Не твоя вина

      Сукуна сидел в кабинете директора, тупо смотря в одну точку на столе. Ему было все равно, что директор ему скажет и какое наказание придумает. У него болела левая сторона челюсти, костяшки были сбиты до крови.       Он знал, что скорее всего его сначала отстранят от уроков, а потом заставят выполнять какие-нибудь общественные работы в классе. Это его не волновало. Сукуну в данный момент вообще ничего не волновало, кроме одного человека.       Юджи.       Сейчас, когда его не было рядом, он надеялся, что с ней все хорошо. Если же кто-то нацелился на нее в его отсутствие, они должны быть готовы к последствиям. А учитывая то, что они видели, какие они могут быть, в их пустых головах должно отложиться то, что Итадори Юджи неприкосновенна.       — Могу я спросить, что послужило причиной вашей драки? — поинтересовался директор.       Пока он не говорил ни об отстранении, ни о наказании. Это не было никаким знаком, ни хорошим, ни плохим. Просто взрослым надо во всем искать причину. Но стоит им ее дать, как они тут же отвергают ее, ведь ждали чего-то получше, поинтереснее и повесомее.       Сукуна почесал нос, раздумывая, стоит ли директору выкладывать правду или же придумать на ходу какую-нибудь ложь. Но ложь должна быть правдоподобной и придумать ее надо быстро, чтобы директор не понял, что история буквально взята из воздуха.       Он решил рассказать правду.       — Махито приклеился к моей девушке, доставляя ей дискомфорт. — ответил Сукуна. — Когда я и она попросили его перестать, он начал оскорблять ее и чуть не ударил. Я просто заступился за дорогого мне человека.       Директор кивнул, будто понял его мотивы, но все равно осуждал его действия. Да, возможно, то, что Сукуна полез на Махито с кулаками было решением спонтанным и в какой-то мере глупым. Но Махито должен знать, где его место и не доставать Юджи. К тому же его побитая рожа будет служить другим отличным наглядным примером для тех, кто посмеет обидеть Юджи.       Юджи говорила, что если кто-то будет доставать ее словесно, то это еще ничего. Конечно, ей это не нравилось, но есть вещи, которые нельзя изменить, можно только смириться. Юджи отлично умела игнорировать людей, поэтому девушки потихоньку стали от нее отлипать. Но вот когда кто-то приходил и хотел причинить ей физические неудобства, тут уже можно было включать сирену.       Сукуна несколько раз попросил Махито оставить девушку в покое. Но тот словно оглох и не собирался его слушать. Несколько раз он ударил по столу Юджи, пугая ее, а когда заметил, как Сукуна пытается ее успокоить, начал смеяться.       Сукуна знал, что ни Махито, ни кто-либо из его друзей никогда не смогут понять его. Кто в семнадцать встречается с тем, с кем хочет прожить всю жизнь? Единицы.       Большинство считают это временем, когда можно трахаться направо и налево. Часть из них остается такой даже когда нашли вроде бы свою вторую половинку. Однако Сукуна не мог принять, что кто-то будет причинять Юджи неудобства. Еще в пятнадцать он защищал ее от, тогда еще, невинных нападок одноклассников. Теперь в семнадцать, когда мышц у него прибавилось, а опыт в драках увеличился, он был готов побить любого, кто тронет Юджи.       — Защищал свою девушку, понимаю. — наконец сказал директор. — Но тебе не кажется, что бросаться на человека с кулаками это уже слишком?       — У Юджи хватает проблем, так тут еще и Махито на помощь пришел. Напугал ее своими выходками и продолжал орать, как резанный, когда его попросили заткнуться. Так что нет, я не считаю, что поступил неправильно.       — Юджи твоя девушка? — спросил директор. Кажется, впервые за время разговора он по-настоящему заинтересован. — Итадори Юджи? Новенькая? Хотя она уже училась у нас тут два года назад.       Сукуна кивнул, удивляясь тому, что директор помнил имя новенькой. Ведь в школе куча учеников, нельзя же запомнить их все. Директору уже наверняка за пятьдесят перевалило. Разве к этому возрасту память не должна постепенно улетучиваться? Но это, наверно, смотря какая память.       — Вы ее знаете? — спросил Сукуна.       Может они знакомы через лейтенанта, о котором упоминала Юджи. Это, в принципе, могло быть правдой. Но почему директор тогда так удивлен?       — Я знал ее родителей. — ответил мужчина и поднял ладонь вверх. — Больше я тебе ничего сказать не могу. Не имею права. Конфиденциальность и все такое.       Сукуна кивнул, вспоминая то, как пытался выяснить, что произошло с Юджи два года назад. Тогда учителя тоже говорили, что не имеют права ничего рассказывать.       — Ты пока отправляйся в класс. — директор махнул рукой. — Я поговорю с Махито и подумаю, какое наказание вы примете.       Сукуна снова кивнул — больше ему ничего не оставалось, и встал со стула. Левую сторону ребер вдруг прострелила тупая боль. Сукуна зажмурил один глаз, но в основном старался не подавать виду, что ему больно. Больно действительно не было, просто злило то, что какое-то время он не сможет нормально двигаться. А еще он злился на самого себя. Как можно было пропустить два удара от такого придурка, как Махито?       С другой же стороны, все могло быть и хуже. Намного хуже.       В это же время Яга сидел в своем кабинете и смотрел на свой стол, как Сукуна несколько минут назад. Он думал об Итадори Юджи. Девушке, которая пропала два года назад, а теперь вернулась. Это было немного странным, но опекун девушки поверхностно объяснил всю ситуацию.       Юджи переняла глаза и волосы от отца, в то время, как характером больше пошла в мать. Но это если судить по тем всплескам ее настоящей, а случалось это очень редко. То, как она вела себя сейчас было лишь заученной программой. Иногда ему казалось, что это лишь оболочка, да еще и пустая. Юджи пытается проскочить школьную юность, когда все только и делают, что уничтожают себя, думая, что просто наслаждаются жизнью.       Юри была хорошей и прилежной ученицей. Можно было сказать этакая пай-девочка. Не курила и не пила, не ходила на вечеринки и не грубила взрослым. Учителя возлагали на нее большие надежды и пророчили ей хорошее будущее.       А потом в их классе появился новенький.       Итадори Кэндзяку.       Парень с длинными черными волосами, темными глазами и синяками под ними. Чуть ли не все учителя хором говорили, что он создает плохую атмосферу в классе. Кэндязку начал драться и пугать своих же одноклассников. Его часто отстраняли, из-за чего его и так плохие оценки стали еще хуже. Учителя решили дать ему репетитора.       И с тяжелым сердцем попросили об этом Юри.       Никто не понял, как такая хорошая и красивая девушка могла влюбиться в такого, как Кэндзяку. Но в любом случае они начали встречаться. И эти отношения прогремели на всю школу. С виду все казалось нормальным. Вроде бы влюблены, вроде бы счастливы.       Яга думал, что он единственный, кто заметил, как глаза девушки потихоньку гасли, пока не потухли совсем. Кэндзяку любил распускать руки в школе, так что было неудивительно, если бы он творил то же самое у себя дома, в компании своей девушки.       После выпуска этих двоих, Яга уже не мог спокойно и без вопросов наблюдать за этой парой. Но слухи все равно ходили, а из них он узнал о беременности девушки и скорой свадьбе. Ягу не пригласили, что было неудивительно — кто захочет иметь на своей свадьбе школьного директора? Однако ему удалось пару раз увидеть ее в городе. Она помнила его и здоровалась простым коротким кивком головы.       У них родилась девочка. Юджи. Красивая малышка.       Яга надеялся, что несмотря на то, что они оба такие молодые, они смогут как следует позаботиться о своей дочери. Ведь даже если их чувства друг к другу остыли, можно все равно попытаться ради ребенка. Ребенок же не виноват в том, что вы не умели предохраняться.       Но он ошибался. От третьих лиц он узнал, что Кэндзяку пристрастился к алкоголю и стал распускать руки. Яга думал, что у девушки хватит смелости и самолюбия, чтобы уйти от такого плохого человека, но и тут он ошибся. Юри никогда не жаловалась, замазывала синяки косметикой и наверняка кормила своего ребенка смесями, ведь из-за стресса пропало молоко. И ей можно было бы помочь, попроси она о помощи. У нее было много друзей и знакомых еще со школы, но почти все потеряли с ней контакт, пусть и видели ее в городе.       Было сложно представить, почему такая хорошая девушка оставалась с кем-то, кто в один день мог ее убить. Яга никак не мог понять, почему она не попросит о помощи. Почему позволяет себя бить. Он предполагал, что однажды может достаться и Юджи, и надеялся, что в таком случае она точно уйдет.       Тогда Яга еще не знал, что малышка получала побои чуть ли не с самого рождения, а ее мать не хотела уходить. Что же такого Кэндзяку ей сказал или сделал, что она не собирала вещи и не уходила? На этот вопрос у Яги тоже не было ответа.       В какой-то мере он даже чувствовал вину за произошедшее. Ему казалось, что не попроси они ее помочь Кэндзяку, то ничего этого не было бы. Их дороги так бы и не пересеклись, и оба были бы счастливы в той мере, в которой они заслуживают.       Если бы не это репетиторство, Юджи не подвергалась бы насилию с раннего возраста. У нее было бы нормально, как и у всех детей, детство. Беззаботное и счастливое, где тебе наплевать на чье-то мнение, просто обсыпал его песком и все. Юджи пошла бы в детский сад со всеми остальными и завела друзей. Может она росла бы и без отца, но лучше быть без него, чем с отцом алкоголиком. Юджи была бы нормальным ребенком и сейчас, вряд ли кто-нибудь защищал ее потому что другой человек довел ее до паники.       Если бы не это репетиторство ее мать была бы жива.