Начало вечности

Прошло три дня с тех пор, как Конрад вернулся в Казенс, и он не прекратил внезапно подходить к нам в моменты, когда мы с Джерамайей хотели побыть наедине. Более того, он начал вспоминать декабрь, который мы провели в Казенсе несколько лет назад. Это начало меня тревожить, и Джерамайя заметил: обычно мы завершали разговор и вместе уходили. Ни у кого нет желания ссориться, поэтому мы ничего не говорили Конраду, но он не прекращает и, мне кажется, он даже пытается флиртовать со мной. Неизвестно, сколько еще так сможет продолжаться. Я стояла на кухне и готовила бутерброды для нас с Джером, когда вошел Конрад: — Эй, Белли. Захотелось горячего какао, это ведь все еще твой фирменный напиток? Сделаешь мне порцию? — Послушай, Конрад, какого черта ты делаешь? Прошло уже больше года, зачем ты ворошишь прошлое? — проворчала я, не в состоянии больше терпеть. — Потому что так и не смог забыть тебя. — Ты, должно быть, шутишь, Конрад. Ты все еще одержим этим? Все кончено. Кон-че-но. Давно. Все было кончено еще до того, как ты признался, что все еще хочешь быть со мной в номере мотеля. В то утро я проснулась, уже сделав свой выбор. Я сделала выбор еще в тот момент, когда отправилась с Джерамайей в Казенс искать тебя. Я планировала восстановить нашу с ним дружбу, но она уже тогда начала расцветать. Я не могла отрицать связь между ним и мной. — Ты не могла забыть меня, Белли. Мы бесконечны и всегда будем, — ответил он. — Эта жалкая фраза когда-то сработала на мне, но это всего лишь фраза. Фраза. Она фальшивая, и жалкая цепочка также не равняется настоящей любви, — произнесла я. — Она еще у тебя? — Да, могу вернуть, потому что я определенно не хочу оставлять ее себе. Она только собирает пыль в задней части шкафа. В этой цепочке собрана вся моя злость и разочарование по отношению к тебе, было бы чудесно наконец отпустить все это, — сказала я, прежде чем побежать наверх, направляясь прямо к шкафу в своей комнате. Откопав эту дурацкую цепочку, которая уже начала окисляться, — даже этот символ его любви был дешевой пустышкой, — я побежала обратно вниз и вышла на улицу. Он последовал за мной и наблюдал, как я со всей силой бросила цепочку в воду под причалом. Я вернулась внутрь, чувствуя себя легче, чем когда-либо. Схватив бутерброды, я направилась в комнату Джерамайи и не могла не улыбаться от счастья, что все это кончилось. Войдя к Джерамайе в комнату, я почувствовала себя совершенно спокойно, ведь любовь всей моей жизни сидела рядом. — Беллс, что тебя так обрадовало? — спросил он. — Ну, я только что выбросила ту дурацкую цепочку с бесконечностью, которую мне дарил Конрад, в воду под причалом, — ответила я. — Почему это тебя так радует? — Потому что это наконец позволит мне полностью сжечь мосты. Он только что признался, что не смог забыть меня. Но не волнуйся, я отшила его. Он всегда так делает — я счастлива, двигаюсь дальше и так влюблена в тебя, что ему просто необходимо попытаться все испортить. Джерамайя остолбенел после моего рассказа, и его взгляд быстро сменился гневом, когда дверь позади меня распахнулась, и мы увидели мокрого Конрада. — Нахрена ты сделала это, Белли? Возможно, будешь просить ее назад, когда у тебя с Джером ничего не получится и ты захочешь вернуться ко мне, — кричал он, махнув цепочкой перед моим лицом. Джерамайя сразу же вскочил, встав между мной и Конрадом, и закричал в ответ: — Конрад, да какого черта? Ты до сих пор не можешь смириться с тем, что не являешься чьим-то выбором, не так ли? Ты не можешь смириться с тем, что Белли предпочла меня тебе. Это потому, что раньше такого никогда не случалось, и ты всегда был первым. Белли приняла решение, почему ты не можешь ее отпустить? Она счастлива в отношениях со мной, счастливее, чем когда-либо была с тобой. Можешь ли ты просто пойти к черту и оставить нас обоих в покое? — и с этими словами Джерамайя вытолкнул Конрада из комнаты, хлопнув дверью и заперев ее. Я бросилась вперед, притягивая Джера в свои объятия. — Все, что он сказал, неправда. Я никогда не оставлю тебя и никогда не вернусь к нему. А теперь, Джер, давай, собирай чемоданы.