Тирис Гортензия Бэтт

      Четвертый курс пронесся стремительно. Не успела Тирис опомниться, как наступил Февраль. Вскоре наступала важная пора экзаменов, к которым к всеобщему сожалению пора было уже начинать готовиться, профессора становились излишне активными, а студенты унылыми и раздражительными. Но был в этой серости период, когда Хогвартс был наполнен шумом, гамом и весельем.       Тирис рассеяно добавила в котел нарезанные коренья. Совершая действия неосознанно, готовила знакомое снадобье практически на автомате, не задумываясь, что и как делает, полностью погрузившись в свои мысли.       Зря наверное начала продавать любовные зелья и прочую романтическую чепуху вроде «шелковых волос» и «безупречной кожи». Ха-ха, шелковых волос… Тирис гневно убрала от лица слипшиеся в комок черные пряди. Они были спутаны так, словно их облили дегтем… Так ведь это еще ничего. Вот если бы на них попала вода… Даже думать противно.       В преддверии Дня Святого Валентина всебуквально по сходили с ума. Тирис не успевала отправлять заказы, а почтовых сов в Хогсмите и вовсе не хватало на всех желающих получить соблазнительный флакончик с амортенцией. И с каждым днем количество заявок лишь увеличивалось… Их было так много, что чтобы удовлетворить всех заказчиков, Тирис в пору было варить зелья в огромных котлах, наподобие тех, в которых домовики Хогвартса заваривали напитки для Большого Зала.       Отказывать покупателям она пока все же еще не решалась, ее маленький бизнес только-только пошел в гору, да и платили за эту любовную «чепуху» очень даже неплохо, а деньги были нужны.       А вот парни, наоборот, были в приподнятом настроении. Кровь вейлы, наконец, раскрылась во всей красе. Сама Тирис, конечно, не заметила никакой разницы, но вот окружающие прекрасно это видели. Формы ребенка сменились нежными изгибами женского тела. Она стала более женственной, менее резкой, более мягкой. Словно расцвела и, как-то незаметно для себя, выросла из той нескладной и вечно угрюмой девчонки в прекрасную обворожительную маленькую леди. Нет, конечно, ее и раньше нельзя было назвать гадким утенком, но сейчас ее движения стали притягательно плавными и изящными, а голос более мелодичным… В ней, как будто, наконец, сплелись воедино все те качества, которые раньше по отдельности притягивали взгляд окружающих.       В этом году Тирис довольно часто получала приглашения погулять вокруг Черного Озера или отправиться Хогсмид, получала анонимки с признаниями в любви и чертовы тонны валентинок, которые без зазрения совести сжигала волшебной палочкой еще на подлете, коробки с конфетами и милыми сладостями из Сладкого Королевства, а некоторые мальчишки и вовсе краснея и переминаясь (либо наоборот преисполнившись излишней самоуверенности в собственной неотразимости) подходили лично, некоторые даже с цветами, выдранными из любимой оранжереи Стебель. И это были ребята не только с ее факультета, но и с Пуффендуя, Когтеврана и даже ненавистного Гриффиндора.       Но Тирис не отвечала никому взаимностью… и, собственно, даже не знала, что ответить, кроме как молча холодно улыбаться и рубить на право и налево: «Нет». Она не хотела никого видеть. Слишком свежи были в памяти их еще совсем недавние издевательства и унижения. Двуличные.       В конце концов, ее уже сильно раздражали эти назойливые ухаживания и она, не задумываясь, отвечала на них куда более резким отказом. Но наглость и настойчивость от этого не поубавилась, а что еще хуже назойливо пытались подсунуть ей ее же зельеварческие детища (конечно, они вряд ли знали, что заказывают их у нее же, Тирис как могла соблюдала анонимность между заказчиком и исполнителем) — тыквенный сок с амортенцией, конфеты через край наполненные приворотными зельем, маффины, пропитанные любовным напитком… и все это делали настолько настойчиво, что даже с боем пытались прорваться в женский туалет, чтобы вручить подарок, украшенный отвратительным розовым бантиком.       А девочки… В том числе ее однокурсницы, обделенные в этот чертов праздник вниманием, — либо зло косились, либо пытались устраивать исподтишка мелкие пакости и склоки. Но чаще все это было довольно несерьезно и Тирис не обращала на них внимания, ведь на открытый конфликт большинство все же идти боялись. Некоторые особенно обиженные «леди» все же, конечно, пытались нарваться — на что, естественно, получали отпор.       Но все эти проблемы меркли по сравнению с тем, что случилось в самый разгар Дня Святого Валентина.       Сбоку что-то ярко блеснуло, Тирис удивлённо вскинула голову и в последний момент едва успела закрыть лицо руками, выставив невербальные защитный чары.       Что-то нестерпимо ядовито-розовое попало в кипящий котел, секундная реакция и зелье оглушительно грохнув, вывалило во все стороны столпы искр, дыма, куски нового недавно купленного оловянного котла и отвратительные розовые сердечки — Тирис в ужасе наблюдала за тем, как они медленно тают в воздухе, оседая на пол и стены, а некоторые и вовсе, окаменев и потяжелев, с глухим свинцовым стуком падали на каменный пол. В нос ударил запах палёного и прогорклого шоколада.       Слизеринка отступила к стене и с ужасом посмотрела на остатки своего рабочего места. Да… она делала все как надо, но не учла, что в котел могло попасть… что угодно.       — Чтоб тебя! — с чувством выдохнула Тирис, лихорадочно оттирая глаза от едкого дыма, размазывая по лицу кусочки сажи и искрящихся розовых блесток.       Где-то в прогорклом розовом дыму раздались крики и суета, одноклассники повскакивали со своих мест, пытаясь укрыться от разъедающий капель.       — Это ещё что такое?!       — Вообще с ума сошли?! — голос был до боли знаком.       — Кто это сделал?       Как только дым немного развеялся, стало понятно, кто зачинщик этого безумия.       — Ты чего творишь, Бэтт?! — воскликнул Харпер с растрёпанными подпаленными волосами с переливающимися в них нежно-розовыми блестками.       — Тирис, ты в порядке? — встревоженно спросил Нилл. — Ты как?       Девушка не ответила.       — Ты как? — рядом с ней возник Колин Криви, с любопытством разглядывая остатки котла.       Гул нарастал. Девчонки сбились в две зелено-красные растрепанные и измазанные в розовой пыли кучки, недовольно ворчали и кидались в зачинщицу колкостями, один в один ядовитыми дротиками. Тирис насупилась и уже хотела было ответить что-то язвительное, как внезапно наступила гробовая тишина — одноклассники притихли и испуганно посмотрели на подошедшего к раскуроченному столу Снейпа. Лишь остатки зелья продолжали издавать хоть какой-то шум, продолжая яростно шипеть и щёлкать, напоминая клубок рассерженных змей.       Какое-то время профессор абсолютно молча, не выражая каких-либо эмоций, смотрел на весело плясавшие и лопающиеся розовые сердечки над павшим в неравном бою котлом.       Тирис как можно ниже опустила голову, стараясь не смотреть в его сторону. В груди клокотало от стыда, ярости и гнева, а в голове, словно на повторе, вертелась только одна мысль: «Не смотрите на это».       — Я так понимаю, что вы закончили, — сказал, наконец, Снейп, и его тихий голос был подобен удару грома. Тирис вздрогнула и подняла голову.       Он обвел взглядом класс. Однокурсницы начали откровенно хихикать, некоторые парни побледнели и отступили, старательно отводя взгляд, как бы показывая, что они здесь не при чем и, надеясь, что их не заподозрят в отправленной, по нелепой случайности, точно в котел заколдованной валентинке.       Мужчина перевел взгляд на девушку. Волосы взлохмачены, некоторые пряди слиплись и сбились в колтуны, на щеках и кончике вздернутого носа не оттирающаяся сажа и блестки… но не все из этого последствия расплавившегося котла. Зато на руках такие узнаваемые ожоги разной степени зрелости, настолько привычные для зельеваров.       — Какой предмет у вас был до этого? — негромко спросил Снейп.       Тирис снова опустила голову, стараясь не смотреть на него. Почему-то ей было безумно стыдно за то, что он увидел эту мерзкую магическую валентинку. Точнее, даже больше за то, что прислали ее именно ей и профессор увидел это. Подумает, что она с кем-то встречается из этих… придурков.       — Чары. — едва слышно выдавила она.       Сзади кто-то хихикнул, вспомнив, как заклинание ее сокурсника попало в кем-то присланную коробку с шоколадными лягушками, которые в итоге загорелись и разбежались по всему кабинету — словно маленькие горящие костерки, оставляя следы горячего шоколада на учебниках, пергаментных свитках, полу, крошке Флитвике. К слову, от самой коробки и вовсе ничего не осталось.       — Какой у вас следующий предмет? — спросил Снейп, его голос был холоден как лёд. Он стоял перед ними, как каменная стена, и поочередно посмотрел на Колина, затем на Нилла, потом на Тирис... смотрел только на них, будто не замечая больше никого вокруг.       Тирис почувствовала, как её глаза наполняются слезами, она закусила губу, на этот раз промолчав.       — Защита от темных искусств. — воодушевила откуда-то сзади Дина Далора.       Вокруг раздались смешки, Тирис, лишь крепче стиснула зубы, едва не завыв в голос, и метнула убийственный взгляд в сторону одноклассников. Вот значит какого оказаться под ехидными комментариями Снейпа.       — А потом вечером факультатив по полетам на метлах.       Теперь класс уже откровенно ржал. Тирис закусила губу, стараясь не смотреть на профессора. Щеки пылали.       — Мисс Бэтт, постарайтесь, пожалуйста, дожить до следующего дня. — сказал Снейп и отошёл от стола. Класс грохнул не хуже лопнувшего котла.       Наконец, едва ли справившись с нанесенным ей ударом по самолюбию, Тирис с отчаянием посмотрела на настенные часы в конце класса. Нет, если готовить зелье заново по рецепту, даже усовершенствованному она не успеет. Но… вот, если только добавить побольше зубов гриндиллоу. Но… тогда зелье станет ещё более взрывоопасным. И более непредсказуемым.       Поймав ее взгляд, и видимо поняв намерения, Снейп коротко бросил:       — Бэтт, приберитесь.       Тирис недоуменно уставилась на него. Даже не даст закончить?       Она еще никогда не оказывалась в таком унизительном положении на его предмете, как… какой-то отстающий ученик, которым он по любому поводу назначал отработки… Как какая-то тупица, которая даже не может смешать два ингредиента, следуя донельзя разжеванной инструкции на доске.       Уже давно класс четко разделился на несколько рабочих групп, — те, кто не хотел оказаться под ожидаемым потоком кипящего, а порой опасного зелья, отсаживались как можно дальше от аутсайдеров, создавая самую настоящую зону «отчуждения»: ученики, знающие, что такое кипящий котел, и не желающие испытать его на себе, предпочитали быть подальше от тех, кто, наоборот, готов был пожертвовать собой, пусть и не специально.       Иногда за безопасные места разгорались нешуточные бои, никому не хотелось стать очередной жертвой рванувшего котла. Это вносило напряжение в и так не особо дружный коллектив, и если бы не присутствие на уроках грозного Снейпа, то наверняка из-за этого могла бы вспыхнуть настоящая драка.       Да… и до сегодняшнего дня Тирис как раз и была тем самым многолетним оплотом безопасности и спокойствия кабинета Зельеварения.       Едва сдерживая слезы от обиды, слизеринка, надев перчатки из драконьей кожи, начала отдирать, прикипевший к каменной столешнице, котел. Рвануло знатно, но отделалась она малой кровью: да, она вся в саже, но… все могло быть гораздо хуже, если бы она не выставила щит.       Конечно, это был ее не первый испорченный котел, она была их завсегдатым покупателем в Косой Аллее и Хогсмите. Но те котлы пали во имя экспериментов или апробации незнакомых зелий на заказ. А это… Тирис тяжело вздохнула. Всего-лишь школьная программа. Зелье, которое она готовила уже десятки раз.       И… к тому же, у нее ещё не взрывались котлы при профессоре. Хотя… Тирис чуть ли всхлипнула не то от смеха, не то от обиды, вспомнив, как приготовленное в качестве пробника незнакомое зелье прожгло личный котел Снейпа и залило его вещи и документы. Но это тогда... А сейчас…       Во всяком случае в классе при всех это было впервые. Почему-то сама мысль об этом вгоняла в стыд. Что он о ней подумает! Как какая-то тупица… Не поставила защитные чары на котел от непреднамеренного вмешательства, позорище. С другой стороны, он же знает, что ей под силу сварить его… Почему он не дал ей ещё один шанс?       Над котлом как ни в чем не бывало продолжали взвиваться в воздух отвратительные розовые зачарованные сердечки. Тирис с ненавистью буравила их взглядом. Как же она была зла. И как же ей хотелось, чтобы они вновь взорвались. Терять уже было нечего. Но они продолжали весело виться и виться вокруг, и на их месте тут же появлялись новые, выписывая все более замысловатые фигуры. Еще чуть-чуть и у нее начнется жесточайшая мигрень.       — Профессор? — где-то со стороны учительского стола раздался голос Паолы.       — Мисс Парла?       — Вы поставили Бэтт выше ожидаемого… — с завистью протянула слизеринка. Ее лучшей оценкой на Зельях из года в год было «удовлетворительно», даже несмотря на всю любовь и снисходительность Снейпа к своим же слизеринцам.       Тирис удивлённо вскинула голову и посмотрела на преподавательский стол. За дальними партами раздался возмущенный ропот, впрочем, слишком тихий, чтобы вызвать гнев или язвительные замечания профессора.       Тот презрительно сощурился:       — Очевидно, что мисс Бэтт все же смогла приготовить Гремучее зелье, остатки которого до сих пор разъедают стены и пол. А вы, мисс Парла, хотя бы к концу занятия, сможете добиться того, что в вашем котле растворится хотя бы сахар?       Тирис слабо улыбнулась и покраснела. Что ж, кажется, он не собирался ее наказывать. Но с другой стороны, она даже уже и не помнила, когда в последний раз получала оценку меньше, чем «отлично».       Прозвенел колокол, извещающий об окончании урока.       Быстро побросав вещи в сумку, Тирис собралась было уже выйти из класса, как резко остановились. В нее инстинктивно врезались несколько, идущих позади, расстроенных не получившимся зельем, растрепанных потных однокурсников.       — Ты чего? — недовольно прошипела Паола с досадой убирая учебник по Зельям обратно в сумку.       Но Тирис не ответила. Поджав губы, она смотрела на дверной проем за которым в коридоре выстроилась целая стайка маленьких гномов с лицом-картошкой. Они были наряжены в отвратительно розовые платьица и плиссированные юбочки, резко контрастировавшие на фоне длинных грязных бородок. За их спинами трепетали такие же ядовито-розовые крылышки, как у фей. Златопуста уже давно не было в Хогвартсе, однако его наследие в виде поющих дворовых гномов, разносящих валентинки в день Святого Валентина, осталось.       — Эй, ты! — один из «клубней картошки» показал коротким грязным пальчиком на Тирис. — Ты. Давай, выходи.       Что за рэкет средь бела дня?! Девушка поморщилась. Еще ей не хватало подобного унижения в виде серенад-валентинок в исполнении земляных гномов. Девочки вокруг злорадно захихикали, а некоторые наоборот завистливо выдохнули.       Гномы столпились за порогом, не решаясь сделать и шага в кабинет мастера Зелий.       Чуть дальше образовалась уже небольшая толпа любопытных — очередные студенты пришли на занятие и с интересом наблюдали за происходящим. Тирис, сжав крепче сумку на плече, попятилась… Ну и что ей делать? Пустить в них заклинанием? Или…       — Ты так и будешь стоять, или все-таки выйдешь? — ехидно спросила Дина Далора.       Да, зрелище обещало быть фееричным.       Ну уж нет! Тирис резко развернулась, так что ее волосы взметнулись в воздух, чуть не задев лицо одного из парней, маячащего сзади, краем глаза увидев, как тот нервно сжимает какой-то конверт. Замечательно! Еще один…       — Отойди. — буркнула девушка, пытаясь отодвинуть с дороги очередного кавалера.       Тот попытался было что-то сказать, но наткнувшись на ее гневный взгляд, покраснел и отступил, бормоча извинения. Настроение Тирис стало гаже некуда.       — Что за столпотворение вы тут устроили? — недовольно протянули за спиной. Однокурсники вздрогнули и быстро расступились.       — Тирис не хочет выходить, профессор. — язвительно пропела Паола, стайка девочек рядом с ней противно захихикала.       Щеки запылали от смущения. Ну вот, теперь еще и привлекли внимание Снейпа. Замечательно. Он косо взглянул на нее, а Тирис лишь смутилась еще больше. Да что с ней такое?