***
Шли дни, недели, месяцы. Прошло уже три с небольшим месяца с инцидента, и все это время Эван ни разу не видел Филипа ближе чем на расстоянии в несколько десятков метров. Он знал, что тот избегает его и делает это очень даже хорошо благодаря своей способности. Перестав встречать Филипа на привычных дорожках, соединяющих между собой локации, маньяк предполагал, что Призрак передвигается каким-то иным способом. И он не ошибался. Действительно, во время многочисленных вылазок в леса за травами и листьями, юноша успел выучить расположение лесных чащ и мог без труда ориентироваться в зарослях. Это в сочетании с инвизом сделало передвижения Оджомо неуловимыми. - Салли, слушай, а ты не знаешь… - Не знаю. - Подожди, я не догово… - Если тебе нужен Филип, то я не знаю где он. – резко отрезала девушка, перебирая бинты в железной аптечке. - Он.. тебе рассказал? - Нет. Он ничего не говорит, ни мне ни кому-либо еще. Что ты с ним сделал, кусок дерьма? – стиснув зубы, спросила Салли впиваясь убийственным взглядом в мужчину. Она была уверена, что виноват именно Траппер, ибо видела, как вздрагивает Призрак, как только неподалёку появляется Эван, и сразу уже уходит в инвиз, удаляясь посередине разговора. - Я… - было трудно найти слова, ибо, сказав все прямо как оно есть, означало признать случившееся реальностью. Мужчина всю жизнь бегал от собственных ошибок и без сожаления отметал свою вину в самых страшных деяниях. Совесть была до сих пор не знакома МакМилллану. Однако теперь дела обстояли совершенно по-иному. На нем лежала вся вина, и он это прекрасно осознает. – Ладно, черт! Я изнасиловал его! Пропади пропадом тот вечер! Я ненавижу себя! – от злости ударив кулаком о косяк двери, Траппер проделал в стене нехилую трещину. – Я не знаю что делать.. - Ты просто ничтожество, Эван. На твоем месте я бы убила себя, хотя жаль, что это все равно не поможет исчезнуть такому отбросу как ты с лица земли. - Я знаю, Салли. И это невыносимо. А что еще невыносимее так это невозможность никак искупить свою вину перед Филипом. Я никогда не испытывал подобных чувств ни к кому. Я считал себя монстром, неспособном на нежность, любовь. Так оно теперь и есть, понимаешь? Что я с ним сотворил.. Я ужасен… - мужчина даже от безысходности схватился за голову, упершись лбом во все тот же дверной косяк. - Если тебе действительно настолько жаль, то отправляйся в осиновую рощу в полдень. Учти, я говорю это тебе только потому что хочу, чтобы ты пришел к Филипу и попросил его убить тебя самым изощрённым способом. Хотя… он вряд ли так поступит ведь он не такой как ты, не такой как мы все. – вздохнув, Медсестра закончила укладывать бинты, закрыла аптечку и направилась ко входу процедурную, где стоял МакМиллан. – Я бы сама тебя прикончила прямо здесь, только вот, к сожалению, решать Филипу. – толкнув Траппера в плечо, Салли испарилась, телепортировавшись в неизвестном направлении.***
- Филип?... – издалека завидев знакомую изящную фигуру, Траппер замер. Скрывшись за деревом, мужчина тихонько наблюдал за юношей, старательно собиравшим лесные травы в небольшой хлопковый мешочек. Боясь снова спугнуть парня, МакМиллан даже забывал дышать, смотря на Филипа нежным и в то же время печальным взглядом. Он скучал, так сильно, что разрывалось сердце. Сперва мужчина не узнавал сам себя, и то что творилось в его душе вызывало лишь смятение. Однако понимая, что всему виной мысли о Филипе, Траппер постепенно принял свои чувства, из-за чего, впрочем, не стало легче, а только еще сильнее воротило от собственного отражения в зеркале. «Сам сделал с ним такое, а теперь еще и буду что-то там болтать про любовь… Я жалок. Он никогда не простит меня, а уж тем более не примет мои чувства. На что я вообще надеюсь?» Затем мужчина заметил, как Оджомо замер, всматриваясь куда-то в небо. «Что он там увидел?». Медленно Траппер начал подходить ближе к Призраку, расставив ладони перед собой и приняв наиболее безобидную позу. - Филип!.. – МакМиллан позвал юношу, находясь на расстоянии в несколько метров. Призрак тут же обернулся. Он выглядел удивленным и сильно испуганным, от неожиданности выронив мешочек на землю. - Не подходи! – Призрак попятился назад, в ужасе наблюдая за каждым движением Эвана. - Стой, пожалуйста не убегай, я буду стоять здесь и не приближусь более. Пожалуйста выслушай меня! – Траппер мялся от избытка различных эмоций, не находясь что сказать. Нынешний Траппер и тот, что был буквально несколько месяцев назад, являлись как будто двумя разными людьми. – Я умоляю, прости меня. Я знаю, что такое просить нагло, ведь я вряд ли смогу подобным образом искупить свою вину… Поэтому… Прошу, убей меня, если так ты сможешь выместить свой гнев. – мужчина опустился на колени, понурив голову. Если сейчас Призрак убьет его или просто уйдет, то он все поймет и не станет больше пытаться заговорить с ним. Однако, к удивлению, чуть ближе раздался треск сухих листьев и хруст веток. Тотчас подняв голову, Эван увидел, как Оджомо несколько приблизился к нему, хотя взгляд полный страха так и не сошел с его лица, юноша выглядел менее встревоженным. - Ты.. истязал меня… ты унизил меня… ты морально убил меня, и теперь просишь, чтобы сейчас я вершил насилие? Ожидая, что это как-то поможет мне? – голос Филипа дрожал, он трясущейся рукой поднял топор Азарова, направив на своего насильника. Он медленно сокращал расстояние, пока слезы градом лились из ярких желто-белых глаз. Вдруг, пробившись сквозь густую чащу осинового леса, на лицо юноши пролился теплый солнечный свет. Именно на него прежде обратил внимание Призрак, пока собирал травы. Это явление было крайне необычно для мира Сущности, ведь оно по сути являлось гостем из нормального мира и олицетворяло какое-то ощущение надежды по сравнению со всем остальным, окутанным мраком царством бесконечного страдания, где кроме ночи и плотного свода туч больше ничего не было. Словно очнувшись, Филип опустил топор. - Нет. – он бессильно плюхнулся на траву перед Эваном. Дневной свет озарял их двоих, действуя подобно особой очищающей силе. - Я могу… прикоснуться к тебе? – осторожно спросил Эван. Филип безмолвно кивнул, смотря пустым взглядом куда-то вниз. Мужчина взял ладонь юноши и оставил легкий поцелуй сквозь маску на ее тыльной стороне. - Вау. Твоя кожа так прекрасна в лучах солнца, сияет словно графит. - Ну хватит! – раздраженно вскрикнув, Оджомо выхватил руку и уже намеревался вставать и наконец закончить эту моральную пытку. - Нет! Стой, не уходи! – схватив за запястье, Траппер притянул к себе Филипа, заключив в объятиях. – Пусти меня! Отвали! – парень пыхтел и вырывался. – Или опять удержишь меня насильно?! – эти слова глубоко ранили сердце МакМиллана, но что он еще мог поделать? - Я понимаю, что творю сейчас. Мне нет прощения, и я веду себя словно бесчестный кусок дерьма. Однако, я также осознаю, что, если отпущу тебя, мне будет гораздо больнее, чем все, что ты сейчас мне наговоришь. Чуть поубавив пыл, Оджомо заметил слезы Траппера, блестевшие в уголках глаз под солнцем. «Неужели он говорит искренне? Это точно тот Эван, которого я знаю?» озадачился внутри юноша. - Удели мне, пожалуйста, всего несколько минут. Я буду жалеть, если не скажу этого, пока есть шанс. Но… я люблю тебя, Филип. Просто хочу, чтобы ты знал. Поначалу я думал, что это просто страсть, ибо такой как я просто не способен чувствовать подобное. Всю жизнь я жил как бесчеловечное чудовище. Не щадил никого. Я знал, по какой прчине меня забрала сущность и уже давно смирился со своей судьбой. Тем не менее я понял, что эти ощущения к тебе не просто похоть, а что-то большее. Думая о тебе, я ощущал тепло в груди. Мне хотелось защищать тебя, хотелось, чтобы ты никогда не грустил, хотелось видеть тебя хотя бы иногда счастливым. Я был так рад, когда ты благодарил меня за спасение, хотя и совсем не выражал этого внешне. Все же я не мог быть просто приятелями с тобой. Тот проклятый вечер!.. – мужчина нахмурился и, стиснув зубы, поклялся: - Я никогда больше не выпью, и если хочешь, я никогда больше не приближусь к тебе и не заговорю с тобой. Это все… что я хотел сказать. Прости меня. - на этом Эван разлучил руки, и Филип снова оказался на свободе. Оджомо встал с земли, как и Эван. Подняв топор Азарова и мешочек с собранными накануне травами, юноша вдруг осознал что не хочет уходить. Разум твердил, что разорвать навсегда любое общение с Траппером – это самое адекватное решение. МакМиллан получит по заслугам, а сам Призрак будет в безопасности, но в то же время сердце не давало парню ступить и шага. «Он должен страдать, как и ты, Филип» звучало в голове. Но понимание, что, оставив все как есть, парень пожалеет, останавливало Призрака. Прижав к груди топор, Филип развернулся, а Эван все так же стоял под редкими лучами уже тускнеющего дневного света. - А кто же тогда… будет защищать меня от Ведьмы и Свиньи?