Пролитые слëзы окупятся вражеской кровью

Понедельник. Этот парень настоящий тиран! Всë тело мучительно болит, каждая мышца даëт о себе знать, а почти каменные ноги подкашиваются при обычной ходьбе, что уж говорить о лестницах. Если это вводная тренировка, то страшно даже представить какой будет настоящая, где нужно выкладываться на полную, Ибо точно все соки выжмет, и за что студенту такое благословение? Нужно просто вытерпеть. — О, Чжань-Чжань! Не успевает дизайнер выйти из здания института, как его уже встречают радостные мордашки, принадлежащие крайне неприятным и недружелюбным людям. А он уже думал, чего же не хватает для завершения картины маслом с эротическим, но никак не возбуждающим названием. Посредством недолгих умозаключений студент приходит к выводу, что грядëт нечто менее болезненное и мучительное, нежели ему пришлось испытать вчера в том спортзале, что, вероятно, теперь всегда будет олицетворять для него слово "боль" и справится с этим куда лучше известной подворотни. В таком случае стоит вспомнить, что Ван Ибо не желает навредить дизайнеру и старается для его же блага, правда именно сейчас у студента меньше всего шансов сопротивляться, даже если предпримет попытку побега, горящие мышцы остановят его волю к избежанию травм. Ибо работал на перспективу! В будущем, возможно, пригодится. Выбора всë равно нет, смирись и терпи. — Иди к нам, Чжань-Чжань! — воодушевлëнно кричит Сун Юйтан максимально вежливо и добродушно, будто они действительно приятели, даже смешки друзей позади не похожи на издевательские. А ему ещë убраться сегодня надо. Сяо Чжань старается пройти мимо них, не обращая внимания на предложение, будто они действительно так легко отпустят дизайнера, однако если Ибо снова увидит картину, подобную тому недавнему началу избиения, то вновь достанется всем четверым, тот непременно загоняет его до смерти, тренажëрный зал станет великолепной могилой. Хотя... Пусть путь и тернист, итог видится студенту привлекательным. Компания друзей не ждëт долго. — Тогда мы сами к тебе подойдëм. И идут. Они двигаются к лестнице, по которой спускается Чжань, превозмогая боль и несвойственное ему желание обматерить всех к этому причастных (похоже, появление ещë одного игрока на поле боя, что с согласия студента доводит его до изнеможения стало последней каплей в чаше терпения), он идëт прямо в руки этим бандитам и не может развернуться или обойти, выдавая тем самым своë странное поведение. Ну кто убегает от друзей? А те улыбаются. Доброжелательно, как может показаться на первый взгляд, и только дизайнер замечает искорки кровожадности, видит в зрачках отражение той подворотни, кажется, будто прямо сейчас чувствует крохотные осколки стекла и кровь, много крови. Те искорки злости быстро потухают, встретившись с более сильным противником. Предвкушением новой порции боли. Интересно, сколько он ещë выдержит? Внезапно прямо к лестнице подъезжает зелëный байк, перекрывая хулиганам дорогу. Сун Юйтан уже открывает рот, чтобы произнести слова возмущения, передать искреннее негодования некрасивым поступком и поставить нарушителя спокойствия и его авторитета на место, пока тот нахальный человек не снимает шлем и не смотрит на них так... Просто унижает взглядом. Подобного ни одному ещë не приходилось узреть. Байкер осматривает этим взглядом всех, и каждый из компании опускает глаза и чувствует себя оскарблëнным, опущенным. Поразительный эффект. Если бы не испытали на себе влияние этого взгляда, то в жизни бы не поверили в существование вышеупомянутого. Сун Юйтан закрывает рот. — Простите, — шепчет он и отводит свою компанию в сторону. Видимо, в памяти проносится флешбеки недавнего вечера, после которого раны не зажили ещë ни у одного. Ван Ибо считает это решение самым верным в данной ситуации и с его настроением, когда хочется лишь убивать. — Привет, — здоровается Чжань и даже улыбается, по-настоящему, искренне. Парень словно чудо, спустившегося с небес, даруемое ему самим божеством, благодаря этому бесценному подарку, студент уже второй раз избегает избиения. — Привет, — отвечает Ибо, скорее просто бросает, слегка равнодушно и устало. Затем протягивает шлем, Чжань с радостью натягивает его и садится сзади. Он уже опирается руками на сиденье, готовясь к поездке, но школьник грубо их хватает и переносит на свою талию. — Сегодня поедем быстро, у меня мало времени. Сначала Чжаню немного неловко. Уже через несколько секунд он крепко обхватывает чужой корпус и прижимается как можно ближе, стараясь не слететь с этого дикого, неукрощëнного зверя. Где они? Да хрен его знает. Дизайнер всю дорогу едет крепко зажмурившись. Не потому что слишком быстро, потому что слишком профессионально. Сяо Чжань бы не смог на столь высокой скорости умело ловировать между машинами и избегать встречи с движущимися объктами, зачастую возникающими из неоткуда. Ван Ибо же, как выясняется, профи. Чжань чувствует его тело под собой и не замечает и капли напряжения, мальчик спокоен и расслаблен, возможно даже наслаждается. Удивление на секунду перекрывает страх, а в следующую они тормозят и студент испытывает желание поцеловать землю, не двигающуюся, что никуда не ускользнëт от его уст. Он слезает с мотоцикла и немного подрагивает на подкашивающихся ногах, Ван Ибо же быстро и решительно соскакивает с байка, приводит всë в порядок, хватает Чжаня за плечо и тащит за собой. — Так, — начинает он, заходя в квартиру и даже не думая разуваться, как и проходить дальше порога, — смотри, сегодня нужно постирать одежду, закончишь и домой. Мне нужно на работу, поэтому сам закроешь, я пошëл. — Не боишься, что я что-нибудь украду? — не удерживается Чжань. — Сомневаюсь, что тебе настолько сильно нравится боль, — тут же отвечает Ибо, а студент почему-то улыбается, находя это забавным. — Тренировки не будет? — спрашивает, когда школьник почти закрывает дверь. — То есть ты всë-таки мазохист. Если вчера всë прошло настолько хорошо, что у тебя ничего не болит, то в следующий раз увеличим нагрузку. По лицу Сяо Чжаня он понимает, что болит. Дверь закрывается, парень быстрыми шагами спускается по лестнице, а Чжань радуется маленькой нагрузке на сегодня. Даже поспать успеет, пока одежда стирается, всë-таки мир иногда подкидывает счастливые деньки. И не избили даже! Замечательно, кто бы мог подумать, что понедельник станет таким хорошим! Дизайнер с улыбкой идëт в ванную, смотрит на одежду, которую нужно постирать и уголки губ непроизвольно ползут вниз. Срочно, потому что в крови. *** Всë ужасно сильно бесит, терпеть такой график работы становится невыносимо, хочется спать настолько сильно, что глаза слегка болят и закрываются сами собой, в теле ощущается невиданная ранее слабость и желание куда-нибудь прилечь присутствует на постоянной основе, не покидая, даже не важно куда именно и в какой позе, просто бегать туда сюда становится тяжело, ноги гудят, а голова кружится. Слова начинают превращаться в шум, сознание замедляется и мутится, школьник начинает упускать детали, внимание становится рассеянным и преобладает лишь одно желание — закрыть глаза и переместиться в горизонтальное положение. Кофе можно есть сухим. В этом очень помогают пакетики три в одном, становится легче, но не настолько, чтобы продолжать работать, максимум доехать до дома. В итоге секретов ни остаëтся ни у кого. Если рядом злой Ван Ибо, то лучше сказать всë, что знаешь, не менее важно делать это максимально откровенно, потому что человек с поехавшими нервами неверно воспринимает получаемые извне сигналы. В итоге захваченные пленники сами просят, просто умоляют дать ему отдохнуть. Слушать их никто, естественно, не собирается. Зачем отправлять домой такую мощь, которая способна в одиночку разбить всю организацию восставших, что посмели заиметь наглость сместить действующую главу одного из крупнейших кланов? Лишь ближе к двум часам ночи, когда все информация вытрепона из бедных измученных людей, зачинщик с ужасной идеей и большим влиянием пойман и увезëн в неизвестном направление, где им займутся ответственные за это члены организации, озлобленного парня отпускают домой, награждает щедрой премией за качественную, а главное эффективную и быструю, работу в экстремальных условиях. Ну или с созданием экстремальных условий, главу волнует лишь результат и он готов поощрять всех, чьи достижение являются наиболее выгодными. Вэнь Чао. Это имя школьник материт красочно и разнообразно, пока едет домой, уже хотел сам с ним расправиться за такую мозгоëблю, но его вовремя остановил Лю Хайкуань. И откуда столько народу понахватал? Хуй с горы, не имеющий ничего, клан основать захотел. Молод, не опытен, да ещë и придурок, каких поискать. Естественно его поймали. С такими бойцами, как в клане Лань и не таких отыскивали. Думал, что бессмертный, теперь докажут, что нет. Приезжает домой Ван Ибо только в три часа ночи. Обычное время, однако, учитывая нагрузку прежних дней, обращение с ним можно считать жестоким и бесчеловечным. Из плюсов: завтра выходной и школьник сможет выспаться и подготовиться к занятиям. Из минусов: уснуть спокойно сразу ему не дают. — Ибо! — восклицает Чжань, подбегая к парню, как только тот входит в квартиру. — Блять, — радуются ему в ответ. Дизайнер откровенно лапает его, отчего Ван Ибо недоумевает настолько, что замирает, позволяя сие действие. Его одежда, некоторые места кожи испачканы в крови, есть даже пара капель на волосах, слишком заметно и до смерти пугающе. — Как ты? Что болит? — в спешке спрашивает Сяо Чжань, пытаясь найти источник кровотечения, однако к своему удивлению, такого не обнаруживается. — Это не моя кровь, придурок. — А? — в этот момент студент начинает яснее осознавать происходящее и... — Прости. Я просто увидел окровавленную одежду и испугался, что с тобой произошло что-то страшное. Чжань виновато опускает голову и робко убирает руки, возвращая своë лицо, грустное и равнодушное, такое, которое появляется в моменты ожидания наказания за существование, в предвкушении сильного удара. Удар Ибо наверняка будет болезненным. — Пойдëм, отвезу тебя домой. Ты сейчас не в самом адекватном состоянии, ещë случится что, где я такого хорошего уборщика найду? — А? Да, спасибо. Всë ещë ощущая неловкость от своей наивности и невоспитанности, а также благодарность за спокойствие и даже помощь, Сяо Чжань собирает свои вещи, улыбается и они вместе молча выходят на улицу. Всë-таки дизайнер поступил очень некрасиво, следует как-нибудь загладить вину... Каким образом это лучше сделать? Едут они не слишком быстро, наверное, у Ван Ибо хорошее настроение, хочется насладиться неспешной поездкой и ветерком. Всë-таки и в нëм есть нечто прекрасное, помимо внешности. И даже при таком раскладе, его скорость остаëтся намного быстрее обычной поездки, профессионализм никогда никуда не денется. Ван Ибо же в этот момент просто старается не уснуть за рулëм и не вписаться в какой-нибудь столб, поэтому едет осторожно и насколько это возможно внимательно. Сам не знает, почему решил подвести непутëвого студента, просто увидел испуг в чужих глазах и по телу разлился какой-то новый вид раздражения, захотелось избавиться от него своими руками. К тому же, мало ли какие хулиганы выловят по пути этого худого и хрупкого мужчину, кто убираться будет? — Спасибо и... Прости ещë раз. Очень неловко получилось, — вновь извиняется Сяо Чжань. — Забей, — небрежно бросает школьник в ответ и уезжает. Сяо Чжань ещë немного смотрит ему вслед. Всë-таки этот человек нереален, как бы дизайнеру хотелось бы хоть отчасти быть похожим на него. Глубокий вздох и студент заходит в дом, где всë ещë горит свет, но отец, вопреки всем ожиданиям, не спит, а мгновенно подскакивает и подбегает к сыну, обеспокоенно осматривает его таким же образом, каким сам Чжань исследовал тело Ибо всего полчаса назад, а затем обнимает, нежно и любяще, словно прижимает к своему сердцу, бесконечно заботливому и горячему. Тëплому. Родному. — Почему даже не позвонил? Тебя так долго не было, я уже беспокоился, что с тобой что-то произошло! Что этот ублюдок с тобой что-то сделал. Он не ублюдок. — Всë хорошо. Прости, у меня разрядился телефон, не мог тебе позвонить. Всë нормально, Ван Ибо со мной хорошо обращается. Сяо Чжань отвечает на объятие. В кольце рук отца он чувствует себя защищëннее, чем за наипрочнейшей каменной стеной, ничто не заменит родительской любви, не существует силы, способной еë перекрыть. — Ты голодный? Я сварил рис, ещë у нас есть огурцы. Хочешь? — Да. Очень. Ван Ибо возвращается в пустой чистый дом. Только когда Чжань не маячит повсюду, школьник замечает вкусный запах исходящий из кухни, прямо от накрытого стола, где все блюда запечатаны пищевой плëнкой. Нужно проветрить. Ибо мысленно прикидывает стоимость, скидывает дизайнеру деньги, быстро принимает душ и идëт спать, в его мягкую и удобную постель, о которой мечтал два долгих дня. Этот Сяо Чжань слишком сентиментален. Зачем он лезет в чужие дела и переживает о других? Лучше бы думал, как свою задницу спасти. Слишком наивен и глуп, совершенно не знает жизни и еë суровых законов. Лишняя трата нервов, просидел тут всю ночь, да ещë и Ибо доставил неудобства из-за необходимости отвозить его домой. Этому студенту нужно повзрослеть! Эмоции излишни, тем более показывать своë волнение и слабости, этим же можно воспользоваться, о чëм Чжань только думает? Ребëнок. На утро Ибо ждëт вкусный и разнообразный завтрак. *** С первого взгляда может показаться, что физические увечья намного страшнее и болезненнее, чем тренировки и мышечная боль, однако Сяо Чжань готов с этим поспорить. Синяки и открытые раны не напоминают о себе при каждом движении, не ощущаются так горячо и резко, что даже смеяться представляется чем-то невозможным из-за последствий изнурительной тренировки, отразившихся на мышцах пресса. Ранее всегда действовало золотое правило не трогать повреждëнное место, сейчас для его использования необходимо было исключить движения вовсе, потому что студент отчëтливо чувствовал каждую мышцу и желал как можно скорее избавиться от этого неприятного ощущения. Если во вторник получилось отделаться уборкой, то в среду парень в спортивной одежде даже не пускает Чжаня в квартиру, грубо и уверенно тащя к своему мотоциклу, садясь на сиденье которого Чжань может лишь вспомнить своë невозмутимое выражение лица. Терпи. В этот раз тренировка начинается с небольшой разминки и двадцатиминутного бега, во время коего студенту кажется, что он парит над землëй, а не совершает невозможное для своего организма, что не может не радовать, вот только улыбке на лице появится не суждено. Сяо Чжань не относятся к людям, верящим в чудо и людскую доброту, он, наоборот, занервничал, перебирая в голове варианты настолько изощрëнной спортивной пытки, допускающей поощрение в начале тренировки. Ждать долго она себя не заставляет. Ван Ибо ведëт его в центр ринга, ставит по середине и с силой толкает, настолько, что хватает для свободного падения и дальнейшего скручивания клубочком, это происходит уже по привычке. — Валишься, как мешок с рисом, — брезгливо бросает парень, — поднимайся. Сяо Чжань проглатывает обиду, слишком уж ситуация схожа с его обыденной жизнью, где каждое слово может стоить зуба или целостности кости, лучше не рисковать и послушно выполнять приказы, в противном случае фантазии хулиганов не достигнуть предела, а безнаказанность лишь раззадоривает их неугомонный аппетит, неутолимую жажду крови, криков и просьб о пощаде. Перед лицом мелькают их противные улыбки на фоне крупного плана Сун Юйтана. Студент встаëт, чтобы в следующий момент снова встретиться лицом с полом и свернуться комочком. Ван Ибо тяжело вздыхает, всем видом показывая испытываемое им разочарование и осознание объëма предстоящей работы, весьма внушительного. — Поднимайся. Чжань слушается и встаëт, ожидая нападения, коего не происходит. Он просто стоит под пристальным взглядом, смотрящим будто сверху вниз, нагло игнорируя тот факт, что ниже своего "ученика". — Почему ты так стоишь? Лицо студента не меняется, он привык к странным вопросам, не имеющим правильного ответа. — Как мне встать? — Так, чтобы не упал! Парень чуть не выкрикивает, его голос ровный и низкий, однако в то же время властный и побуждающий к действию. Знать бы ещë к какому. Сяо Чжань мнëтся, переступая с ноги на ногу, затем понимает, что от него требует что-то вроде бойцовской стойки, поэтому отводит одну ногу назад и пародирует мужчин из фильмов, чьи драки ему когда-либо удавалось запечатлеть. Один лëгкий толчок в бок и дизайнер оказывается в своей излюбленной позиции. — Ещë раз. — командует Ибо. Студенту эта игра начинает надоедать, однако привычки выше его воли, он покорно поднимается и вновь принимает последнее положение. Школьник берëт какую-то палку, наверное, это посох для борьбы, какого только оружия нет в этой комнате! Ван Ибо подходит ближе, с каждым шагом заставляя Чжаня сжиматься всë сильнее. — Ноги шире, они не должны быть на одной линии, около ширины плеч, — использует палку, чтобы немного подвинуть заднюю ногу Чжаня в сторону. — Так, хорошо. Оби ноги согнуты, центр тяжести по середине, опирайся на две ноги, чтобы позиция была более устойчивой. Хорошо. Свободной рукой Ибо толкает Чжаня с той же силой, что и обычно, студент чуть наклоняется в сторону, но не падает. Теперь он понимает, что должен выстоять. Ван Ибо, словно хищник, ходит вокруг своей жертвы и выискивает слабые места, толкает то с одной стороны, то с другой, с каждым разом увеличивая силу, однако Чжань остаëтся на месте, больше не валится безвольным мешком, даже прилагает усилия, чтобы сохранить положение. — Хорошо, — заключает Ибо, — теперь руки. Он откладывает палку в сторону, опирает еë на бортик ринга, и подходит к Чжаню, встаëт напротив и показывает правильное положение рук на собственном примере. — Локти чуть ли не прижаты к корпусу, одна рука чуть впереди, не сильно, чтобы задней было удобно замахнуться для удара. Левая нога впереди? Значит левая рука тоже впереди. — Почему передней нельзя? — Можно, но для начала научись задней. Дальше. Руки чуть выше, не бери пример с боксëров с их огромными перчатками, это уличный бой без защиты, руки должны закрывать лицо, но не мешать обзору. Задняя возле щеки. Чжань не особо понимает значение этой фразы, поэтому Ибо самостоятельно берëт его руки и приподнимает чуть вверх. Как только студент оказывается в этом положение, смысл сразу доходит до него. Левая рука чуть выше, доходит почти до линии глаз, вторая ниже (она прижимается немного ближе к телу), но обзору не мешает ни одна. — Хорошо. Это положение устойчивое, в нëм ты закрываешь лицо и корпус, именно в такой стойке и будешь драться. От этих слов Сяо Чжаня бросает в дрожь, что не укрывается от взгляда учителя. — Чего ты боишься? — сразу спрашивает Ибо, не тратя время на церемонии и игнорирование болезненных тем. Не в его характере. — Ну... — вопрос заставляет задумываться, потому что раньше так глубоко дизайнер не анализировал. — Первое, что приходит в голову. — Боль. Школьник усмехается, а Сяо Чжань молча ждëт пояснений. Разве в боли есть что-то забавное, в таком случае, у бедного мальчика с его работой точно крыша поехала. Ребëнок... Кровавая одежда... В чужой крови... Скорее всего, ранения наносил именно этот когда-то невинный мальчик... — Тебя в любом случае изобьют, почему не хочешь попытаться? — Если не буду сопротивляться, тогда получу меньше. — А если будешь, то получат они. Впервые студент замечает на лице Ван Ибо улыбку, и не просто ехидную, а самую настоящую, будто он правда считает мысли Чжаня забавными, да и ситуацию в целом комичной. — Им будет не весело, если не буду дëргаться, поэтому быстро уйдут, считая меня скучным. Улыбка быстро спадает с красивого лица. А она так подходит Ибо. На тот момент Чжань уже опустил руки, поэтому парень приближается и без предисловий бьëт дизайнера в корпус, тот скручивается, но не падает. — Больно? Сяо Чжань на секунду замирает, прислушиваясь к своим ощущения, правда в ответ не чувствует чего-то особенно сильного. Да, удар Ибо был средним, однако он едва не лишил равновесия. И боли почти не было. — Нет, — отвечает слегка удивлëнно. — Именно. Это, кстати, твоë преимущество. Ты испытал столько боли, что она тебе не так страшна. В подворотне тогда этим ударом я уложил одного из тех ублюдков, тот скрючился на земле и отказывался подниматься. Твои же мышцы привыкли к ударам, это называется набивкой кстати. Используется в тренировках, когда люди стоят напротив друг друга и наносят лëгкие удары, чтобы мышцы постепенно привыкали и человек не скрючился от неожиданной боли в бою. Для тебя этот удар ничего, другого же он уложил на лопатки. Ты действительно считаешь, что не сможешь с ними справиться? Возможно, впервые в жизни в глазах Чжаня блестнули слабые искорки надежды.