***
— Вы умеете обращаться с мечом? Минхо подходит сзади так тихо и неожиданно, что Феликс с Сынмином подпрыгивают от испуга, хватаясь друг за друга. Прежде чем ответить они переглядываются между собой, как бы пытаясь понять, умеет ли кто-то это делать, а затем практически хором отвечают: — Нет. — Так и думал. Ну а стрелять? Наверняка должны уметь. — Нет. — И чему омег только учат? Вам немедленно следует этому научиться. Никогда не знаешь, в какой ситуации можно оказаться. Не всегда с вами будет то, кто сможет защитить. — А это не опасно? — Если вы не полные идиоты, то нет. — Минхо, ты разговариваешь с его высочеством, прояви, пожалуйста должное уважение. Чан смотрит недовольно, но Минхо это кажется ничуть не смущает. Сынмина даже удивляется его смелость. За такие разговоры ему вполне могли отрубить голову. Но, так как омега был не из знатной семьи, то подобные разговоры наоборот ближе лежали к его душе. — Все в порядке. Я ведь такой же человек, как и вы, верно? Минхо ухмыляется, как бы говоря Чану «вот видишь», а потом переводит взгляд на Чонина. Чонин из комнаты за эту неделю выходил лишь три раза и то не по своей воле. Он ни с кем не разговаривал и, как правило, смотрел в стену. Сынмин однажды пытался с ним заговорить, но это ни к чему не привело. На него даже не взглянули. — Ну а ты? Чонин переводит на Минхо безразличный взгляд, а потом снова отворачивается. Альфа продолжает смотреть на него с нечитаемым выражением лица несколько секунд, а потом на его лице появляется улыбка, которая не предвещает ничего хорошего. — Предлагаю пойти на улицу. Вы должны научиться себя защищать. Если, конечно, хотите. — Думаю, это никому не навредит, так что, почему бы и нет? — Замечательно. — Я с вами. Чанбин встает с дивана, и все они направляются на улицу. Хёнджина и Джисона с ними не было, потому что он уехали по каким-то делам, никому ничего не сказав. Но альфа пообещал Сынмину, что потом все обязательно расскажет. Омега просто надеялся, что это не опасно. Это все, что ему было нужно. Минхо проводит инструктаж, как правильно обращаться с пистолетом и как из него стрелять. И, как-то совсем неожиданно, их прерывает Чонин. — Если они будут стрелять так, как показываешь им ты, то они с большей вероятностью попадут себе в лоб, а не в цель. — Это с чего такая уверенность, стесняюсь спросить? — С того, что, судя по всему, ты тоже первый раз держишь пистолет в руках. Готов поспорить, я намного лучше тебя. — Ты уж прости, но лучше меня не стреляет никто. — Проверим? Сынмин с Феликсом наблюдали за ними, открыв рот. Омега еще ни разу не проявлял какой-либо заинтересованности хоть в чем-то, а сейчас он был инициатором. Чонин ухмыляется, отходит на несколько метров и достает из кармана небольшое красное яблоко, а затем ставит его себе на голову. Сынмин не хочет думать о том, что он задумал. Это было полнейшим безрассудством. — Чонин, ты с ума сошёл? Чан, наблюдавший за этой перепалкой со стороны, сделал несколько шагов в сторону Чонина, но тот сделал жест рукой и альфа сразу же остановился. Сынмин сразу заметил, что омега имел над мужем сильнейшее влияние, и тот ни смел сделать ничего против его воли. — Минхо, не смей. — Ты ведь знаешь, я не промахнусь. — Минхо, только попробуй, я тебя придушу, я… Чан не успевает договорить, потому что Минхо стреляет. Конечно же, он попадает в яблоко, но Сынмин с Феликсом все равно пугаются, и прижимаются друг к другу. Чан смотрит на Чонина раздраженно, а после, ничего не сказав, разворачивается и уходит. Чонин довольно улыбается, но эта улыбка вовсе похожа на ту, которая бывает у счастливых людей. — Неплохо, но ничего особенного. — Сейчас я посмотрю на твои способности. Еще не поздно сдаться, пока не опозорился. Минхо где-то находит мишени, и они расставляют их по территории. Чонин смотрит на это с каким-то странным взглядом и Сынмин не может понять, что он ему напоминает. Они с Феликсом стоят в стороне, не зная, что делать. Чанбин стоит рядом, поджав губы и слегка нахмурив брови. Никто не решается что-либо сказать. — Предлагаю командные соревнования. Так ведь интереснее — Боишься, что без их помощи проиграешь? — Я прекрасно справлюсь без них. — Так, хватит ссориться, — Чанбин выходит вперед, — ты, — Чанбин указывает на Минхо, — вроде собирался учить их стрелять. Вот и учи. Я беру Феликса. — Тогда я Сынмина, — Чонин встаёт рядом. — С чего это? Чонин не отвечает и отводит Сынмина в сторону, вручая ему пистолет. Если честно, взгляд омеги пугает настолько, что рядом с ним было страшно ни то что шевелиться, а даже дышать. Казалось, что допусти он малейшую ошибку, и ему тут же пустят пулю прямо в лоб. Чонин наклоняется и шепчет ему в самое ухо: — Стреляй. Сынмин не решается, не смотря на страх перед старшим. Почему-то казалось, что у него совершенно ничего не получится, хотя все было достаточно просто. Заметив замешательство омеги, Чонин обхватил его руку и немного сместил ее влево. — Давай же. Поджав губы и выждав еще пару секунд он все же нажимает на курок. Пуля задевает самый край мишени. — Нормально. Но если будешь бояться, никогда в цель не попадёшь. Следующим был Феликс. Чанбин помогает ему прицелиться, но никто не комментирует тот факт, что это жульничество. Омега попадает почти в центр и радостно хлопает в ладоши, с улыбкой поворачиваясь к Чанбину и порывисто его обнимая. Это длилось лишь секунду, но щёки у обоих покрылись румянцем моментально. — Ты молодец. Минхо фыркает и закатывает глаза, а потом нажимает на курок. Попадает он почти ровно в центр, промахиваясь лишь на пару миллиметров, и с довольным лицом поворачивается к Чонину. Тот одаривает его улыбкой, больше похожей на насмешку, а затем берет в руку пистолет и, не глядя, стреляет туда, где находится мишень. Пуля попадает ровно в центр. И хоть удивление отражается на лице Минхо лишь на секунду, его всё равно все успевают заметить. — И кто теперь лучший? Следующие полчаса были больше похожи на соперничество между Чонином и Минхо, нежели на попытки научить Феликса и Сынмина хоть чему-то. В какой-то момент те совсем перестают обращать внимание на остальных, и омеги используют его для того, чтобы сбежать. К ним присоединяется Чанбин. — Простите, но моя обязанность охранять его высочество. Надеюсь, вы не против. — Ничуть. Сынмин смотрит на то, как Феликс улыбается альфе и сам не сдерживает улыбки. Они направляются в небольшую рощу, неподалеку от дома и просто прогуливаются там. На улице достаточно тепло для осени, поэтому надо успевать нагуляться в последние деньки. Большая часть листвы опала, и теперь под ногами был изумительный золотистый ковер. — Как вам жизнь во дворце? — Не так как рассказывали в книгах. Но я не жалуюсь. Во дворце есть потрясающая библиотека, а это все, что мне нужно — Я вот никогда не мечтал так жить. Мне важнее быть свободным и знать, что я могу заниматься любимым делом. Сказав это Феликс замирает и с виноватым выражением лица смотрит на Сынмина, после чего тут же извиняется: — Прошу меня простить, я сказал это не подумав. Я, ни в коем случае, не хотел вас обидеть, и сказать, что во дворце плохо. — Все в порядке, я понимаю о чем вы. Феликс облегченно улыбается и они продолжают путь. — Вы ведь не отсюда? — О, я из очень далеких мест, о которых, вы вряд ли слышали. Феликс начинает рассказывать про свою родину, где никогда не бывает зимы и про то, что он сбежал из дома в поисках своей мечты. Ему очень повезло, потому что капитан корабля, на котором и осуществлялся побег, оказался хорошим человеком и сказал, куда Феликс может обратиться. Так он и оказался здесь. Омега, который обучал его всему, умер совсем недавно, оставил в наследство квартиру, так как родственников у него не было. — Я бы не смог так. Феликс пожимает плечами и не отвечает. Он выглядит немного грустно и Сынмин берет его за руку. — Не знаю, как там родители. Не осмелился написать после того как просто сбежал. — Напишите. Я думаю, они будут рады знать, что с вами. Это, в конце концов, твоя семья. Сынмин умалчивает о том, что его собственные родители не ответили ни на одно его письмо, с тех пор как он покинул свой родной дом. Ему хочется верить, что хотя бы у Феликса все будет хорошо — Шесть лет уже прошло. — Это не важно. Ты все равно остаешься их ребенком. — Хорошо, я напишу им. Чанбин в их разговор не вмешивался и просто шел рядом. Время от времени Феликс оборачивался, смущенно улыбался и снова отводил взгляд. Сынмин чувствовал себя лишним, но в хорошем смысле. Он все думал как бы оставить их наедине, и скоро удобный случай подвернулся сам. Сынмин услышал звук подъезжающей кареты и сразу понял, что это вернулся Хёнджин. — Вынужден вас оставить, прошу меня простить. Сказав это Сынмин тут же сорвался с места и побежал в направлении дома. Он успел ровно к тому моменту, когда Хёнджин выходил из кареты. Омега влетел в его объятия, едва не сбив с ног. — Наконец-то ты вернулся. — Сильно скучал? Сынмин кивает и жмется еще ближе. Хёнджин по-доброму смется и подхватывает его на руки, после чего прямо так направляется в дом. Омеге льстило, что его носили на руках, поэтому он улыбался не переставая. — Как день прошел? — Минхо учил нас стрелять. По крайней мере, пытался. В конце концов, они с Чонином просто пытались выяснить, кто из них лучше. Хёнджин удивляетя услышав рассказ про Чонина, но когда Сынмин говорит что боялся, что омега может его убить, то начинает смеяться. — Чонин точно не причинит тебе вреда, можешь мне поверить. Он очень добрый, просто то, что произошло для него слишком. — Ты никогда не говорил что именно произошло. — Его ребёнок родился мертвым, хотя все было хорошо и он всю беременность чувствовал себя вполне нормально. Никто этого не ожидал и Чонин просто закрылся. Честно, по сравнению с тем каким он был когда все произошло, сейчас ему уже лучше. Сынмин просто кивает, не зная что сказать. Он не представляет, насколько, это наверное было больно. Ему начинает казаться, что он не имеет права жаловаться, учитывая что Чонину пришлось намного хуже. Хёнджин сразу замечает перемену в настроении омеги и опускается перед ним на колени. — Что такое, маленький? Омега качает головой, боясь что если он заговорит, то расплачется. Хёнджин оставляет несколько хаотичных поцелуев на его руках и обеспокоенно заглядывает в его глаза. — Расскажи мне. Ты ведь знаешь что можешь поговорить со мной обо всем? — Это неправильно. — О чем ты? — Жаловаться, когда другим хуже это неправильно. По глазам Хёнджина, Сынмин понимает, что тот понял о чём речь. Альфа встает и присаживается рядом, заключая его в свои объятия и шепча на грани слышимости: — Нет ничего неправильного в том, чтобы делиться болью. Это не делает тебя плохим человеком. Сынмин всхлипывает и утыкается в шею мужа. Он не хотел произносить свои мысли вслух, боясь, что Хёнджин согласится с ними. Этого он бы вынести точно не смог. Но держать все в себе еще дольше было уже практически нереально. Поэтому, захлебываясь слезами, омега произнес: — Я боюсь, что это моя вина. Вдруг это я что-то сделал не так? Вдруг это можно было предотвратить? Я все время вспоминаю тот день и думаю, где мог ошибиться. Или может быть это произошло раньше? И еще я все время чувствую запах крови. Я не могу перестать думать об этом. — Маленький мой, в этом нет твоей вины. Я это точно знаю. Ты не виноват, что твое тело оказалось не готово. Прошу, не говори такие ужасные вещи. Это не твоя ошибка. Это не твоя вина. Омега начинает рыдать, не понимая стало ему от этих слов лучше или хуже. С одной стороны он испытывал облегчение от того, что Хёнджин не считал его виновным. А с другой так хотелось, чтобы за это кто-то был ответственным. — Если уж здесь и есть чья-то вина, то только моей матери. И, наверное, моя. Сынмин мотает головой, потому-что сказать хоть-то он просто не мог. Хёнджин укачивал его в своих руках до тех пор, пока на лице омеги не высохли все слезы. Когда он успокоился, то Хёнджин заставил его выпить воды, после чего уложил в постель. — Тебе нужно отдохнуть. — Ты тоже не виноват. Хёнджин грустно улыбается, но ничего не говорит. Он быстро переодевается и ложится рядом с Сынмином. Омега сразу же перемещается головой на его грудь, прислушиваясь к биению чужого сердца. Ему нравился этот звук. А еще ему нравилось считать количество ударов, потому что это помогало сосредоточиться и успокоиться. — Я очень тобой восхищаюсь. — Это какие-то глупости. Я ничего не сделал, чтобы мной можно было восхищаться. — Неправда. Ты очень смелый. И сильный. Я знаю, что моя мать хотела, чтобы ты шпионил за мной. И я знаю, что ты отказался. — Джихё рассказала? — Нет. — Тогда кто? — Не только у моей матери есть шпионы. Сразу хочу сказать, что следили не за тобой. Тебе я доверяю. Слова Хёнджина грели душу. В положении его мужа кому-то так безоговорочно доверять было слишком опасно. А еще радовало, что эту информацию он узнал не от Джихё. Омега скучал по своей служанке, которая не смогла поехать с ними по причине того, что слишком сильно заболела. — Я ценю это. Можешь не сомневаться, что я всегда буду на твоей стороне. — Спасибо. Хёнджин целует омегу в макушку, и Сынмин окончательно расслабляется. Ему наконец-то становится легче.***
Феликс знает, что он не должен был соглашаться на встречу с Чанбином. Он знает, что из этого ничего не выйдет. Он не создан для любви. Но проклятое сердце затмевало голос разума. — Вам не холодно? — Нет. Благодарю, что поинтересовались. Что вы хотели мне показать? — На самом деле, ничего особенного. Я просто хотел показать вам звезды и, не буду скрывать, хотел увидеть вас. Щеки Феликса алеют от смущения и он благодарит вселенную за то, что сейчас было темно и этого не было видно. Его никто никогда не приглашал посмотреть на звезды. Его вообще никто, ни разу, никуда не приглашал. — Вы разбираетесь в астрономии? — Совсем нет. Но я знаю несколько созвездий. — Я знал очень много созвездий, еще когда жил дома. Но здесь совершенно другие звезды. Они мне незнакомы и никто за шесть лет так и не научил меня в них разбираться. — Вы скучаете? — Когда остаюсь один, да. Но я ни о чем не жалею. Там бы я не был счастлив. Чанбин понимающе кивает и осторожно берет его руку в свою. Феликс нежно улыбается от этого жеста и кладет голову на плечо альфы. Сегодня он позволяет себе помечтать о том, что у него может быть семья.