Близорукость

Несколько дней жизнь идет как-то нормально. Запущенные процессы двигаются по заданным траекториям, Илья только наблюдает — и все видит, даже без очков. Семья пересобирается, родители завтракают вместе, отец не зависает в телефоне каждую свободную минуту, после работы приезжает сразу домой. Возможно, Илья тогда на нервах поторопился сказать, что их больше нет. Прежних — да, но есть новые перспективы. Наташа посматривает в его сторону на переменах, Илья не может разобрать, как именно, но голова точно повернута к нему. Скоро они помирятся, надо только угадать момент, когда к ней можно подойти, или дождаться ее первого шага. Хэнк больше его не трогает. Ходит побитый, с рассеченной бровью, с кровящей губой, сжимает челюсти, когда нужно наклониться и поднять упавший учебник, смотрит через полкласса на Кису. Тот выбегает из кабинета со звонком, Хэнк подхватывает вещи и бросается следом. Илья впервые задумывается про то, что у них происходит. Вдруг там какая-то большая история. Вдруг Хэнк для него решил потренироваться. Вдруг Хэнк решил, что и с Ильей по старой дружбе, которая, кстати, расстроилась именно из-за Вани Кислова, тоже так можно. Вдруг Хэнк просто принимает те же наркотики и не понимает, что делает. Хэнк стоит один за забором и курит, видимо, не догнав Кису. Илья проходит мимо, переборов желание посмотреть на него поближе, хотя бы вскользь, или снова к нему подойти, чтобы спросить, правильно ли он догадался, что это тогда было. Он много думал, хоть одна из версий должна быть правильной. Илья не любит, как Анжела, показываться у школы на дорогой машине. Поэтому отцовский водитель ждёт его в одном из переулков поодаль. На переходе еще мигает зеленый человечек для пешеходов, но Илья решает, что не успеет, что не хочет бежать, и делает шаг назад с проезжей части на тротуар. Кто-то рядом повторяет его движение, вроде ломанувшись на другую сторону, но передумав. Илья поворачивает голову и смотрит на вставшего рядом Хэнка. Тело мгновенно покрывается мурашками, как будто не только снаружи, но и внутри. Щеки начинают гореть, совершенно невыносимо — под ухом, где кость близко под кожей и переход к шее, где у Хэнка все кажется геометрически жестким, хочется поднять руку и потрогать, на нем показать, где нужно коснуться, чтобы отпустило. Илью останавливает только то, как Хэнк смотрит на него в ответ — мягко и грустно, будто что-то не так, будто ничего уже не исправить. Илья отворачивается и идет через дорогу, когда зеленый свет еще не включился. Хорошо, что машин нет, он не успел бы ни отскочить, ни ускориться. Дыхания остается только на то, чтобы просто идти. Оно почти заканчивается в районе полуночи, весь день до этого Илья боится лишний раз шевельнуться, чтобы не выдохнуть лишнего. Проваливаясь в удушливый сон, он думает, что надо срочно все исправить, срочно вернуть все, что было, чтобы новое не врывалось так легко в его жизнь, чтобы ему там не было места. Он берется исправлять, чинить и возвращать все и сразу в один момент. Говорит с отцом по телефону, расхваливая его предвыборную речь и ловит за руку спешащую мимо Наташу, которая так и не набралась сил первой к нему подойти. Отец отвечает не без радости в голосе, слышно, что он улыбается, Илья улыбается в ответ и подсчитывает, сколько фраз они еще друг другу скажут, чтобы закрепить отношения, и когда можно будет переключиться на Наташу и сделать все хорошо и правильно уже с ней. — Я с Раулем трахалась. Он классный, — говорит она, наклонившись к Илье, зло и жестоко, и у него нет сомнений, что это правда. Но он по инерции сопротивляется, кричит: «Ты врешь!», — еще не успев отключить телефон и попрощаться с отцом, и бежит за ней. Наташа отвечает резче и злее на каждое новое слово, скидывает руки раз за разом и уходит, бросая его одного. Илью сгибает пополам внутренней пустотой и внешней тяжестью, он смотрит Наташе вслед, а потом оглядывает коридор, посреди которого они ругались. Илья думает, что по законам литературы, кино и подлости, по всем правилам, по справедливости здесь сейчас должен оказаться Хэнк. Он должен подойти, обнять и уткнуть в себя, чтобы со стороны никому не было видно, как Илья еле сдерживается, чтобы не заплакать. Но Хэнка нет, или он его просто не видит. Значит, Илья продолжит разбираться сам. Так он и приходит к Раулю — разбираться. Получается плохо: он придумал, что нужно сказать, но Рауль сразу выворачивает диалог так, как ему удобно. Отвечает так же зло, как Наташа, но в то же время лениво, будто он давно его ненавидит, и это уже настолько рутина, что не хочется лишний раз напрягаться. Так, отшучивается про его заикание, про черную дыру в Наташе, про майского жука и березу. Илья почти не выдерживает, почти уходит, оставшись без сил и аргументов. А потом вспоминает, что несколько дней назад Рауль сорвался и убежал, когда разговор зашел про его ребенка и Ольгу Васильевну. Илья запомнил, что его это задело, и теперь бьет по больному еще раз. — А у Хэнка к ней чувства! — кричит он Раулю в спину, не контролируя ни речевой аппарат, ни внезапно пришедшую в голову сплетню о том, в кого Хэнк влюблен. Странно, что она не вспомнилась раньше, когда Хэнк его поцеловал, когда Хэнк на него смотрел. Илья не успевает ответить себе, может ли это быть правдой, ему прямо здесь и сейчас нужно продолжить кричать на Рауля, которого снова задело и который смотрит на него во все глаза. — Ему плевать, что это твой ребенок! И она будет счастлива с ним, я уверен! — говорит он, ясно представляя, как это будет, как Хэнк будет улыбаться до и после поцелуя с Ольгой Васильевной. Илья вдруг очень четко видит всю их жизнь вместе. Как Хэнк будет в годовщину приходить к ней на уроки в любимом синем худи, сидеть в классе вместе с перепуганными школьниками и тянуть руку, потому что знает правильный ответ. Как Хэнк будет катать ее на байке, а она — смеяться, будто молодая или маленькая. Как Хэнк будет чинить игрушки и показывать ее сыну всякую технику, а тот — удивляться и веселиться. Как Хэнк случайно встретит Илью на улице и позовет в гости, дядя все-таки, а Илья спросит: если ты всегда хотел вот этого, зачем ты меня тогда поцеловал и сломал. Илья представляет все это и ненавидит Хэнка больше, чем Рауля, даже когда тот накидывает ему на голову пакет, когда душит и орет в ухо. Перед глазами плывет, туманится и темнеет. Илья представляет, как Хэнк сейчас открывает дверь и бьет Рауля ногой в лицо, ломая кости и навсегда делая его некрасивым, как Хэнк достает пистолет и стреляет Раулю в плечо, чтобы было больно, а потом в голову — чтобы Рауля больше не было. Пакет слетает с головы, вокруг становится слишком много воздуха. Илья прокашливается и промаргивается, не видя ничего снаружи, только внутри: как Хэнк забирает его и уносит отсюда подальше. Илья уходит на своих двоих. Отец ждет в гостинной. Она недалеко от комнаты Рауля, возможно, он слышал, как они кричали, и не пришел на помощь. А может, и не слышал. Отец красивый, скорбный и глухой в этой скорби, как картина. Вспоминает про своего Игоря. Илье очень хочется сказать ему, какой он старый и жалкий. Желание становится словом, и за слова тут же прилетает по лицу. Отец впервые в жизни поднимает на него руку и сразу, не жалея, не пугаясь и не извиняясь, спрашивает, кто убил Игоря. Илья смеется над этим прямым, немощным и глупым вопросом, над тем, что он вообще был задан. Илья делает отцу больно, отвечая, что это он. Илья хотел бы еще посмеяться, он чувствует в себе много места для смеха, потому что внутри почти ничего не осталось. Нет Наташи, нет Рауля, которого он, оказывается, считал за своего и за человека. Отец тоже заканчивается, зло и жестоко, делая худшее, что только может, — называя код от сейфа. Это не дата свадьбы, не какой-нибудь набор цифр, связанных с семьей и бизнесом, — это день рождения Игоря. Последней от Ильи уходит мама, снова пьяная, довольная, с поднятым вверх бокалом и пожеланием смерти отцу. Взгляд у нее знакомый, интонации тоже — такой вот была Наташа, когда на него злилась, когда обижалась. Илья неожиданно понимает, как она смотрела на него все время с момента ссоры — с сожалением, что он есть. Ночью Илья долго не может заснуть, на этот раз от переизбытка воздуха. Грудь распирает от злости. Илья думает, что будет, если он завтра придет и попросит у клуба «Черная весна» еще несколько дуэлей, что, если Хэнк вступится за него, вызовет и убьет кого-нибудь сам. Илья хочет. Илья хочет такого Хэнка себе.