Истории для чая с плюшками

      Отец Эрена частенько говорил, что он взял все лучшее от них, родителей, что его генетический пазл сложился практически идеально, хотя Эрен, конечно, видел изъяны и в форме и разрезе глаз, и нос считал не самым привлекательным, но в целом, пожалуй, готов был признать, что ему повезло в этой рулетке. Наверное, единственное, к чему у него никогда не было вопросов, так это к зубам. Может, только совсем в детстве, когда молочные резцы сменились на постоянные — они казались огромными, неправильными, уродливыми, но сейчас, когда Эрен по утрам чистил зубы, уделяя особое внимание пространству между ними, возя там зубной нитью, он считал их идеальными. И все его дантисты, которых он прилежно посещал каждые полгода, говорили о том же. Даже предлагали сделать слепок, чтобы на его основе отливать модели челюсти для учебных пособий стоматологов. У него никогда не было проблем с кариесом, чувствительностью или деснами, что было понятно: на чистку зубов утром он тратил больше времени, чем на бритье.       И это было проблемой.       Он совсем недавно переехал в новый город, получив предложение от компании, в которой стажировался почти всю учебу в университете, и после того, как он решил вопрос с арендой жилья и машиной, нашел кафе, в котором утром можно купить вкусную свежую выпечку, и магазин, в котором было удобней всего закупаться продуктами после работы, он стал искать подходящего дантиста, с которым ему было бы комфортно, но и который устраивал бы его своим профессионализмом.       И Эрен нашел такого. Десять лет практики, своя клиника, в которой все блестело от пола до потолка, новейшие инструменты, передовые технологии в вопросах ухода и лечения. Просто стоматологический рай. Ценник, конечно, соответствовал, но отец — эндокринолог по профессии — всю жизнь вдалбливал сыну прописную истину: на здоровье не экономят. И Эрен не экономил, даже когда речь шла о простом осмотре и чистке, учитывая, что проблем со здоровьем зубов у него не было.       В тот первый прием Эрен тоже услышал комплимент своим зубам и полости рта. И он бы улыбнулся, если бы мог — комплимент впервые был действительно приятным, потому что преподнес его врач с такими красивыми глазами, каких Эрен прежде не видел. Он засматривался и на тонкие брови и, может, заглядывался бы на что-то еще, если бы лицо врача не было закрыто маской.       Эрену еще никогда не было так жарко в стоматологическом кресле. И ведь это странно. Он не видел лица врача целиком, он вообще особо разглядеть его не успел, перед тем как сесть и раскрыть рот, но по неизвестной ему причине пропал, едва эти серые глаза оказались так близко к его лицу. Наверное, Эрен бы сидел с открытым ртом перед этим мужчиной, даже если бы они не находились в кабинете стоматологии.       К концу осмотра и чистки врач снял маску, и Эрен, кажется, вслух проскулил, потому что врач посмотрел на него, изогнув бровь и поинтересовавшись, все ли в порядке. Эрен постарался убедительно соврать, что просто мышцы челюсти затекли и ему немного больно. Но какие там к черту мышцы... У него в одно мгновение затекло там, где затекать в узких джинсах совсем не следовало!       В тот день на ресепшне, стыдливо пряча привставший член под краем толстовки, Эрен и выяснил, что у него во рту побывал доктор Леви Аккерман, что это его клиника, что никакого другого стоматолога Эрену не нужно, а еще он очень хотел узнать, не мог ли доктор Аккерман исследовать своими профессиональными руками — и не только ими — другие полости в теле Эрена, и мог ли он своим личным «инструментом» побывать у Эрена во рту.       Выяснять у администраторши холост Леви и гей ли вообще, Эрен не стал, решив, что та сразу же намекнет об этом самому Аккерману, как только Эрен скроется за дверьми, поэтому он старательно искал информацию в сети. Ее было достаточно, но все — о профессиональной деятельности: учился в Германии, стажировался в США, почти сразу после вернулся на родину и открыл свою клинику. Судя по всему, влез в большие долги, но однажды Эрен видел его за рулем довольно дорогой машины, так что его дело явно процветало — и чуть позже Эрен узнал это на своей шкуре.       Он решил записаться на повторный прием уже на следующие же выходные, и хотя в клинике были и другие стоматологи — Эрен хотел попасть непременно к доктору Аккерману. Оказалось, не один он этого хотел. Он кое-как, чуть ли не умоляя администраторшу, выпросил себе местечко, если вдруг кто-то из клиентов откажется, и ему позвонили за час до приема — посреди рабочего дня — и предложили явиться, если ему так сильно хотелось, чтобы именно доктор Аккерман ковырялся инструментами у него во рту. Благо, что свободное окошко в забитом графике Аккермана выпало на обеденный перерыв Эрена. Он примчался в назначенное время и с порога раскрыл рот, улыбаясь доктору как буйнопомешанный, хотя готов был в тот же момент устроиться на четвереньках на совершенно не предназначенном для этого стоматологическом кресле.       Аккерман такому быстрому возвращению абсолютно здорового пациента удивился, но в рот заглянул, якобы тревожащий Эрена зуб осмотрел, корни на рентгене тоже и отправил восвояси, заявив, что это, вероятно, отраженная боль и предложил проверить гайморовы пазухи.       Походы в клинику стали случаться чаще походов в магазин за продуктами. Эрен по вечерам шерстил интернет в поисках проблем, которые могли бы беспокоить с виду здоровые зубы и записывался на следующий прием, едва выходил из кабинета Аккермана. Девчонки на ресепшне стали звать его по имени и спрашивать, как дела на работе. Аккерман встречал со вздохом и усталым: «Что на этот раз?» Эрен стал таскать девчонкам за стойкой регистрации вкусняшки, и после этого проблем с записью не возникало вообще. Он хоть каждый день мог ходить — для него всегда находилось место. Вот только выдуманные жалобы заканчивались. Аккерман устало объяснял, что десны у него здорового цвета, и нет, не оголились у него корни, а то темное пятнышко в фиссуре — просто крошка от шоколадного кекса, от которой Эрен во время вечерней чистки зубов избавился бы сам, даже не заметив этого.       – ...Эмаль в порядке, – достав инструменты изо рта Эрена, резюмировал Аккерман и чуть отъехал назад на табурете, встречая взгляд Эрена и стягивая маску с лица — к этому времени Эрен натренировался не скулить, как последний щенок. – Зуб здоровый, десна не воспалена, так что чувствительность не имеет отношения к стоматологии. Рекомендую проверить питание на предмет продуктов, понижающих кислотность слюны, и обратится к эндокринологу, чтобы исключить внутренние процессы в организме. На этом все, – отрапортовал он и отвернулся к своим инструментам.       Все.       Вот так всегда. Никакого тебе личного общения — даже погоду не прокомментирует.       – Спасибо, доктор Аккерман. – Тот только кивнул. Даже не обернулся.       Эрен тихо вздохнул, окинув взглядом спину в голубой медицинской рубашке, и вышел из кабинета.       – Ну, как дела сегодня? – улыбнулась ему Петра.       – Жить буду, – пожал плечами Эрен.       – Кстати, хотела у тебя поинтересоваться! – воскликнула она и достала женский журнал из-под рабочего стола. – Ты же гей, наверняка, разбираешься!..       Эрен ненавидел эти стереотипы. Да, он гей, и да, он разбирался, что и с чем лучше сочетать, но эти две характеристики никак не были связаны между собой — просто он окончил художественную школу, а там учат сочетать цвета и формы, только и всего. Пытаться объяснить это он уже давно перестал — бесполезное занятие. Проще было плыть по течению. И быстрей, к слову, тоже — он однажды понял, что на спор, есть ли у геев врожденное чувство стиля, у него ушел целый вечер, тогда как на объяснение, какая форма туфель его подруге не подходит и почему — всего минут пятнадцать.       Потому и сейчас Эрен только вздохнул и улыбнулся, приготовившись отделаться от администраторши как можно скорей. Но не вышло. Петра готовилась к свадьбе, и все никак не могла определиться, в платьях какого цвета должны быть подружки невесты: лилового или лавандового? Или, может, вообще персикового? Эрен потратил минут сорок на болтовню ни о чем. С другой стороны, он пропустил все вечерние пробки, и это показалось небольшим плюсом.       Он вышел из клиники, когда ее стали покидать сами сотрудники, и увидел на парковке прямо перед дверьми доктора Аккермана. Он стоял у своей машины, прислонившись к крылу задом, и потягивал электронную сигарету. Эрен удивленно вскинул брови и подошел к нему.       – Врач-стоматолог — и курит? – вслух изумился он.       Аккерман, который до этого вообще никого и ничего не видел, посмотрел и, на секунду замерев, тяжко вздохнул.       – Изредка. После тяжелых случаев. Правда, в последнее время стало случаться гораздо чаще, – с какой-то странной интонацией закончил он, сверля Эрена взглядом.       – Не знал, что и в стоматологии случаются эпидемии.       – Ага, – подтвердил Аккерман плоским голосом, все так же прожигая в Эрене дыру. – Эпидемии. Бесконтрольные, повальные эпидемии бисквитных крошек в фиссурах. Не понимаю, почему ВОЗ до сих пор не бьет тревогу. Трагедия мирового масштаба, не меньше, – саркастично произнес он. – Скоро все умрем.       Где-то между словами «крошки» и «ВОЗ» до Эрена дошло, что тот издевался.       – Я подумал, что это кариес, – оправдался Эрен.       – Верю, – подтвердил Аккерман. – И в чувствительность шестерки верю, ведь пациенты обычно никак не реагируют, когда пускаешь на зуб холодный воздух или льешь на него холодной водой. Стандартная реакция, – пожал плечами Леви и затянулся. – Мне так-то плевать — деньги твои, но, может, не будешь забивать весь мой график, чтобы я мог помочь людям, которые действительно нуждаются в приеме?       Эрен закусил губу, чувствуя себя последним идиотом — как он мог рассчитывать, что Аккерман, с его десятилетним опытом не поймет, что Эрен симулирует?       – Если пообещаешь сходить со мной на ужин, – протараторил он.       Теперь Аккерман удивленно вскинул брови и усмехнулся.       – Серьезно? То есть, если бы мы сегодня не встретились здесь, ты бы продолжил таскаться на приемы с выдуманными жалобами?       – Может быть, – пожал плечами Эрен и несмело улыбнулся, встречая ошеломленный взгляд.       – Ты придурок, – констатировал Аккерман.       – Эрен, вообще-то.       Тот продолжал изумленно на него таращиться, пока не покачал головой и не усмехнулся своим мыслям.       – Завтра в восемь, – Аккерман отлип от крыла машины и раскрыл дверь, – адрес пришлю. И не смей записываться ко мне ближайшие три месяца, даже если у тебя будет пульпит, – предупредил он, прежде чем сесть в машину и завести двигатель.       Эрен постучал в окошко, и Леви, вздохнув, опустил стекло на пару сантиметров, но смотрел ровно перед собой.       – Ты же несерьезно насчет запрета записываться, если и правда зуб заболит?       – Серьезней флюса на обе стороны. В клинике есть еще четыре врача — записывайся к ним, – он стал поднимать стекло, но Эрен пискнул в сужающуюся щелку:       – А как узнаешь номер телефона?       – Есть в картотеке, – отрезал Леви и переместил рычаг переключения скоростей, явно собираясь тронуться, но Эрен вновь не позволил и легонько постучал по стеклу. Леви крепче сжал руль, но окошко приоткрыл.       – То есть, воспользуешься служебным положением ради меня? – довольно улыбнулся Эрен.       – Ради своего психического здоровья, – возразил Леви. – А теперь позволь уехать, а то и передумаю и запрещу записываться к себе.       Эрен поднял руки и шагнул назад, позволяя Леви вырулить со стоянки. Шины скрипнули на повороте, и Леви унесся в неизвестном направлении, а Эрен все продолжал стоять на своем месте и улыбаться во все тридцать два здоровых зуба.