Страйкоджинариум

Как же Наташа ненавидела детей! До трясучки, до стиснутых, побелевших от усилий пальцев, до клокочущего в горле хрипа. А Фьюри, казалось, ненавидел её. Первая миссия, где пришлось отыгрывать милую домохозяйку в респектабельном пригороде Остина с одинаковыми домиками, лужайками, белыми заборчиками и всем остальным, таким же одинаковым, словно выверенным по линеечке, прошла без каких-либо проблем. Вторую Наташа уже встретила с ощутимой неприязнью, но тоже смолчала. Как и третью. А вот сегодня ей едва удалось сдержаться. Снова пригород, но уже Манчестера, хорошо хоть американского, а не в Англию закинули. Снова домики, заборчики, лужайки, лабрадоры и фальшивые улыбки только для того, чтобы как-то незаметно пробраться в дом Софии Дэвис, и не просто пробраться, а заручиться её доверием. У Наташи была почти идеальная легенда, красавец работяга муж со средним доходом нефтяника, большой дом, пресловутый лабрадор с дебильный именем «Малыш», кремовый, спасибо хоть обошлось без розового, минивэн и… двое подростков, детей мужа от первого брака. Казалось бы, чего тут удивительного или примечательного? С чего бы миссис Дэвис заинтересоваться проблемами новой соседки? Но аналитический отдел был уверен, что женская солидарность сработает на ура и минимальная поддержка очень скоро перерастёт пусть не в дружбу, но приятельство так точно. Наташа уверена в этом не была совершенно. В этой миссии с самого начала её бесило всё: и приставучий муженёк, который словно забыл свою роль и действительно поверил в неожиданно вспыхнувшие чувства симпатичной не очень уж бедной блондинки; и очень помпезно обставленный дом, декоратору хотелось вырвать руки и вставить в то место, из которого по его же проекту они должны расти; и ссущая дома псина, не реагирующая ни ни один из приемов дрессуры; и придурковатые детишки, явно привыкшие вить из папани веревки и тянуть деньги, а тут появилась новая мамочка и аппетиты пришлось подумерить; и даже цвет собственных волос. — Ну почему блондинка? — поинтересовалась Наташа, едва только взглянув на вводные к миссии. — София Дэвис блондинка, — уверенно заявил Коулсон. Но логики Наташа в этом заявлении так и не увидела. Неужто мужики действительно считают, что женщины заводят друзей или если говорить другим, языком сбиваются в стаи, руководствуясь исключительно цветом волос товарок. Ох, если бы это действительно было так! София Дэвис — некрасивая, невзрачная и какая-то серая — жила, так же как Наташа, в почти идеальном доме с не ценящим её усилий уродом мужем и тремя его отпрысками от первого и второго браков, работала как та самая лошадь агронома Васильева и ненавидела весь мир, соседей и собственную никчёмную жизнь, заставляющую её вкалывать от звонка до звонка в частной лаборатории, а потом ехать домой и вместо отдыха обслуживать скотов, совершенно её не достойных. По выкладкам аналитиков они должны были познакомиться в супермаркете рядом с полкой хлопьев на завтрак. Но совпасть у них так ни разу за первые две недели и не получилось, да и детишки Винсента вызывали лишь глухое раздражение, а не желание что-то для них делать. А Наташа старалась, правда старалась. Но получив в очередной раз едкое «иди нахуй, ты мне не мать» едва успела остановить руку, чтобы не отвесить маленькой мерзавке смачную оплеуху и вылетела за дверь, успев цапнуть со столика пачку сигарет и зажигалку Винса. «Я профессионал! — повторяла она про себя, стараясь трясущимися руками чиркнуть по колесику так, чтобы наконец получилось прикурить. — Если я их убью, то тела придётся прятать, а Винса ещё и расчленять». Но ничего не выходило. Ни успокоиться, ни перестать беззвучно материться, ни справиться с чёртовой зажигалкой. Раздавшиеся рядом шаги скорее обрадовали, чем напугали. Как же Наташа надеялась, что это Винс соизволил выйти и объясниться, какого чёрта его детишки ведут себя подобным образом. Нет, Наташа совсем не хотела с ним разговаривать, а вот дать в рожу — да, и желательно как-нибудь так, чтобы на этой самой роже назавтра осталось побольше следов. Но вместо «мужа» на подъездной дорожке показалась взволнованная София. — У вас всё нормально? — участливо поинтересовалась она. Наташа хотела было съязвить, но только покачала головой и, плюхнувшись на каменные ступени, почти натурально разрыдалась. Так и началась их странная дружба без совместных чаепитий и обсуждений новых фасонов на осень. Они просто обе ровно в семь вечера, когда приезжали с работы их мужья, выходили через заднюю дверь, шли вдоль белого штакетника забора до неприметной калитки и молча курили там. Наташа не торопила «подругу», прекрасно зная, что должно прорвать громко, больно, грязно и просто необходимо. Со слезами, стиснутыми до отметин от ногтей на ладонях кулаками. Так и произошло. Впервые в дом Софии Наташа попала перед Днём благодарения, попала и поняла, насколько её искусственная жизнь отличается от той, которую жили другие люди. Дом четы Девис был по-настоящему уютным, без безликого каталожного шика. Даже разбросанные местами вещи детей нисколько не делали его хуже. Остаться на минуту в одиночестве в кабинете хозяйки труда не доставило, как и запустить ей в компьютер небольшой вирус. «Ничего сложного, — как любил говорить Винс. — Вставил и вынул». Хотя вся его жизнь и была примерно такой же бесхитростной. София ничего не заметила, продолжила жаловаться на мужа и детей, лишь вскользь упоминая работу, дебила начальника и начавшую в последнее время болеть спину. — Да забей, — как в между делом посоветовала Наташа, попивая неплохое вино. — Дай себе хоть немного выдохнуть, хотя и мне иногда хочется приставить к виску Винса дробовик и… Наташа вскинула руку, ткнула указательным пальцем в воздух и сделала вид, что нажимает на спусковой крючок. — Одно останавливает… — Что? — тихо-тихо поинтересовалась София. — Убираться потом слишком долго, — легко пожала плечами Наташа. Если бы она знала, что уже завтра будет стоять под дождем у той самой калитки и курить, но уже одна, наблюдая, как к дому Софии подъезжают всё новые машины с мигалками, то заткнула бы себе тогда рот. Наташа не любила детей и ненавидела собственную работу.