Несмотря ни на что, я буду любить тебя

Хината тихо закрыл за собой дверь и, сняв обувь, он хотел поскорее подняться в комнату. Однако, не успел он сделать задуманное, как тут же к нему подошла мама, которая была чуть бледной и взволнованной. — Мама, ну подожди, — проговорил рыжеволосый, пытаясь отвертеться от рук женщины, которая вертела его голову то в одну сторону, то в другую — О, Боже, Шое я так переживала, когда мне позвонили и сказали, что ты упал в обморок, — перестав того крутить, проговорила она. — Ты плакал, что-то случилось? — Нет, всё в порядке, просто глаза заслезились из-за холода, — соврал рыжик. — Я же знаю, что ты мне врешь. Я же волнуюсь, Шое, расскажи мне, что тебя беспокоит. Я заварила твой любимый зеленый чай, так что давай ты мне всё расскажешь. Хината коротко кивнул головой. Послетого, как его мать ушла, Он сел на пол и, взявшись за голову, вздохнул. Не хотелось всё объяснять маме, даже если рыжеволосый омега ей и доверял, то хотелось просто закрыться в комнате и не выходить оттуда целый день. Но он лишь, сняв обувь, поднялся и последовал на кухню. Женщина сидела на стуле и ждала того, напротив неё стояла кружка чая, от которого выходил пар. Хината по-настоящему почувствовал горечь от того, что в начале не хотел сюда заходить, всё-таки попить чай он был не против. — Расскажи мне, как у тебя дела в школе? В команде? — поинтересовалась женщина, одаривая того своим мягким взглядом. — Всё нормально, — коротко ответил рыжик. — А с Тобио-куном? Кажется сегодня проводил не он, а другой, если я не ошибаюсь. Шое медленно отпил горячий чай из кружки, как можно дольше, чтобы потянуть время. Однако от пристального взгляда никак не получалось спрятаться. Он медленно поставил кружку на стол и, не глядя на маму, проговорил: — Мы с ним расстались. *** Хината шёл за матерью, едва ли не налетая на мимо проходящих людей. Запах антисептика и лекарств казалось уже проник в его одежду, а легкие привыкли к запаху больницы. Многочисленные коридоры сменялись один за другим, казалось можно было без проблем потеряться в этом бесконечном лабиринте. Шое казалось, что они уже несколько часов плутают, но однако прошло от силы час, если меньше. Пока, они наконец не остановились возле одной из дверей с надписью 258, а позже сели на скамейку, чтобы дождаться своей очереди. Впереди них было человек так 15, поэтому следующие полчаса пройдут на этой жесткой и неудобной скамейке. — Всё хорошо, Шое? — поинтересовалась мать, чуть потрепав по волосам. — Мам, ты спрашиваешь это уже в 10 раз, — ответил он, смотря на свою обувь. Ему казалось, чем-то постыдным поднимать свои заплаканные глаза и вообще его вид явно был не самым лучшим. После того, как Хината признался, что случилось он уже не смог сдержать свои эмоции, хоть и очень старался. Слезы одни за другим покатились по чуть бледным щекам. Женщина удивленно сидела, первый раз видя своего ребенка настолько разбитым. Казалось будто её сердце разрывалось от такой сцены, которую она не ожидала увидеть. Она притянула к себя рыжеволосого парня, её руки медленно поглаживали спину, стараясь успокоить. — Я так его люблю, мама. Я не смогу быть без него, — захлебываясь в слезах, проговорил парень. — Тише-тише, всё будет хорошо. — медленно вымолвила женщина. Они просидели так ещё достаточно долго. Мама Хинаты продолжала его аккуратно поглаживать, пока не убедилась, что тот успокоился. Она чуть отстранилась и заправила рыжую и уже отросшую челку за ухо, а после поцеловала в лоб. — Перестать плакать. Всё когда-нибудь наладится. Из-за того, что вы расстались, жизнь не закончилась. Ты сможешь полюбить ещё кого-нибудь… — Нет! Мне не нужен никто кроме него… — тихо закончил Шое и, вытерев слезы, встал со стула. — Я никогда никого не полюблю, так же, как его. Спасибо за чай, я пойду наверх. Хината отвернулся и направился в свою комнату, после этого он не выходил из нее и не спускался вниз. Рыжик пересматривал все фотографии, где они были вместе с Кагеямой, а после ещё долго слышался тихий плачь, издаваемый из комнаты, где находился парень. И вот сейчас, ему пришлось сидеть и ожидать свою очередь. Утром он не особо желал куда-нибудь идти, даже выходить не хотел, что уж говорить о посещении больницы. Однако, мама Шое настояла на этом, так как переживала о состоянии сына. И даже, если всё в порядке, то всё равно лишний раз проверить свой организм было полезным. Хината скучающее глядел то на свои кроссовки, то на мимо проходящих людей. Кто-то был одет в простые джинсы и ветровку, кто-то в длинное пальто, иногда проходили врачи и медсестры, мелькая своими белыми халатами среди такой смеси цветов. Шое снова начал пересчитывать количество плиток, из которых состоял пол, пока его наконец не позвали. Кабинет был просторным и очень светлым, как и всё остальное в здании. Шое даже захотелось найти такое место, где не было бы этого раздражающего белого цвета. — Присаживайтесь и снимайте вверх, — произнесла врач, продолжая писать что-то на бумажке, но уже через минуту она поднялась и взяла в руки стетоскоп. Когда холодный металл соприкоснулся с кожей, Хината вздрогнул. Женщина медленно переставляла прибор от одного участка тела к другому, что-то кивая головой. — Можете одеваться, — напоследок сказала она, перед тем как уйти обратно за свой стол. Когда они получили какую-то снова расписанную бумажку, в которой Шое не понял ничего. То направились обратно кабинету, где они побывали в самом начале. Хинате стало отчего-то волнительно, хотя они ждали просто результаты анализов, и тут явно не было того, чего можно бояться. Он хотел поскорее уже оказаться дома, где не будет этих белых стен, множество различных людей в белых халатов и запаха антисептика. Хотелось просто завалиться на кровать и пролежать так целую вечность. — Чтож, ваши результаты весьма не плохие, но кое-что мы всё-таки выяснили, — проговорила врач, глядя сначала на Шое, а потом на рядом стоящую женщину. — Надеюсь, это не что-то серьёзное? — поинтересовалась она, приобнимая сына за плечи. Женщина посмотрела на рыжеволосого парня и, обращаясь к нему, ответила: — Вы беременны.