* Шэнь Юань *
Шэнь Юань был рад просторным покоям с небольшим балконом, с которого открывался отличный вид. Мягкий матрас, мягкие подушки, мягкие одеяла и никаких лошадей поблизости. Но отдыхать ему не дали — их ждал официальный приём, и он тоже на него шёл.* Лао Гунчжу *
Лао Гунчжу был в ярости. Традиционное представление преемников, будущих глав школы Цанцюн, должно было бы быть идеальным. Умные, красивые, талантливые ученики были давно всем знакомы, они хорошо себя зарекомендовали ещё на прошлых соревнованиях, и сегодняшнее представление было чистой формальностью, пока Юэ Ци — главный ученик Цюндин — не произнёс поражённо: — Сяо Цзю. Он пытался прорваться к Шэнь Юаню и схватить его за руку. Клокочущая ярость поднялась откуда-то из глубины и проникла в сердце. Этот официальный выход ордена Хуаньхуа был хорошо продуман: впереди шёл Лао Гунчжу, по правую и левую руку — дочь и главный ученик, за спиной — Шэнь Юань, и только за ним четверо старейшин — проверенные сильные бойцы. Ещё сто лет назад на таком соревновании ордена сами нападали друг на друга. Удобное время, чтобы уничтожить конкурентов. Нападавшие не ставили целью убить главу ордена, они убивали более слабых — учеников, членов семьи, наставников и даже старейшин. А сильно поредевший орден неизменно терял позиции. Для Цанцюн это было бы идеально. Сейчас орден на пике силы. Есть и старые опытные главы, и готовы сильные преемники. Двадцать четыре сильнейших бойца — целая армия бессмертных. Осталось выбить конкурентов, и вот на ближайшие лет сто у молодых глав пиков нет опасных врагов. Лао Гунчжу был готов даже к такому. Но не к тому, что Юэ Ци покраснеет и, покачнувшись, попытается схватить Шэнь Юаня за руку, оттолкнув с пути Гунъи Сяо. Шэнь Юань охнул и вцепился в рукав хозяина дворца. Лао Гунчжу шагнул вперёд и отшвырнул наглеца. Глава Цюндин встал напротив, оттеснив ученика, так они и стояли, и только ноздри злобно раздувались. Глава монастыря Тяньи вовремя вмешался, и глав максимально тактично развели в стороны, не давая скандалу разгореться.* Шэнь Юань *
Шэнь Юань только сейчас окончательно понял, что он всё изменил. Буквально всё. Он смотрел на парнишку рядом с главой Цинцзин. Это должен быть он. Усталый, замученный, потерянный. Его шпыняли все, высмеивали, что он ехал в карете, ему даже поесть не дали. На столах не было ничего, что подошло бы его больному после рабства желудку. Учитель был им недоволен более обычного, а он даже не понимал, что сделал не так. Он помнил, как сбежал из-за стола, как его снова выследил Лю Цингэ и побил, как он долго не мог заснуть, давясь слезами, и выступил на соревнованиях намного хуже, чем мог, о чём жалел всю жизнь. Сейчас же он сидел по левую руку Лао Гунчжу, и несмотря на то, что мастер был в бешенстве, перед Шэнь Юанем стояло золотое блюдо, полное деликатесов. Всё, что он мог только захотеть. За спиной весь вечер стоял слуга с кувшином изысканного очень редкого цветочного вина. Но Шэнь Юань попробовал только один бокал, весь вечер он пил только воду и чай, накалывая вкуснейшие кусочки золотой вилочкой. И никто не смел и слова сказать. Его как будто бы не существовало, но и игнорировать его никто не смел. С ним издалека раскланивались, он же даже головы не склонял, уважительно прикрывал глаза, не более. Лао Гунчжу же, яростный и напряжённый, бдил рядом с ним, как коршун. Даже его дочь вдруг встала рядом, закрывая Шэнь Юаня. Юэ Ци. Его слова вернули тоску в сердце, боль недавней потери У Яньцзы и старые детские воспоминания. Это не то, что Шэнь Юань хотел, не то, что ему было нужно. Сейчас он с дворцом Хуаньхуа, пусть он любовник, но его защищают все. Что бы его ждало на Цинцзин, он видел прямо сейчас. Непосильные обязанности, насмешки и пренебрежение. Официальное открытие закончилось, представление будущих глав Цанцюн тоже, дольше всего тянулся праздничный банкет, но и он всё же завершился. Глава Хуаньхуа вместе со свитой покинул праздник и, войдя в своё крыло, отпустил всех. Только дочь заметалась, хотела остаться, но передумала.