Клинок исекаби

      Глаза на красивом личике раскрылись чуточку шире, несмотря на любовь обладательницы лица щуриться; невиданная никем, даже ей самой, нежная улыбка сделала её и без того красивое лицо прекраснее, добавляя так не хватающей ему нежности. Лидер дисциплинарного комитета Юмэ застыла в шоке, видя такую Карасубу.       Ноги в черных чулках напряглись, подбрасывая ее с места, серое хаори с гербом секирей красиво раскрылось, напоминая странные крылья. Выходящий на посадку Белл В-280 Валор, повинуясь нажатию кнопки открытия люка, начал опускать выходную апарель трапа, и стоило крышке приоткрыться достаточно, чтобы девушка смогла туда протиснуться, одна из сильнейших секирей, ненавидящих людей, та, кто презирала связь исекаби и секирей, рванула на встречу своему исекаби, протискиваясь через не полностью открытый выход.       Прыжок почти с десяти метров не причинил ей никакого вреда, лишь подняв пыль, окутавшую девушку клубами, струящимися перед ней загибащимися, и причудливо танцующими, под потоком воздуха от ее рывка. Девушка резко стартанула в сторону здания, из которого уже показался слегка растерянный собственным рвением ребенок.       Всего пара секунд, и она стоит на одном колене перед маленьким мальчиком, уже успевшим обхватить ее шею. Руки, достаточно сильные, чтобы с помощью клинка резать броню тяжёлой техники, лишь еле-еле прикоснулись к спине ребенка, чтобы в порыве чувств не переборщить, чтобы защитить его от себя же самой.       Ей уже все равно, что она презирала других секирей, пошедших на окрыление по доброй воле, без кнута и пряника от MBI, полюбивших исекаби или уж тем более людей, все равно она не любит все человечество. Все ее инстинкты, сердце и чувства кричали: любить, защищать, вторя сердцу того, кто был у нее в объятьях, так близко, так отчётливо. Оба сердца пропустили один удар, стукнув одновременно, вместе набирая ритм почти соединившихся.       Несдержанный порыв, и губы, все ещё такие маленькие и по-детски нежные, легонько клюют в щеку его Курасубу. Вспышка серого света-энергии ударила из спины сероволосой, длинные, такие яркие, несмотря на свой цвет, крылья изогнулись в середине, словно закрывая их, встав на защиту ее исекаби. Сила девушки мгновение ока подскочила, почти выравниваясь с первым номером.       Двое сидели на траве, обнимая друг друга, первый же попытавшийся нарушить эту идиллию по приказу своей начальницы, самый глупый по мнению всех куда как более опытных и знающих коллег, отказавшихся даже под страхом увольнения и полного опускания на дно социальной лестницы идти к этой фурии, оказался разрублен раньше, чем его рот успел издать первый звук. Клинок одати, заметно более длинная версия катаны, которая у девушки была приблизительно на сорок сантиметров длиннее классического оружия, не издала ни звука, разрезая нарушителя сна ее исекаби.       Окрыление столь мощной особы сожрало все силы ребёнка, мгновенно отключая того, оставив в таких удобных, очень теплых и мягких объятьях и прикрывающего от вечернего ветра хаори дисциплинарного комитета. — Насколько он восстановился? — Обеспокоенная мать смотрела на уже вполне востановившегося ребенка.       Первый приступ паники, с попыткой отобрать ребенка у психопатки необдуманным приказом, пресекли. Но какая мать могла повести себя иначе, видя белое как снег лицо своего дитя? Приборы показывали еле заметную пульсацию энергии вокруг Каору, что медленно насыщала его.       Да, не хвати ему сил, окрыление бы просто задердалось на опреденном этапе, дожидаясь восстановления окрыляющего — оно не может навредить ему, сама природа этих… «людей» не даст навредить своему ведущему, но… но состоит ли пытаться объяснять это тому, кто видит дорогого человека в плохом состоянии?