Богиня Смерти и её Тень

      Земля белоснежная и холодная. И должна быть опорочена их мерзкой кровью? Мертвецы, что не могут найти упокоения на этой земле, тянутся к живым, чтобы убить и обратить в себе подобных. Отвратительные создания. А ведь ещё совсем недавно они были обычными людьми со своими мечтами, стремлениями и трудностями. Теперь же, их жизни насильно оборваны - они были утоплены, отравлены, сожжены или растерзаны дикими животными. И вместо того, чтобы отправиться ко мне на перерождение, их неупокоенные души, запертые в гниющей плоти, вынуждены скитаться и убивать, пытаясь отомстить.       – Мерзость, – после судорожного вздоха, слетает с губ. Не успело моё время правления расцвести, как я встречаюсь с ордой мертвецов. Что породило их? Войн в последнее время не было; единичные набеги тем более не породили бы их в таком количестве… Я чувствую их скопление на северо-востоке. Да что там северо-восток, они распространились по всему континенту, словно зараза.       Несмотря на то, что я покрыла этот лес белоснежным покровом, в нём намного тише, чем должно быть. По ощущениям, неподалёку от меня пятнадцать мертвецов. Перемещаясь среди елей и одевая их в белоснежные наряды, выхожу на опушку. Я хочу, чтобы меня заметили. И нежить не заставляет себя долго ждать. Несколько упырей, обращая внимание, направляются в мою сторону. Глупыши. Двое невысокого роста бегут довольно быстро. Из их рваного рта, пузырясь, капает тёмная, густая жидкость. До того, как они успевают дотронуться до меня с ошалевшими визгами, быстрым уходом влево, огибая, оказываюсь у них за спиной. Образовав в правой руке небольшой серп в виде чёрного полумесяца, быстрым движением руки вспарываю кожу на их шее, предварительно наклонившись. Разжав в руке оружие, оно растворяется в воздухе. Упыри успевают лишь издать жалкий скрип, напоминающий стон, как я сжимаю в кулаках их нити жизни, но лишь одна из трёх ярко переливается золотом. В людском мире время замирает. Мои чёрные, как зимние ночи, волосы слегка начинают развиваться в пространстве, словно дует лёгкий, игривый ветерок.       Была бы человеком, скорее всего, по моему телу прошёлся бы холодок и на коже появились мурашки. Сжимая нити, вижу образы, словно видения, кем были эти люди, что делали и самое главное, как умерли. Эти двое были детьми.       Меня переполняет ярость. Кажется, если можно было бы убивать взглядом - я бы сейчас это сделала с теми, кто это всё устроил.       Они играли в лесу, что недалеко от их дома. Вдруг, неподалёку начали вопить животные, издавая дикие звуки и стоны. Поняв, что происходит что-то неладное, дети начали убегать, но перепуганные животные их быстро нагнали. В панике пробираясь через кусты и царапая кожу, дети спрятались за деревьями и, пытаясь затаиться, не заметили дрекавака, что с диким воплем накидывается на одного ребёнка, царапая и разрывая его кожу, а затем набрасывается на второго.       Кто бы мог подумать, что невинный младенец после смерти может превратиться в бездушного убийцу и убивать других детей?! В это невозможно поверить… И тем не менее, истерзанные детские тела прямо перед моими глазами. Внезапно приходит осознание того, что всё происходящее неподвластно мне в полной мере - сейчас я могу бороться только с последствиями. На миг ощущаю, как бессилие затмевает холодную ярость. Чувствую, как по щеке катится одинокая слеза. Тихо, едва слышно, начинаю напевать:       Спи, осквернённая душа -       Под небосводом звёздным,       Иль под землёй холодной,       Златом блестит твоя тропа.       Взглянув в глаза - начнётся суд;       Проделав этот долгий путь -       Жизнь свою ты покажи,       Разглядеть мне помоги.       Нежно поглаживая нити жизни, тяну на себя, заставляя разорваться. Тела нежити падают на землю, но становятся более человеческими. Закончив колыбельную, укрываю их покровом снега. Дети не заслуживают такой судьбы.       После окончания ритуала, волосы опускаются на мои плечи, возвращая течение времени. Ещё три гуля несутся в мою сторону, правда, один падает, задев своей покорёженной ногой корни ели. Перемещаясь подальше от небольшого погребального снежного холма, увожу их на себя. Первому подбежавшему бью в живот образовавшимся по моей воле серпом. После того как он сгибается, вспарываю шею и хватаю нити. Жертва. Еще одна жертва нападения нечисти. Не церемонясь вырываю нити и то же самое проделываю с остальными мертвецами.       В ярости зачистив лес от этой пакости, направляюсь севернее, где чувствую их скопление. Ни один из проверенных мною мертвецов по нитям жизни не показал инородное зарождение. Все были жертвами другой нечисти: одни тонули в реках или озёрах из-за русалок или лиха, а другие погибали в схватке с бесами, кикиморами или себе подобными - упырями или гулями.       – Благодарю, Морана, – где-то сзади доносится низкий голос. Оборачиваюсь, но уже заранее знаю кого увижу. В этот раз он решил принять человеческий образ высокого, правда, насупившегося старика, со слегка опущенной головой.       – Ну что же ты, Леший, без тебя мертвецов было бы больше, – мягко улыбнувшись, подмечаю его работу. Хоть лешие и сами не прочь поразвлечься с людьми, но вредят им лишь когда лес и его обитатели в опасности. Могут заставить плутать: напускают туман или подпускают диких животных ближе к безоружному человеку, что тот и сам, испугавшись, может пойти в гущу леса. А с мертвецами, в основном, борются лишь прибегая к силам природы: с помощью других лесных обитателей отпугивая или заманивая их, заводят в болота; создают рвы или стараются остановить корнями деревьев, что опутывают их. Очень редко могут и опасных зверей напустить - кабанов, медведей или волков.       – Но если ты знаешь из-за чего всё это, то я выслушаю, – продолжаю я, подходя ближе.       – Подробностей не знаю, но с лета это пошло. С севера начала приходить нечисть. Сначала довольствовались живностью, но после и к людям потянулись. Те, конечно, отбивались, но как навалились гряды нечисти вместе с бесами, то и тяжко им, Морана, стало. Сколько бы стены ни возводили, но для бесов это щепки. Объединившись, люди стали справляться лучше, но как видишь… – не закончив своё предложение, Леший махнул рукой в сторону, указывая на лежащие на снегу тела нечисти. Его слова вызвали удивление, но и дали подтверждение моим мыслям: люди объединялись, значит ни о каких войнах не было и речи. Что губит их?       Заметив смену настроения и более холодный оттенок моих голубых глаз, леший добавляет:       – Худо на севере, богиня. Брат мой молвил, что с северо-запада беда пришла. Реки отравлены и мертвые как ошалевшие по ним приходят, – закончил леший, почувствовав острый взгляд на нём. Тяжело выдохнув от напряжения, киваю, давая понять что отправлюсь туда.       – Я разберусь с этим, а ты позаботься о телах, – произнеся, плавно разворачиваюсь, собираясь идти в намеченную сторону. Через пару шагов замираю, когда слышу что Леший пошёл выполнять просьбу и кидаю ему вслед: – Позаботься о детях.       Укрепляя своё властвование, покрываю земли снегом и украшаю растения белоснежным покровом. Не только люди должны перерождаться, но и природа - наберётся сил и подарит новую жизнь. С этими мыслями добираюсь до озера, что на севере самое большое; ступаю на озерную гладь и проходя по ней, замораживаю. Лёд, мелодично потрескивая, образуется на поверхности воды. Как и ожидалось, вскоре появляются несколько русалок, что с испугом в глазах следят за моим приближением, а младшая решает молвить:       – Богиня, как же так? Зимушка только наступила, а ты нас уже морозишь? Позволь... – не договорив, слышат они всплески воды сзади и оборачиваются. Упыри, что вышли на шум, созданный разговорами из леса неподалёку, были так увлечены поимкой добычи, что упали в озеро с его крутого берега. Переведя взгляд на место, где барахтаются упавшие, ухмыляюсь. Глупые они - пойдут на любой шум и не важно в огонь или в воду. А там и смерть найдут. Чувствую, как губы растягиваются в усмешке, затем взмыв в воздух и облетев русалок, снова ступаю по глади воды, быстро перемещаясь к упырям, создав серп. Лёд, образуясь под ногами, уже не так мелодично потрескивается, кажется, что он ломается от моих шагов. Упыри смотрят на меня, пытаются рычать, но издают лишь скрипучие стоны. Не давая им времени даже попытаться дотронуться до моего алого плаща, что от резкой остановки подался вперёд, резкими движениями руки отрезаю им головы, на что те, упав в воду, создают крошечные волны. Наблюдая как несколько русалок забирают тела под воду, возвращаюсь на исходную позицию перед скоплением русалок. Цвет моих глаз меняется с тёмно-синего на голубой и обратно, ярость вновь едва поддаётся контролю. Заметив это и оправившись от шока, русалки начали говорить хором, что создало какофонию и неразбериху, на что я более менее прихожу в себя и создаю снег. Слабый ветер подхватывает снежинки, что теперь медленно кружат и, вырисовывая разные узоры, не спеша опускаются и отвлекают русалок.       – По одной, – произношу спокойнее, но раздражение всё равно проявляется в голосе, на что старшая выплывает вперёд и начинает говорить, даже тараторить:       – Вверх по реке, что в озеро это впадает… На востоке возвышаются горы. Река эта протекает меж гор образуя ущелье, оттуда они приходят, – нервно поглаживая свои обросшие мхом волосы, отчитывается та. А вслед за сестрой, несколько других русалок начинают активно кивать головой, подтверждая всё сказанное.       Удовлетворительно киваю и прохожу по водной глади дальше, на что русалки прячутся под воду, принимая то, что в этом году озерная гладь будет покрыта льдом раньше обычного. Выходя к лесу, создаю серп, обхватив рукоять двумя руками и держа его остриём вниз. С усилием разделяю его на два равных серпа что потоньше и иду непрошенной гостьей к мертвецам.       Почему проверяю нити не у каждого? Это долго, да и до этого не было смысла - те, что южнее, были созданы себе подобными. Но вот эти, что кишат на севере, особенно у прохода к восточной границе, другие. Чувствую их злобу, отчаяние и боль. Это всё эхом отзывается от стен скал. Каждого, кто встречается на пути, освобождаю от мучений, но меньше их словно не становится: кто прямо навстречу вываливается из этого узкого прохода, а кто из воды выходит. Чувствуя скопление нежити где-то сверху, на отвесной скале, взмываю вверх. Как раз был готов спрыгнуть вниз бес. Ужасное и мощное создание. Уродливая кожа, в данном случае гладкая, тёмно-серого оттенка. Молодой, недавно обращённый. Тело массивное, что не удивительно - это соединение нескольких людских тел: вместо предплечий по две-три головы с каждой стороны, несколько пар рук словно срослись, из боков торчат лишние ноги, стопы. Мерзость. Протягивая грозный рёв, он успевает замахнуться, стоя на краю отвесной части скалы. Уходя под руку бесу, левитируя, не составляет труда уклониться. Даже если захочет, не сможет достать. Эта мысль вызывает улыбку. Пока он пытается неряшливо восстановить равновесие и вернуться в изначальную позицию, распарываю ему грудь, где чувствую самые ближайшие нити жизни и берусь за них. Я их чувствую, так что знаю где примерно находятся. Перехватывает дыхание, пока я вижу как и где умирали эти люди.       Расправившись с бесом, добираюсь до, как кажется, места назначения. Я чувствую боль и страх людей оттуда - снизу.       – Золота значит вам было мало, да? – Смотря на своё отражение в тёмной и вязкой воде озера, ощущаю как по телу растекается это прекрасное чувство надвигающегося возмездия.