Сломленные

«И пять, шесть, семь, восемь…». Амели грациозно выскользнула из-за кулис на ярко освещенную сцену. Ее ступни, затянутые в белоснежные пуанты, двигались невесомо и легко. Сердце отбивало бешеный ритм. Этот сезон был ее триумфом. Громоподобный финал «Лебединого озера» всегда заставлял ее сердце биться чаще. Музыка проникала под кожу, заполняла все ее мысли. Она чувствовала себя счастливой и по-настоящему живой в эти моменты. Зал рукоплескал, на сцену летели букеты цветов, публика скандировала «Амели» и трижды вызывала ее на бис. Амели улыбалась и смотрела вдаль. Свет софитов не давал ей рассмотреть лица в зрительном зале, тем более, она не отличалась особенно острым зрением. Даже наоборот. Амели была слегка близорука, а постоянный свет прожекторов только усугублял этот недуг. Но что балерине до плохого зрения – это ей совершенно не мешало быть одной из лучших танцовщиц Европы, а быть может и мира. Прима Гранд-опера, она купалась в лучах славы и обожания парижского бомонда. Иногда мать и отец донимали ее звонками и требовали вернуться в поместье Гийяр, оставив карьеру. Подыскивали ей то одного, то другого богатого женишка. Ха, она не нуждалась в их помощи: богатых и влиятельных поклонников, желавших бросить к ее ногам весь мир, у Амели хватало и без того. - Амели, ты была великолепна, как всегда! - Спасибо, Антуан, ты тоже! Она обменялась комментариями с партнером и под завистливые взгляды балерин кордебалета направилась в личную гримерку. Там ее уже ждали многочисленные букеты цветов: лилии, хризантемы, пионы, голландские тюльпаны. И розы. Букетов роз было много, но лишь один сорт заставил ее улыбнуться улыбкой ребенка, которому купили желанную игрушку. Семь букетов розы сорта «Амелия». Нежного розового оттенка. Конечно, все они от Него. Амели подбежала к букетам в нетерпении и выхватила записку из самого большого. «Для самой прекрасной девушки, укравшей мое сердце». Подпись «Ж». Одна буква, но Амели знала, кто прислал эти прекрасные цветы. Она прикрыла глаза и вспомнила свою последнюю встречу с Жераром Лакруа: они катались на колесе обозрения, он смешил ее, она заливалась смехом. А потом они пили шампанское прямо на улице в мороз и целовались. Она уже спала с ним, но он все еще был ее тайной любовью. Они пока не выходили в свет вместе. Он говорил, что дело в работе, а она была слишком увлечена, чтобы расспрашивать. Амели Гийяр просто наслаждалась тем, что у нее было. У нее были мужчины и до Жерара, все они щедро заваливали ее подарками, но она, будучи наследницей одной и старейшей и богатейшей семей Франции, не впечатлялась одним только финансовым достоинством мужчин. Ей нужно было больше. Она хотела смеяться, хотела парить, хотела чувствовать себя живой. И Жерар ей все это давал. Амели вышла из такси и тут же поежилась. Этой зимой холод пробирал до костей, и даже ее соболиная шубка не помогала унять дрожь. А быть может это была дрожь нетерпения. Жерар почему-то назначил встречу на мосту и сказал, что это очень важно. Что он должен срочно уехать, но перед этим ему обязательно нужно с ней поговорить. «Неужели он бросает меня?», -- подумала она. «Да нет, невозможно». Но мысль уже заронила в ней зерно и тревога поселилась в районе солнечного сплетения маленьким суетливым зверьком. «Да я с ума сойду». Она взглянула на часы. Приехала раньше на 20 минут. Что это с ней? Всегда заставляла мужчин ждать, а тут сама прискакала на свидание намного раньше. Она смутилась от осознания того факта, что этот мужчина так сильно завладел ее сердцем. Девушка попыталась взять себя в руки, но обнаружила, что сердце ее стучит так быстро, как будто она только закончила крутить фуитэ. «Если он не появится прямо сейчас!». И он появился. Сначала она увидела темную высокую фигуру на другой стороне моста. Ее зрение не позволяло разглядеть лицо, но по походке и силуэту Амели безошибочно узнала любимого. Силой воли заставила себя не кинуться к нему. Сердце застучало еще быстрее. Когда он подошел ближе, она, наконец, разглядела его лицо. Жерар улыбался. И Эта улыбка сказала ей, что волноваться не о чем. Он стремительно обнял ее и прижал к себе. Когда Жерар наконец разжал объятия, он увидел, что ее глаза блестели от почти подступивших слез. Как она была хороша в эту минуту: полная ожидания, нетерпения и любви. Жерар взял ее за руку и погладил озябшие пальцы. - Я должен признаться тебе… Амели как громом поразила догадка: неужели он сейчас скажет, что женат. Предательский стук в висках. - Я... боюсь это прозвучит странно, но, я должен все же сказать, я – секретный агент. Амели рассмеялась. Рассмеялась потому, что правда оказалась лучше, чем то, чего она боялась, это был смех облегчения и радости. Но Жерар понял его по-своему. - Я понимаю, как это звучит, но я не вру тебе, я … - Жерар, все в порядке, я тебе верю, верю. Я думала совсем о другом. Думала... да не важно на самом деле. И она улыбнулась одной их своих чарующих улыбок, которые он так любил. - Постой, это не все. Я должен уехать. Из-за работы. И надолго. Но я не хочу уезжать вот так, не сделав этого. Я… Прости, что все вот так, ведь ты заслуживаешь чего-то особенного и я обещаю тебе все сделать еще раз и как следует, если останусь в живых, но я просто не могу уехать, не спросив тебя… Он встал на одно колено прямо в снег и достал что-то из внутреннего кармана. Это была бархатная коробочка с кольцом. - Ты станешь моей женой? Амели, тревога, напряжение и страхи которой сделали ее совершенно уязвимой, расплакалась. Это были и слезы счастья и облегчения. Но более всего это была реакция ее нервной системы на тот стресс, который она давно уже испытывала из-за мучительно долгих репетиций, бесконечных выступлений и бессонных ночей с Жераром, а также от ожидания и страхов последних минут. Но теперь все будет по-другому. Она не знала как именно, но чувствовала, что жизнь ее изменится. - Я согласна. Они целовались счастливые и влюбленные. А потом стояли в обнимку еще несколько мгновений. Внезапно Амели заметила какого-то человека, стоявшего в начале моста. Он курил. Ей показалось, что все это время он не сводил глаз с нее и Жерара. Однако, она не могла быть уверена. - Кто там стоит, Жерар? - Где? А, это мой коллега. - Он тоже агент? - Вроде того. - И он ждет тебя? - Да. Прости, Амели, я должен идти. Тут только она вспомнила, что, делая ей предложение, Жерар сказал «если останусь в живых». - Ты ведь вернешься? Вместо ответа он крепко обнял и поцеловал ее. - Я сделаю все, чтобы вернуться к тебе, любимая. Амели считала дни и часы до встречи. Она не знала ничего: ни названия организации, где работает Жерар, ни имена тех, с кем она могла бы связаться, чтобы узнать что-либо о любимом. Но догадывалась, что если вдруг его не станет, ей сообщат. Не просто же так Жерар взял на встречу того странного курящего мужчину. А поскольку за две недели она не получила таких известий, это давало ей надежду. Некоторые ночи она спала спокойно, другие – ворочалась и рыдала в подушку. Однажды в ее дверь постучали. Амели открыла дверь и увидела на пороге смуглого человека с суровым взглядом. Ей показалось, что этот самый человек стоял в тот день на мосту с ней и с Жераром. Ее сердце пропустило пару ударов – неужели он пришел сообщить о смерти ее жениха? - Здравствуйте, меня зовут Габриэль Рейес. Я коллега Жерара. Не бойтесь, он жив, но вы должны поехать со мной. «Он жив! Он не сказал, что с Жераром все в порядке! Значит что-то не так. Но он жив! Что бы ни случилось, я выдержу». Думала Амели, но сердце ее колотилось и предавало ее. Поездка прошла как в тумане. Всю дорогу мужчина молчал. Амели пыталась с ним заговорить, но он избегал ее взгляда и отвечал односложно «да», «нет», «не знаю». От него веяло силой и смертью. Сама не зная почему, Амели сделала именно такое умозаключение. Рядом с ним было неуютно и она ждала, когда же наконец закончится эта поездка и ей не придется сидеть так близко от этого пугающего человека. Когда наконец они вышли из автомобиля, Амели с удивлением обнаружила, что они находятся на каком-то частном аэродроме. - Что это? Куда мы летим, месье Рейес? - Мы летим в Рим… После некоторой паузы Рейес добавил «мадемуазель». «Не очень-то он привык общаться с девушками», подумала Амели. - Почему туда? Я встречу там Жерара? - Да, вы встретите там Жерара. Больше я вам пока сказать ничего не могу. Постарайтесь поспать в полете, вам нужно набраться сил. Рим встретил их более мягкой погодой, чем провожал Париж. Амели вдохнула плотный воздух, спускаясь по трапу. Ей удалось поспать, хотя она сомневалась, что это возможно из-за переживаний. Однако теперь Амели чувствовала себя чуть лучше. Рейес спускался впереди нее и подал ей руку, когда она заканчивала свой спуск с трапа, ступая на землю. Рука была теплой и Амели коротко рассмеялась, удивляясь этому факту. - Что вас рассмешило?, - сурово спросил он. - Я думала руки у вас такие же холодные, как и вы сам. На ее лице играла мягкая улыбка, на которую Габриэль не ответил. Он напомнил ей сурового егеря из фамильного замка Гийяр, которого она так боялась в детстве. Егерь был огромным и суровым мужчиной, лишенным эмоций. Но у него была и мягкая сторона: он любил животных и мог часами лечить лапу больной лисице или выхаживать раненого голубя. «Интересно, есть ли у месье Рейеса мягкая сторона? Во всяком случае, мне вряд ли дано это узнать». - Когда мы приедем на место, я попрошу вас никого ни о чем не спрашивать. Жерар очень просил вас привезти, поэтому вы здесь. Он сильно ранен. Врачи борются за его жизнь. Каждое слово будто врезалось в кожу Амели тысячей маленьких лезвий. Она сама себе пообещала, что справится, а потому сейчас сжимала кулачки и ее ногти больно врезались в ладони. Лицо ее побледнело. Рейес заметил ее судорожно сжатые руки. - Простите, мне не достает такта. Я не хотел вас напугать. На нас работают лучшие врачи и среди них настоящий гений. Они сделают все возможное. Амели коротко кивнула. Когда они добрались до места назначения, Амели очень удивилась тому, что увидела. Она ожидала, что они приедут в какой-то современный госпиталь. Но это было здание эпохи возрождения, с мраморными колоннами и никаких табличек на нем не имелось. Однако удивление усилилось, когда вместо того, чтобы подняться по лестнице наверх, они вошли в лифт, который повез их вниз. В какой-то большой и полупустой холл, набитый охраной и коридорами с пропускными пунктами. Их везде пропускали без лишних слов. Потому что все здесь знали в лицо Рейеса, поняла Амели. На стенах она заметила круглый оранжевый логотип и надпись Overwatch. Ну что ж, теперь она знает чуточку больше. Все здесь были одеты либо в белые медицинские халаты, либо в темную камуфляжную одежду как у Рейеса. «Врачи и охрана». Интересно, эта организация служат силам зла или добра? Да и как вообще разобраться, что есть одно, а что другое. По большому счету, ей было сейчас все равно. Она была из тех женщин, которые до конца пойдут за своей любовью. Амели была поистине романтичной натурой. Даже сейчас она являла разительный контраст с окружающей ее действительностью: высокие каблуки, цокающие по полу, струящийся шелк платья, меховое пальто и аромат парфюма, из-за которого Рейес постоянно отводил от нее голову, как только случайно вдыхал его. Солдат, не привыкший к дамским штучкам. Как же сильно отличался от него утонченный Жерар. Наконец, они дошли до нужной палаты. Когда открылась дверь, Амели увидела Жерара, лежавшего на белой кровати, из него торчали какие-то трубки, нога была в гипсе, он был весь перемотан бинтами. Но, увидев ее, слабо улыбнулся. Из ее глаз брызнули слезы, и она кинулась к нему. - Аккуратнее, не повредите ничего моему пациенту. Тут только Амели заметила, что в палате был кто-то еще. Этим кем-то оказалась миловидная блондинка с веселым голосом. - Меня зовут доктор Циглер, я лечащий врач Жерара. Он перенес немало, но прямо сейчас его жизнь вне опасности. В последние пару часов ему стало лучше. Полагаю его сильно порадовало известие, что вы едете сюда. Оставлю вас ненадолго. Рейес, пойдем, мне нужно провести пару тестов. Амели осторожно приблизилась к койке. Найдя руку Жерара среди бинтов и простыней, она аккуратно сжала его пальцы. Он слабо улыбнулся. - Ты здесь. - Конечно, я здесь, любимый. Что с тобой произошло? Я знаю, ты, вероятно, не можешь рассказать мне всего, но… хоть что-то. - Был взрыв. Меня накрыло обломками здания. Габриэль меня вытащил. - Габриэль? Ах, месье Рейес! Я должна поблагодарить его. - Да. Он один из немногих моих друзей. Когда-то я вытащил его из переделки в Кейптауне, настал и его черед. Я думал, что возможно умру, потому попросил его привезти тебя. В ином случае я бы не стал подвергать тебя опасности. Я бы хотел оградить тебя от… -- Жерар обвел палату глазами – от всего этого. Амели приблизилась. - Если ты хочешь, чтобы я стала твоей женой, ты не сможешь полностью оградить меня, Жерар. Она помолчала и добавила. - Ты смог бы оставить службу? - А ты могла бы бросить балет? Он улыбался. Они прекрасно понимали друг друга. Любить, но не растворяться. У каждого из них была своя страсть, помимо друг друга. То, чем они жили и дышали. Она жила на сцене, он на заданиях. Что ж, ей придется смириться, если она хочет быть с ним. Как и он смирится с тем, что часть ее всегда будет принадлежать балету. *** В замок Гийяр пришла весна, а вместе с ней свадебные хлопоты. - Мама, я тысячу раз говорила, что не пойду под венец в платье прабабушки! - Амели Атенаис Гийяр! Ты не посоветовалась с нами, когда решила стать танцовщицей! - Балериной… - Когда выбрала себе в мужья простолюдина Вздох. - Когда заявила о свадьбе за месяц до события и мне пришлось изгаляться, чтобы все организовать! Но ты наденешь это платье! - Мама, я могла просто пойти и расписаться в мэрии, вместо этого я приехала домой и хочу выйти замуж здесь. Я не надену эти старые тряпки, мы об этом говорили и у меня есть платье, которое сшили специально для меня. Но я готова пойти на компромисс. Я надену бабулину фату. Мать наконец сдалась и Амели осталась одна в своей комнате. Она отодвинула занавеску и посмотрела во двор. Сегодня был последний день перед ее свадьбой, а в замок все стекались гости. На лужайке устанавливали декорации и столы. Родственники Гийяров и Жерара, а также некоторые из его коллег и ее подруг прогуливались вдоль перил, отделявших замок от озера, смеялись, что-то рассказывали друг другу. Амели успела познакомиться с еще парочкой сослуживцев Жерара. Все они хорошо ее приняли и желали им с Жераром счастливого будущего. Амели решила тоже прогуляться и вышла из своей комнаты. Путь лежал через библиотеку. Проходя мимо книжных полок, она услышала грохот падающей книги. Девушка вздрогнула, обернулась и увидела смущенного Рейеса, пытающегося затолкать обратно на полку древний фолиант. - Прошу прощения, что напугал. - Да ничего, месье Рейес. А почему вы здесь, в одиночестве, а не со всеми на улице? Держу пари, у вас не так часто выпадают спокойные безоблачные дни? Он усмехнулся. - Совсем нечасто. Ему, по всему видно, не хотелось вести светских бесед, поскольку он отвернулся. Амели решила было уйти, но вспомнила кое-что. - Простите, я так и не поблагодарила вас за спасение Жерара. Вы тогда ушли и больше я вас не видела и не знала, как связаться. - Пустяки. Это мой долг. Что ж, на этом можно было завершить диалог и Амели удалилась. Она нашла Жерара в саду, беседующим с Джеком Моррисоном. Другим коллегой. Джек ей нравился, он был веселым и разговорчивым. Много шутил и вспоминал боевые задания. - Доброе утро, дорогая. Рука Жерара мягко и вместе с тем властно обвилась вокруг ее талии, заставляя ее, как всегда, трепетать в объятиях этого мужчины. Она обожала его широкие плечи, которые так приятно было обнимать в ночи, его мощное тело, которое прижимало ее к простыням, когда он любил ее страстно и нежно. Она была счастлива и не в силах этого скрывать. И потому каждый, кто видел вместе эту пару и счастливые глаза невесты и гордые и не менее счастливые жениха, умилялся и желал им счастья. - Амели, вы сделали нашего Жерара сияющим словно лампочка, клянусь, не видел его таким счастливым, с тех пор как он нашел и съел весь мой обед на миссии в Эсперансе. Несколько часов Амели провела в компании будущего мужа и его друзей, ее жизнь была наполнена любовью и новыми чудесными людьми, которые, как она чувствовала, станут ей такими же добрыми друзьями, как и ее будущему мужу. *** - Амели Атенаис Гийяр, согласны ли вы взять в мужья Жерара Лакруа? Стук в висках. - Согласна. Шуршание белого шелка, его теплые губы и руки. «Ура! Поздравляем!». Звон бокалов. Пролитое шампанское. Вспышка. Смех. Снова вспышка. «Тост от шафера». Холодные глаза на смуглом лице. «Будьте счастливы». «Береги ее». Вспышка. Смех. Поцелуи. «Я люблю тебя». Стук в висках. Какой солнечный день сегодня. «Амели!». Вспышка. «Давай убежим прямо сейчас!». Звон бокалов. Музыка. Вспышка. Сильные руки подхватывают ее. Поцелуй. Темнеет. Вспышка. Музыка тише. «Я люблю тебя». Он запер дверь. Она села на край кровати шурша юбкой. Он подошел к ней и опустился на колени. Взял аккуратно ее ножку, снял туфельку, затем стянул чулок. От его прикосновений мурашки бегали по ее коже, от предвкушения ныло внизу живота. Он проделал то же самое с другой ее ножкой. Провел ладонью по икре до колена и выше, еще выше. Амели вздрогнула и ахнула. Он улыбнулся, увидев ее реакцию. Его рука продолжала путь, найдя кружево ее трусиков он отогнул его и прикоснулся к ее влажным губам. - Какая ты красивая. Дыхание Амели участилось, она хотела его, и он это знал. Она слышала по хрипу в его голосе, что и он хочет ее. Он аккуратно поднял ее за руку и встал сам, прижимая ее к себе и будто нападая на нее поцелуем, другой рукой лаская ее там, где она больше всего этого хотела. Он целовал ее настойчиво, но нежно. Оторвался, чтобы вдохнуть и прильнул к нежной шее. - Боже, Амели, как я тебя люблю, как я хочу тебя, я сам не верю в то, что ты моя. Его горячий шепот возбуждал ее не меньше, чем его поцелуи и пальцы. Она улыбнулась, обвивая его шею. - так чего же ты ждешь, муж мой От этих слов у него закружилась голова. Муж! Эта женщина принадлежала ему. А он принадлежал ей. Из всех мужчин, обожавших ее, она выбрала его. Его. Он был польщен, он был в смятении, он не верил в свое счастье. Он без умолку говорил о ней на миссиях со своим приятелем Рейесом все последние месяцы. А Габриэль молча слушал. Габриэль слушал и понимал. Ведь он и сам когда-то любил. Поэтому он и полетел за Амели без разговоров в Париж и привез эту девушку в секретный штаб, куда никому из посторонних нельзя было входить. А сейчас Жерар сжимал в объятиях эту трепещущую приму, это приму его сердца и души, женщину, которая сводила его с ума и которая возвращала его к жизни. Он уложил ее на кровать, уверенно освобождая от прекрасного платья. Взял в ладонь ее округлую высокую грудь, отчего Амели всхлипнула и прижалась к нему еще сильнее. Нашел губами сосок. Ее стон, еще и еще. Наконец, оба они, не желающие дольше терпеть, сняли друг с друга одежду, мешающую ему войти в нее. При первом толчке Амели выгнулась как кошка и вскрикнула не очень громко, но сладко. Звук, который Жерар желал бы слушать всю жизнь. Она подалась бедрами вперед, и он начал двигаться вперед, заполняя ее собой. Эта ночь принадлежала только им двоим. И они любили друг друга отчаянно и нежно. После, лежа на его груди, она смотрела в темноту ночного неба в окне и мечтала о том, как однажды они заполнят этот замок маленькими ребятишками. Амели была счастлива. Амели была жива.