zarni.

пролог. золото, переливающееся на солнце, горячий песок, разносящийся ветром, огненный рассвет, льющийся откуда-то из-за гор теплыми лучами. всё это о Кавехе. этого парня действительно можно было сравнить с золотом: дорогое, нежное и светящееся. Кавеху идеально подходят эти слова, так считал Хайтам. они были, скорее, как золото и серебро. то, что очень редко сочетается и всегда противоречит правилам. они оба знали, что не подходят друг другу, но именно этот факт и делал эти до безумия странные отношения интересными. эпизод I. – зарни, я сотню раз говорил тебе, чтобы ты хоть немного обращал внимание на то, что происходит вокруг. если окружающий мир пребывает в постоянном хаосе, в твоей голове происходит то же самое. – Хайтам снова нехотя выговаривает Кавеху, что тот слишком импульсивен. – зарни? что это за слово такое? – архитектор в недоумении выгибает бровь, полагая, что секретарь снова обозвал его. Хайтам промолчал. эпизод II. дни сгорали бесследно, пусто и бессмысленно. Хайтам не вылазил из академии уже четвертые сутки, Кавех не находил себе места. нет, совсем не потому что соскучился или беспокоится, совсем нет. всё потому, что не может понять, почему ему так неймется прийти в эту злосчастную академию, разнести там всё к чертям и силой затащить глупого секретаря домой, откормить и заставить выспаться. он буквально трясся при мысли о том, что Хайтам уже четвертый день ничего не ест и не спит, закопавшись в свои свитки, пылесборники и печати. тоска была вязкой, страшной и такой невыносимо скребущей, что на стены охота лезть. блондин тяжело вздыхал, время от времени отрывая взгляд от чертежей, пытаясь уловить хоть какой-то сигнал о том, что секретарь вернулся. еще один день в одиночестве. эпизод III. тому, кто сказал, что работа секретарем – легкая, можно без зазрения совести оторвать язык и запихнуть глубоко в глотку. Хайтам лежал, впечатав осунувшееся лицо в стол, силясь не засыпать. работы еще непочатый край, а силы покинули его сравнительно быстро. до появления Кавеха в его доме, он мог задерживаться в академии неделю, а то и чуть больше, чувствуя минимальный упадок сил. сейчас, когда видеть лицо этого золотого парнишки стало приятным лучом света после рабочего дня, он не мог вынести почти недельное его отсутствие. секретарь всё надеялся, что тот с криками появится в дверях кабинета, принесет наскоро приготовленный обед и даст ему добротный подзатыльник, после чего, хлопнув дверью, уйдет. но Кавех не появлялся, а вернуться домой с таким объемом работы в стенах академии возможным не представлялось. неделя близилась к концу, бумаги к концу идти не думали. эпизод IV. понедельник встретил Сумеру серым, тяжелым небом, свинцовые капли дождя звенели по стеклам закрытых окон. к вечеру непогода разыгралась, задул острый, промозглый ветер. близились непрекращающиеся тропические ливни. Кавех скучал, но гордость никак не позволяла вот так прийти, оторвать уважаемого секретаря от работы и закатить истерику. Хайтам не поймет. не оценит. уж чего-чего, а настоящего осуждения в глазах академика Кавех боялся, как огня. оно было таким стальным, холодным и бледным, будто падало огромной чугунной наковальней прямо на голову. небо давно потемнело, зажглись фонари, люди перестали быстро-быстро сновать по улочкам. тяжелыми шагами Хайтам дошел до небольшого домика, дверь, как всегда, не заперта. Кавех ждал его. протиснувшись внутрь, он тихо снял ботинки и отставил их в сторону, сразу проходя на кухню. он старался делать все с тотальной осторожностью, в полнейшей тишине, но в дверном проеме все равно появилась золотистая макушка. выглядел Кавех сейчас более, чем прелестно. на нем была одна длинная белая рубашка, он сонно потирал глазки и устало смотрел на Хайтама. он был таким мягким, сонным и теплым. – ты дома.. – только и успел вымолвить он, как оказался в желанном кольце рук. это было неожиданно и даже странно, но архитектор слишком хотел спать, чтобы думать об этом. – зарни, я скучал.. эпилог. – так что же всё таки значит это твое «зарни»? – на языке одного из районов Снежной «зарни» значит «золото».