Nayamashii Kare [Utsukushii Kare 3] | Сводящий с ума

      Спектакли силами одних актеров не делаются. Есть спонсоры, от которых зависит индустрия развлечений, есть люди, задействованные в самой постановке, СМИ и прочие. А новый спектакль Уэды хотели освещать многие, поэтому для него устроили специальную пресс-конференцию. Вместе с Киёй на ней присутствовали его менеджер Суга и директор агентства Ямагата.       В конференц-зале отеля стояли телевизионщики с камерами и создавалось ощущения гламурного события. Внимание, конечно, было в первую очередь приковано к самому режиссеру Уэде Хидеки и звезде прошлогодней популярной тайга-дорамы Обанадзаве Дзюну.       После вступительного слова Уэды началось объявление актеров. Их вызвали на сцену, где они расселись за столом в заранее оговоренном порядке. У Киёй был самый короткий послужной список, поэтому и место ему досталось ближе всех к краю.       Сперва в слепящих вспышках фотокамер представили уже заранее известного исполнителя главной роли Обанадзаву Дзюна. За ним по порядку пошли объявлять остальных. Роли распределились примерно так, как он и представлял.       У Микото, героя, олицетворяющего гордыню, который больше всего подходил самому Киёй, было не так много реплик, но каждая короткая фраза легко могла оставить сильное впечатление. Очень выгодная роль для новичков, что донельзя порадовало директора Ямагату. Да и сам Киёй считал так же. И хотя в мысли закрадывались некоторые сомнения, Микото казался сделанным специально под него, как пошитый по заказу костюм.       — Следующим позвольте представить исполнителя роли Гордыни: Имамуру Сейдзи-сана!       А?       Скосив глаза, Киёй увидел, как встает со своего места Имамура. Вот он кланяется и говорит о том, каким надеется показать своего персонажа.       «Тогда кого же буду играть я? Сейчас остается...»       — И наконец роль Нодзому, Зависти, исполнит Киёй Со-сан.       «Зависти? Э-э… Кто он там, вообще, такой был?..»       На секунду у него в голове все вскипело, и он только ошалело сморгнул. Ведущей пришлось объявить его еще раз, и Киёй, смешавшись, резко поднялся. Он уже так подготовился к роли Микото, что теперь лихорадочно пытался на ходу сообразить какой-то комментарий.                     — Кошмар. Так смешаться перед прессой… — вздохнул Киёй и глотнул принесенного менеджером зеленого чая.       Они уже сидели за сценой и переваривали случившееся.       — Ничего страшного, — принялся успокаивать его Суга на пару с директором. — В такой обстановке покажется, что ты перенервничал как новичок, и это наоборот производит хорошее впечатление.       — Но я же не перенервничал, а запаниковал, потому что все пошло совсем не так, как ожидалось.       — Да уж, Зависть на нас свалилась как снег на голову, — протянул директор. — Мы все думали на Гордыню, так что я плохо помню, но, кажется, этот Нодзому, который воплощает зависть, должен быть комиком, да?       — Полная противоположность Киёй-куну.       — Да, что-что, а юмор точно не его конек.       Киёй молча смотрел на их натянутые лица. Ну простите, что не шутник. Но в свой оценке они не ошиблись. Хотя сам он и любил юмористические передачи, но тоже считал, что как актеру комедия ему плохо подходит. В предвкушение и энтузиазм, которые он чувствовал по поводу новой роли, вплелось едва уловимое чувство тревоги.                     — Вот как знала. Мне тоже раньше говорили, что Уэда-сан не любит подгонять персонажей под актера, — протянула Анна, листая сценарий.       После пресс-конференции Киёй узнал, что у нее сейчас идет съемка неподалеку и попросил менеджера отвезти его туда. Анна как раз ждала своего выхода и успела посмотреть сценарий, пока они сидели в уголке студии.       — Могла бы и сказать тогда, раз знала.       — Ну ты же сам видел, как обрадовались директор и все остальные. И вообще, может Уэда-сан поменял принципы… Но разве так не лучше? Тебя ведь тоже не устраивало, что роль делают под тебя?       Так и есть. Но с другой стороны, Киёй сам же думал, что роль Гордыни подходила ему идеально. А теперь, хотя он преодолел все смешанные чувства по этому поводу, роль все равно отдали другому, и приходилось мириться уже с этим.       — Я тебя понимаю, но сейчас переживать времени нет. Имамура-сан, который будет играть Гордыню, смотрится неброско на фоне остальных, но вообще он из труппы W-университета и серьезный театральный актер. Остальные тоже свою репутацию заслужили. Тебе же пока не хватает опыта, так что сейчас стоит полностью сосредоточиться на своей роли, не отвлекаясь на другое. А роль ведь довольно сложная, да?       Анна четко попала в самое больное место. Угукнув, Киёй забрал у нее сценарий.       Текст он уже проглядел не раз, и в голове у него сложился некоторый образ Нодзому — Зависти. В прошлом, еще в мирное время, Нодзому безуспешно пытался сделать карьеру комика. Он вечно не затыкался, а Микото, Гордыня, часто поносил его на чем свет стоит.       «Будешь и дальше трещать ни о чем — и я тебя так отпинаю, что родная мама не узнает!»       И я вот это должен не говорить, а стоять и выслушивать?       Киёй со вздохом опустил глаза. Мало того — у говорливого комика ожидаемо была целая куча реплик, а поскольку талантами персонаж не блистал, то и шутки у него были совершенно несмешными. Далеко не в одной сцене он рассказывал какие-то длинные истории, которые никто не слушал. Такой клоун из тех, кто только портит веселье.       — Да у него со мной вообще ни грамма общего!       И как же войти в образ такого человека?       — Если не сможешь войти в роль, то и реплики со сцены донести до зрителя не получится, — заметила Анна.       — А ты как обычно делаешь? — спросил он.       Та задумчиво подняла взгляд к потолку.       — Да кто его знает? Вроде просто читаю сценарий, создаю себе образ, а когда командуют «Мотор!» — то вжух, и дальше все как в тумане. Потом смотреть снятое очень неловко.       — Мда, мне такое никак не поможет.       Вот поэтому он и не любил гениев от природы. Анне еще двадцати не было, когда она получила премию Берлинского кинофестиваля. До того, как попасть в агентство, Киёй часто пересматривал ее фильмы. По ролям создавалось впечатление, что сама она должна быть весьма эксцентричной, но, после того как они пообщались в реале, Анна оказалась обычной девушкой двадцати с небольшим лет. А вот под камерами она вмиг превращалась в другого человека. Роль словно приходила к ней сама, а персонаж вселялся в ее тело. На смотрящих это производило огромное впечатление.       Киёй так не мог. Даже когда он усердно готовился, роль сама собой никуда не приходила, поэтому оставалось только тщательно изучать сценарий. Да и как можно «вжух — и все как в тумане», он тоже не понимал.       Другими словами, он не был талантом от природы. Поэтому оставалось только добиваться своего упорным трудом.       Но как именно? Если не найти никаких зацепок, то образ Нодзому он так и не ухватит.       — Чем-то этот твой персонаж напоминает Хиру-куна, — улыбнувшись, сказала Анна.       — В каком месте? — нахмурился Киёй. — Хира, конечно, странный, но не странно-забавный, как комики, а просто больной.       — Ну, да, но этот Нодзому…       — И вообще он не такой болтун. Я терпеть не могу парней, которые трещат без умолку.       Обычно Хира был неразговорчив — даже когда они оставались вдвоем, то не вели каких-то оживленных бесед. Они жили в разных мирах, поэтому увлеченно обсуждать определенную тему не получалось. А когда Хира открывал рот, то выдавал только всякую больную дичь, так что молчаливость — это как раз хорошо. И потом, если честно, самому Киёй низкий голос Хиры даже нравился. Плюс тот говорил в нормальном, а не пулеметном темпе и никогда не опускался до пошлостей. Если закрыть глаза и послушать, то было очень даже ничего.       К тому же Нодзому ведь комик. В ходе пьесы ему прямо скажут, что у него нет таланта, но он все равно не сдастся и так и продолжит выдавать несмешные шутки, а над ним так и будут потешаться окружающие. Может, вот последнее и напоминало Хиру времен старших классов, но тот Хира тоже уже в прошлом — сейчас он был подающим большие надежды человеком искусства, чей талант разглядел первоклассный фотограф. И хотя на первый взгляд Хира выглядел как ботан, но если его приодеть и причесать, то по внешности он не уступал и моделям, а девчонки на него так и вешались…       — Киёй-кун, ты долго еще собираешься тут хвалиться?       Анну, судя по лицу, его рассуждения совершенно не впечатлили, и Киёй тут же пришел в себя.       — Я не хвалюсь, а просто говорю все как есть. Извини.       — Да ты извиняешься для проформы, а сам думаешь, что просить прощения тут не за что, я же вижу.       — Все, проехали. Лучше подскажи по роли что-нибудь.       — Нет, как я все-таки завидую твоей невозмутимости, — вздохнула Анна и продолжила: — Мы все интерпретируем персонажей по-разному, поэтому даже с дублерами случаются ошибки. Киёй-кун, ты еще пока сам для себя ничего о герое не уловил, а я уже влезла со своим мнением. Не стоило мне, а то так ведь и навяжу тебе собственную субъективщину.       — Анна-са-ан, давайте продолжим! — позвал ее телережиссер.       — Иду! — откликнулась Анна и поднялась со стула. — Ну, пока, Киёй-кун. Удачи с ролью.       — Хотя бы какую-нибудь подсказку дай, — взмолился Киёй.       — Как насчет понаблюдать для начала за Хирой-куном?              Анна вернулась к съемкам, а Киёй, оставшись один, скрестил руки на груди и погрузился в мысли.       Понаблюдать за Хирой? За больным прилипалой? Киёй еще со школы гадал, когда у того закончатся фанатские восторги, но Хира до сих пор поражал его глубинами своего больного воображения. И вот за ним надо понаблюдать?       Пока он прокручивал все это в голове, на телефон пришло сообщение от самого Хиры: «Съемки продлили. Сегодня, наверное, приду поздно».       Вот ни раньше ни позже. Киёй нахмурился. Хотя ему совершенно не хотелось, но совет от гениальной актрисы он игнорировать не собирался. А раз решился, то что резину тянуть? Надо начинать. Съемки у Хиры были в отеле неподалеку отсюда, и Киёй, выйдя из студии, тормознул такси.                     В лобби отеля Киёй попался знакомый из редакции журнала. Уже несколько лет этот отель сотрудничал с глянцевым журналом и спонсировал ночную вечеринку у бассейна. В прошлом году на нее вроде бы пришло двадцать тысяч человек. А сейчас, как рассказал Киёй знакомый, снимали афишу для вечеринки этого года.       — Погодка, конечно, совсем не для бассейна.       — Туда вылили всю горячую воду, но под ночным ветром все равно мерзнешь.       Как актер Киёй не понаслышке знал, как трудно даются съемки не по сезону.       — Киёй-кун, ты тоже пришел для фото совместного прыжка?       — Прыгать в воду в такую холодрыгу? Это лучше как-нибудь без меня. Да и потом, на рекламу ночной вечеринки у бассейна парней не зовут.       — Ха-ха, что есть, то есть. Сегодня тоже кругом девушки-модели, такой цветник. В этом году сделали тему «розовый фламинго», и там сейчас просто обалдеть. Сходи тоже посмотри.       Попрощавшись со знакомым, Киёй пошел к бассейну в саду отеля, куда посторонних не пускали.       «И правда одни девушки. Ну-ну».       Хира вот об этом вообще не упомянул. «Ну, он-то, кроме меня, все равно никого не замечает, так что проблем быть не должно».       И с этими мыслями Киёй нашел себе темный уголок, откуда принялся молча наблюдать за происходящим.       На фоне красных огней Токийской телебашни улыбалась и хихикала целая толпа моделей в купальниках. Вдоль бассейна стояли искусственные розовые фламинго, вода отливала всеми цветами неоновой радуги, и на ее поверхности покачивались надувные лебеди, леденцы и ракушки, как из «Рождения Венеры». Да уж, точно цветник. В Инсте все будет сверкать и выглядеть просто умилительно.       — Аж тошнит...       Мысленно кривясь от удушающего изобилия декораций, он одними глазами обшаривал съемочную площадку в поисках Хиры.       — Отлично, очаровательно! А теперь давайте попробуем общий прыжок в воду... — нахваливал восторженных моделей Ногучи.       Наставник Хиры стоял у бассейна с камерой в руках. В свои тридцать с чем-то он — высокий, худой и с короткой стрижкой — и сам бы сошел за модель. Под его громкое «Ра-аз, два-а...» модели дружно прыгнули в бассейн. Фантастическая картинка в брызгах воды. И лишь миг, чтобы вовремя нажать на кнопку.       — Восхитительно! Просто лучший кадр! О, Риса-тян, попробуй обнять Рену-тян и поцеловать ее в щеку. Ага. Отлично. А теперь мило зажмурься. Очаровательно!       На съемочной площадке фотограф — король, модель — королева. А все остальные — лишь челядь. Особенно ассистенты фотографа и им подобные. Они словно камешки на обочине или муравьи, которые слова не скажут, если их задавить. Но в случае Хиры все было не совсем так.       Он был официальным учеником того самого Ногучи, первым, которого популярный фотограф сам нашел и взял под крыло. И среди обожающих фотографов моделей считался выгодным вложением, которое «может нехило окупиться в будущем».       Дальновидные модели пытались с ним флиртовать совершенно на голубом глазу. Хира этого совсем не замечал: считывая движения Ногучи, он старательно держал светоотражатель. И хотя одет был, как всегда, как последний ботан, но когда молчаливо делал свою работу, то, если присмотреться, казался даже ничего так.       «Ну, самую малость. С определенного ракурса».       И пока Киёй сам для себя придумывал отмазки, модель у края бассейна попыталась поймать летящий в нее светящийся надувной мячик. А Хира, не заметив ее вытянутой руки, споткнулся и зашатался.       — Свет! — вдруг раздался раздраженный окрик Ногучи.       Хира, вздрогнув, извернулся и толкнул отражатель, который держал, в сторону стоявшего сбоку помощника. Тот успел перехватить оборудование, а сам Хира с громким всплеском свалился в бассейн. Киёй непроизвольно подался вперед.       Через какое-то время голова Хиры показалась из воды, и Киёй выдохнул. Но почему-то за шею Хиры цеплялась модель, а сам он поддерживал ее рукой за спину.       — Господи-и, я так перепугалась, когда упала!       Видимо, защитил, когда увидел, что падает прямо на нее.       «Видали, какой у меня парень!» — мысленно задрал нос Киёй. Но в следующую секунду модель с громким «ну во-от, весь макияж поте-ек!» уткнулась лицом прямо Хире в грудь.       «Эй, ты к кому тут лапы тянешь, пока он ничего не соображает? А ну быстро с него слезла!»       — Марие-тян, ты уж прости, пожалуйста, моего безрукого.       Как только к ней протянул руку Ногучи, она тут же выпустила Хиру и, жалуясь о том, как ей было страшно, вцепилась в предложенную ладонь. Вот же расчетливая. Но Ногучи-сан молодец. И Хира, можно сказать, вышел сухим из воды, пусть и не буквально. Что защитил оборудование и девушку — это, конечно, хорошо, но после надо было сразу от нее отвязаться. И вообще, у него совсем нет инстинкта самосохранения. Вот и сейчас, не подойди к ним Ногучи, он так бы ее и обнимал. И тут Киёй вдруг сам осознал, о чем думает.       Может, Анна про это и говорила?       Что, наблюдая за Хирой, он поймет, что такое на самом деле «зависть»?       Да ну не-ет. Все не может быть так примитивно. И уместно ли вообще ставить в один ряд ревность с завистью из семи смертных грехов христианства? Да и потом, это кто еще тут Хиру ревнует?       На съемочной площадке тем временем объявили перерыв, а Хира, выбравшись из бассейна, отжимал снятую футболку. И в обнаженном по пояс с зачесанными назад мокрыми волосами парне вдруг проглянул красавчик, который обычно скрывался за ботанскими шмотками и прической. Модели вокруг разглядывали его, будто громом пораженные.       «Хира, берегись! Это же логово львиц. Ну-ка быстро верни челку на лоб и надень стремную рубашку для защиты!»       Пока Киёй мысленно сходил с ума, за спиной у него ходили туда-сюда работники съемки.       — Этот вот, который в бассейн свалился, и есть тот самый, кого Ногучи-сан взял в ученики?       Услышав про Хиру, Киёй тут же переключил внимание на их разговор.       — Ага-ага, он и есть. Пока еще младший ассистент, а уже успел поучаствовать в съемке фотосессии, от которой зависело возвращение Анны в индустрию и карьера Кирии Кейске. Вроде говорят, что Ногучи-сан прям его продавливал.       — В общем, будущее у парня устроилось. Кстати, а Ногучи-сан не гей, часом?       — Кто ж его знает? Эх, вот бы во мне кто-нибудь с первого взгляда разглядел талант и перспективность!       И пока говорящие со смехом куда-то отошли, Киёй закашлялся как идиот. Да у них же нормальные отношения ученика с учителем! Ничего больше. Да, точно. Скорее всего. Наверное...                     — О тебе тут ходят слухи, что ты любовник Ногучи-сана, — выпалил он Хире прямо с порога, когда тот вернулся домой уже ночью.       Наблюдения за Хирой ради роли вообще не принесли выхлопа. Мало того, теперь у него еще и всякие ненужные сомнения зародились.       Хира только недоумевающе захлопал глазами в ответ.       — Ходят слухи, что Ногучи-сан на тебя запал с первого взгляда.       — С ч-чего вообще так решили? У кого-то слишком больное воображение.       Если уж этот-то говорит, про больное воображение, то все. Хира тем временем страшно скривился и обессиленно рухнул на диван в гостиной. Ну раз так, то волноваться уж точно не о чем, верно?       — Но он с тобой и правда носится. Хотя это и хорошо.       — Ничего хорошего! — запротестовал Хира.       — А что? Случилось что-то?       Если Ногучи-сан насильно подбивает к нему клинья… Киёй поспешно присел рядом на диван.       — Как сказать… Когда я с ним хожу по съемочной площадке, мне столько людей желают успехов. У Ногучи-сана все знакомые очень большие люди, и поэтому мне сложно на такое отвечать.       А что тут сложного-то? Киёй вообще не понимал, из-за чего так переживать.       — «Спасибо, я буду стараться» разве не пойдет? — предложил он.       — Мне страшно, что будет, если так пафосно отвечу, а потом так ничего и не добьюсь.       — Ну это же просто стандартный вежливый ответ.       — Но ведь, — возразил Хира, — если сказать «буду стараться», то получается, будто ты сам с чего-то уверен, что у тебя получится.       — Да никто в таком смысле это понимать не будет.       «Кроме тебя» Киёй добавлять не стал.       — Тогда еще ладно, — ответил Хира, но тут же снова вскинулся: — Но самое главное, что мне самому кажется, что среди них мне не место. В шоу-бизнесе все люди такие… как огромные бабочки. Чуть двинутся, и тут же вокруг засверкают крылышки в буйстве цвета. Иногда я держу отражатель и прямо задыхаюсь от этого. Шоу-бизнес — это такое королевство людей, которых выбрали, и все в нем, включая Ногучи-сана, слишком яркие. Временами я сам не понимаю, почему оказался среди них, и кажется, что просто не выдержу.       Хира с убитым видом уставился на собственные колени. И как он может смотреть на все настолько пессимистично, когда у него же так все круто сложилось, и с ним носится такой первоклассный учитель? И что значит «не место»? Раз он там, значит, место. В таком надо не сомневаться, а вежливо принимать как факт.       — Ты не анализируй каждую мелочь, — сказал Киёй. — Твое место там, где ты сейчас.       — Ну что ты! Разве я могу говорить, что мое место в том же королевском замке, где обитает Киёй? Это же непростительно.       В каком еще замке? Вот чуть расслабишься, и сразу он готов пуститься в свои больные бредни. Чтобы отвлечься от бесячести, Киёй перевел глаза на сумку Хиры и тут заметил брелок на ключах. Желтый утенок. «Наставник» Хиры еще с детства. Он много раз пытался узнать, почему наставник, но ответа так и не понял.       — Это вот что? — спросил Киёй, и Хира перевел на него взгляд.       — Капитан Кряква, — недоуменно ответил тот, и Киёй почему-то почувствовал раздражение.       — Да вижу я, что Кряква. Зачем тебе брелок с ним?       — Я его купил недавно как защитный талисман, — пояснил Хира. — Как раз из-за того, о чем сейчас говорил. В последнее время все так сильно поменялось, и я подумал, что Капитан Кряква поможет мне сохранить душевное спокойствие, чтобы все выдержать.       — Но что может сделать игрушка? — недоуменно спросил Киёй.       Хира в ответ взял брелок и поставил утенка на раскрытую ладонь.       — Возможно, я не сказал бы, что именно «сделать». Но прелесть Капитана Кряквы как раз в его неизменности. Он всегда плывет с умиротворенностью и по сточному каналу, и по золотой реке королевства. Его окутывает такое ощущение мимолетности, того, что все преходяще и ничего не вечно… Посмотри на его глаза с этими ресницами. Капитан появился на свет, чтобы быть детской игрушкой, но ты знал, что глаза у него совсем не радостные?       «Да откуда мне знать, придурок?»       Его слишком втянули в проникновенный разговор об игрушечном утенке, но Киёй понял, что Хире сейчас не по себе от груза чужих ожиданий.       «Тогда искал бы поддержки у меня! — мысленно возмутился он, все глубже погружаясь в пучину недовольства. — Не знаю, что там у Хиры за мимолетность, но получается, что у него собственный парень стоит ниже утки?»       С другой стороны, он тут хотя и пышет праведным гневом, но вот если бы Хира правда обратился к нему за поддержкой, Киёй бы столкнулся с другими трудностями.       Посоветовать он бы, конечно, что-нибудь посоветовал, если бы понадобилось, но вот насколько его совет дойдет до Хиры — это еще вопрос. Между ними не было совершенно ничего общего. Ни одной точки соприкосновения, хотя они и пара. Слишком много недоступного для понимания. В основном, потому что Хира обитал на чужой планете в далеком космосе. И Киёй бесило, что приходилось вот так довольствоваться статусом ниже утки.       Все-таки, наверное, остается только наблюдать и пытаться понять.       Пришло, наконец-то время, когда и работа, и личная жизнь диктуют, чтобы он начал анализ этого непонятного парня. И хотя ему отчаянно не хотелось, он же сам только что говорил, что раз ты здесь, значит, это твое место. А Киёй сейчас приземлился на поверхность планеты Хира. Сделав глубокий вдох и успокоившись, он осторожно шагнул вниз. И вот…       — Если хочешь, может, обсудим, я тебе что-нибудь посоветую.       …и вот он ступил на поверхность. Впервые в истории человечества.       — Да нет, не нужно.       Стоило сделать один шаг, как его космический корабль и все остальное повалилось набок.       — Почему?       — «Почему»?       «Это я тебя спрашиваю почему», — хотелось ответить ему, но Киёй сдержался.       — Не стесняйся. Я все выслушаю. И посоветую что-нибудь, если смогу.       Не поддавайся злости, просто аккуратно складывай слова. Не думай, что все вот так сразу пойдет гладко.       — Но ведь между мной и Киёй нет совершенно ничего общего. Точнее, даже быть не может. Сверкающая в небе звезда и простой камешек на обочине и видят все по-разному, и жизнь у них тоже разная. Не думаю, что для них возможно понять друг друга.       Киёй прямо передернуло от того, как Хира, принижая себя, махом отмел сам шанс достичь взаимопонимания. При всей своей пессимистичности он был еще и на редкость упертым и зацикленным на себе.       — Погоди, тогда получается, что у нас с того года как будто ничего и не изменилось? — Киёй выровнял корабль и снова попытался установиться контакт: — Помнишь, что я говорил на съемке Анны и Кирии? Старайся догадаться, что я чувствую. Мне казалось, что ты тогда тоже решил поменяться и поэтому согласился снимать, а ты опять за старое. Делаешь вид, что мной восхищается, но по правде вообще ничего не знаешь о моих чувствах? Прикидываешься послушным, а на самом деле такой самодур? Или упертый баран, у которого может быть или по-моему, или никак? Сразу в полный отказ? Никаких близких контактов, ни третьей степени, ни других?       — Никаких контактов? Да разве я?..       — Не ты ли сейчас мне говорил про понять невозможно? — гнул свое Киёй.       Но тут он вспомнил, что сам думал об этом же совсем недавно.       Блин.       Сейчас соглашаться с Хирой о том, что что-то там невозможно, вот вообще делу не поможет. Надо как-то выруливать отсюда на компромисс.       — Ну ладно, проехали, — смягчился Киёй. — Ты, кстати, тоже ведь стараешься. Просто когда становишься топовым профессионалом уровня Ногучи-сана, то берешься только за престижные заказы, и получается, что тебя сами собой начинают окружать такие же топовые люди.       — В этом-то все и дело, — простонал Хира. — А тут среди бриллиантов и рубинов затесался обычный камешек.       Опять он про этот камешек. Киёй вдруг вспомнилось, что у его твиттерского аккаунта было такое же имя. Так вот оно, значит, откуда? Есть небольшой контакт! Вот так и надо дальше анализировать.       — Я понимаю, что это тяжело, — сказал он, — но ты правда стараешься.       И, собрав в кулак все свои актерские навыки, он подкрепил эти слова улыбкой участливого бойфренда, который всегда поддержит. Вот только Хира в это время смотрел на утенка у себя на ладони.       «Вот придурок! Сюда смотри, бесячий ты псих».       — По сравнению с тобой, моих стараний совсем недостаточно, — ответил Хира.       — Опять у тебя этот негатив…       — Но все равно, — продолжил он, — если опущу руки, то рано или поздно не смогу быть с тобой, а этого я совсем не хочу. Поэтому решил, что надо держаться, и поэтому мне нужна поддержка Капитана Кряквы.       Хира баюкал в ладони брелок с утенком и сбивчиво, но старательно объяснял:       — Я считал, что такому, как я, не место рядом с самим Киёй, и всегда готовил себя, что однажды жизнь вместе с тобой закончится. Но сейчас… То есть сейчас я тоже не знаю, можно ли мне быть рядом, но все равно, вместо того чтобы готовить себя к концу, я решил прикладывать усилия, чтобы быть с тобой и дальше… Хотя это очень нагло с моей стороны.       Киёй пораженно молчал. Он еще ни разу не слышал от Хиры таких оптимистичных слов. Сам он нередко чувствовал подступающую тревогу, когда не был уверен, что они с Хирой говорят на одном языке, но вот сейчас хорошо понимал, что тот пытается сказать. Прикладывать усилия, чтобы отношения не прекращались — казалось бы, очевидная вещь для пары, но в их с Хирой случае это уже был невероятный прогресс. Особенно если посмотреть, с чего у них все начиналось.       Киёй вдруг вспомнился старый фильм Спилберга и его постер с велосипедом в ночном небе и соприкасающимися пальцами человека и инопланетянина. Вот прямо так было сейчас и у них с Хирой. Внутри у него все прямо запело от того, как удалось установить контакт с неизведанным существом.       — Смотри-ка, да ты, оказывается, уже такого прогресса достиг.       — А?       — Что сразу-то не сказал? Я тогда тоже...       Хира прикладывает усилия, чтобы оставаться с ним. Ради такого дела пусть хоть с десяток брелков с утятами цепляет, а то и сотню. Внутри у Киёй все так таяло, что даже стыдно. Они сейчас говорили, как обычная влюбленная парочка, и в порыве чувств он положил голову Хире на плечо. Тот прикоснулся губами к волосам Киёй и произнес:       — Как я могу такое сказать?       — Да ладно тебе. Дурак, — беззлобно буркнул Киёй и спрятал лицо у него на груди.       Где-то в глубине души звенел тревожный звоночек, что не стоит обманываться. Он так радуется контакту второй степени с пришельцем просто потому, что сам уже теряет связь с реальностью. Не расслабляйся.       Но Киёй просто не мог устоять перед этой атмосферой настоящей пары, которая у них возникала, может, раз-два в год. Однако стоило ему полностью переключиться на режим нежничанья, как Хира добавил:       — Не могу. Сказать такое будет противоречить позиции прибора.       — Э? — приоткрыл глаза Киёй. — В смысле прибора?       — Я про электроприборы. Холодильник, рисоварка, фен и тому подобное.       — А-а, эти.       Сразу перейти из режима влюбленной парочки на язык планеты Хира не получилось.       — Я стараюсь и придерживаюсь позиции прибора, чтобы провести с тобой хотя бы на день больше.       — А есть такая позиция?       — Есть. Хотя я сам это понял совсем недавно.       — И что же именно ты понял? — спросил Киёй, хотя ему совершенно не хотелось узнавать.       Но надо. Чтобы понять Хиру.       — Работа у Ногучи-сана… Для меня это как будто меня запустили в космос, и я на маленьком кораблике лечу в далекую галактику Андромеда. А по дороге мне встречаются одни пришельцы из сверхразвитых цивилизаций, чьего языка я не понимаю, и меня это прямо режет по живому.       Хира опустил глаза, даже не осознавая, что он сам — представитель такой цивилизации с неизведанной планеты, и продолжил:       — И если я как-то продержусь и вернусь на корабле домой, меня еще и встретит Киёй — создание, настолько выходящее за рамки трех измерений, что я просто умираю. Но если правда умру, то больше не смогу видеть самого Киёй. И поэтому я начал искать способы хотя бы чуть-чуть успокоиться, чтобы внутри меня так не раздирало на части.       И одним из этих способов стал Капитан Кряква. Киёй поймал взгляд Хиры, на лице которого проступило несчастное выражение, и понимающе кивнул.       «Все нормально. Это я понять могу». Все-таки очень важно проговаривать все словами через рот. Вот так бы и дальше.       — Но… — продолжил Хира, — как бы сказать?.. Все-таки постоянно рассчитывать на помощь со стороны не получится, и поддержать себя в любой момент в конечном итоге могу только я сам. Поэтому мне надо выбрать четкую позицию, которой буду придерживаться, и самому стоять на ногах.       Именно. Молодец, Хира! Киёй в мыслях поднял победный кулак.       — И тогда я понял, что это позиция прибора.       — А?       Его словно телепортировали в совсем другое место.       — Они всегда рядом, поэтому раньше я даже не замечал, но ведь электроприборы такие замечательные. Когда они есть, их воспринимаешь как само собой разумеющееся, и хотя они ни на что не претендуют, прожить без них невозможно. Изо дня в день они молча выполняют свою функцию, работают изо всех сил, приносят пользу, пока однажды вдруг не ломаются.       — Н-ну, да… наверное, — протянул Киёй.       Нет, его точно куда-то телепортировали, и теперь он оказался на совершенно незнакомой территории.       — Всю свою жизнь этот прибор молча проработал без единой жалобы, но хозяин, даже не сказав ему «спасибо», только нахмурится из-за внезапной поломки, да еще пробурчит, что она произошла в самое неудобное время. Но подумай: приборы ведь нужны нам каждый день, а значит, удобного времени для их поломки вообще не бывает. То есть, когда бы он ни сломался, хозяин все равно будет недоволен. А потом решит, что раз уж надо покупать новый, то в этот раз подберет модель даже получше. Прибор будет молча смотреть, как хозяин листает каталог, а потом, когда в доме появится новая модель, только глянет на нее искоса и молча отправится на помойку.       Нет слов.       Киёй вообще не знал, что на это ответить. Как представителя человечества его захлестнуло самоненавистничеством таких масштабов, словно он был в ответе за как минимум глобальную природную катастрофу.       Но приборы и делаются, чтобы выполнять свои функции. Не ведись на ловушки. Помни о цели.       — И когда я посмотрел на приборы с такого угла, то вдруг понял, — продолжал Хира. — Мне так тяжело в мире Ногучи-сана и Киёй, потому что я ищу в нем смысл для своего существования и тому подобные мелочи. Поэтому я изменил мышление. Чтобы, как приборы, в любое время — плохо ли, хорошо ли — просто выполнять свою задачу там, куда поставили, а если совсем не останется сил, то тихо уйти из жизни. И вот это беззаветное служение и понимание, которое дает плывущий по сточному каналу Капитан Кряква: понимание того, что ничто не вечно — сейчас они помогают мне держаться.       Хира замолк, а Киёй подавленно сидел рядом, переваривая услышанное. Кошмар. Это, оказывается, был никакой не прогресс, а эволюция в запретную форму. Все-таки здесь опасно. Человечество слишком поторопилось. Надо срочно улетать с планеты Хира обратно домой.       — Возможно, как простой человек я не могу достичь таких высот, — добавил Хира, — но постараюсь хотя бы немного приблизиться к роли прибора. Думаю, что это единственный способ быть вместе с тобой.       «Для такого мне и настоящих приборов хватит, придурок!» — хотелось ему выкрикнуть, но он сдержал злость.       Киёй хотелось, чтобы его любил парень — человек, а не какой-то прибор. Он что, слишком раскатал губу? Почему его перенесло в это иное измерение? Такое загадочное, что даже пугает. Ему точно стоит жить с таким зацикленным на себе пессимистом? Киёй содрогнулся.                     Пока Хира был в ванной, Киёй набрал Анне сообщение в мессенджере:       «В каком месте Хира вообще похож на Нодзому?»       «Я тебе поверил и попробовал за ним понаблюдать, но он меня так напугал, что я чуть не отключился».       Чем похожи мелкий бесталанный комик, предмет всеобщих насмешек с его нескончаемым потоком несмешных шуток и вещь в себе по имени Хира с его логическими вывертами, недоступными для понимания обычным представителям человеческой расы? Чем больше Киёй пытался их сопоставить, тем дальше уходил от него образ Нодзому. Зато вот кого бы он сейчас сыграл прекрасно, так это застрявшего в далеком космосе астронавта, который паниковал из-за потери связи с родной планетой.       Телефон дзынькнул оповещением об ответе от Анны:       «Мне просто показалось, что похожи. Прости».       Давай-давай, извиняйся. Вот поэтому он и терпеть не мог полагаться на инстинкты гениев.       Киёй обессиленно рухнул на диван. Можно было обойтись и без таких проверок: он еще со школьных времен узнал всю придурь и закидоны Хиры куда ближе, чем хотелось бы. Хиру не вылечить. Он же с самого начала это понимал. Вот и хватит уже пытаться.       Вот уж точно самое бездарно потраченное время в истории человечества.