Если есть уже готовые платья, буду весьма признательна. Девушка говорила спокойно, но при этом её голос звучал подчёркнуто холодно. И это сбило спесь и высокомерие хозяйки мастерской. — Я думаю, у нас найдутся подходящие наряды. И ваша дочь в них будет выглядеть даже краше дочери самого султана... Джайлан - хатун подозвала к себе Айлу. — Пойдём, выберешь какие тебе больше нравятся... Девочка с недоверием взглянула на портниху, но всё же согласилась проследовать за ней, чтобы посмотреть платья. К ним сразу же подошла Шахи - хатун. — Пойдем вместе дорогая. Я помогу с выбором... А затем обратилась уже к воспитаннице: — Лале, милая, ни о чём не беспокойся. Я всё сделаю. Девушка согласно кивнула. — Спасибо Шахи - хатун. Тогда буду ждать вас здесь. Через несколько минут после того, как все ушли, входная дверь снова открылась и в мастерской появилась пожилая женщина. Увидев Лале, она улыбнулась. Обменявшись друг с другом коротким приветствием, обе некоторое время продолжали стоять в тишине. Но потом вдруг, женщина вновь заговорила: — Будь осторожна, красавица. Береги себя. В тебе теперь бьётся два сердца. Лале медленно обернулась и переспросила: — Простите, что вы сказали?... В ответ снова раздалось: — Ты беременна. Эти слова прозвучали для племянницы султана, как раскат грома в ясный день. Она с сомнением посмотрела на собеседницу, сказав ей: — Должно быть это ошибка... Я чувствую себя, как и прежде. Нет никаких признаков... Стоящая рядом незнакомка добродушно рассмеялась. — Нет никакой ошибки. Поверь мне, старой опытной повитухе. И хоть сейчас я уже давно никого не осматриваю, в силу почтенного возраста, но распознать беременную девушку смогу всегда. Благо, на своём веку не мало их повидала. А что до признаков, то подождать нужно. Всё придёт, со временем. Сейчас пока, твоё дитя меньше зёрнышка. Однако, начало новой жизни уже положено... Больше она не сказала ни слова. А Лале тихо повторила: — Я беременна... Это известие девушку конечно же обрадовало, но и вместе с тем поселило в её душе некоторые опасения. Лале прекрасно помнила, как султан Мурад отреагировал, узнав об их с Мехмедом тайных отношениях... Что же будет, когда станет известно о ребёнке... Этого она даже представить себе не могла. Вскоре вернулись Шахи - хатун и хозяйка мастерской. Наставница несла в руках целую охапку детских платьев, а рядом с ней, сверкая довольным взглядом, шла малышка Айла. Подбежав к Лале, девочка радостно ухватилась за край её накидки, благодаря: — Спасибо! Спасибо, госпожа! У меня ещё никогда не было таких красивых нарядов... — Теперь у тебя всё будет по - другому, Айла. Даю слово. Расплатившись, Лале взяла у Шахи - хатун часть купленных платьев и они вместе с девочкой отправились обратно к тому месту, где их ожидала карета, чтобы вернуться во дворец.***
По прибытии, молодая госпожа сразу же велела служанкам приготовить хаммам. Так же она распорядилась по поводу сменной одежды и отдельных покоев. А Шахи - хатун ушла на кухню, чтобы дать некоторые указания поварам. Пока все вокруг были заняты, Лале смогла немного поразмыслить в тишине. Она решила ещё раз всё проверить и попросила привести к ней повитуху. После осмотра, женщина подтвердила: — Вы действительно беременны, госпожа. Поздравляю. Девушка достала из шкатулки мешочек с деньгами и передала его повитухе со словами: — Никому ничего не говори. Это пока должно остаться только между нами. — Слушаюсь, госпожа. Поклонившись, повитуха вышла из покоев, оставив госпожу одну. Теперь, когда сомнений больше не осталось, Лале стала думать, что делать дальше. А уже вечером, сразу после ужина сама во всем призналась Шахи - хатун. — Аллах - Аллах, вы и на это осмелились?... Женщина полными ужаса глазами, взглянула на воспитанницу. А Лале честно ответила: — Ты можешь осуждать меня, но я ни о чём не жалею, Шахи - хатун. Раньше я боялась своих чувств к Мехмеду... Бежала от них, скрывала, пыталась подавить... А потом поняла, что не хочу больше идти против своего сердца. Не хочу прятаться. Я больше не стану бояться и убегать. Шахи - хатун насторожилась. — Что это значит, Лале? Что ты задумала?... Девушка накрыла руку наставницы своей. — Поеду в Эдирне и признаюсь во всём повелителю. — Ты понимаешь, какие у всего этого, могут быть серьёзные последствия?!... — Понимаю. Однако, иного пути нет. До свадьбы с Ферхадом - пашой остаётся всё меньше времени. Если не расскажу обо всём сейчас, последствия будут ещё тяжелее. В голове Шахи - хатун тут же возникло страшное предположение и она решила им поделиться. — А что если султан Мурад прикажет избавиться от ребёнка и всё равно потом выдаст тебя замуж?... На секунду Лале и сама задумалась об этом, но потом осторожно прикоснувшись к своему животу, ответила: — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы не допустить этого. — В таком случае, если ты уже всё решила, завтра же утром распоряжусь, чтобы начинали подготовку. Айла ведь тоже едет с нами? Племянница султана утвердительно кивнула. — Разумеется. Не оставлять же её здесь одну.