Что раздражает Генри Винтера

      Следующей вещью, раздражавшей Генри Винтера, было любопытство. Выраженное в любой степени, оно считалось Генри пороком, простить который можно было только ему самому.       Генри довольно часто проявлял любопытство в общении со мной: выспрашивал подробности о моей жизни с самого начала нашего знакомства, давал советы, критиковал мою академическую деятельность (иногда совсем не выбирая выражений). Но ему можно было так поступать с другими, а кому-то другому поступать так с ним — нельзя. Даже мне. Особенно мне.       На следующий день сразу после занятий мы с Кристиной вернулись в библиотеку, чтобы провести наше маленькое расследование. Подруге не очень нравилось, что вечер пятницы мы тратили на это, а не на планирование вечеринки на следующей неделе, но ещё больше ей не нравилось то, что на облик Генри Винтера в её глазах внезапно упала тень. Они с Натаниэлем и до этого не очень хорошо отзывались о мрачном и грубом ученике Джулиана Морроу, поэтому, как только у меня появилась лишь капля сомнений в нём, Крис тут же, как ищейка, взяла след.       — Странно, что он вообще обратил на меня внимание, — я протиснулась между обжимающейся парочкой, чтобы догнать Кристину. — На ваших вечеринках в начале года я выглядела, как дешёвая девочка по вызову.       Кристина театрально оскорбилась.       — Ну нет, ты бы сошла только за очень дорогую.       — Твоими усилиями! — подчеркнула я. — И что это вообще за комплимент?       — Ну как бы ты ни выглядела, это не помешало тебе горячо поругаться с кем-то на итальянском, — подколола подруга.       — Я этого не помню! — запротестовала я капризным тоном, но тут же отвлеклась от темы. — Вот этот стеллаж. Помоги мне.       Мы подошли к тому самому книжному стеллажу, куда вчера Генри вернул книгу, которую прятал от меня в течение всего нашего “свидания”.       — Что ищем? — подключилась Крис.       — Тонкая книжка, в твердой обложке. Потрёпанная, вроде такая типа пурпурная. Страницы жёлтые.       Кристина тут же вытащила подходящий вариант.       — “Локи как трикстер”?       Я заинтересованно хмыкнула и потянулась к книге, но тут же одёрнула себя. Мы сейчас тут не за этим.       — Нет, вряд ли.       Я достала из недр книжного шкафа ещё одну подходящую по приметам книжку. Крис обернулась и заглянула в название: “Критика тантра-йоги”. Мы с подругой одновременно скривили лица — нет, это точно не то.       Кристина молча вернулась к поискам.       Пару минут спустя, она постучала меня по плечу, указывая на книгу на верхней полке. Я подошла ближе, чтобы увидеть, что там.       — Корешок стёрт, — пожаловалась я, становясь на носочки. — Дионис… Дионисийские что там?       — Мистерии, — ответила Кристина. Она встала коленкой на одну из полок шкафа и, запрыгнув на неё, достала книжку и протянула мне. Исполняя эти хитрые манипуляции, она объясняла: — Тайные культы древних греков.       — О, ты в этом разбираешься?       Кристина пожала плечами.       — Наверное, прочла у Рёскина.       Я пролистала страницы книги. От старости некоторые из них слипались между собой.       — Значит, древние греки и магия, — заключила я.       — С древними греками всё ясно, это буквально специальность группы Джулиана. Но при чём тут магия? — развела руками Кристина.       — Я видела дома у Генри ещё одну книгу про магические практики греков, — вспомнила я, пока не понимая, куда ведёт эта цепочка.       Вдруг Крис охнула.       — Как ты думаешь, он может попытаться украсть твою научную работу? Вот говнюк! А я говорила, что он не так прост!       Подруга всплеснула руками и уже встала в стойку для драки. Мне пришлось насильно опустить её руки, пока мы не начали привлекать лишнего внимания.       — Подожди, — шикнула я. — Он бы попытался навязаться в соавторы работы, прежде чем сплагиатить её, не считаешь? Учитывая все силы, что он вложил в помощь мне, я бы даже не подумала отказываться. Но он не просил. Мне кажется, дело тут в чём-то другом.       — Но он явно скрывает что-то, — настаивала Кристина, нервно поправляя длинные чёрные волосы. — Это странно. Что такого постыдного в древних греках?       — Я не знаю. Но я выясню. Пойдём отсюда, — я махнула книжкой в своих руках. — Это я беру с собой.       Подруга не стала протестовать. У нас впереди был ещё целый вечер, чтобы продолжить приготовления к хэллоуинской вечеринке.       ***       Мы с друзьями обосновались в общажной комнате Натаниэля. Пока он сам ходил туда-сюда по своей спальне, договариваясь по телефону о доставке нескольких ящиков пива, Кристина сидела на его постели с ноутбуком, тщательно вручную собирая плейлист для вечеринки. Она то меняла порядок песен, то переслушивала, как конец одной песни сочетается с началом следующей. Иногда она даже спрашивала наше мнение.       — Кей-поп — слишком смелое решение? — она в очередной раз подняла на меня глаза.       — Мне кажется, всем будет всё равно, — ответила я.       Я сидела на подоконнике и читала книгу, взятую в библиотеке. Пришлось почти подраться с библиотекаршей, чтобы мне позволили вынести такую старую книгу. Солнце уже садилось, поэтому я напрягала глаза, вчитываясь в выцветшие строки, опасаясь, что из-за этого у меня начнётся мигрень, но была не в силах оторваться.       — Да, ты права, — задумчиво проговорила Кристина. — Поставлю поближе к середине, там уже всё равно подо что дрыгаться.       — К тебе потом ещё с заказами начнут подтягиваться, — напомнил Натаниэль, наконец положив трубку.       Он сел на кровать рядом с девушкой и заглянул в список музыки.       — Давай, не стесняйся, — подбодрил он. — Кеша, Гага, Кэти Перри. Всех на такую ностальгию пробьёт.       — Подтверждаю, — вставила я, не поднимая глаз от книги.       — Мэри, есть рекомендации из русского? — спросил Нат.       — Русские песни в моём плейлисте закончились ещё на “русском блоке” вашей прошлой вечеринки. — Я усмехнулась: — Но всем, кажется, понравилась “Ламбада”, можете добавить её.       — У-у-у, точно, сейчас добавлю! — оживилась Кристина.       Я не стала даже пытаться её переубедить.       Перевернув страницу, я пробежала глазами по заголовку следующей главы: “§7 Культ Диониса. Вакханалии”. По спине пробежали мурашки.       Я с ужасом пролистала следующие страницы. Интенсивные мистические переживания. Потеря сознания. Впадение в состояние “неописуемого восторга”. Ритуалы. Соединение с божеством. Описываемые книгой таинства скорее пугали меня, чем манили. Моего небольшого исследования в области магии хватало, чтобы знать, что практики такой сложности были буквально недоступны обывателям, а то и опасны.       Но то, что я прочла дальше, взволновало меня ещё больше. Дальше в книге приводились домыслы о том, каким образом древние греки впадали в ритуальное состояние: особое положение звёзд, погода, пост, отвары и благовония. И я тут же вспомнила записи, подсмотренные мной в блокноте Генри Винтера.       Я захлопнула книгу и спрыгнула с подоконника. Мне кажется, мой ужас можно было прочесть на моём лице, поэтому, пока друзья были заняты плейлистом, я прошла мимо них к выходу из комнаты.       — Блин, ты куда? — возмутилась Кристина. — Скоро том ям доставят.       — Начинайте без меня, — бросила я через плечо, снимая с вешалки у входа пальто и шарф.       Вслед мне Кристина сказала ещё что-то в полном недоумении, но я уже не слышала, потому что выбежала из комнаты, на ходу обматываясь шарфом. Надо было спешить — я помнила, что по вечерам пятницы студенты Морроу обычно все вместе уезжают на выходные к кому-то в загородный дом, а мне надо было застать Генри прямо сейчас.       К своему счастью, прямо у соседнего общежития я поймала такси. Вернее, мне пришлось разделить его с кем-то, кто ехал в центр города, и по-моему этот человек был не очень доволен моим вторжением, но проехать мне было всего ничего, поэтому я не стала обращать на протесты сильно много внимания.       Я ехала в квартиру Генри. На самом деле перед отъездом за город, компания могла собираться у кого угодно, но я не знала, где жили близнецы или Френсис (Банни жил в общежитии, и этот вариант я отмела сразу же), поэтому пришлось полагаться на удачу.       Торопливо поблагодарив водителя и сунув ему несколько купюр, я выскочила из машины за квартал от дома Генри (дальше было не по пути) и добежала остаток дистанции.       Его машина была на месте, а в окнах горел свет. Повезло.       Я поднялась по лестнице, прижимая к груди книгу, которую всё ещё держала в руках. От спешки и нервов сердце билось быстро и громко. Я прикрыла его книгой, будто в попытках спрятать.       Добравшись до двери в квартиру Генри, я настойчиво постучала. Голоса, до этого бойко переговаривавшиеся между собой, разом затихли. Меня бы это смутило, не будь я так взволнована.       Я смело постучала ещё раз.       — Генри, открой, я знаю, что ты там. — Я не знала. Откуда я могла знать?       После того, как я подала голос, дверь всё же открыли. Меня встретила дружелюбная улыбка Френсиса.       — О, Мария, привет, — сказал он как ни в чём ни бывало. — Мы думали это Банни.       Хотелось оттолкнуть парня с дороги и пойти разыскивать Генри, но я не могла позволить себе потерять последние капли достоинства в глазах студентов Морроу, поэтому я улыбнулась в ответ.       За Френсисом возникли заинтересованные лица близнецов.       — Привет, — я старалась говорить спокойно, но мой голос точно выдавал хотя бы то, что я бежала сюда. — Мне очень срочно нужен Генри. Я могу с ним поговорить?       — Эм-м, — неуверенно начал Френсис, но тут в диалог вклинился Чарльз.       — Да, конечно, он у себя, — Чарльз указал на спальню Генри.       — Спасибо, — спешно ответила я и направилась туда.       За моей спиной, судя по всему, Камилла или Френсис безмолвно упрекнули Чарльза в его решении впустить меня, на что тот, тихо, но возмущённо что-то съязвил.       Дверь в спальню Генри была открыта. Он складывал вещи в дорожную сумку. Подняв на меня глаза и увидев не того, кого он ожидал увидеть, Генри осёкся и нахмурился.       — Мария?       Я вошла в комнату и захлопнула за собой дверь. На самом деле я хотела просто закрыть её, но не рассчитала силу. Пришлось притвориться, что так и было задумано. Я приблизилась к Генри.       Он был сильно выше, поэтому посмотреть на него “свысока” было трудно, но я постаралась, как только могла. Генри молча смотрел на меня в ответ, глаза его были полны недоумения. Я махнула перед его лицом библиотечной книгой.       Выражение лица Генри сменилось — на ещё более непонимающее.       — Ты хочешь устроить вакханалию? — спросила я без прелюдий.       Генри так опешил, что даже не стал отрицать.       — Откуда ты знаешь? — изумился он, округлив глаза.       Теперь я была не просто взволнована, теперь я злилась.       Я подошла к его прикроватной тумбочке и взяла с неё ту самую вторую книгу об эзотерике.       — Зачем тебе это сдалось?! — красноречиво помахав книгой перед Генри, я хлопнула ей по поверхности дорогой деревянной тумбы. Та даже не пошатнулась.       — Потому что потеря контроля — это… — начал Генри, но вдруг вспомнил, что, видимо, передо мной отчитываться ему не по статусу. Он тут же выпрямился, теперь это он глядел на меня свысока. — А в чём проблема?       — Ты совсем с ума сошёл? — воскликнула я, стараясь не кричать на всю квартиру. Я приблизилась к Генри вплотную. — Зачем оно тебе надо?       — Это не только моё решение, — Генри держался спокойно и отстранённо. — Мы все на это согласились.       Он имел в виду себя и своих одногруппников. То, что странная затея принадлежала всем пятерым, немного сбило меня с толку, но я постаралась этого не показывать.       — На дионисийскую вакханалию? — спросила я.       Генри нехотя кивнул.       — Дионис — один из самых опасных богов греческого пантеона. Каждый современный практик, работающий с богами, отзывается о нём крайне неоднозначно. — Я ткнула пальцем в грудь Генри. — А ты пытаешься влезть в это, не имея никакого прошлого ритуального опыта, я правильно понимаю?       — Мы всё тщательно изучили.       Я думала, что Генри сейчас отстранится от меня, но он не двинулся с места.       — Теории недостаточно! — вспылила я. — Ты хоть представляешь, что может пойти не так? И что вы собираетесь использовать? Какие-то древние наркотики?       В ответ на это Генри промолчал, не сводя с меня глаз.       Я усмехнулась.       — Какой кошмар! — я потёрла лицо руками. Сама мысль о том, что кто-то может добровольно ввязываться в такую сверхъестественную дичь, прекрасно зная последствия, казалась мне невообразимой.       Генри терпеливо ждал, пока я приду в себя. Его лицо ничего не выражало.       — Если тебе важно моё мнение, хоть в чём-нибудь, — я подняла указательный палец, приказывая Генри не перебивать, но он, кажется, и не собирался, — не делай этого.       Генри промолчал. Он отвёл от меня свои голубые глаза.       Я схватила его за локоть, заставляя снова посмотреть на меня. Генри повиновался.       — Обещай мне, что вы бросите эту затею, — попросила я уже спокойнее.       — Я не могу ничего тебе пообещать, — так же спокойно ответил Генри.       Я выпустила ткань его пиджака из своих рук, развернулась и молча вышла из комнаты.       В коридоре по прежнему толпились близнецы и Френсис. Они смотрели на меня с беспокойством и даже с некоторым удивлением. Слышали они наш разговор или нет, было неважно — Генри всё равно сейчас всё расскажет.       С гордо поднятой головой я прошагала к входной двери. Уже выходя, я обернулась и вежливо улыбнулась.       — Всем хороших выходных, — пожелала я. — О, и, Френсис, позвони Александру. Он про тебя спрашивал.       Френсис ухмыльнулся:       — Замечательно.       ***       Выходные прошли быстро.       Я ничего не слышала об учениках Морроу на протяжении всего уик-энда, как будто все свидетельства их существования внезапно стёрлись, и помнила о них только я.       Кристине и Натаниэлю я не рассказала, по какой именно причине мы с Генри поругались, и докапываться до правды они, к моему удивлению, не стали. Когда тем же вечером я вернулась в их комнату расстроенная, они приняли к сведению, что разговаривать при мне о Джулиане Морроу и его учениках не стоит. Я была благодарна им за это, но в среду мне всё равно предстояло идти к Джулиану на очередную унизительную консультацию, поэтому долго избегать темы не удалось бы.       Хэллоуинская вечеринка была назначена на вторник. Конечно, обычно крупные вечеринки проводились по пятницам, но Хэллоуин в этом году выбрал выпасть на будний день, а переносить празднество было бы кощунством.       Каждая минута до начала вечеринки была занята её приготовлениями.       Всю субботу и воскресенье мы с друзьями и с помощниками Кристины с факультета искусств носились с тыквами, пластиковыми стаканчиками и гирляндами.       А в понедельник сразу после занятий мы съездили в город за недостающими элементами наших хэллоуинских костюмов. Кристина была Фридой Кало, Натаниэль нарядился Дорианом Греем (половина его лица была расписана Кристиной под портрет, который старел и гнил за своего хозяина, а фрак с одной стороны был будто износившимся). Мой же костюм теперь казался мне какой-то глупостью, но менять его было уже поздно. По крайней мере, я надеялась, что никто не поймёт, кого я изображаю.       Костюм состоял из длинного летящего белого платья, подвязанного на талии, как тога, украшений в волосах из свежих цветов и моих красных пальцев, по легенде запачканных соком граната. Можно было подумать, что я просто какая-то лесная фея.       Занятия во вторник прошли как в тумане, а с последней пары — лекции по психологии — я и ещё половина потока отпросились, чтобы привести себя в порядок перед вечеринкой.       Вечеринка началась в семь часов небольшим представлением учащихся с нами талантливых сверстников, которые показали несколько фокусов, отыграли ироничные сценки и спели несколько песен. Всё это не претендовало на серьёзный концерт, поэтому имело целью вызвать у зрителей только смех, и всё прошло по плану.       Так как на улице было уже довольно холодно, а вечеринка такого общеколледжевого размера не уместилась бы в гостиную общежития, мы заняли здание спортзала, словно проводили бал старшей школе. Широкие двери, ведущие прямо на улицу оставили открытыми — гости вечеринки то и дело выходили покурить или встретить друзей и возвращались обратно.       Плейлист уже успел дойти до середины и кей-поп песен, а меня назвали уже тремя разными магическими существами, так и не угадав, кто я, когда на вечеринку наконец пришли студенты Морроу. Я стояла на возвышенности у диджейского пульта и Кристины, поэтому мне было хорошо видно, как они зашли.       Камилла и Чарльз были в тогах — Артемида и Аполлон. Френсис в своём идеальном костюме Вилли Вонки вызвал у меня восхищённый, но всё же смешок. Банни оделся Гарри Поттером. Позади них всех шёл Генри.       Сначала мне показалось, что он без костюма. Он был одет во все черное, но вскоре в тусклом свете спортзала я разглядела, что одет он был не в обычный пиджак, а во фрак с длинными полами, а на голове у него были рога. Не дурацкий ободок со светящимися дьявольскими рожками, а начинающиеся на лбу и тянущиеся назад по голове сатанинские рога.       Из своего укрытия на возвышении сцены, я наблюдала, как компания учеников рассредотачивается по залу. Банни пошёл к своей девушке, Френсис тоже отделился и ушёл в поисках кого-то, а близнецы и Генри остановились посреди зала, высматривая кого-то. Вернее, высматриванием занималась только Камилла, а Чарльз и Генри переговаривались между собой и пили.       Камилла несколько раз отвлекалась от своих поисков, чтобы поучаствовать в их беседе, поэтому ей понадобилось добрых пятнадцать минут, чтобы догадаться взглянуть повыше и наконец высмотреть меня. Да, как оказалось, искала она именно меня.       Обнаружив, где я прячусь, Камилла махнула брату и двинулась в мою сторону. Генри тоже поднял глаза и, встретившись со мной взглядом, достал из кармана пачку сигарет и пошёл к дверям.       Камилла добралась до сцены и поманила меня со сцены рукой. Заинтригованная тем, чего она могла хотеть от меня, я спустилась к ней.       — Привет, — Камилла улыбнулась. Вышло не совсем естественно. Нам обеим было одинаково неловко.       — Привет, Артемида, — ответила я. — Извини, в прошлый раз мы так и не познакомились нормально.       Девушка посмеялась дружелюбнее.       — Ничего страшного. Генри много рассказывал нам о тебе. — Я удивлённо подняла брови, а вот Камилла посерьёзнела. — Я как раз о нём хотела поговорить.       — Я слушаю, — ответила я с опаской.       Камилла какое-то время молча всматривалась в моё лицо, будто подбирая слова.       — Он стал невыносимее с тех пор, как вы поругались, — выпалила она.       — Что? — тупо спросила я, не успев даже осознать, о чём говорила студентка Морроу. — Почему?       Камилла пожала плечами нервно и раздражённо. В её жесте было что-то, подсказавшее мне, что раздражали её не я и не наш разговор, а её беспомощность в этой ситуации.       — Я не знаю, почему, — продолжила она смущённо. — Никто из нас не знает, почему вы поругались.       То, что Генри ни с кем не поделился содержанием нашей беседы, стало для меня сюрпризом.       — Мы не то чтобы поругались, — попыталась увильнуть я. — Просто не сошлись во мнениях.       Камилла прервала меня властным жестом.       — Думаешь, я не знаю, каким бывает Генри? — она понимающе склонила голову. — Иногда он совсем не думает, что говорит. Но что бы он тебе ни наговорил, пожалуйста, рассмотри возможность простить его.       Официальная формулировка Камиллы вызвала у меня улыбку.       — Рассмотрю, — пообещала я.       Камилла коротко вздохнула.       — Приятно было пообщаться, Мария, — вдруг холодно закончила она.       — Ага, приятно, — ответила я её удаляющемуся от меня затылку.       Я вернулась на сцену к Кристине. Подруга оторвалась от экрана ноутбука и кивнула мне вопросительно.       — Я, наверное, пойду, — сказала я. — Мне надо кое с кем поговорить.       Кристина не стала возражать. Она только кивнула и на прощание послала мне воздушный поцелуй.       Я вышла из спортзала и вдохнула свежий холодный воздух улицы. Из-за влажности казалось, что было ещё холоднее. Для моего лёгкого платья погода не подходила.       Прошагав уже несколько метров по газону и разочаровавшись в попытках найти Генри среди курящих компашек, я всё же догадалась зайти за угол здания, где почти никого не было. Там Генри и стоял. Он курил сигарету и задумчиво смотрел в небо, на котором из-за облаков не было ни одной звезды. Луны, как кстати к Хэллоуину, тоже не было совсем.       Я подошла ближе. Генри поднял на меня глаза.       — Знаешь, я уверена, что у Мефистофеля не было рогов, — сказала я вместо приветствия, указывая на качественно сделанную декорацию у него на голове.       — А разве осенью Персефона не должна быть в подземном царстве у Аида? — парировал Генри. Мне стало невообразимо лестно, что он узнал, кого я изображаю.       — А Мефистофель не сойдёт за Аида?       Генри затянулся дымом и осмотрел моё платье поближе.       — Как прошла вакханалия? — спросила я, отвлекая его от мыслей обо мне.       Генри отвёл взгляд.       — Её не было.       — Я рада.       Генри достал пачку и прикурил вторую сигарету.       — Будешь? — спросил он.       Я махнула головой отрицательно. Дав Генри вдохнуть ещё дыма, я протянула руку и забрала у него его сигарету. Генри изумлённо наблюдал за моими действиями. Глядя прямо ему в глаза, я затянулась.       — Я могу забрать свою сигарету или…       Зажав сигарету между пальцев, я протянула её обратно Генри, приглашая курить её прямо из моих покрашенных в красный пальцев. Но Генри вытащил сигарету из моей руки и затянулся.       — И чем, позволь спросить, — медленно начал он, — тебя заинтересовала моя сигарета?       Я хитро улыбнулась.       — Было любопытно.       — Любопытно? — переспросил Генри.       — Да, — поддразнила я. — Любопытно, какой ты на вкус.       Генри посмотрел на меня из-под приподнятых бровей.       Мимо пробежали несколько студентов. Они покосились на нас, но останавливаться и глазеть не решились.       — И что ты скажешь? — спросил он с усмешкой.       Я приложила палец к подбородку и состроила задумчивость.       — Хм-м, не знаю, — протянула я и демонстративно облизала губы. — Я не распробовала.       Генри снова предложил мне свою сигарету.       — Хочешь ещё?       — Хочу.       Но я оттолкнула его руку, встала на носочки и коснулась его губ своими.       Генри сжал челюсти и замер. Я требовательно прикусила его за нижнюю губу, вовлекая, и тогда он наконец ответил на поцелуй, углубляя его.       Как раз когда он вошёл во вкус, я отстранилась.       Я вытащила сигарету из пальцев Генри и затянулась.       — Хорошо провести время, — пожелала я.       А потом пошла в сторону общежития.       Ночь только начиналась.