***
Они оба входят в знакомое пространство. Когда-то они называли это место своим домом. Теперь это всего лишь пентхаус, в котором никто не живет, готовый к продаже его владельцами. Юнги и Чимин осматривают дом и видят, что все покрылось пылью, как и их отношения. Первую неделю они оба вообще не разговаривали, разве что просто признавали присутствие друг друга, потому что жили в одном месте. Под одной крышей, но так далеко друг от друга. На 10-й день их совместного пребывания Чимин чувствует необходимость приготовить что-то вместо того, чтобы заказывать еду на вынос, поэтому он идет на кухню, просматривает рецепт в Интернете и покупает все необходимые ингредиенты. “Отлично! Теперь мне просто нужно приготовить это так, чтобы оно было съедобным!" Он убеждает себя в этом. "Я могу это сделать!" Юнги бросается на кухню, когда видит дым. "Чимин, ты в порядке?!" Спрашивает он в панике. “Ты должен был сказать мне! Сколько раз я должен..." "Прекрати так говорить!!!" Чимин кричит, что заставляет Юнги замолчать. “Я пытаюсь, ладно! Я так долго пытался!" Юнги стоит неподвижно, наблюдая, как плачет Чимин, слишком потрясенный, чтобы даже пошевелиться после внезапной вспышки гнева. Чимин сидит на полу, опираясь на стену. Все его тело трясется, и он никак не пытается это остановить. Слова консультанта эхом отдаются в его голове- ‘Почувствуй эмоции, когда они тебя настигнут... Отпусти это...’ Через некоторое время Юнги делает осторожный шаг к младшему. "Чимин-а..." Он двигается осторожно. Чимин выглядит убитым горем, когда его глаза находят Юнги. "Я пытался..." - говорит он, плача. "Каждый день я пытаюсь, и каждый божий день у меня ничего не получается! Как тебе это удается?! Почему я не могу?!" “Почему у еды не такой вкус, как у той, которую ты готовил раньше?! Почему я терплю неудачу каждый день?! Я терплю неудачу во всем!" Чимин что-то бормочет, когда Юнги садится перед ним на пол. "Какова на вкус твоя еда...?" - искренне спрашивает он. Юнги видит, как ребенок пытается. Он видит, как старается его Чимин. Они оба не разговаривали, когда Юнги готовил обед и ужин для них обоих, а затем они оба разошлись по своим комнатам, и это был конец еще одного дня. 13-й день. "Ты куда-то собираешься...?" - спрашивает Юнги, видя, что Чимин собирается уходить. Он смотрит на своего мужа в зеркало, и Чимин выглядит усталым, как и всегда. "Да, у одного из моих друзей вечеринка, и он пригласил меня, так что я должен пойти". Говорит Чимин, в последний раз проверяя себя в зеркале. Юнги не хочет этого говорить, но на этот раз он также не хочет скрывать, что в его груди поселилось что-то такое тяжелое, и оно заставляет его чувствовать беспокойство. "Ты не выглядишь счастливым от этого..." Наконец он комментирует. И это правда. Он и раньше замечал, пока они были вместе, что вот уже несколько лет у Чимина не было такого сияния, когда он посещал какие-либо вечеринки, как раньше. Юнги заметил, что его муж был совсем не в восторге от посещения таких мероприятий. И были времена, когда он хотел указать на это раньше, но всегда было что-то, что останавливало его. Определенного рода мысли, которые держали его язык за зубами. Чимин смотрит на Юнги вместо того, чтобы что-то сказать, просто смотрит на него. Именно тогда, когда Чимин собирался ответить, Юнги снова заговорил. "Последние несколько лет я всегда чувствовал, что я слишком скучный, чтобы бывать на ваших вечеринках..." Юнги продолжает и кивает, когда Чимин просто моргает, глядя на него. ‘Будьте честны друг с другом... Если вы чувствуете, что вам нужно что-то сказать, тогда говорите это, не думая ни о чем другом. Никогда не знаешь, что может спасти вас обоих от ощущения себя такими несчастными...' "Я чувствовал себя не в своей тарелке... Это было похоже на то, что ты был так счастлив быть там, так полон жизни, света, и я..." Юнги улыбается. "Я просто стоял рядом с тобой, как какая-то тень. Я начал чувствовать, что тебе было бы лучше без меня, поэтому я начал придумывать отговорки, чтобы не идти... Так было лучше. Ты..." "Мне тоже никогда не нравились эти вечеринки..." - в голосе Чимина звучит обида. "Каждый раз, когда ты колебался, стоит ли идти на какую-то вечеринку, я надеялся, что ты тоже попросишь меня остаться... Скажешь что-то вроде: "Чимин-а, а как насчет того, чтобы вместо этого пойти на свидание?", но ты так и не сделал этого." "Ты никогда не просил меня остаться, поэтому я никогда не отказывался от поездок в те места, где я чувствовал себя совсем одиноким..." Он подходит к Юнги. "Среди всех этих знакомых, но таких странных лиц я чувствовал себя совершенно одиноким. Потому что того единственного человека, который мог бы изменить это для меня, не было со мной... Никогда." Он горько усмехается. "Я чувствовал себя несчастным даже при мысли о том, что мы будем ходить на свидания! Даже не помню, когда мы в последний раз это делали... Когда это было?.." “Я…” Юнги обеспокоенно оглядывается по сторонам. “Я работал! Я - мы... Я работал ради нашего будущего. Раньше я так уставал после этого, что…” Он не может этого сказать. Он бы сказал это, не задумываясь, если бы это было три месяца назад, но он не может заставить себя сказать это сейчас, когда провел некоторое время вдали от Чимина. Теперь, когда он думает об этом, эти слова не имеют никакого смысла. И вообще, какой была жизнь без Чимина?! Поэтому он чувствует острую боль в груди, когда Чимин говорит это вместо него. "Над каким будущим ты предположительно работал, что в конце концов отказался от настоящего...?" Это не сарказм. Это не насмешка. Это искренний вопрос, который исходит от обиды. Слова Чимина эхом отдаются в тихой гостиной. И у Юнги нет на это ответа. Если бы это было сказано 3 месяца назад, у него был бы на это ответ, что-то вроде: "Это только для нас, Чимин-а… Разве ты не хочешь жить спокойно после того, как мы уйдем из нашей профессии...?' Но сейчас он не может заставить себя сказать это, потому что знает, что потерял свое настоящее ради невидимого будущего. Три месяца жизни вдали от Чимина заставили Юнги осознать, что он потерял свой подарок. Подарок настолько красивый, что он не может поверить, что так легко от него устал. Честность важна, но до какой степени человек может быть честным? "Не вини во всем меня..." - говорит Юнги тихим голосом. Когда вы знаете, что неправы, и это причиняет боль, вы указываете на то, что, как вы знаете, причинит боль другому. "Не говори так, будто я был единственным, у кого не было на нас времени, когда тебя тоже не было здесь, когда ты был мне нужен!" “Ты тоже был в этих турах, и у тебя был плотный график, когда я сидел здесь и ждал твоего возвращения. Так что не надо." Юнги не может поверить своему собственному голосу. Он не знает, сколько времени потребуется кому-либо из них, чтобы сломаться. "Не говори так, будто я единственный, кто виноват..." И Чимин знает, что это правда. Он знает, что тоже виноват. Он смотрит на Юнги и обнаруживает, что тот пристально смотрит на него. Быть честным. Быть честным. Быть честным. Несколько минут они стоят в тишине, ожидая, когда кто-нибудь из них сломается. Быть честным. Пока они оба в конце концов не разойдутся. Чимин уходит на вечеринку, на которой он должен был присутствовать, а Юнги возвращается в свою комнату. Юнги вытирает слезы и задается вопросом, почему он не мог сказать Чимину, что потерял свой подарок вместе с Чимином? Чимин смаргивает слезы, когда задается вопросом, знал ли Юнги когда-нибудь, что он был счастлив на тех вечеринках, потому что был там с Юнги? Честность так жестока, что вертится на кончике языка, но не выходит наружу. Честно говоря, это спасло бы жизни, но мысль об этом убивает каждый божий день.***
20-й день. Чимин просыпается с тяжелым сердцем. Он смотрит на пустую комнату. Поворачивает голову, чтобы увидеть стену, которая разделяет их комнаты. Намного менее прочная, чем стена, которая разделяет его и Юнги. Чимин улыбается, глядя на свой безымянный палец. Кольцо сияет там, как и всегда. Прошло 13 лет. И оно до сих пор не утратило своего блеска. Чимин задается вопросом, почему же тогда они потеряли свой блеск? Он задается вопросом, почему эти два человека, которые не могли удержаться от разговоров друг с другом, стали такими безмолвными рядом? Он думает о том дне, когда два человека, накачанные алкоголем, решили связать себя узами брака. "Чимин, а... что ты думаешь о браке?.." - спросил полупьяный Юнги. Младший, Чимин, много думал об этом. "Я думаю, нам следует пожениться, Хен!" - сказал он высоким голосом. А после этого все произошло слишком быстро. Чимин помнит, как звонил своим друзьям. Он помнит, как Тэхен ругался на него по телефону за то, что он прервал его сон, а затем накричал на него в следующую секунду, когда он признался, что собирается жениться этой ночью. Он помнит, как все их друзья были там, когда они с Юнги сказали свое "Я согласен" Чимин до сих пор помнит, что он почувствовал, когда Юнги поцеловал его. Все эти крики "эти двое отвратительно влюблены, фу" и счастливые лица. Чимин помнит, как Намджун искал в Сети информацию о том, как стать священником за одну ночь, и как Хоби изо всех сил старался не дать Джину закричать от волнения и, в конце концов, начал кричать сам. Или то, как Тэхен заботливо обнимал Чонгука, который чихал каждую секунду из-за плохого самочувствия. Чимин улыбнулся, когда Чонгук улыбнулся ему, спрятав лицо в изгибе шеи Тэхена. У всех у них на лицах было написано одно и то же. ‘Мы рады за вас обоих... Вы оба созданы друг для друга...' Это должно было случиться, но, возможно, не надолго.***
Юнги нетвердо стоит на ногах. Он стоит снаружи и ждет, когда наберется смелости постучать в дверь. Они с Чимином вообще не разговаривали после той ночи, и прошла уже неделя. По сути, они жили в одном доме, как два соседа по комнате, но слова консультанта звучат у него в голове. ‘Ты можешь представить свою жизнь без Чимина? Возвращает ли это тебя на 13 лет назад...?’ "Нет, это переносит меня на 13 лет позже, когда я буду винить себя за то, что не пытался…” Юнги прислоняется головой к двери, слыша собственное дыхание и то, как все это болит. “Почему бы тебе тогда просто не попробовать?..” “Хотя я не знаю, хочет ли он, чтобы я попробовал. Что, если я уже потерял его? Что, если мои шансы уже исчерпаны? Я проигнорировал все красные флаги, стремясь к будущему с человеком, но вместо этого я сам стал красным флагом … Я заставил его плакать, и теперь мое будущее выглядит мрачным…” Юнги пытается контролировать биение своего сердца. "Есть только один способ узнать, чего он хочет…” “Какой?...” “Я думаю, ты уже знаешь!” И Юнги знает. Поэтому он стоит снаружи, желая постучать в дверь, задаваясь вопросом, все ли между ними по-прежнему. Если все это не так уж поблекло. Он делает шаг назад, когда дверь открывается перед его стуком, и там стоит растерянный Чимин. Юнги не может удержаться от того, чтобы не уставиться на него. "Хен...? Почему ты оста-" "Ты пойдешь со мной на свидание?" Юнги произносит это, собравшись с духом. Вот оно. Попытка. Единственный способ узнать, хочет ли Чимин, чтобы он попробовал, - это попробовать самому, и Юнги пытается понять, есть ли между ними еще хоть что-либо. Любовь, которая угасла... Она все еще там...? Но вскоре его надежда начинает угасать, когда он видит конфликт, столь явный на лице Чимина, как будто он что-то обдумывает. Юнги слышит биение своего собственного сердца и то, как ему снова больно. Он видит худшее, и мир останавливается, когда Чимин говорит. "Нет. Мне жаль, что я не могу..." Чимин видит, как Юнги делает шаг назад, спотыкаясь, и быстро берет Юнги за руку, прежде чем тот упадет на землю. "Хен!!" Он помогает Юнги снова встать на ноги. Чимин вздрагивает, когда чувствует, как Юнги крепче сжимает его руку. Это почти болезненно. "Я сказал "нет", потому что приготовил обед для нас обоих..." Он старается не волноваться и смотрит куда угодно, только не на Юнги. "Я не знаю, каким оно получилось, но я старался, и хорошо... Если мы куда-то пойдем, все будет потрачено впустую. Я не думаю, что мы сможем съесть это на ужин, это превратится…” У Чимина перехватывает дыхание, когда он чувствует, что Юнги приближается к нему, а затем тот заводит его руку за спину, чтобы притянуть его ближе к себе. Он чувствует сердцебиение Юнги там, где его другая рука лежит прямо над грудью Юнги. "Ты пытался?.." - спрашивает Юнги тихим и неуверенным голосом. Чимин не понимает. Он пытается сообразить, что Юнги пытается сказать, и хмурится, когда видит слезы, выступающие на глазах друга, и Юнги изо всех сил старается не заплакать. “Ты пытался! Ты пытаешься? Ты приготовил нам обед? Ты тоже стараешься!" И тогда Чимин понимает. Может быть, он точно знает, что Юнги пытается сказать. Юнги пригласил его на свидание, Чимин знает, что он пытается донести. И это причиняет боль. Болит везде. Чимин обхватывает лицо Юнги одной рукой. "Давай останемся дома и пообедаем...?" "Да... хорошо..." Юнги кивает, как будто он в трансе. Он невольно делает шаг назад, отпуская Чимина. Это причиняет ему боль, но он все равно улыбается Чимину. И Чимин улыбается в ответ. Они оба сдерживают желание расплакаться в объятиях друг друга, рыдать так, словно завтрашнего дня не будет. Будет ли...? Они пообедали без особых разговоров или, по сути, вообще без разговоров. Дом наполнен звучанием пустоты. Чимин хочет сравнить это со своей жизнью без Юнги. Это возвращает его к тем 3 месяцам, которые он провел без Юнги. В то время для него было невозможно жить в одном доме с Юнги, и он знает, что Юнги, должно быть, чувствовал то же самое. Но когда он начал жить один, он почувствовал, что быть вдали от Юнги тоже невозможно. Если у Юнги была плохая привычка, то Чимин следовал ей, как мантре. Чимину интересно, чувствовал ли Юнги то же самое. Если Юнги тоже чувствовал себя беспомощным без него. И с тем, как Юнги ел приготовленный им обед, как будто это была лучшая еда, которую он когда-либо пробовал, Чимин думает, что так оно и было, поскольку половина того, что он готовил, было несъедобным. После этого они продолжали молчать. День проходил впустую, но Чимин чувствовал, что это был не просто день, который проходил мимо. На диване просто слишком много места. Удивительно, но не рядом с ними, а между ними. Чимин смотрит на Юнги, когда тот прочищает горло, чтобы что-то сказать. "Не хотел бы ты..." Юнги смотрит на все, кроме Чимина, а затем делает глубокий вдох и, наконец, смотрит на младшего. “Потанцевать?” Он протягивает руки, и Чимин принимает их без особых раздумий. Чимин знает, что Юнги ненавидит танцевать, поэтому он берет инициативу на себя и притягивает последнего ближе к себе, обвивая руками шею Юнги, а Юнги держит его за талию. Музыки нет, но они оба танцуют так, словно делают это под свою любимую песню. Чимин вздрагивает, когда чувствует, как Юнги притягивает его еще ближе к себе, при этом они прижимаются друг к другу. Он смотрит на Юнги, и Юнги смотрит прямо на него в ответ, заставляя его сердце замирать. Точно так же, как раньше смотрел на него его Юнги. Это его Юнги...? Чимин обхватывает ладонями одну сторону лица Юнги, как будто страстно желает чего-то. Он не знает, что это такое, но он так сильно этого хочет. Он знает, что Юнги тоже этого хочет, когда последний прижимает их лбы друг к другу. Просто две отчаявшиеся души, пытающиеся услышать тишину. "Я не могу представить тебя с кем-то другим". - шепчет Юнги отчаянным голосом. "Я не могу... ты... я не могу представить кого-то другого..." Он сглатывает. “Я не могу представить, чтобы кто-то другой прикасался к тебе вот так! Я не могу…” Затем он смотрит на Чимина. "Я такой эгоист, я хочу, чтобы ты принадлежал только мне..." Его глаза были искренними. "Я буквально взорвусь, если кто-то еще увидит, как ты выглядишь, когда просыпаешься. Как ты дуешься, когда что-то идет не по-твоему! Я..." Юнги шипит, прижимая большой палец к нижней губе Чимина, глаза темнеют: "Не могу допустить, чтобы кто-то другой делал это с тобой..." "И ты думаешь, я захочу, чтобы ты был с кем-то другим...?!" Наконец произносит Чимин голосом, полным недоверия. "Ты даришь все эти улыбки кому-то другому...?” “Это мои!" Он чувствует ярость. "Только мой и больше ничей! Мое, чтобы видеть, мое, чтобы лелеять! Я не могу…” Он кусает Юнги за большой палец. "Когда-нибудь даже думать о тебе с кем-то другим, даже если ты уйдешь..." "Я не могу!" Юнги заставляет Чимина посмотреть ему в лицо. "Я просто не могу..." "Тогда, наверное, мы оба эгоисты..." После этого никто из них ничего не произносит, тела двигаются в тишине и отчаянии на пике своего развития. "Могу я...?" - спрашивает Юнги, не сводя глаз с губ Чимина. "Нет." Чимин отвечает в ответ, наконец-то проливая слезы, которые он отчаянно хотел выплакать. "Пожалуйста..." Юнги поцелуями вытирает эти слезы, он прижимается губами к ресницам Чимина, к его щекам, полными мягких, но отчаянных прикосновений. “Хен, мы не можем…” - Чимин заставляет Юнги посмотреть на него. "Если мы поцелуемся прямо сейчас, то потеряем то, что построили до сих пор... Мы потеряем прогресс..." Юнги закрывает глаза, когда понимает, что в словах Чимина есть смысл. Они не могут потерять концентрацию, если хотят снова быть друг с другом, и Юнги отчаянно хочет, чтобы Чимин вернулся в его жизнь. Но он все равно спрашивает: "Ты не хочешь поцеловать меня...?" Отчаяние делает вас неуверенным в себе. Чимин грустно улыбается. “Я так сильно хочу поцеловать тебя... Так сильно, что все, о чем я могу сейчас думать, это о твоих губах на моих, но..." Юнги целует костяшки пальцев Чимина, и его захлестывает волна облегчения. "Мы поработаем над этим, детка..." “Мы попробуем...?” - неуверенно спрашивает Чимин. "Конечно". - уверенно говорит Юнги . В воздухе витает обещание, но они оба никогда не осмелятся произнести его вслух. Когда-то оно было разрушено, так что не было смысла давать его снова. Пустые слова из прошлого уступили место пустым действиям в настоящем. И все же действие говорит громче, поэтому Чимин обнимает Юнги. Отчаянные обещания так и не были даны, когда Юнги берет Чимина на руки и уносит его в спальню. Их спальню. Чимин притянул Юнги ближе к себе, когда Юнги обнял его. Они оба поцеловали друг друга в губы "С годовщиной", но не поцеловались. Поцелуй произошел ровно через 6 месяцев после той ночи. В тот день, когда Чимин пропускает вечеринку, а Юнги не идет на работу, просто чтобы побыть в объятиях друг друга. Идет сильный дождь, когда они скользят губами друг по другу, улыбаясь так широко и искренне. Все, что им нужно было сделать, - это попытаться. Может быть, они принимали друг друга как должное и забыли дорожить друг другом. Но и Чимин, и Юнги знали, что все дело в том, чтобы приложить усилия, и их поцелуй был только началом всех этих усилий. "Я ценю тебя..." "Я тоже ценю тебя..." И это было их "Я люблю тебя".