Тортик

*** И вот он снова здесь. Киллера как минимум раз в год возили по всяким дуркам. Отец таким образом хотел «проучить» своего сына и показать, как живут реально несчастные люди. Среди длинных больничных коридоров с разными полатами, из которых доносились звуки хохота, плача, крика и других нелицеприятных шумов, его подвели к самой крайней полате, везëт, мимо двери не будут вечно шастать люди. - Ваш отец попросил определить вас к «особенному» поциенту. Прошу, будь осторожен... - на это Килл лишь усмехнулся, проходя вглубь двухместной полаты со светлыми стенами, двумя кушетками справа и слева. По тумбочке у каждой из них и всë. На противоположной стене от двери было окно, логично, что его было не открыть, а за ним находилась решëтка. Камера строгово режима, блин. На кровати справа сидел парень примерно его возраста, что уже необычно, и читал книгу в мягком переплëте. Тот полностью проигнорировал чëрноглазого, который прошëл вглубь и бросил свою небольшую сумке на пол, начиная разбирать еë, выкладывая всë, что только можно по полкам. - Не советую так загромождать шкав... Заберут, - голос этого парня был хриплым и сонным. Кажется, его накачали чем-то. - Спасибо, но я уже не раз лежу в психушках. Ни к одному предмету не докопаются, - Тебя выписывали? И ты попадаешь сюда ни раз? - Да, папочка очень любит переодически засовывать меня в подобные заведения... - А от чего? - В смысле? - За какой диагноз посадили? - Ааа... Ну, сначало была биполярка, сейчас что-то связанное с неконтролируемой агрессией, в следующем году будет апатия... - оба сдержанно посмеялись, а брюнет даже приподнялся со своей постели. - Найтмер, - он протянул свою руку чëрноглазому, на что тот вкрадчиво ответил: - Киллер, - и пожал чужую ладонь с обгрызанными и кровоточившими ногтями и пальцами. - А ты здесь за что? - Тебя уже предупредили, что я буйный... Сейчас можешь не переживать, меня накачали успокоительным, на тихом часу отключусь... Я здесь из-за неконтролируемой аргессии и что-то ещë... Не помню. Кажется, я кого-то поколечил. Брат, наверное, во мне разочарован... - Брат? - Да... Брат. Кажется, я сделал что-то ужасное, настолько, что он теперь не приходит ко мне... - Сюда трудно попасть... Да и книга, это ведь передачка, - Конечно, мне приходят вещи, которые я любил тогда... Но, ощущение, будто он просто хочет от меня отделаться, чтобы совесть не мучала... - первое впечатление о брате Найта было спорным. Килл на полном серьëзе сначала подумал, что будет ненавидеть такого человека. Как можно оставить больного брата одного, и отмахиваться от него передачками? Хотите узнать какой портрет у Убийцы сложился первоначально: Высокий брюнет, как и сам его сосед по палате, старше Найтмера на лет пять, как минимум. Единственный родственник которого любит «младший», но тот холоден к нему, а у «бедного» Найта из-за этого травма... Как же сильно тот охренел, когда оказалось всë совсем наоборот. От шепчущихся санитарок тот узнал о том, что его друг не просто поколечил, а убил нескольких подростков, будучи младше них... Что тот лежит здесь года два и по сравнению с тем, что было в первые дни его пребывания, сейчас очень спокойный, а, точнее, одна из его личностей преобладает в нëм. Так Килл узнал, что живëт он не с одним, а с двумя людьми в палате... В один из дней брюнет мог быть очень буйным, чуть ли не выбивать дверь на тихом часу, кидаться едой в столовой, иногда его даже связывали... Но на другой день тот мог быть очень остепенëнным, легко идти на контакт и душевный разговор, вечно перечитывать те книги, что ему когда-то давно отправлял брат... Но было в этих личностях кое-что общее: они оба воспринимали Киллера как собеседника. Если в первый день тому просто повезло встретить «того» Найта, то на другой его умение усмирять чужой пыл, не обвинять и не дерзить подкупило и вторую личность. Но, эти двое абсолютно по разному относились к своему младшему брату. Если добрый Найтмер вечно грустил, что «Дримми» его бросил и очень сильно хотел попросить у него прощения за то, чего сам не помнит и просто его обнять, то злой Найтмер признавался, что хотел убить тогда вместе со всеми (в отличии от прошлой личности, тот отлично помнил роковой день), но в скором времени потерял свою ненависть, из-за отсутствия этого человека в его жизни, но, если хорошенько прислушаться к его речи, можно понять, что тот тоже привязан к близнецу. Ведь, если хоть вякнуть о том, какой же Дрим, всё таки, ублюдок, вся его холодность превратится в сущий адский гнев, который усмирить не смогут даже санитары. *** Оба сидели за столом, поедая какой-то отвратительный навар, называемый супом. Рядом был стол с врачëм, который следили за тем, как едят люди, страдающие анорексией, где-то там, далеко доносились крики буйных, что решили, что эта дрянь луший материал для рисования. Кто-то истошно плакал, пока на него орал один из санититаров, кто-то ловил галюцинации, громко крича о какой-то птице с пятьюдесятью глазами... - Поскорей бы на тихий час... - хрипит зелëноглазый, начиная медленно вскипать. Киллер начал уже различать когда с каким другом общается, но иногда это становилось нереальной загадкой. Обе личности сливались в одну и получался очень даже адекватный человек, пока его не довести... Когда все дружным строем двинулись к полатам, двое вели себя тихо, чтобы ни одному из санитаров в голову не взбрела мысль кольнуть в них чего-нибудь. А такое бывало: слишком громко говоришь - успокоительное. Сделал резкое движение - буйный, связать... Одним словом, врачам здесь бы тоже полечиться не помешало бы... Когда их палату закрыли на тихий час, оба сели на кровать старшего, то есть, Найтмера. - Я хотел у тебя кое о чëм попросить... - Конечно, проси, - Ты же, рано или поздно, выйдешь отсюда? - тема уже началась не самая приятная... Если так подумать - это единственный раз, когда Килл смог найти себе кого-то с кем эти серые будни преобретали хотя бы красные или зелëные краски. - По моим подсчëтам... Где-то ещë пару недель... - У меня одна просьба, прошу, позаботься о Дриме, пока я здесь... - Да без проблем, дружище, *** - Так всë и произошло... - Киллер вместе с блондином сидел на кухне, оба пили крепкий кофе. Дрим казался очень зажатым и грустным. - Ничего не хочешь спросить? - Нет... Лишь хочу отправить ему новые книги... - после того, как тот узнал, что брат перечитывает старые книги, которые голубоглазый отправил ему, скорее, что бы самому не напоминать себе о близнеце, его сердце защимило от вины. - Я предлагаю тебе сходить к нему. Кого бы мы не застали... Они оба будут рады нам, - Я не знаю! Я боюсь... Боюсь тебя, боюсь его, боюсь, что тот уже забыл меня, боюсь нести груз ответственности за всë это... - Страх - нормальная эмоция для любого человека. Я в любом случае буду рядом... Я обещал, что присмотрю за тобой... А ответственность это такая штука, мы еë сторонимся, но именна она показывает, что нам можно доверять, - С каких пор ты заделался философом? - Дриму было жутко, что тот, кто недавно пытался его изнасиловать, говорит об ответственности и, кажется, старается надладить их отношения с братом. В любом случае, жертва внутри него чувствовала себя более чем комфортно, а агрессия по отношению к нему, из-за долгого общения и раскрытия его характера, потихоныку угасала. Но сам факт того, что когда-нибудь они будут, возможно, полноценной парой и станут рассказывать всем об их первом знакомстве и тереться друг о друга нисиками, быстро возвращало с небес на землю и заставляло свободную птицу, которая с каждым разом всë больше и больше становилась домашней, взмахнуть крыльями, возможно, последний раз, и попытаться выбраться из этой клетки.