***
Не жалел он об этом решении и сейчас, сидя напротив своего друга и распивая свой последний чайник чая. Они оба знали, что сейчас произойдет. Не было ни криков, ни обвинений, ни разочарования, хотя Вэй Цинвэй видел, как Цинхуа искал их с болезненной тщательностью и рвущимся сердцем. Ждал, что его единственный друг отвергнет его напоследок. Возможно ударит, возможно попытается убить. Но Вэй Цинвэй не чувствовал ни обиды, ни злости. Он знал своего отчаянно преданного гениального друга гораздо лучше, чем тот думал, что позволил узнать. Он знал о синяках, украшавших тело этого хрупкого человека подобно ржавчине, и меланхолию в фальшивых улыбках. Он знал о тяжелых взглядах в пустоту и о запахе мороза, когтями цепляющемся за Цинхуа. И о том, что чуть потеплевший, искрящийся взгляд, не достался никому из их боевых братьев и сестер, кроме него самого. – И… – Цинхуа прикусил губу, – ты, не собираешься ничего спрашивать? – Что будет с детьми? Его шиди опустил взгляд на чашку остывшего чая у себя в руках. Палец нервно постукивал о край, гладил фарфоровый бок. – Я… Я не смогу спасти всех. Кого-то пристрою к пограничным кузнецам или в магазины, кого-нибудь обряжу в странствующих торговцев. Но они… они не пойдут, не все, Вэ… Цинвэй, – более низкий человек запнулся на прозвище, не уверенный в том, что ему оно все еще позволено. – Спасибо, ХуаХуа, – искренне поблагодарил кузнец. Шан Цинхуа вскинул голову так быстро, что Вэй Цинвэю показалось, что он услышал хруст шеи. Затравленный взгляд встретился с мягкой улыбкой. Шан Цинхуа открывал и закрывал рот, пытаясь что-то сказать, но слова умирали на языке. – Спасибо, за то, что был моим другом, – продолжил кузнец. Спасибо, что позаботился о моих учениках. Спасибо, за проведенные вместе годы. Спасибо, за доверие. Спасибо, что я умру от твоей руки. – Он не остановится, я знаю. – с каким-то надрывом сказал мужчина напротив, отчаянно избегая смотреть Вэй Цинвэю в глаза и теребя рукава темно синего ханьфу. – Мы из одного теста, прогнившие до основания, злопамятные лживые ублюдки… но он, он сходит с ума, не зная, чего хочет, и хочет больше и больше. Чай кончился. И их время тоже. Цинхуа прав, тот мальчишка не остановится, он решил стереть Цан Цюн с лица земли, и он сделает это. Может быть Сянь Шу уцелеет, но***
Смерть пришла мирно и забрала кусок сердца Шан Цинхуа с собой. Мужчина баюкал более крупного друга на руках, как мать своего ребенка. Казалось, что кузнец просто уснул, и завтра он снова сможет поговорить с ним, посмеяться над глупыми каламбурами, или послушать про новую присадку или сплав… но тот не проснется. Шан Цинхуа сидел и сидел на полу в доме своего друга. За окном уже алел закат, и зажигались первые звезды, но мужчина не мог найти в себе силы подняться. Завтра ему надо будет заняться похоронами,