( 🎶 Milky Chance — Stolen Dance)
Его хватило ровно на три минуты. Даже специально с часами сверился в этот момент. И казалось бы, день должен был закончиться как обычно, но он где-то проебался. Дома его ждал сюрприз. Довольно интересный, кстати.
Поднимается по лестнице на свой этаж, попутно догоняя парня, что пытается всеми силами карабкаться вверх по ступенькам. С ним явно что-то не так, это видно невооружённым глазом. И первая мысль, которая приходит на ум: «Чонгук неплохо повеселился».
В тот самый момент, когда Тэхён заваливается назад всем телом, намереваясь покатиться вниз по лестнице, Хосок его ловит. Чужое плечо больно встречается с его грудью, а он обхватывает талию парня для устойчивости.
Сбивчиво дыша, Ким вцепляется в руки, которые его держат. Крутит головой по сторонам, словно не понимает, где находится в данный момент, пока не ловит в фокусе лицо Чона.
Тот сразу понимает, что происходит с Тэхёном, стоит только зацепится взглядом за его глаза. Зрачки расширены, губы, которые тот облизывает каждые пару секунд, пересохли.
— Ты под кайфом, – возвращает фразу молодому человеку.
В ответ тишина и непонимающий взгляд. Он даже не вырывается. И напуганным не выглядит, хотя должен быть таковым. Итак ясно, что это действие наркотика.
Осматривает лицо, замечая кровь из носа, что пачкает губы и подбородок. На левой скуле расцветает синяк и там же заметны слегка белые частицы кокаина. Освобождает одну руку от хватки, проведя пальцем по чужой щеке, собирая белые частицы. Подносит руку ко рту, облизывая подушечку. Катает на языке вещество, чтобы распробовать лучше на вкус. Усмехается, понимая, что Чонгук получил первым новую партию на пробу.
— Ты пытался себя убить, упав с лестницы, чтобы освободиться? – усмехается Хосок, схватив парня за подбородок, больно сжимая. – Чонгуку бы это не понравилось,
лисёнок.
Тэхён хлопает глазами, не совсем понимая смысл сказанных слов. Точнее, совсем не понимает. Хмурится, явно пытаясь вспомнить, что с ним произошло. Сколько разных эмоций появляется на потерянном лице. Чон, как губка впитывает всё увиденное в себя, запоминая этот момент.
— Отпусти меня, – слышен хриплый голос.
Улыбка появляется на губах Хосока. Кажется, разум к молодому человеку постепенно возвращается. Это должно быть забавно.
— Всё же хочешь полетать?
Тут же убирает свои руки, отчего Ким начинает заваливаться вбок. От испуга потери опоры, хватается за рубашку Хосока на груди, пачкая окровавленной ладонью.
— Они там вдвоём... – Начинает Тэ, а потом замолкает, наконец, понимая, с кем говорит.
Улыбка на лице Чона становится шире и больше похожа на оскал. Значит, Чонгук сегодня с Чимином. Отлично, до утра он не появится на своём этаже. А это значит, что...
— Пошли,
лисёнок, – хватает пленника за руку, потянув насильно за собой вверх по лестнице.
— Куда ты меня ведёшь? – устало спрашивает парень.
В ответ ему ничего не приходит. Поднимаются на третий этаж за считанные секунды и сразу поворачивают в правый коридор. Глаза Тэхёна широко открываются от понимания, куда его ведут. Неужели издевательства на сегодня не закончились?
— Нет. Ты не можешь! Чонгук...
— Ты ему об этом расскажешь? – смеётся мужчина, перебивая, и продолжает идти по коридору. – Сильно сомневаюсь.
Открывает дверь в свою комнату, толкая парня внутрь. Смотрит, как тот оглядывается, пытаясь собрать мысли в кучу, что явно плохо получается. Ночь обещает Хосоку быть сегодня интересной.
Тяжело дыша, Тэхён осматривается вокруг. Мысли появляются обрывками в голове, не давая ухватить хоть одну из них за хвост, как будто издеваются. Спальня. Это чёртова спальня старшего сына Чон. Глаза ловят различные оттенки фиолетового, от тёмного до светлого. Большая, слишком большая кровать для одного человека. В ней поместятся человек пять точно. Дыхание спирает, воздух из лёгких выходит рвано и слишком громко.
— Что... – громкий хлопок двери заставляет молодого человека замолчать, как и не менее громкий щелчок замка.
Хосок убирает ключ от двери в карман своих брюк, внимательно наблюдая за пленником. Взгляд того поймать невозможно, так что остаётся довольствоваться внешним проявлением эмоций. Мало, этого очень мало. Отступает от двери, направляясь медленно к Киму. Расстёгивает верхнюю пуговицу на рубашке, потом следующую, и следующую, в конце вытаскивая полы из брюк. Ведь только так сейчас может приковать эти большие глаза к себе. Вот оно. Это чувство чего-то особенного. Что плещется внутри? Страх, непонимание, отрицание, боль и уязвимость. Но тот знает, что ничего сделать с этим не может. Покорность и отстранённость. Боже, это как глоток воздуха после того, как тебя держали под водой целую вечность. Жадный и желанный глоток жизни. Самый вкусный. Самый искренний. Эмоциональный. На грани.
— Хосок, – просит Тэхён, отступая назад, когда видит, что мужчина идёт на него, снимая рубашку и кидая её в сторону. – Что ты делаешь? Отпусти меня.
Голос. Этот дрожащий голос, который хочет быть убедительным, как сладкий мёд в глотку, что захлебнуться можно. И не только можно, но и хочется. Говори. Продолжай говорить. Нет. Бойся и беги. Сопротивляйся. Не поддавайся на провокации. Останови это безумие, что бушует в голове. Приручи. Уничтожь. Не позволь причинить себе боль, от которой невозможно потом избавиться. Которая сожрёт тебя и даже не подавиться. Кричи. Проси о помощи. Но не смотри этими большими глазами в душу, не умоляй. Кричи! Нет, молчи. Не дразни демона.
— Хосок, – снова повторяет Тэ, не зная, как ещё достучаться до этого человека с безумным взглядом.
Шаг навстречу, шаг назад. Как игра в кошки-мышки. Проигрыш одного из них заведомо известен, гиблое дело. Опасно дразнить хищника. Он не обещает ничего, кроме мук из самого Ада. Самых изощрённых и неизлечимых. Больных и болезненных. Безумных. Безудержных. Бешеных. Таких, что сама жизнь кричит в истерике, скорчившись где-то в самом тёмном углу, чтобы её не было видно.
— Боишься меня? – голос, как из самой преисподней.
— Хосок, – как мантру повторяет Ким, спотыкаясь обо что-то позади себя и падая.
Дверь ванной комнаты, о порог которой и запнулся молодой человек, была открыта. Ловушка, в которую сам себя загнал.
(🎶 HEALTH, Poppy — Dead flowers)
Еще один щелчок замка, как затвор пистолета гремит в ушах. Больше некуда отступать, нет других путей. Каково это, ощущать себя в клетке со львом? Голодным хищником, которого не кормили несколько недель. Или
у которого утащили свежий, сочный кусок мяса перед самым носом, когда пасть уже была открыта и дёсны сводило от фантомного привкуса крови.
Чон продолжает наступать, пока Тэхён ползёт назад, упираясь в холодную кафельную стену. Желание проходить сквозь стены хватает за глотку. Не трожь. Не подходи. Уйди. Оставь его душу целой. Не рви.
Зажимает двумя руками голову, больно стягивая свои волосы, и крепко зажмуривает глаза. Взывает сознание перестать с ним шутить и вернуться на место. Он не слаб, не так слаб, как считают другие. Но эта аура давит на раздробленное сейчас сознание.
— Нет. Не надо, – хочет закричать, но лишь нервно шепчет.
Присев рядом на корточки перед загнанным парнем, Хосок продолжает изучать чужие эмоции. Как же они вкусно плавятся на языке, вызывая большую эйфорию, чем любой наркотик. До огня в груди и голове, до дикого восторга. Больше. Дай ему больше.
— Раздевайся,
лисёнок.
Не просьба, приказ. Без малейшей надежды на помилование, как приговор к смертной казни. Как запрет на работу лёгких в его присутствии.
— Хосок, зачем ты... – снова пытается спросить, но слова застревают в глотке.
Губы тянет в ядовитой улыбке, принимая жертву на своём алтаре, которая бьётся в агонии, считает, что ещё есть возможность избежать неминуемого уничтожения. Нет. Назад пути нет, когда эмоции распробованы. Чужие эмоции.
Тэхён убирает дрожащие руки от своих волос, поднимая глаза на мужчину. Чёрные зрачки затягивают в свою бездну, даруя погибель. Дыхание учащается, выбивая грудную клетку.
— Не трогай меня. Не трогай.
Брови Чона взлетают вверх от услышанного. Смотрит несколько секунд пристально в глаза напротив, а потом запрокидывает голову назад и начинает громко смеяться. Этот звук отражается от голых стен, больно ударяя по голове. Псих, ненормальный. Он безумный! Как резко начался, так резко и прекращается этот дикий смех, давя оглушающей тишиной.
— Ты слишком высокого мнения о себе, раз решил, что я собираюсь тебя коснуться, – звучит как хлёсткая пощёчина.
Диафрагму больно сжимает в тиски от неизвестного рода обиды. Что? Как это унизительно и стыдно получить упрёк за то, о чём даже не думал.
— Зачем тогда ты просишь меня раздеться? – смотрит с погибающей надеждой в глазах, сжимая руки в кулаки.
— Прошу? – звучит удивлённо. – Ты что-то путаешь,
лисёнок. Я никогда не о чём не прошу.
Хосок давит своим взглядом на молодого человека, ожидая, когда до того дойдёт смысл сказанных им слов. Это приказ. Прямой и неизменный.
Тэхён громко сглатывает, что совсем не помогает убрать сухость из глотки. Тошнота возвращается в организм, поднимаясь с самого дна.
— Ты весь в крови.
Глаза напротив широко распахиваются в шоке. Совершенно забыл о том, что с ним было более получаса назад. Все мысли сейчас были лишь о мужчине, что смотрит на него. Рядом с ним внешний мир исчезает, теряясь в его тёмной ауре.
— Так что вставай и снимай нахуй свои вещи.
Поднимается на ноги и резко дёргает за собой Тэхёна за руку, хотя, только что говорил, что не коснётся его. Состояние резко ухудшается от быстрой смены положения тела. Сознание словно раскалывается надвое, что приносит головную боль. Перед глазами плывёт и кружится голова.
Хосок, не церемонясь, тащит парня за собой, заходя с ним в душевую кабину. Прикрывает дверь и тянется, чтобы включить тёплую воду. Плевать на вещи. На его. На свои.
Не говоря больше ни слова и не вызывая протестов, Ким просто прикрывает глаза, пока множество капель падают на него. Отпускает голову вниз, дыша открытым ртом. Что происходит здесь всё не может понять. Да и нужно ли это понимать вообще? Возможно ли?
Придвигаясь на шаг ближе, почти вплотную, Хосок смотрит на опущенную голову, злясь. Посмотри. Подними свои глаза. Свои чёртовы большие глаза. Отдай душу. Дай залезть в голову.
—
Тэхён, – хрипло говорит Хосок, впервые называя его по имени.
Точный расчёт не подводит. Он знал, что так и будет. Как же просто манипулировать эмоциями этого парня.
Резко вскинув голову, едва задевая носом чужой подбородок, Тэхён смотрит в бездну. Непроглядную, тёмную, пугающую, которая тянет в свои сети, кидая битое стекло под ноги с каждым новым шагом.
Глаза щиплет от воды, что застилает обзор, но терпит. Хочет перестать смотреть, но не может отвести взгляд. Он назвал его по имени? Зачем?
— Хосок?
Страх всё ещё ползёт по позвоночнику, от близости Чона. Но это другой страх. Не тот, когда ты боишься, что что-то случится, а наоборот, когда ты боишься, что ничего не произойдёт. Потому что знаешь, уйти целым не получится, а остаться ты не позволишь себе сам. И только ненормальный страх держит на месте.
— Заткнись,
лисёнок.
Ни одна грубость никогда так не била больно, как слова этого человека. В голове диссонанс от слов и противоречивых действий Хосока. Это не вяжется никак. Ломает психику и невидимые барьеры, разбивая кирпичи, из которых пытаешься израненными руками отстроить новую преграду из обломков. Проигрышный вариант, когда всё уже ясно.
Облизнув свои губы от воды, Тэхён делает два шага назад, куда не попадает вода, и упирается в холодный кафель. Поднимает глаза вверх, утыкаясь взглядом в потолок. Как же хочется увидеть тёмное небо и простор вокруг. А не тесную кабину, рядом с ненормальным человеком.
— Ещё в состоянии думать? – спрашивает Хосок, подходя вплотную.
Нет. Но в ответ тишина. Ким бросил попытку вернуть свой разум на место этой ночью. Он отказывается анализировать и пытаться понять. Плевать. От этого всё равно не уйти. Ему не сбежать. Он так устал за последнюю неделю. Устал считать свои раны на душе, которых становится только больше с каждым шагом. Как скоро он перестанет узнавать себя в зеркале? Кажется, слишком быстро наступит этот момент. Что будет потом?
— Чего ты хочешь? – почти беззвучно говорит молодой человек, но, как ни странно, его вопрос хорошо понимают.
Улыбка медленно растягивается на губах Хосока, даря новые грани страха. Сколько у него оттенков? Мужчина наклоняет голову вперёд, касаясь своим носом чужого. Дышит загнано, поверхностно. Дыханием покрывает чужие губы, что приоткрыты, отдавая ему в ответ жалкие остатки кислорода.
— Твою душу.
Слова выбивают почву и ноги начинают подводить, собираясь уронить измождённое тело. Чужие пальцы больно впиваются в бока с двух сторон, сжимая в тиски. Не отпускает. Хочет вырвать нутро голыми руками. Лишить всего и сразу.
— Нет, – не зная почему, резко отвечает парень.
Нет, не отдам душу? Нет, не трогай меня? Какое это нет? Любой из вариантов не нравится Чону, и тот встряхивает парня, как куклу. Тело начинает гореть от боли, которую причиняют чужие руки.
— С первой секунды, как увидел тебя, испытал отвращение, – шёпот прямо в губы, отравляющий и безжалостный.
Стоит только двинуться и заденешь губы напротив. И именно поэтому Тэхён замирает на месте, как статуя.
— Ненавижу, – выдыхает в ответ молодой человек.
Хосок двигает голову немного в бок, и теперь его губы мягко касаются чужого уха. Тяжёлое дыхание совсем близко, словно разрывает ушную перепонку.
— Научись врать правдоподобно,
лисёнок.
Задыхается. Тэхён не может дышать от этих слов. Он не врёт! Он не врёт. Он не... Что с ним происходит, блять? Где то самое отвращение, что было часом ранее?
Хосок отталкивается от застывшего парня, а Тэхён снова крепко жмурится. Лишь бы не видеть этого демона перед собой, который впитывает в себя эмоции по новой, довольствуясь сегодняшним представлением.
— У тебя десять минут, чтобы помыться.
Слышен хлопок душевой кабинки, которую покинул мужчина. Ким, наконец, резко опустошает лёгкие от осевшей в них ядовитой близости, что приносит боль. Сползает по стене вниз, утопая в непонятном клубке эмоций. Боковым зрением цепляется за движение за стеклом: Хосок приносит вещи, оставляя их на полке, и скрывается за дверью в комнату.
Тэхён заставляет себя подняться на ноги, скидывая мокрые вещи в угол. Нужно торопиться, пока он не вернулся. Быстро моется, чувствуя, как щиплет рану от ножа на руке, нос ноет после встречи со стеклом, и всё тело ломит от пережитого. Прикрывает на секунду глаза, запрещая себе смотреть на свои бока, на которых, уверен, видны следы хватки Хосока. Выключает воду и выходит из душа, выкидывая испорченные вещи в корзину для мусора. Игнорирует зеркало напротив, пока небрежно вытирается полотенцем и надевает спортивные штаны с просторной футболкой, которые ему оставили. Он одет и чувство безопасности возвращается, но ненадолго. Ещё предстоит выйти отсюда в чужую комнату.
Только сейчас может сфокусировать взгляд на обстановке вокруг. Ванная комната довольно просторная: душевая кабинка, джакузи в углу, широкий умывальник, несколько шкафчиков и большое зеркало в пол, непонятно для чего здесь. И конечно же, цвет схож с самой спальней. Фиолетовый. Вроде мягкий сам по себе, но такой холодный. На пару секунд в голове мелькает вопрос, касательно такого явного разделения комнат в доме по цветам.
Глубокий вдох и Тэхён хватается за ручку двери, открывая. Выходит в спальню, сделав пару шагов вперёд. Свет горит в комнате приглушённо, только неоновая подсветка под потолком слегка освещает помещение. Кровать занимает пространство посередине комнаты, слева от неё находится дверь в коридор; стол с ноутбуком и разбросанными бумагами; на стене несколько полок с книгами, кажутся прикреплёнными хаотично, но это не так; справа от постели прикроватная тумба и большое окно, на котором нет штор; напротив кровати, около окна, дверь в ванную комнату; по центру стены плазма, под которой стоит мини-бар, а левее ещё одна дверь, скорее всего в гардеробную. Под ногами тёмный ворсистый ковёр, застланный по всей комнате, на котором видны мокрые следы.
— Пей, – вырывает грубый голос от разглядывания пространства.
Ким поворачивает голову на мужчину, замечая протянутую руку со стаканом. Жидкость в нём бесцветная, можно предположить, что это просто вода. Не тратя сил на споры и отпирания, молодой человек берёт стакан, на мгновенье касаясь горячих пальцев Чона. Дёргается от соприкосновения разных температур – его-то руки холодные. Выпивает содержимое залпом, вернув стакан хозяину.
Хосок убирает посуду на стол и указывает рукой на постель:
— Располагайся, – после, хлопает дверью ванной комнаты.
Воздух снова намеривается покинуть лёгкие, оставляя те разрываться в агонии. Кидает обратно взгляд на закрытую дверь в ванну, а потом быстро направляется к выходу из комнаты. Дёргает ручку и пытается открыть, но никак. Заперто. Чёртова дверь закрыта. Шумный вздох срывается из приоткрытого рта, нагоняя панику в теле. Когда кончится эта проклятая ночь? Подходит к столу, осматривая на наличие ключа на нём. Открывает ящик за ящиком, пытаясь найти своё спасение.
Хосок тихо приоткрывает дверь, зная, что парень попытается выбраться. Только Тэхён совершенно забыл, что ключ в кармане брюк его мучителя. Наивный мальчишка. Осторожно идёт по ковру, наблюдая, как усердно копошится в столе. Останавливается за спиной парня, хрипло прошептав на ухо:
— Что-то потерял,
лисёнок?
От испуга Ким издаёт еле слышный стон. Резко выпрямившись, ударяется спиной о грудь мужчины, который моментально толкает его корпусом вперёд, прижимая к столу. Руки Хосока упираются по обе стороны от парня в столешницу, блокируя попытку бегства. Как будто ему есть куда бежать.
Горячее дыхание щекочет кожу задней части шеи Тэхёна, отчего крупные мурашки бегут по телу, не оставаясь незамеченными. Улыбка тянет губы в разные стороны, которую, к сожалению или к счастью, не видят большие глаза. Пытаясь уйти от близости, Тэ наклоняется немного вперёд, желая перестать ощущать этот горячий воздух на своей коже.
— Отойди, – просит Ким тихо, боясь того, что будет дальше.
Указательный палец замирает между лопаток и надавливает на чужое тело, заставляя согнуться ниже. Руки Тэхёна упираются в стол, сопротивляясь, сминая под ладонями какие-то документы. Но, видимо, хозяина это нисколько не волнует. Он продолжает свою игру.
— Научить тебя прогибаться правильно?
Тело бросает в холодный пот от услышанного. Нет, только не это. Он не хочет этого понимать и иметь что-то из подобного опыта. Не хочет. Но может ли отказаться?
— Хосок.
Тот лишь давит сильнее, уже ладонью, желая подавить волю парня. Не сопротивляйся там, где это невозможно. Отдай контроль зверю. Покорись чужой воле. Отдайся на растерзание.
— Я, кажется, просил тебя лечь, – прижимается грудной клеткой к напряжённой спине и шепчет вновь на ухо: – Или ты всё ещё не устал? Потому что у меня ещё много энергии,
лисёнок.
Что есть сил Тэхён отталкивается от стола, толкая тем самым парня подальше от себя. Быстро разворачивается, чтобы видеть своего противника. Дышит загнанно, как зверёк в капкане, которого поймали. Но всё ещё пытается вырваться, зная, что может остаться без конечности.
— Чего ты добиваешься? Просто выпусти меня отсюда! – разводя руки в стороны, раздражённо кричит парень.
Всё так же улыбаясь, Чон внимательно наблюдает за парнем. Рассматривает лохматые после душа волосы, свою одежду на том и, конечно, эмоции на лице. Широко открытые напуганные глаза, которые бегают по лицу напротив в ожидании ответа. Язык быстро смачивает сухие, то ли от нервов, то ли из-за принятого ранее наркотика, губы.
— Ляг в постель, не зли меня. И когда я выйду из душа, чтобы ты был там, где я сказал. Иначе, пеняй на себя, – меняясь в лице за секунду, сообщает Чон и уходит обратно в ванную комнату.
Тэхён мычит сквозь сжатые губы от негодования. Чёртова ненормальная семейка. Чего они так пристали к нему этой ночью? Нужна передышка, иначе он скоро задохнётся в этом доме.
Идёт к постели, подходя со стороны окна. Окидывает мягкое одеяло хмурым взглядом. Забирается в кровать, укрываясь. Тело расслабляется до жуткой боли в организме. Глаза моментально начинают слипаться, что странно. Трясёт головой, пытаясь привстать на локти, но не выходит. Мягко падает обратно на подушки. Голова кружится сильнее, выдавая картинки реальности обрывками.
— Что... Такое... – и голоса своего почти не слышит.
Уже не понимает сколько находится в пограничном состоянии, пытаясь прогнать сонливость. Кажется, прошла целая вечность в нелепой борьбе. Его утягивает в темноту медленно, но верно. И перед тем, как провалиться в сон, Тэхён видит над собой лицо Хосока с цепким взглядом.
— Засыпай,
лисёнок, – далёкий голос в сознании и чужая рука закрывает тяжёлые веки, отправляя парня в небытие.
***
(🎶 GUNS — Istanbul)
Сознание возвращается на своё законное место слишком резко, давя окружающей атмосферой. Тэхён садится на постели, не понимая, где находится. Хмурится и потирает свои глаза. Смотрит первым делом в большое окно, где уже немного поднялось солнце. Утро, значит. Проходится взглядом по комнате, возвращая осознанность и память. Взгляд замирает, когда видит мужчину справа от себя на постели.
— Хосок... – вырывается раньше, чем успевает понять, что говорит вслух.
Прикрывает ладошкой рот, боясь быть услышанным. Но мужчина не открывает глаз и размеренно дышит, продолжая спать. Чон лежит на животе, повернув голову к Тэхёну, одна рука его согнута в локте. Он почти весь укрыт одеялом, только немного приоткрыт со стороны парня, потому что тот откинул его с себя.
Боясь, что удача быстро отвернётся, Ким осторожно выбирается из постели, воровато поглядывая на мужчину. Обходит кровать и походит к двери, замечая, что ключ стоит в замочной скважине. Поворачивает, оглушаемый щелчком замка. Оборачивается и смотрит на постель. Никаких движений или признаков того, что хозяин комнаты проснулся.
Вот только он не может видеть в данный момент лицо Хосока, который давно не спит и сейчас лежит с открытыми глазами, вслушиваясь в побег парня. Улыбка медленно ползёт по губам, оставляя его довольным.
Как можно быстрее Тэхён старается выйти из правого крыла, сворачивая в привычное левое. Торопливым шагом идёт в направлении своей комнаты, боясь встретить кого-нибудь по пути. Удача сегодня не на его стороне, впрочем, как и всегда.
Из своей комнаты выходит Чонгук, уже одетый в брюки и чёрную рубашку. Взгляд темнеет, когда он замечает того, кто идёт навстречу. Уверенно двигается, не отрываясь следя за своей
игрушкой.
Стоит только Киму оказаться перед
хозяином, как Чон наотмашь со всей силы даёт пощёчину парню. Не ожидавший такого с самого утра, молодой человек падает на ковёр, ощущая привкус крови во рту. Как же унизительно это всё. Тэхён сжимает руки в кулаки с силой. От злости начинает трясти. Смотрит вниз, на ботинки Чона и сжимает челюсти до скрежета. Сейчас остаётся только терпеть.
Острая хватка пальцев на щеках больно дёргает голову вверх, заставляя поднять взгляд.
— Ты забыл, кто твой
хозяин? – стальным голосом спрашивает мужчина.
Страх на несколько секунд сковывает сердце от осознания, что Чонгук
знает, где был Тэхён. Глупо было надеяться, что это останется тайной. Что теперь с ним будет? Новое изощрённое наказание? Успеют ли синяки и ссадины сходить с тела до появления новых? Кажется, ответ вполне очевиден.
— Разве я разрешал тебе вчера уйти?
Большой камень словно падает с плеч от понимания теперь, что имеет ввиду Чон. Облегчение обрушивается на парня лавиной, растворяя страх внутри.
— Нет, господин, – говорит твёрдо Ким, не отнимая своего взгляда.
Смотрит слишком открыто, показывая всё своё ненавистное отношение. В глазах горит огонь отвращения, на что мысленно усмехается мужчина. Неужели терпение
пёсика подходит к концу? Переходим на новый уровень.
— Запомни. Моё слово для тебя – закон.
Тэхён не понимает, что не так. Если он был против того, что его отпустил Чимин, то тогда почему не остановил сразу? Хотя, лучше не думать о том, что могло быть дальше с ним.
— Я понял.
— О, нет, ты не понял, – теперь смеётся довольный Чонгук и продолжает: – В девять вечера, чтобы был в моей комнате.
Взгляд мутнеет от услышанного. Эта череда издевательств никогда не закончится. И что-то подсказывает Киму, что самая тяжёлая ночь только впереди. Маячит красной тряпкой или точкой от прицела винтовки на лбу.
— Не слышу ответа?
— Я понял, – сквозь зубы цедит Тэхён, желая сломать к чертям руку, что держит его до сих пор за скулы.
— Хороший
пёсик.
Чонгук убирает руку и обходит парня, направляясь к лестнице. Только когда шаги стихают Тэхён позволяет себе обернуться. Ощущение, что за ним до сих пор наблюдают, но только никого нет. Эти
два фантомных взгляда вцепились в его сознание глубоко.
Поднимается на ноги, прикасаясь пальцами к своей губе. На кончиках остаётся кровь. Тошнит уже от этого привкуса во рту. За всю жизнь он не был так унижен, как за прошлую неделю. Столько крови никогда не чувствовал, как сейчас.
Срывается на бег до своей спальни и быстро закрывает дверь на замок. Сжимает руки в кулаки, смотря себе под ноги. Ненависть закипает в венах, обжигает изнутри так сильно, что темнеет перед глазами. Быстро идёт в ванную, оставляя дверь открытый. Стоит напротив умывальника, борясь с желанием поднять голову к зеркалу. Он должен посмотреть на себя. Он должен увидеть и запомнить. Медленно поднимает взгляд и впивается в своё отражение. Не узнаёт в нём парня, которым был раньше. Возможно, того, другого парня, никогда и не было. Это было в другой жизни, когда он ещё жил, если прошлое можно назвать жизнью. Изменилось бы его положение сейчас, если бы он согласился переехать к Юнги, когда тот его просил. Уйти от отца и жить своей жизнью. Жил бы он сейчас по-другому?
Отводит взгляд и включает прохладную воду. Несколько раз моет руки и лицо, как будто это поможет избавиться от воспоминаний. Нет, он не должен их забыть. Никогда. Выключает воду, схватив полотенце. В тишине резко раздаётся стук.
— Что же вам всем нужно от меня? – спрашивает своё отражение, выходя из ванной.
Отпирает замок и его сразу отпихивают сильные руки назад. Дверь хлопает, а в комнате замирает Лан. Лицо того выглядит злым и недовольным. Ему Тэхён тоже успел насолить? Усмехается от своих мыслей. С утра, видимо, Ким мешает всем.
— Ты совсем идиот или такой бесстрашный? – спрашивает телохранитель, осматривая лицо молодого человека.
— Чего? – не понимает ничего Ким.
— Ещё и тупой, – цедит мужчина, раздражаясь ещё больше.
Скривив лицо от грубых слов, Тэхён отворачивается от Лана и идёт за сигаретами, которые лежат на тумбочке. Берёт пачку с зажигалкой и направляется на балкон, но крепкая хватка за локоть его останавливает. Молодой человек кидает злой взгляд на охранника.
— Отвали от меня.
— Какого хуя ты всю ночь провёл в комнате Хосока?!
Тэхён хмурится от данного вопроса. Он реально это спрашивает? Считает, что у него был выбор? Отдёргивает свою руку и отвечает так же зло:
— Как будто меня спрашивали!
— Из-за тебя, Тэхён, могут быть большие проблемы!
— И они
будут, – холодно отвечает Ким.
На мгновенье охранника обескураживает уверенный ответ и между ними повисает тишина. Это звучит как угроза, но что он может? Только кидается словами. Он никто и никого напугать не может.
— Не подставляй Хосока. Он не...
— Ты сейчас серьёзно мне это говоришь? – делает шаг ближе Ким, пихая рукой Лана в грудь. – Меня кидают, как вещь, а ты все косяки вешаешь на меня?! Думаешь, мне не плевать, будут у них какие-то проблемы или нет?!
— Ты не понимаешь! Чонгук и Хосок...
— Мне плевать на них! Так что отвали от меня!
Тэхён, наконец, выходит на балкон. Ёжится от холодного ветра и колючих снежинок. Всё вокруг белое и такое красивое. Но больше это не приносит радости.
Дрожащие руки достают сигарету и прикуривают, прикрывая огонь от ветра здоровой ладонью. Никотин наполняет лёгкие, но вместо успокоения появляется тошнота и головная боль. Наверно, это была не лучшая идея, курить после всего. Алкоголь, наркотик, да ещё и неизвестно что ему дал выпить Хосок. Как же бесит.
— Я не буду тебя прикрывать перед Чонгуком, как Сухо, – раздаётся голос телохранителя, который до сих пор не ушёл.
Оборачиваясь назад, Тэхён видит, как тот стоит в проходе скрестив руки на груди. Почему он до сих пор не оставит его в покое? К чему все его слова? На что он надеется, говоря это?
— Мне плевать. Я здесь
никто. Я помню.
— Тэхён!
— Свали уже нахрен! – срывается молодой человек на крик.
Отворачивается, смотря на территорию перед глазами. Как же тут пустынно и уныло. Делает затяжку, давясь никотином. Упорно запрещает себе думать о прошлой ночи. Не позволяет тонуть в страхе и отвращении. Он найдёт выход отсюда рано или поздно.
— Я позову Сухо, чтобы обработал твои раны, – сообщает Лан и оставляет парня одного.
Усмешка слетает с приоткрытых губ. Обработал раны. А кто обработает их на душе?
«Чего ты хочешь?»
«Твою душу»
Дрожь проходит по телу от одного лишь воспоминания. Ненормальный. Ему лечиться надо. Всем им.
***
( 🎶 30 Seconds To Mars — This Is War)
Сидя в кабинете отца, Чонгук с прошлого вечера ожидает подлянки от того. Он всегда находил ему наказание за своё своевольное поведение. Жалкий ублюдок, который думает, что может распоряжаться его жизнью. Он уже не ребёнок, который будет перед ним пресмыкаться и ждать любви холодного родителя.
Тишина затягивается на добрые полчаса и заканчивается только тогда, когда в кабинет заходит Хосок, а следом Чимин со своим отцом. Почему они пришли вместе? Ненавистный взгляд прожигает брата насквозь, а после упирается в друга, пытаясь считать информацию с чужого лица. Почему Пак его не предупредил, что будет здесь с отцом?
— Итак, все в сборе, – говорит господин Чон.
На диван рядом с Чонгуком садится Чимин, а напротив усаживается Хосок и господин Пак. Все смотрят на главу дома за столом и только младший Чон продолжает смотреть на своего друга.
Заметив на себе столь пристальное внимание, Чимин дёргает уголок губ в лёгкой улыбке, давая понять, что всё в порядке.
— Наши семьи ждут большие изменения. Вчера вечером мы это обсуждали на банкете, – говорит мужчина и скалясь смотрит на младшего сына.
Желваки ходят на лице парня от раздражения. Конечно, они говорили. Когда они с Чимином ушли. Какая же тварь.
— Верно. Но мальчики ушли слишком рано и не успели узнать новости, – спокойно говорит Пак Дасом, поглядывая на своего сына.
Непонимающий взгляд появляется на лице Чимина, который не может уловить суть и смысл, о чём они говорят.
Только Хосок сидит с непроницаемым лицом, как будто давно всё знает. Но так и не ясно, знает он на самом деле или хорошо играет свою роль. Этот парень всегда был непонятным для окружающих. Слишком хорошо умеет скрывать свои эмоции и намерения. А это вызывает у людей опасения.
— Ну что ж, не будем тянуть так долго. Уверен, вам всем не терпится узнать, в чём дело, – довольно говорит Чон Ильсон.
Мужчина встаёт на ноги, обходит стол, опираясь на тот бедром, и складывает руки на груди, обводя парней взглядом. Выражение лица Чонгука ему безумно нравится. Ничего не понимающий и оттого злой. Давно нужно было решить этот вопрос.
— Главные наши наследники – это Хосок и Чимин. Наше наследие и продолжение, – начинает заходить издалека, словно играя на нервах. – Но и тебя, Чонгук, это не обходит стороной. Ты так же мой наследник.
Ухмылка появляется на лице молодого человека от слов отца. Он знает, что его специально выделили, словно ткнув котёнка носом в дерьмо. Ты никто, но всё ещё важен в их игре.
— Как мило, – говорит Чонгук, смотря пристально в глаза Ильсона.
— Невест для Чимина и Хосока мы уже выбрали. Сейчас идут переговоры с их семьями.
Хосок вскидывает взгляд на отца, впервые так откровенно реагируя на людях, не веря тому, что услышал, как и Чимин. Парни переглядываются, чувствуя удавки на своих шеях. Они, конечно, знали, что когда-то это случится, но надеялись, что это будет по их выбору. Оказывается, за них всё давно решили.
— Отец! – соскакивает Пак младший с места, не зная, как ещё выразить своё несогласие.
— Сядь на место, – резко отвечает господин Пак, не позволяя сыну говорить.
Повисает тишина на целую минуту, но в воздухе отчётливо чувствует всеобщее напряжение, что нагнетает обстановку. Спокойны только старшие мужчины, ведь они уже всё обговорили и решили.
— Удачные сделки, значит заключаете, – хмыкает Чонгук, понимая, что из себя представляют эти браки.
— Чонгук! – повышает голос Ильсон на сына, раздражаясь.
— Ах, прости, отец. Не сделки, а договоры, – плюётся сарказмом молодой человек.
— Заткнись, щенок!
Попытку встать с дивана пресекает Чимин, удерживая друга за плечо. Если сейчас не успокоить Чонгука, то быть беде. Отец его жалеть не станет. Поэтому прилагает все силы на то, чтобы не дать тому подняться на ноги. С демонами парня он разберётся позже, сам.
— У вас будет месяц до объявления помолвки, – берёт слово Дасом, откидываясь на спинку дивана. – На банкете в честь дня рождения нашего объединения компаний будет объявлено об этом.
Чимин скалится, смотря на своего отца. Он поверить не может до сих пор, что тот так предал его доверие. Быть разменной монетой в их грязном бизнесе он никак не планировал. К тому же, ему была обещана свобода до тридцати пяти лет. Сейчас слишком рано, срок ещё не подошёл. У него должно было быть ещё четыре года. Чимин уверен, что это господин Чон надавил на отца, что всё так резко изменилось. А ничего не сказал, потому что знал: от друга тот скрывать не станет.
— Нам всё равно, чем вы вдвоём, – продолжает говорить Ильсон, указывая по очереди на Чонгука и Чимина пальцем, – занимаетесь наедине. Но чтобы за пределы это никуда не выходило. Это уже решённый вопрос.
Голова Чонгука откидывается на спинку дивана, а на губах появляется ненормальная улыбка. Ненависть растёт сильнее от осознания, что у него отнимают Чимина. Отец всегда забирал у него самое дорогое.
— Давай же, скажи это вслух. Что мы с Чимином тра-ха-ем-ся.
— Гук! – дёргает парня Чимин, боясь за него.
Хосок один сидит молча, переваривая услышанное в голове. Он потерял доверие отца, когда две недели назад не сделал то, что тот требовал от него на совете директоров. И теперь в известность о важных новостях его не ставят, только рабочие моменты. Это, конечно, большая потеря, но у Хосока есть свои цели и планы, которые отец знать не должен. Поэтому сидит и молчит. Никакой брак ему не помешает в этом. Так что плевать, это всего лишь формальность и новые связи, которые Хосок намерен использовать по полной.
— Так же через месяц возвращается Рона, – нарушает тишину Дасом, снова смотря на сына, словно проверяя его выдержку и растягивая нервы.
— Что? – удивляется Чимин, не веря тому, что услышал. – Нет! Нет! Ты не можешь так поступить!
— Почему нет? Она такая же моя наследница, как и ты.
— Ты обещал! Обещал, что не втянешь её в это дерьмо! – практически задыхаясь, кричит Пак младший.
В этот раз Чонгук хватает друга за плечи, не давая тому встать с дивана и накинуться на отца.
— Времена меняются. Она нужна здесь, – спокойно отвечает господин Пак. – Она долго жила прекрасную жизнь, пока ты и я здесь трудились...
— Ты ублюдок! Именно поэтому я тут, чтобы ты не трогал её! – не сдерживает себя Чимин, скидывая руки Чонгука с себя.
— Хватит, – вмешивается господин Чон, повышая голос. – Твоя сестрёнка будет в безопасности и совсем рядом. Она выйдет замуж за Чонгука.
Чонгук кидает испуганный взгляд сначала на Чимина, а потом переводит уже злой на своего отца. Дыхание спирает, и он понимает, что они все в полной жопе. И оттуда им не выбраться, как ни крути. Отец пытается расставить их с Чимином по разные стороны друг от друга, лишить последнего близкого человека. Настроить друг против друга, потому что знает, что Чимин готов убить за свою сестрёнку, если кто её тронет.
— Что? Ты разве не помнишь её, Чонгук? – усмехается Ильсон, наблюдая моральное падение сына.
Чимин больше не дёргается и молчит. Он смотрит в одну точку, не веря, что отец так поступает со своей дочерью, которой только девятнадцать лет и которая ничего не знает об их жизни. Слишком мерзко и не укладывается в голове. Непонятное чувство сжимает внутренности. С одной стороны невинная девушка, а с другой стороны его друг, которого он прекрасно знает и никогда бы не доверил ему свою сестру, близко бы не подпустил. Но и сам бы не отпустил его от себя. Голова разрывается.
— Наших кандидаток ты не хочешь озвучить? – наконец подаёт спокойный голос Хосок.
— Твоя невеста – Лим Джина, дочь главного прокурора. Так как бизнес ты ведёшь легальный, то и невеста должна быть чиста, – спокойно говорит Ильсон. – А невеста Чимина – это дочь одного нашего главного поставщика, Сим Юри.
— Но не волнуйтесь, скучно вам не будет. У девушек есть старшие братья.
Хосок усмехается этому. Они прекрасно знают обоих «братьев». Таких ублюдков ещё стоит поискать, хотя и сами они особо благородством не блещут. Дочь прокурора не такой уж и плохой вариант. Да и Хосок уверен, что сам прокурор по шею в крови и преступном мире.
— Это все новости? – холодно спрашивает Чимин, не смотря ни на кого.
— Да, – отвечает тому отец.
Чонгук поднимается на ноги, вместе с другом, направляясь к двери. Но резко оборачивается и говорит:
— Горите в аду, суки.
Вышибает дверь с ноги, утягивая за собой младшего Пака за руку. Здесь им делать больше нечего.
Чон Ильсон протяжно выдыхает, злясь на поведение сына. Он поставит его на место, найдёт способ, чтобы этот щенок больше не смел и рта раскрывать без его разрешения. Если не он, то это сделает Чимин за него. Оденет на Чонгука поводок, контролируя и оберегая от сестры. Даже руки марать не придётся.
— Хосок, ты свободен.
Парень ничего не говорит и молча уходит, закрывая дверь за собой. На ходу достаёт телефон, набирая номер своего подручного:
— Лан, времени больше нет. У меня в запасе месяц, может чуть больше. Начинай.
Бросает трубку тут же и идёт к выходу, не обращая внимание на девушку, что улыбается за стойкой. Парни всё ещё стоят, ожидая лифт. Чонгук выглядит очень злым, психованным. Чимин же совсем погряз в своих мыслях, не обращая на на что внимание.
Втроём заходят в лифт и едут вниз. Говорить о случившемся никто не собирается. Но все думают об этом.
Когда ты думаешь, что у тебя есть власть, то ты глубоко ошибаешься. В мире бизнеса, а особенно в таком «грязном» мире, власть есть только у тех, кто во главе. Всем управляют отцы, пока их дети выступают в роли пешек или выгодного договора. Свободы нет ни у кого.
