Похороны полезного досуга

–Сынмин, уйди. Как же гадостно чувствовать его обвивающие обжигающе холодные руки, потирающие живот неоправданно успокаивающе. То чувство, словно маленькая катушка ниток, с вплетённой талью души, распускается как весенний цветок, когда лезвие проходится острым кончиком. Ещё секунда, и погнутая картонка остаётся пустовать и мёрзнуть. Так и Хёнджун – каждый раз стоит на балконе голый. Не в прямом смысле, конечно, но ощущается это именно так. Он лишь немного приоткрыл заслонку в свой маленький цветной мир, что как шкатулка постоянно пополняется блестящими надеждами, а её уже успели опустошить, оставляя лишь с немым разочарованием. –Хёнджун-а, пожалуйста, я был пьян. –Это не оправдание. Это никогда не было оправданием, это никогда не успокаивало, это лишь пустая фраза, и даже не факт, что она правдивая. –Я же тебя люблю. Ещё больнее. Он пытается напихать всё украденное назад, но делает лишь хуже, превращая пустую оболочку в мешок, растягивающийся и рвущийся. –Пожалей хотя бы Джуёна. Не меня. Мне уже давно это не нужно. –Мне не нужен этот Джуён! Мне нужен ты, Хёнджун-а. –Ты ужасный человек, уходи из моей квартиры. Это был самый страшный шаг, который не давался те многие разы, когда Сынмин приходил домой посреди ночи, растрёпанный и с ароматом печенья на своей зацелованной шее. –Ну и пожалуйста! У меня есть куда уйти, а ты, – Он делает паузу, прежде чем ухватиться за ручку двери, ведущей в спальню. – останешься никому не нужным! Как и всегда! Тихо подрагивая, глотая слёзы и всхлипы, Хёнджун смотрит вниз. Тяжелый взгляд давит людей, оставляя красные пятна крови сохнуть на асфальте. А ведь у всех них есть своя душа: разных форм, размеров и цветов. Точнее была, пока они все не превратились лишь в узор. Кладя руку на ручку, толкая дверь вперёд, он остаётся в замешательстве. Его закрыли. Выуживая телефон из кармана, он трясущийся и замёрзший, набирает сообщение. «Джуён, приедь пожалуйста. Сынмин закрыл меня на балконе.»