Fidelity

Хёнджин наивно полагал, что все наладиться. Что пройдет время, и Сынмину станет легче. Как же он ошибался. За несколько недель абсолютно ничего не изменилось. Да, омега проводил время с сыном, но это влияло на него скорее негативно. Обычно после этого он становился еще более подавленным, хотя обычно он и улыбался, когда Тэмин был рядом. Хёнджин предполагал, что причина могла быть в том, что Соён наотрез отказывалась приходить. А может быть, Сынмин чувствовал вину за все то, что упустил. Ему ведь так и не удалось даже подержать детей на руках. Он не слышал их первые слова и не видел первые шаги. Он упустил целую жизнь. Закончив читать вслух очередную книгу, Хёнджин перевел взгляд на мужа. Тот свернулся калачиком и спал на его коленях. Альфа вздохнул и провел рукой по его волосам. Ему так хотелось поговорить с возлюбленным и узнать, что того тревожит. Но тот наотрез отказывался. От тяжести чужого тела затекли ноги и Хёнджин попытался слегка изменить свое положение. Омега тут же проснулся и вцепился руками в его бедра. — Я никуда не ухожу. Я здесь. Сынмин расслабляется и ложится обратно, но в дверь тут же стучаться, и он вновь напрягается. — Войдите. Джихё заходит в комнату, но дальше двери не проходит, зная, что Сынмин от этого будет переживать. — Ваше величество, его высочество заболел. Феликс уже осмотрел его и сказал, что ничего серьезного. Просто легкая простуда. — А как Соён? — Она совершенно здорова. — Хорошо. Я потом загляну к Тэмину. Можешь идти. Поклонившись, служанка уходит. Хёнджин решает, что это отличная возможность попытаться заставить Сынмина переступить через свои страхи и выйти из покоев. Это могло бы пойти ему на пользу. Да и Тэмин наверняка почувствовал бы себя лучше. Но он займется этим чуть позже. Немного погодя в дверь опять стучат. К удивлению Хёнджина это была Соён. При виде дочери на лице Сынмина тут же появилась робкая улыбка, но он не решался подойти к девочке. Он наоборот словно бы попытался стать менее заметным. — Принцесса моя, ты что-то хотела? — Пойдем в сад! Мы давно не играли. — Малышка, я бы очень хотел, но я не могу оставить твоего папу. Давай поиграем здесь, хорошо? — Не хочу! Ты все время с ним! Ты меня совсем не любишь! Ты любишь только его и Тэмина! Тяжело вздохнув Хёнджин попытался сохранить спокойствие. Он понимал, что Соён ребенок и она до конца не осознает свои чувства и влияние своих слов на окружающих. Но он все равно начинал испытывать раздражение, хотя и не показывал этого. — Я люблю вас всех. Ты ведь знаешь, что твой папа болеет и ему нужна забота. Это не значит, что я тебя не люблю. — Для этого есть слуги! — Соён… — Лучше бы ты его не находил! Я хочу, чтобы все было как раньше! Девочка топнула ногой и убежала из комнаты. Хёнджин перевел взгляд на Сынмина и увидел, что в его глазах стояли слезы. Он хотел обнять мужа, но тот впервые не позволил. — Дорогой, не смей винить себя, хорошо? Она ревнует и для её возраста это нормально. Я обязательно поговорю с ней. Сынмин на это никак не реагирует и лишь обнимает себя руками. Только от этого вида альфе становится невыносимо больно. Он даже представить не может, как себя чувствует его муж. Наверное, услышать из уст собственного ребёнка, что ты ему не нужен, было страхом каждого родителя. Хёнджин встаёт и обходит кровать, опускаясь перед омегой на колени. — Маленький, она ждала тебя, правда. Просто сейчас не знает, как себя вести. Я её не оправдываю. То, что она сказала, недопустимо. Но я не думаю, что она правда имела это ввиду. Просто не вини себя, хорошо? Пожалуйста, прошу тебя. Я не знаю, что бы со мной было, если бы я не нашел тебя. Мне было без тебя очень тяжело. Знаю, что это не сравнится со всем, через что ты прошел, но ты не представляешь, что я почувствовал, когда мне сказали, что ты умер. Целых полгода я был уверен, что никогда больше тебя не увижу. Мне так хотелось последовать за тобой. Единственное, что меня останавливало это наши дети и то, что я хотел за тебя отомстить. Когда я узнал, что ты жив у меня снова появилась надежда. Но шел год за годом, а ничего не менялось. И вот теперь ты здесь, вновь со мной. Давай постараемся забыть все эти ужасы? Мы заслуживаем счастья. Ты, как никто другой заслуживаешь счастья. К концу речи Хёнджин начинает плакать, как и Сынмин. Они прижимаются друг к другу, не в силах остановить слезы. Альфа покрывает лицо мужа поцелуями, пытаясь этим успокоить и себя. — Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо. Мы вместе и это главное. Хёнджин чувствует, как Сынмин качает головой и отстраняется. Он тянется к бумаге, которая всегда лежала на тумбочке, и пишет лишь два слова: «не будет». — Что ты такое говоришь? Конечно будет. Но Сынмин качает головой и снова начинает плакать. Альфа смотрит на все это с ужасом, и его не покидает ощущение, что он чего-то не знает. Спросить он даже не пытается, зная, что ему не ответят. Все это время его преследовало ощущение тяжести в груди и словно приближения чего-то страшного. Однако, как и обычно, Хёнджин попытался это проигнорировать. Он вновь лег в постель и притянул омегу в свои объятия. Альфа гладил мужа по волосам и плечам, пытаясь успокоить. Слова здесь были просто бессильны. Через несколько часов Хёнджину удается уговорить Сынмина выйти из комнаты и пойти к Тэмину. Это можно было считать достижением. Он крепко держал омегу за талию, пока вел по коридору, когда раздался крик. Младший тут же вздрогнул, прижавшись к Хёнджину. — Ваше величество! Ваше величество! — Что же ты так кричишь! Хёнджин в прямом смысле слышит бешеное сердцебиение Сынмина и представляет, насколько тот должно было быть испугался. В данный момент он хотел стукнуть служанку по голове чем-нибудь тяжелым. К счастью, ей повезло, потому что альфа считал насилие неприемлемым. Да и ничего тяжелого под рукой не было. — Соён пропала. — Что? Внутри альфы тут же все холодеет. Он сразу представляет самые страшные варианты того, что могло произойти с его дочерью. — Я… я не знаю. Меня только попросили передать… — Приведи ко мне Джихё. Немедленно. — Сию минуту. Сынмин смотрит на Хёнджина глазами полными страха. И страхом не за себя, а за собственную дочь. — Она найдется. Во дворце куча стражи и слуг. Её наверняка кто-нибудь видел. Омега кивает и тут же морщится, словно от боли. — Ты в порядке? Получив кивок, Хёнджин все же сомневаясь в правдивости ответа, отводит Сынмина назад в покои. Через пару минут приходит Джихё. — Как ты могла не уследить за моей дочерью? — Ваше величество, я весь день была с Тэмином. Сегодня с Соён весь день была Сана. — С виноватыми я разберусь потом. Я надеюсь вы уже доложили Чану? — Да. Её поисками занимаются все свободные в данный момент стражники и слуги. Мы её найдем. — Не смей появляться на моих глазах пока вы не найдете её. Джихё кивает и поклонившись уходит. Хёнджин на пару секунд прикрывает глаза и глубоко вдыхает, пытаясь успокоиться. Соён наверняка спряталась специально. Не похитили же её средь бела дня, правильно? Её обязательно скоро найдут. Сынмин сидел на кровати, опустив взгляд в пол. Альфа не знал, какие слова подобрать, поэтому просто сел рядом и взял мужа за руку. И в этот момент он вспомнил, что Сынмин сказал несколько часов назад. Ничего хорошо не будет. На несколько секунд Хёнджин позволил себе поверить его словам. Но лишь на несколько секунд. Нельзя было поддаваться панике. Нельзя было поддаваться панике, но сложно было этого не делать, когда на месте где сидел Сынмин расплывались пятна крови.

***

Все что происходило дальше, Хёнджин помнил, словно в тумане. Сынмин потерял сознание почти сразу после того, как альфа заметил кровь. К счастью, Феликс был до сих пор в замке, так как он тоже участвовал в поисках Соён, и служанка тут же его привела. Чтобы Хёнджин не мешался его выставили за дверь. С тех пор он и наворачивал круги, сходя с ума от беспокойства. Проходит около часа, прежде чем Феликс выходит из комнаты со слезами на глазах. Сердце альфы тут же ухает вниз. Первой его мыслью было: «Сынмин умер». — Что с ним? Феликс открывает рот чтобы ответить, но тут же его закрывает и мотает головой, снова начиная плакать. — Он жив? Скажи что он жив. Получив кивок, Хёнджин немного успокаивается. Самое главное, что Сынмин жив. А значит все попровимо. Он берет Феликса за плечи и заглядывает в его глаза. — Пожалуйста, скажи мне. — Я н-не могу. — Почему? — Я не знаю, как мне это сказать. У Хёнджина начинает болеть голова. Он не представляет, сколько еще должно произойти плохого, прежде чем все наконец-то наладится. И альфа готов пройти через что угодно, лишь бы это не касалось его семьи. — Феликс, пожалуйста. Ты ведь понимаешь, что мне необходимо это знать. — Это был выкидыш. Сначала Хёнджину кажется, что он ослышался. Потому что этого просто не может быть. Вот только взгляд Феликса говорил об обратном. И все резко встало на свои места. Сынмин ведь поэтому так всех боялся, а в особенности стражу. Потому что тем, кто его изнасиловал скорее всего был стражник. Больше в той церкви никого и не было. И подавленное состояние легко объяснялось тем, что он знал о своей беременности. Знал и боялся сказать. И плохое самочувствие было тоже из-за этого. Хёнджину казалось, что его сердце вырвали из груди и разорвали на мелкие кусочки. — Я не могу сказать из-за чего точно это случилось. Но, вероятнее всего, это сильный стресс. — Мне надо побыть одному. Хёнджин не дослушивает Феликса и направляется к выходу из замка. По пути его догоняет Джихе и сообщает, что Соен пряталась в шкафу в одной из комнат и с ней все в порядке. Альфа игнорирует служанку и выходит на улицу. Он садится прямо на ступеньки и утыкается лицом в колени. На слезы не осталось никаких сил. Больше всего Хёнджину хотелось уснуть, а потом проснуться и узнать, что все это было страшным сном. Головой он понимал, что сейчас должен быть с мужем, но он даже представить не мог, как себя вести и что говорить. Казалось, что его присутствие сделает все лишь хуже. Хёнджин чувствовал полное бессилие и безысходность. Он ненавидел себя за то, что ни разу не смог защитить мужа. Чан появляется словно из ниоткуда. Он бесшумно садится рядом с Хёнджином и какое-то время они сидят в тишине. В конце концов старший тихим голосом говорит: — Я знаю, как это больно, когда ты ничем не помочь тому, кого любишь. Мне жаль, Хёнджин. — Я не знаю что мне делать. Как смотреть ему в глаза? Я так сильно виноват. — Все что тебе нужно делать это быть рядом. Больше ты ничего не сможешь сделать. Все уже случилось и это не исправить. Иди к нему. Хёнджин кивает и встаёт с насиженного места. Чан был прав. Сейчас было не время для самобичевания. Ему нужно было быть рядом с мужем. Нерешительно, но он все же направляется в покои. В комнате было темно и тихо. Лишь одна свеча горела, с помощью света которой, Феликс читал книгу. Увидев короля он приложил указательный палец к губам, прося быть тише. Хёнджин кивает и садится рядом. — Как он? — Я дал ему лекарство. Сейчас он спит, но… я не буду врать, он далеко нездоров и дело не только в том что… произошло сегодня. Он потерял не так много крови, но при его состоянии это могло отразиться на организме намного сильнее. — Он ведь будет жить? — Я очень надеюсь. Я останусь здесь и понаблюдаю пару дней за ним. Если состояние не ухудшится, думаю, ничего больше не случится и со временем он пойдет на поправку. Но сразу скажу это займет намного больше времени. — Я не понимаю за что ему все это? Разве это справедливо? — Знаешь, я думал над тем говорить вам это или нет… я мог бы этого не делать, но считаю вы должны это знать. Сынмина насиловали… часто. Я абсолютно точно могу это сказать по повреждениям. И… я не исключаю вероятности, что это не первый раз, когда он теряет ребёнка. За исключением его первой беременности. Хёнджин уверен, что получить ножом в сердце куда менее болезненно, чем услышать такие слова. Знать, что твой возлюбленный прошел через ад было невыносимо. Слезы как-то незаметно начинают бежать из глаз альфы, но он не обращает на них никакого внимания. Он смотрит на кровать, где свернувшись клубочком спал Сынмин. Он выглядел таким безжизненным, что, казалось, будто он совсем не дышит. — Я знаю, никто не позаботится о нем лучше чем вы, но я скажу это на всякий случай. Пожалуйста, будьте очень аккуратны со словами. Не расспрашивайте его ни о чем, если только он сам не захочет рассказать. — Я понимаю. — Я оставлю вас на время. Мне нужно съездить за кое-какими лекарствами и травами. Но вернусь так быстро, как только смогу. Феликс уходит, оставляя Хёнджина наедине с Сынмином. Альфа несколько минут сидит на месте, а затем не выдерживает и подходит к кровати. Он старается быть тихим, чтобы не разбудить мужа, но тот все равно просыпается и пугается. — Маленький, это я. Ты в безопасности. Хёнджин тянет руку к руке Сынмина, но тот её отдергивает. Это действие отдается болью в сердце альфы, но он ничего не говорит. — Хочешь пить? Сынмин мотает головой. На его лице абсолютно точно отражается боль. — Мне сделать что-нибудь для тебя? Некоторое время омега молчит, а затем несмотря на боль тянется к бумаге и пишет единственное слово: «уходи». В полном непонимании Хёнджин перечитывает это несколько раз, а потом вновь смотрит на Сынмина. — Почему? Я тебя обидел? Сынмин переворачивается на другой бок и становится ясно, что разговаривать тот не намерен. Хёнджин встает, и, как бы сильно ему не хотелось остаться, уходит. Если это было тем, что хотел его муж, он не мог не выполнить просьбу. Он направляется в детскую, чтобы проверить как себя чувствует Тэмин. При виде отца мальчик сразу улыбается и приподнимается с постели. — Привет, прости, что не смог прийти раньше. Как ты себя чувствуешь? — Голова болит. И горло. — Почитать тебе сказку? — Да! Про то как принц победил дракона! Хёнджин слабо улыбается и берет книгу с полки, после чего ложится в кровать к Тэмину и начинает читать сказку. Сюжет очень напоминал их с Сынмином историю, и неудивительно, что мальчику тоже нравилась история. Иногда альфе казалось, что сын знал её наизусть. — А почему папа не пришел? — Он болеет, поэтому не смог прийти. — Давай тогда сами к нему пойдем? — Сейчас нельзя. — Почему? И почему он так долго болеет? Он ведь даже не кашляет. — Понимаешь, это не такая болезнь как у тебя. Иногда случается так, что болит вот тут. — Хёнджин указывает туда, где находилось сердце. — от таких болезней нет лекарства. — Папа никогда не вылечится? — Ну что ты, он конечно поправится. Просто нужно больше времени. Ему нужно много любви как можно больше отдыхать. Лицо Тэмина становится задумчивым и это вызывает у Хёнджина улыбку. Его сын был умнее своих лет. Через какое-то время в дверь тихо стучат и в комнату входит Соён. Она мнется на пороге и в её глазах отчетливо видны слезы. — Принцесса, что-то случилось? Иди сюда, почему ты плачешь? Соен нерешительно подходит и забирается на кровать, после чего начинает рыдать. — Прости. Девочка выдавливает из себя одно единственное слово, после чего начинает рыдать еще сильнее. Хёнджин её тут же обнимает и целует в макушку. — Малышка, я не злюсь. Не плачь пожалуйста, все хорошо. Ты ведь больше ну будешь так делать, правильно? — Не бууууду. — Вот и хорошо. Соён снова всхлипывает, но кажется понемногу начинает успокаиваться. Хёнджин притягивает к себе и Тэмина, и они вместе ложатся поудобнее. Когда девочка успокаивается, Хёнджин произносит: — Тебе нужно будет извиниться перед папой. Своими словами ты сделала ему очень больно. Я знаю, что очень давно не проводил с вами время, но вы ведь уже взрослые, да? И понимаете, что у меня есть другие дела. Сейчас я все время должен быть с вашим папой. Это не значит что я стал любить вас меньше. — Точно? — Я вас когда-то обманывал? — Никогда. — Ну вот и все. А теперь давайте-ка засыпайте. Уже поздно. — А ты останешься с нами? — Да. Дети еще крепче обнимают отца с обеих сторон и вскоре засыпают. Хёнджин же всю ночь не может сомкнуть глаз.