Страйкоджинариум

Праздники Брок не любил. Никакие! Совсем! Как-то так исторически сложилось, что в эти дни ему тотально не везло. Просто катастрофически. То вместо подарков от Санты Брок находил под ёлкой пьяного, заблевавшего ковер отца. То на день рождения получал вместо хотя бы словесного поздравления пиздюлей от отчима. То какой-то урод отбирал только купленный на дворовой распродаже в честь Дня Благодарения старенький велик, утверждая, что Брок его спёр. То много чего ещё. Не всё хотелось вспоминать. Но Брок за свою жизнь усвоил только одно — в праздники нужно сидеть дома и никуда не выползать, чтобы не огрести от празднично настроенного мира целую бочку разнообразного говна. Время шло, а отношение к праздникам как-то особо не менялось, только жизнь неуклонно подкидывала Броку поводы не сомневаться в собственном стремлении держаться подальше от шальных и радостных. Хватило на его долю рождественских бомбардировок, проведенного в вонючем подвале где-то в Северной Колумбии очередного дня рождения, вспоротой глотки какого-то идиота на День Благодарения. Брок старался никак не акцентировать внимание на тех или иных датах. Даже четвертое июля было для него всего лишь четвертым числом во втором летнем месяце. Но, как говорится, человек предполагает, а судьба берёт и выёбывается как-то особенно заковыристо. Актива Броку «подарили» именно на день рождения. Вручили с такой помпой, будто доверяют тот самый чемоданчик с красной кнопкой, хотя Брок только и мог, что пялиться на странного огромного патлатого мужика, которого техники с преувеличенной аккуратностью вынимали из стеклянного гроба. — Трэш… — прокомментировал тогда всё увиденное Брок. Это уже позже Пирс собственноручно вручил новому «дрессировщику» все имевшиеся на Актива документы. А первые пару часов Брок только недоумевал и корил себя за то, что не выпросил-таки у начальства в этот день выходной, как это делали все остальные. И началось. Личный дерьмокалендарь Брока Рамлоу начал очень быстро заполняться знаменательными датами. В день народного единства Актив, видимо, вставший из своего ледяного гроба не с той ноги, проломил первому на памяти Брока технику голову. Просто ни с того ни с сего схватил его за руку, скрутил как-то очень хитро и швырнул в противоположную стену, да так удачно, что Марти Уиллард больше не поднялся. Вот только Брока покоробило не само убийство, а реакция всех остальных. Точнее, почти полное её отсутствие, словно не произошло ничего из ряда вон выходящего. Возможно, так и было, но первое убийство Актива на его глазах и эту дату Брок запомнил навсегда. В день ветеранов Актива как-то очень жёстко заглючило. Возможно всему виной был оброненный в машине буклет. Но Броку впервые пришлось применять электрошоковую дубинку. Одну рождественскую ночь они провели на крыше какого-то особняка в Тоскане, глядя на звёзды и не разговаривая ни о чём. Брок и рад был обсудить что-нибудь отвлечённое от работы, тем более что в его фляге булькал очень неплохой коньяк, но регламент оставался регламентом даже на Рождество. На день Мартина Лютера Кинга Актива серьёзно ранили. Где-то на периферии орало что-то поздравительное радио, а Брок мог лишь материться в голос, глядя в ставшие какими-то абсолютно бездонными глаза Актива и стараться хоть как-то свести края страшенной раны на его животе. Брок честно не думал, что его подопечный выживет, что Стоун поспеет с полевой аптечкой и вколотый прямо в сердце какой-то синеватый раствор сможет хоть чем-то помочь. На день ликвидации рабства Актив впервые сбежал с базы. Реально сбежал. Вот только знали об этом только чуть не поседевшие Роллинз с Броком. И вроде бы сбежал и сбежал, чего тут такого? От такой жизни кто угодно быстро устанет и смоется в поисках лучшей доли, но Актив же вернулся ровно в тот момент, когда Брок заканчивал писать по этому поводу отчёт, раздумывая о том, стоит ли застрелиться самому или «папа» кончит его собственноручно. А Актив вернулся. Прошел мимо замерших Брока с Роллинзом, завалился на свою койку и… захрапел. В День Независимости Брок впервые усадил Актива в кресло. В тот же день он напился так, что не помнил, как добрался из бара в съемное жильё, и не понимал, почему всё-таки не застрелился. Благо повод теперь был куда повесомее недовольства начальства из-за проёбанного оружия. В День Независимости Брок до конца осознал, что Актив — человек. На День труда Актив подарил Броку кота, точнее, кошку. Ну как подарил? Просто принёс прямо домой и сунул в руки, не говоря при этом ничего, словно между ними… тремя существовало какое-то негласное обязательство. Между Активом, Броком и… вредной мелкой кошкой, в один момент оккупировавший всё пространство вокруг под свои кошачьи нужды. На День Колумба Брок до конца осознал, что попал и больше ничего не может с этим поделать, да и, наверное, не хочет. Праздники он любить, конечно же, не стал, слишком много дат приходилось жирно зачёркивать красным, надеясь на то, что память подведёт и очередной праздник не поменяет так или иначе полярность дня, но Брок прекрасно научился справляться. Научился не вздрагивать на поздравление от коллег с Рождеством, не хмуриться, принимая какие-нибудь милые и абсолютно ненужные ему мелочи в виде его знака зодиака. Покупать кошке креветочный бенто-тортик в сыроедческом магазине на День Труда и надеяться, что его собственный день рождения останется и в этом году без внимания.