Не твоя вина

      Сукуне никогда не приходилось долго уламывать девушку для перепихона. Просто как-то так сложилось, что девушки сами прыгали в его постель. Они одевали очень короткие юбки, оголяя свои ягодицы, и носили стринги. Они носили обтягивающие кофты, чтобы их грудь выделялась больше.       Сукуна все это замечал, но не обращал внимания. Ему было неинтересно. Он вообще не мог понять, как так получилось, что он стал настолько популярным. Каждая считала своим обязательным долгом позвать его на свидание и получить отказ. Это уже был обряд посвящения в клуб, так что вскоре Сукуна просто перестал обращать на это внимание.       Его друзья не понимали, почему он не пользуется своим положением. Почему не трахает всех этих «красивых цыпочек» и почему так огрызается, когда его об этом спрашивают. Они присвистывали девушкам, оценивая их наряды и пошло улыбаясь, пока Сукуна, для которого и был весь этот спектакль, просто смотрел в окно, думая о своем.       Его друзья не знали, что Сукуна давным-давно был влюблен. Что скучал по одной очень милой девушке, с которой у него был его первый раз. Тогда они поняли, что целоваться не нужно уметь. Это нужно ощущать. Это будто заложено в нашем генетическом коде, как чувство голода или то, что нам нужен близкий человек.       Они не знали, что несмотря на всю свою репутацию Сукуна спал только с одной девушкой. Просто спал с ней в одной кровати. Никакого секса. Сукуна видел, что ее это пугало и не стал давить. Ее пугал не секс с ним, а сам акт в принципе. Она часто извинялась за это, но Сукуна лишь убирал ее волосы за ухо, целовал в лоб и говорил, что все нормально.       — Нам не нужно это делать, если ты не готова. — повторял он.       — Но я ведь твоя девушка. — шептала она. — Разве я не должна это делать с тобой?       Сукуна качал головой и говорил, что нет. Она ему ничего не должна. Не должна соглашаться на близость, если не хочет этого. Сукуна считал, что это он должен ей. Должен показать мир с другой стороны.       Мир, где не нужно бояться каждого шага и каждого скрипа двери. Не нужно постоянно смотреть в пол и трястись от страха, когда с тобой разговаривают. Не нужно постоянно просить прощения за то, в чем нет твоей вины.       Сукуне казалось, что он хорошо справлялся. По крайней мере, с ним она была чуть более раскованной. Всего за неполных два месяца это был успех. Она больше улыбалась ему, даже когда ходила в водолазке в летнюю жару. Говорила, что не голодна, но под немым взглядом красных глаз съедала немного.       А потом она пропала.       Сначала она долго не выходила на связь. Потом не появлялась в школе. Сукуна уже начал думать, что что-то произошло с ней, но учитель разъяснил, почему пропал один ученик.       Она переехала.       Сукуне хотелось узнать, куда. Куда ее увезли, ведь будь это и ее решение тоже, она бы наверняка сказала новый адрес или хотя бы упомянула о переезде. Но учителя не имели права разглашать личную информацию, а никто другой из его класса не был знаком с ней так близко.       Он пытался показать ей, что она ни в чем не виновата. Что она не сделала ничего плохого. Что в том, что произошло не было даже капельки ее вины. Пытался доказать, что она была лишь ребенком, которого использовали так, как не то, что ребенка, даже человека использовать нельзя.       Но она ему не верила. Что-то мешало ей поверить в свою невиновность.       Сукуна понимал почему.       Ведь если с тобой что-то происходит, значит, для этого была причина. А думать, что все произошло без причины еще хуже, чем вешать на себя вину за то, в чем ты невиновен.       И все же он не сдавался. Снова и снова повторял, что она ни в чем не виновата. Пытался отучить ее извиняться за почти каждое действие. За каждое слово и за любой шорох. Ей было страшно, и он это видел. Но она боялась не его, она боялась того, что прошлое повторится. Повторится все то, чему жизнь ее обучила — быть тихой и выполнять каждую просьбу, даже если ей было неудобно или больно, или еще хрен знает что.       Сукуна пытался как-то помочь ей. Он хотел вытащить ее из той ситуации, в которой она оказалась. Но что может сделать пятнадцатилетний подросток со взрослым, у которого, по ее словам, были связи не только со службами опеки, но и адвокатами?       Когда она пропала, Сукуна сразу же представил самый плохой исход событий. А когда ему сказали, что она просто переехала, он почувствовал некую пустоту. Он не смог ей помочь. Не смог сделать хоть что-то, чтобы облегчить ее страдания. У нее не было телефона или адреса электронной почты, так что связаться с ней у него не было возможности.       Впервые в жизни Сукуна почувствовал себя беспомощным.       Он никому никогда не рассказывал о том, что был не просто знаком с ней. Он был влюблен в нее. Никто из его друзей не знал, что даже два года спустя он все еще думал о ней. Не знали, что пусть он и встречался с парой девушек, он никогда не целовал их, никогда не обнимал и никогда с ними не спал. Все девушки после нее не казались ему даже интересными. Все они просто искали продвижения по лестнице, ведущей к популярности.       Его друзья не знали, что он все еще был девственником.       И единственная девушка, с которой он хотел бы лишиться девственности, давным-давно переехала и от нее не было никаких вестей. Была ли она жива или уже давно зарыта в землю, он не знал. Но надеялся, что судьба сведет их вместе.       Надежда это все, что у него осталось.       Глупо? Да. Да, глупо, он это признавал. Но как старшеклассник, не обладающий гениальным умом, он не мог начать собственное расследование, чтобы найти ее. Поэтому он дал факел, ведущий его к ней, судьбе, чтобы она снова свела их вместе.       И даже спустя два года он не терял надежды.       — Доброе утро. — поздоровался учитель.       Сукуна сразу заметил, что сегодня что-то в сенсее изменилось. Обычно он закрывал дверь за собой, чтобы никто не мешал, и никто не мог прокрасться или выйти из класса незамеченным.       Но сегодня он оставил дверь открытой.       — Прежде, чем мы начнем, я хотел бы представить вам вашу новую одноклассницу. — начал мужчина, уложив свои вещи на стол. — Заходи.       Она зашла в класс с пустым лицом. Словно все вокруг нее происходило не с ней. На плече была школьная сумка, правое предплечье было закрыто черным рукавом, который встречался с белой тканью короткой школьной рубашки. Руки были сцеплены перед собой, словно на запястьях были браслеты наручников.       Сукуна, казалось, забыл, как дышать. Он выпрямился во весь рост, пристально вглядываясь в лицо новенькой. Он понимал, что ошибиться тут просто невозможно. Он бы узнал это лицо даже спустя тысячу лет. В особенности ее глаза. Глаза, которые он вспоминал каждый вечер перед сном. Тонкие пальцы, которые неуверенно водили по его слабо выступающим венам, ведь тогда он только начинал ходить в зал.       Сомнений не было — это была она.       — Представься, пожалуйста. — попросил учитель.       — Итадори Юджи, семнадцать лет. — она поклонилась. — Приятно с вами познакомиться.       Учитель показал на свободное место в первом ряду, и она покорно пошла к своей новой парте. Лицо все также было пустым и не выражало никаких эмоций. Будто она или не могла чувствовать, или не хотела показывать, что что-то чувствует. Она достала тетрадь, учебник и пенал, а потом снова села с прямой, как шпала, спиной, словно внутри у нее был металлический каркас.       Она не смотрела на своих новых одноклассников, только на доску и учителя. Впитывала каждое его слово и Сукуна не удивился, записывай она все, что он говорит.       Сам же Сукуна учителя не слушал. История средних веков мало его интересовала. Он смотрел на Юджи, новенькую, которую узнал наверно только он. Это и не удивительно, она изменилась за те два года, что провела черт знает где.       Волосы отрасли и были окрашены в нежно-розовый оттенок. Она выросла на пару сантиметров и похудела на несколько килограммов. Однако форма все равно сидела на ней довольно неплохо, учитывая, что ее запросто можно принять за живой скелет. Другие девушки будут наверняка завидовать ее тонким пальцам и запястьям, ножкам-спичкам, пока сама Юджи будет не просто комплексовать насчет своей чрезмерной худобы, а ненавидеть свое тело.       И все же это была она.       Та самая, с кем он просто спал в кровати. С кем он целовался, лежа под теплым одеялом в середине лета, потому что ей было холодно. Кому готовил завтрак, потому что хотел позаботиться о ней и кому раз из раза повторял, что не нужно извиняться за все подряд.       Это была его Юджи.       Девушка, которой он отдал свое сердце, как бы клишировано, глупо и пафосно это не звучало.