Покажи себя на камеру, котик

      На дворе было почти 8 утра, когда Хёнджин наконец-то вернулся домой после очередной ночной смены в вебкам-студии. Всё его существо было преисполнено одним лишь желанием: скинуть всю одежду и грохнуться в сон, хотя бы на лет пятьдесят, если не больше.       Позвякивая замочными ключами и при входе расшнуровывая громоздкие кожаные ботинки, парень проходил по длинному коридору семейного особняка, безынтересно рассматривая картины с изображением его дальних родственников по материнской линии, которые уж слишком пристально оглядывали сейчас самого Хёнджина. Они были явно не довольны его внешним видом, отличающимся убогостью макияжа на прекрасном лице и излишней эпатажностью одежды для такого утреннего пробуждения молодого господина. А спал ли он вообще этой ночью?       Из самой дальней комнаты, где находится отцовский кабинет, начала выходить горничная, бесталанно напевающая себе под нос одну из тех песен, что всегда оглушали паренька, который вынужденно выбирал дребезжащее такси своему комфортабельному любимому спорткару. Почему-то выбор таксиста падал всегда на подобные гудящие звуки, исходящие из старой магнитолы не менее старого автомобиля. Нужно было поскорее спрятаться, чтобы не возникло лишнего обмена взглядами. Быстрым движением распахнув свою комнату и заперев с внутренней стороны, Хёнджин наконец-то успокоился.       Невидящим взглядом парень прошёл к шифоньеру, одним размашистым движением распахнув его дверцы, и утонул в разнообразии одежды на вешалках и на полках, которая, несомненно, стоила всё состояние — или может, чуть меньше всего их особняка. Но не суть. Сейчас все мысли заебавшегося от ночной работы парня были направлены исключительно в сторону кровати, которая сейчас так горячо манила в свои жаркие объятья. Как же всё достало…       Что ж, первый пункт выполнен — пижамка выбрана, а значит, самое время облачиться в неё и забыться сном, пока не наступит вечер обеда с господином Хваном, который всё ещё, надеюсь, считает его, Хёнджина, своим сыном. Наспех расстегнув все пуговицы шёлковой рубашки цвета розового персика, парень потянулся и оглядел свою комнату на предмет каких-либо изменений: всё та же двуспальная высокая кровать с упругим ортопедическим матрацем, тот же искусственный стильный камин, тут и там разбрасывающий виртуальные угольки в пределах своей досягаемости. Ничего вроде не изменилось, но что-то внутри не давало Хёнджину сделать и шага, как будто ощущение чужого присутствия. Но это понятно — Минхо уже раз пять поведал ему, что такие мысли могут посещать его мозг, особенно после полной смены с самыми отвратными типами, терроризирующими лишь одним своим присутствием и сбивающими весь настрой.       Мысли Хёнджина подуспокоились, после чего осмотр комнаты стал не столь изучающе навязчивым, оставаясь лишь простым любопытством. Всё-таки страх разоблачения не мог никуда деться, а поставить в его комнату прослушку, или, куда хуже — видеонаблюдение, могли с лёгкостью, учитывая его постоянное в ней отсутствие. Так, плакаты с изображение его любимой группы Stray Kids, небольшой настенный шкафчик, на котором уже пылились книги великого японского писателя Харуки Мураками (когда-нибудь его уставшее сознание обратит и на них свой взор, но точно не сегодня). Деревянный широкий стол, за которым сейчас лежит нечто маленькое и дрожащее и как-то странно посапывает.       «Так. И какую эмоцию мне юзать? Страх, гнев, шок, удивление — в моём большом арсенале много реакций. Если бы не эта ёбанная усталость, я бы раскрыл свои запасы, но…»       — Эй, вы кто такой? Что вы делаете в моей комнате? — вполголоса начал выяснять Хёнджин, убирая с лица человека упавшие на него волосы. Такое вторжение в личное пространство обычно не предполагается при знакомстве с кем-либо, но сейчас сама ситуация диктует, что это НИХУЯ НЕ ОБЫЧНАЯ СИТУАЦИЯ.       Человек, который, по всей видимости, девушка (новость века!!!), подняла голову и, зевнув на тыльную сторону ладошки, обратила на парня свой заспанный взгляд. В её глазах читался такой же спектр эмоций, только умноженный где-то на тридцать.       — Эээм~, — протянула гласные девушка, собирая лишь пальцами волосы в хвост и укладывая их на одну сторону, — Мне кажется, я схожу с ума с этими корейцами — они мне уже начали сниться.       Как будто лишь для себя утвердительно кивнув и снова опустившись на нагретую поверхность стола, девушка намеревалась погрузиться снова в сладкие путы сна, которые так приятно всегда обволакивали её тело в выходной день. Только вот поспать ей снова не дали: парень опять начал барабанить по плечу, а потом — трясти в разные стороны, отчего нервы девушки были уже на пределе.       — Что ты забыла в моей комнате? Кто ты такая? Тебя кто-то прислал? Отец? — начал сыпать вопросами Хёнджин, в страхе оглядываясь по сторонам.       Окончательно потеряв шанс доспать (всего 12 часов сна для уставшего организма — маловато, нужно побольше), девушка встала, с явным удивлением посмотрев на длинноволосого брюнета.       — Я — Кара. А ты, — девушка изучающе рассмотрела с ног до головы стоящего напротив парня, — по всей видимости, Хёнджин, да?       — Подожди! — Хёнджин округлил свои глаза и вдруг схватился за волосы, ловя неведомые флешбэки, как будто эта девушка, стоящая сейчас напротив: в этой потрёпанной серой футболке, из которой можно было сделать сито — столько на ней дырок от старости; в этих шортиках, которые, блять, почти не закрывают её длинные ноги. В этом лице с родинкой на левой щеке, с причёской каре и прямой чёлкой. Так это же та самая писательница, что выбрала свой путь разрушения, уже как два месяца постепенно разрушая и его жизнь тоже.       — Знаешь, Кара, — с явным раздражением было озвучено имя его автора, — Мне стоит прямо сейчас тебя придушить или оставить шанс на объяснение своей охуенной фантазии?       — Прости, пожалуйста, я сама, блять, не осознавала, что всё приведёт именно к этому. Я искренне извиняюсь за то, что напридумывала.       — Нет, ты не извиняешься. Ты же сама знаешь, что не умеешь извиняться. Так что не строй сердобольную особу, тебе такое точно не идёт, — Хёнджин потёр свои глаза и уселся на мягкий матрац, который со всей любезностью ему заправила одна из семейных горничных, — И не матерись — так ты не становишься круче!       Также поднявшись из-за стола, Кара осторожным движением задвинула стул и встала напротив испытывающего сейчас её парня. Рубашка, ранее расстёгнутая, так и была раскрыта. Но похоже, Хёнджин этого даже не замечал. Да и девушка, явно смутившаяся сим видом, просто растворила свой взгляд на лице парня, которое было именно таким же, каким она его описала в своей истории. Те же длинные шелковистые тёмные волосы, наспех собранные в небрежный хвост, отчего заметно выделялись его красивые острые скулы. Такие глубокие карие глаза, в которых сейчас блестели огоньки заинтересованности вперемешку с шоком. А ещё всегда такие притягательные пухлые губы, такие же, как у его прототипа — Хван Хёнджина из группы Stray Kids.       «Я определённо довольна своей работой над Хёнджином» — подумала Кара, еле заметно приподняв уголки губ.       — Да, ты меня определённо знаешь, Хёнджин. Много всего произошло…       — Не уводи тему, Кара. Я до сих пор не могу понять, как в твою маленькую светлую голову мог прийти такой мерзкий озабоченный план — написать фанфик? Так не просто про историю любви, нет, — Хёнджин на эмоциях развёл руками и начал махать ими, как будто пытаясь отгородиться от всего, — Ты выбрала идти другим, путём отрицания — ну что, довольна своей работой, ты ж моя кровопийца?       Несколько съёжившись и проглотив наступивший смешок, Кара также эмоционально начала трясти перед парнем руками, сложенными в кулачках.       — Да, даже скрывать не буду. Мне нравится то, что я пишу. И пусть даже это — трэш и некая содомия, но это хотя бы не романтика, про всякие возвышенные отношения. Мерзость. — Состроив маленькую сценку, как будто ей правда не нравится вся эта розовая фигня с отношениями, Кара начала переступать с ноги на ногу и теребить края старой футболки, как бы пытаясь самой поверить в явную ложь.       — Если честно, не могу разделить твою нелюбовь к романтике — ты же сама сделала меня прототипом своего биаса, а он — явно сентиментальная личность, раз увлекается рисованием и пишет лиричные песни для группы. Сам невольно поражаюсь, насколько же ты утонула во всём этом кей-попе, раз решила своих любимых так подставить, начав писать про них ТАКОЕ! — не уступая девушке в актёрской игре, Хёнджин сделал вид, что ему не по вкусу такое, хотя в тайне сам был заинтригован тем, что же эта мелкая ещё напридумывает, создавая всё большие связи в его истории.       — Мне просто банально одиноко, — призналась Кара, сложив руки в замок и спокойно обратившись к парню, — Хёнджин, ты когда-нибудь чувствовал, что утопаешь в своих же мыслях? Что тебя с каждым днём съедает твоё же никчёмное состояние, как будто ты не нужен этому миру?       — Кара, ты снова начала себя накручивать. Я тебе не психолог, чтобы лечить твою больную душу. А впрочем, врач тебе явно не помешает, смотря на то, что ты сейчас находишься в комнате своего героя. Не думаешь?       — Да, похоже я влипла по полной, да? — Кара удручённо хмыкнула. И снова эта девушка не могла найти выход, полагаясь на других, как будто именно они смогут указать правильный. Но это же не всегда правильно, ведь так?       — Блять, Кара, приди в себя, и давай подумаем, как тебе можно помочь! Твою больную голову мы вылечить, к глубокому сожалению, не сможем, но хотя бы надо придумать, как вернуть тебя в твой реальный мир.       Немного сотрясаясь от страха, что на неё сейчас подняли голос, Кара снова сжалась, уже представляя собой «маленький комочек паники». Вот не получается у неё адекватно реагировать, когда на неё кричат, так и хочется сбежать или закрыться в своей комнате, лишь бы не ощущать на себе эту агрессивную реакцию людей на своё глупое поведение. Так было всегда…       — Мне… мне нужно к психологу. Нет, к психиатру. Думаю, он сможет помочь. Ну~, по крайней мере, надеюсь на это, — воспылая от своей же идеи и проведя указательным пальцем от своего тела в сторону окна, девушка даже воспряла духом. Хёнджин добродушно кивнул, протягивая ей свою тёплую кофту.       — Вот теперь я тобой горжусь, Кара, теперь я рад, что именно ты — мой автор. Хоть до сих пор не в восторге от своей жизни. Но хотя бы, ты сама это всё осознаёшь. Уже что-то!       Накинув на себя кофту и мягкие тапочки, которые ей также одолжил Хёнджин, Кара захлопнула за ними дверь комнаты, мелкими еле слышными шажочками переступая по длинному красивому коридору, по стенам тут и там висели прекрасные картины людей, которые улыбались им вслед, одобрительно поглядывая со своей высоты.       — И надо было тебе появиться прямо после моей смены. Не могла хотя бы вчера днём, когда у меня был выходной? — наигранно злобно проговорил Хёнджин, поворачивая ключ зажигания в своей спортивной машине. Полусонные глаза почти закрывались, но руки сами на автомате крутили руль.       — Прости, — реально серьёзно начала извиняться Кара, всё больше вдавливаясь всем телом в пассажирское кресло.       — Солнце, ты слишком много извиняешься. А ещё, слишком много думаешь. Просто наконец-то прими тот факт, что ты — ебанутая, тогда и жить станет намного легче.       — Хорошо, — Кара одарила Хёнджина своей ослепительной улыбкой и продолжила смотреть в окно на утренний Сеул. На глазах наворачивались слёзы. Когда-нибудь, обязательно, она и в жизни увидит этот удивительный город, погуляет по его улочкам, попробует вкусную еду и наделает кучу фотографий для своего инстаграма. А пока…       Располагаясь на кушетке и в последний раз смотря на Хёнджина, только её Хёнджина, Кара закрывает глаза. Из ощущений оставалась только едва выносимая боль в левой руке, там, куда ей вкололи укол, и это жгучее солёное вещество, что сейчас крупными каплями стекает по её щекам, пропитывая тёплую кофту Хёнджина.