Скажи вслух

       Поначалу они условились разделить ночи с Чу Ваньнином пополам.              В доме появилась ещё одна спальня, и каждую вторую ночь одному из них следовало проводить в одиночестве, пока второй спал рядом с Чу Ваньнином (если это можно было назвать сном).              В первую свою одинокую ночь Мо Жань не спал — прятал голову под подушкой, чтобы не слышать чужие стоны и крики. На утро Тасянь-Цзюнь сверкал наглой улыбкой, а шея Чу Ваньнина пестрела багровыми отметинами.              Несколько дней такой подход худо-бедно работал, несмотря на возмущенные вопли Тасянь-Цзюня о том, что какая-то блохастая псина смеет трахать наложницу этого Достопочтенного. Правда Мо Жань, видя, как изматывают Чу Ваньнина ночи с Тасянь-Цзюнем, не посмел навязывать свои ласки и в "свою" ночь только мягко обнимал его, целуя отметины, налившеиеся кровью. Он помнил, как страдал его супруг во дворце Ушань. Чу Ваньнин мог лишь ненадолго утолить ненасытную жажду зверя, который носил то же лицо и то же имя, что и Мо Жань.              Думая о прошлом, он решил пощадить Учителя и дать возможность прийти в себя после издевательств.              По утрам он отправлялся в деревню у подножия горы, чтобы хоть немного отвлечься от мыслей о постельных утехах, но в этот день работы не нашлось, и он с печальным вздохом поплелся обратно, надеясь, что ветерок хоть немного остудит его горящее от желания тело. Дорога слишком быстро стелилась под ноги, и он совсем не остыл, когда поднялся к дому. И уже у двери Мо Жань услышал такие громкие стоны, что даже стены не могли их заглушить.              Но ведь сегодня его день. Его, а не Тасянь-Цзюня!              Мо Жань замер, не понимая, что ему делать. Если бы Чу Ваньнин не хотел близости, он ни за что не подпустил бы к себе Тасянь-Цзюня, он больше не бесправная наложница у него и Тяньвэнь есть. С наглым соперником Мо Жань разделался бы в два счета, но что если сам Чу Ваньнин велит ему убираться? Крепко выебанный — он-то уж знает насколько — потерявший всякий стыд и разум, вдруг его супруг не захочет останавливаться? Мо Жань стоял, сжимая ручку двери. Он не знал, он правда не знал, что сделает Чу Ваньнин и от этого внутри все дрожало от страха и ярости.              Стоило развернуться и уйти в лес, позволить себе и дальше делать вид, что Чу Ваньнин принадлежит только ему одному.              Вместо этого Мо Жань толкнул дверь и вошёл внутрь.              Чу Ваньнин увидел его и попытался вырваться из чужой хватки, но перед ним стоял стол, а позади — Тасянь-Цзюнь. Тот и не думал отпускать возмущенного любовника — прижал покрепче к своей груди, выставляя тело Чу Ваньнина бесстыдно, словно в насмешку, так, чтобы Мо Жань точно увидел его возбуждение. Быть может в тот момент он потерял рассудок.              Мо Жань ни слова не сказал, но много чего сделал.              Чу Ваньнин тоже промолчал, наверное потому, что его рот был занят членом Мо Жаня, который не смог совладать со своей похотью. И с того дня они перестали спать в разных спальнях, но появилась новая проблема. Мо Жань и Тасянь-Цзюнеь до хрипоты спорили за право начать первым — словно два диких пса кидались друг на друга за течную суку. Иногда и правда доходило до настоящей драки.              Сегодня победил Мо Жань, поэтому именно ему посчастливилось отчаянно доводить Чу Ваньнина до оргазмов, пока тот принимал в рот член Тасянь-Цзюня. И стоило Мо Жаню самому дойти до пика, как Чу Ваньнин — совершенно затраханный, с лицом, залитым слюной и спермой — обмяк в его объятиях. Обессиленный, с алеющими губами и мутными глазами, он позволил уложить себя поудобнее и тут же смежил веки.              — Если ты натрахался — проваливай и дай мне закончить, — зашипел Тасянь-Цзюнь, отталкивая Мо Жаня.              — Ваньнин без сознания, не видишь?              — И кто виноват?              — Ты! — таким же яростным шепотом ответил Мо Жань. — Ты виноват, что Ваньнин потерял все силы, пока давился твоим членом.              Они ругались едва слышно и Мо Жань все пытался столкнуть Тасянь-Цзюня с кровати.              — Раньше он легко брал до самого горла! — шипел ему в ухо рассерженной гадюкой Тасянь-Цзюнь.              — Это не тело Чу Фэй! — вторил ему Мо Жань. — Ваньнин так не умеет.              

* * *

             Мо Жань помрачнел, как всегда, когда ему напоминали о прошлой жизни.              — У него все растраханно, Ваньнин даже не проснется, — сказал он, протягивая руки к покрасневшим ягодицам.              Пусть и бывший, но Мо Жань — Император. Он никогда не сдается легко. И разве он виноват, что супруг вызывает в нем такое желание?              — Ты больной. Не трогай его.              Этот пёс, этот Мо-цзунши, перехватил его руки и почти сбросил с кровати.              — Все из-за тебя, — с досадой бросил ему Мо Жань.              Как же он ненавидел эту благочестивую собаку. Прикидывался праведником, а сам охотно выебал Ваньнина на пару с ним, позабыв о всякой скромности. И теперь их муж слишком измотан, чтобы продолжать, а с возбуждением придется справляться самому.              Заметив, что Мо Жань готов сдаться, его неудачный двойник выдохнул с облегчением и начал отстраняться.              — Погоди-ка, — сказал Мо Жань и сам схватился за него. — Этот Достопочтенный не станет трахать Ваньнина, если ты сам все сделаешь.              — Что?..              — Подставишь задницу, — хрипло ответил Мо Жань.              После того, как он сказал такую глупость вслух, робость охватила его всего до самых кончиков пальцев.               — Расплатишься за то, что начал сегодня первым, — добавил Мо Жань, возвратив себе уверенность.              Точно, как голодный набросился на Ваньнина, отнял у того все силы, лишил Мо Жаня ласки супруга.              — Расплачусь? — переспросил Мо-цзунши удивленно и наклонился ближе.              Мо Жань едва удержался от того, чтобы не отодвинуться, а тот снова заговорил, почти касаясь губами его кожи.              — Думал, не замечу, как ты иногда смотришь на меня?              Он едва не потерял дар речи. Что этот придурок несет?              Когда Чу Ваньнин не видел, Мо-цзунши не слишком сильно отличался от Тасянь-Цзюня, от того, кто правил миром заклинателей и без спроса брал все, что пожелал. Сейчас голос Мо-цзунши звучал совсем как его собственный.              — Так вот, моя задница не для тебя, — сказал тот с улыбкой, которая сделала его лицо почти злым. — Но из сострадания я возьму в рот.              Сказав это, он опустил руку вниз и прижал ладонь к твердому члену Мо Жаня.              — Говоришь про сострадание, — усмехнулся он в ответ. — Будто этот Достопочтенный не знает, что ты сам этого хочешь.              Не переставая поглаживать член рукой, его праведное отражение, его мерзкий двойник наклонился еще ближе.              — С чего вдруг ты начал читать мои мысли? — прошептал Мо-цзунши. — Уж не потому ли, что это и твои мысли? Не берешь в рот даже у нашего Учителя… Как же, Император не будет ублажать ртом свою наложницу, правда ведь? — он говорил тихо, но Мо Жань отчетливо слышал каждое слово. — На самом деле ты отчаянно желаешь пососать член, настолько сильно, что уверен — один раз попробовав уже не захочешь останавливаться.              — Ты свихнулся?              — Считаешь себя особенным, лучше других, — будто не услышал его Мо-цзунши. — Тасянь-Цзюнь до отсоса не опустится, так?              — Я тебя… — задыхаясь от ярости, начал Мо Жань и схватил болтливого гаденыша за растрепанный хвост.              — Что ты сделаешь? – спросил тот, даже не подумав вырваться. — Сил у меня столько же, а телом я даже крепче. И все твои уловки я знаю, потому что это и МОИ уловки, — выдохнул Мо-цзунши, вместо этого прижимаясь еще сильнее. — Так что ты мне сделаешь? — прошептал он.              Как назло, член от этих слов не падал, наоборот. Чужой кулак снова и снова скользил по стволу и комнату наполняло грязное хлюпанье.              — Кончишь в рот или на руку? — спросил Мо-цзунши так, будто они обсуждали какое блюдо готовить.              — Отсасывай. А потом проваливай, — выдавил Мо Жань.              — Это и моя кровать.              Вместо того, чтобы продолжать ссору, Мо-цзунши спустился ниже и наконец взял в рот, обильно смачивая член слюной. Засранца стоило поставить на место, поэтому Мо Жань принялся трахать его в самое горло, не давая сделать лишний вдох.              При этом он будто в зеркало смотрел: его отражение сосало огромный хер, совсем не по-императорски. Но выглядело хорошо… Мо Жань представил, что это он сам, и тяжело сглотнул.              Мо-цзунши, не привыкший к такому размеру, отчаянно дернулся и вытащил член изо рта, глотая воздух. Но Мо Жань снова схватил его за волосы и потянул вниз. Мо-цзунши успел пару раз пройтись языком по стволу и облизать головку, и в следующий момент на его лицо толчками выплеснулась сперма.              Мо Жань быстро дышал и смотрел не отрываясь. Смотрел, как семя стекало по совершенной копии его лица. А этот святоша даже ругаться не стал — стер рукой то, что попало на глаза, и поднялся так, что их лица оказались на одном уровне. Его губы алели после грубой растяжки, и Мо Жань не устоял — прижался, слизывая то, что сам оставил на них.              Он и правда желал бы навсегда забыть титул Тасянь-Цзюня, но прошлое не отпустит его никогда.              Он прикрыл глаза, углубляя поцелуй, только другой Мо Жань не оттолкнул, не начал издеваться над его нелепой попыткой вернуть немного ласки. Наоборот — ответил и после того, как они оторвались друг от друга, Мо-цзунши сказал, задыхаясь:              — Видишь, ничего страшного со мной не случилось, — его загорелые пальцы погладили губы Мо Жаня. — Никто не будет над тобой смеяться.